*физическое явление, заключающееся в тяготении тел друг к другу
〜Karamora (Peter Karazin)〜
Родной Петербург менялся. Это Каразин знал не понаслышке: то тут, то там вспыхивали забастовки, уличные разбои перерастали в демонстрации и никто больше не чувствовал себя защищённым в стенах родного дома. Вечером на главных улицах было относительно безопасно, но стоило свернуть в переулок, как на следующий день заголовки местных газет пестрили новостями об очередном ограблении, или того хуже. Однако вскоре и на это перестали обращать внимание, народ затаил дыхание — пахло революцией. Мужчина не боялся сходить с освещенных проспектов, прячась под покровом ночи. И в один из таких походов к нему присоединилась немая тень, следовавшая по пятам. Слежку он заметил практически сразу, но не слышал ни шагов, ни дыхания, а в такой холод облако пара да должно было вырываться из рта преследователя. В немых побегушках по городу прошла неделя, пока удача перестала улыбаться Караморе и он не попал на того, кого действительно стоило бояться. Оживший кошмар в лице вампира гнался за ним достаточно долго, что б мужчина начал прощаться с жизнью и только воля случая, или человеческий инстинкт самосохранения, спасли его. Ослеплённый вампир оказался в одиночестве. По крайней мере так показалось, пока в отдалении не послышалась тяжёлая женская поступь, будто высокие каблуки изрядно измотали свою владелицу. — Господин Руневский, Вы совсем себя не бережёте. Он обернулся на голос, недовольно усмехнувшись собеседнице. — Если Вы так за меня переживаете, то могли бы и помочь. — Политика невмешательства, Господин Руневский, и Вы прекрасно осведомлены о её правилах, однако, — девушка запнулась, взвешивая все за и против, — не помочь Я не могу. Регенерация была вопросом времени, поэтому всё что требовалось, так это проводить мужчину обратно, составив компанию. Вложив платочек в окровавленную ладонь, она предложила хотя бы немного привести себя в порядок. — И давно Вы следите за ним? — Ещё пятнышко у левого уха. — она избежала прямого ответа, наблюдая за восстановлением воочию. — Даже знали, где его искать, удивительно. — продолжал упорствовать Руневский. — Александр Константинович, в Вашем возрасте подобная живость ума — редкость, но за это Вы мне и нравитесь, время над Вами не властно. Пока двое вели светскую и весьма непринужденную беседу в таких обстоятельствах, Карамора отчаянно продолжал бороться. Подобный жест стал настолько привычен, что он и умел только, что вести борьбу. Следующая их встреча состоялась по возвращении в столицу, с самого первого дня. Эта тень оживала рядом, не страшась людей вокруг, но выманить её можно было только одним способом — злачные переулки уже манили в лапы. Шаг в сторону и они схватят нерадивых путников, но он слишком много прошёл, что б не узнать ещё один ответ. — Перестань уже прятаться. Мужчина сказал это в пустоту, и только фонарный столб мигнул в ответ. Прошла минута, вторая, но постепенно тень отделившись от кирпичной стены приближалась к нему. Колыхнувшись, будто ветка по ветру, она плыла всё ближе и ближе, пока под светом фонаря перед ним не показалась женская фигура в дорожном плаще. — Что же ты такое? — Вы действительно хотите знать ответ? — девушка растягивая вишнёвые губы в приятной улыбке подошла ближе. — Чем меньше Вы знаете, тем меньше сможете рассказать товарищу Кобе под пытками. Он знает в них толк, уж не сомневайтесь. Проигнорировав слова собеседницы о надвигающейся волне Красных, Карамора только и мог, что смотреть на молодую девицу перед собой. Притяжение или наваждение, он не знал, но всё происходящее манило его. — Это же ты следила за мной тогда? — Да, не смогла отказать себе в удовольствии понаблюдать за тем, как несший факел сгорает от его же пламени. А ведь Вы могли пойти по совершенно другой дороге, но роль героя, который становится злодеем, несомненно притягательней. Верно? — Не соглашусь. — лай собак неподалеку прервал и без того туманный разговор. Ему казалось, что всё, что он скажет ей не имеет смысла. Она нечисть, знающая куда больше, чем может показаться на первый взгляд. — Имеете право, однако разрешите дать совет напоследок, — девушка начала отходить обратно в тень, — самый худший зверь и есть человек. За пару секунд, он снова остался один посреди городских трущоб. Этот беседа оставила после себя больше вопросов, нежели ответов. И кто она вообще такая?〜Alexander Runevsky〜
Были в Петербурге места, о которых не говорят в приличном обществе, но все их посещают — салон, с дополнительными услугами, как называл их сам Руневский, пользовался популярностью среди разных прослоек. Это было одно из немногих заведений, где конфиденциальные разговоры действительно оставались таковыми. И не воспользоваться такой возможностью, но на свой манер, было бы грешно. Под покровом пятничного вечера, мужчина направился в салон, где его ждала особенная девушка. Они познакомились на одном из приёмов и уже тогда её азартность, с колкими словечками, будто про между прочим, покорили сердце вампира. Когда его заставили принять участие в ещё одном кровавом деле, она уже знала, как решить непосильную задачу. Александр Константинович даже не нашёл в себе сил, дабы устроить выговор за подслушивание чужих разговоров — уж слишком уверенной была речь. — Господин Руневский, как желаете провести этот вечер? — хозяйка встретила мужчину с порога, окидывая, закутанной в лёгкую шаль рукой, комнату за собственной спиной. — Или, дайте угадаю, ищите нашу ягодку? — Вы совершенно правы. Найти самую одетую юную деву среди такого цветника была несложно. Рассевшись за дальним столом, она играла в карточные игры с другими посетителями. — Прошу прощения, — обернувшись на вкрадчивый голос, девушка поприветствовала вампира очаровательной улыбкой, — однако, Я хочу украсть Вас у джентльменов. — Мы готовы даже доплатить, только бы не продолжала обворовывать. Лысый чиновник, если судить по чопорному виду, отнюдь не хотел отдавать её другому. — Ну что Вы, а как же Ваши слова о честной игре и спортивном интересе? Умейте проигрывать красивой женщине. Руневский пошел за ней, влекомый плавной походкой от бедра. Кошачья грация привлекала и остальных посетителей, но ей не было до этого никакого дела — Александр Константинович, вот кто нужен был на самом деле. А ещё немного остроты. — Моя дорогая, уж простите, однако давеча Я думал, что обрекаю Вас на каторгу, а Вы так гармонично вписались. Оставшись за закрытой дверью, он поспешил накинуть на женские плечи своё пальто. — Какой бы Я была актрисой, будь иначе? Да и девочки здесь хорошие, им просто не повезло родиться в семьях, где единственный вид хорошего заработка, это торговля собственным телом. Но не будем о грустном, — сменив сочувствующую улыбку на коварную, девушка переместилась ближе, — а потолкуем о нашей птичке. Её давно не видели в гнезде, видимо улетела зимовать на юг. Условный шифр был донельзя понятен и если разыскиваемый не появлялся в этом месте, то стоит искать по куда более злачным. — Вы прекрасно выполнили свою работу, даже не знаю, как Вас отблагодарить. — Можете купить мне платье и отвести в ресторан, где Я расскажу остальные подробности. Руневский только улыбнулся, побеждено кивая головой.〜Felix Yusupov〜
Процесс инагурации был для Князя Юсупова чуть ли не важнее, чем дата собственного рождения. Ведь оно-то уже произошло, а торжество по случаю его избрания ещё нет. И кто, позвольте узнать, решил, что он сможет вот так легко, без целой команды обслуги, справиться с этой непосильной задачей за такой короткий срок. Дворец встретил девушку своим великолепием, и если поначалу такая роскошь ослепляла, то сейчас стала порядком мозолить глаза. Князя нельзя было обвинить в безвкусии, но когда дело касалось красивых вещей, то он превращался в ворону, несущей в своё гнездо всё, что блестит. У спальни мужчины она услышала пространственные монологи о врождённом чувстве прекрасном у женщины. В голове только и мелькнуло, что сочувствие к той, что стоит по ту сторону двери. Постучав больше для приличия, ей открыл двери сам виновник. — Душенька моя, ну что Вы так опаздываете, никакой совести. — оставив небольшой поцелуй на нежной щеке, он хитро усмехнулся затаскивая за собой. — Хотя она Вам ни к чему. В дверном проёме гардеробной стояла черноволосая избранница Руневского. Они ещё не были официально представлены друг другу, но Юсупов все уши прожужжал о покорившей сердце вампира. Ей, судя по красному лицу, переодевания мужчины стали поперек горла. Решив, что бедняжка и так достаточно настрадалась, девушка предложила поменяться местами, дабы она могла отдохнуть. Поровнявшись у двери, та тихо сказала: — Если хотите добиться от Феликса Феликсовича положительного ответа, то прийдите через часок-другой, когда одежда будет выбрана, сделайте комплимент и повторите просьбу. Алина благодарно улыбнулась незнакомке, но вздрогнула от громкого голоса Князя. — Вздор! Этого времени не хватит, однако во всём остальном я согласен, а сейчас будь добра, голубушка, мне нужно всё внимание на себе. Прикрыв двери и заперев их на маленькую щеколду, девушка с разбегу упала на королевскую, не меньше, кровать. Мягкая перина обволакивала каждый сантиметр тела, а гладкие простыни щекотали оголенные участки. — Вы бы нашли себе даму сердца, если бы любили её хотя бы в половину того, как любите наряжаться. — Я бы нашёл себе даму сердца, если бы она любила меня хотя бы в половину того, как я люблю наряжаться. — парировал Юсупов. Перебрав ещё с десяток нарядов, он решил сменить тактику и начать с обуви, переместившись в другую половину гардеробной комнаты. — И вообще, — золотистые локоны появились в проёме, — сердце не парный орган. Зачем мне ещё одна дама? Неохотно приподнявшись с удобного ложа, она встретилась глазами с начинающим нервничать вампира. — А куда же Вы первую дели? — Затащил в постель, — Князю несмотря на бегающий взгляд, хватило наглости продолжить, намекая на двойственность ситуации, — однако если быть точным и полностью откровенным, то она сама туда запрыгнула. Тихое ойканье только развеселило его, придав сил на развитие дальнейших событий. Запутавшись в длинном шёлковом халате, он даже не постарался снять его с себя, протирая об не менее дорогой ковёр, когда на коленях приполз к ошарашенной девушке. — Я положил к Вашим ногам себя и мне ничего не стоит сделать точно также со всем миром. Теперь Вы понимаете, что я к Вам чувствую? — Да. — тихий ответ грозился потеряться, однако вампирских слух ловил малейшее колебание воздуха. — Прекрасно, потренируйтесь говорить это перед нашей свадьбой, дабы все точно услышали Ваш прелестный голосок. А теперь вернёмся к выбору того, что Вам к концу вечера с меня снимать.〜Count Dashkov〜
Большой и грозный вампир, каким представал перед другими граф Дашков пал перед любовью к смертной женщине. Он и сам до недавних пор был стойко уверен в непоколебимости чёрного сердца, но судьба внесла свои коррективы. Мужчина скрывал её ото всех глаз, берёг как зеницу ока, однако всё также боялся, что ему подобные узнают о слабости. Думы не покидали его ни на минуту, отчего сыскной пёс стал ещё смурнее и суровее. Благо, он мог позволить себе излишнюю мрачность, но проблемы это не решало, а только отодвигало их подальше. Девушка лежала на груди монстра, чьи руки были по локоть в крови как людей, так и своих сородичей, и чувствовала безграничную любовь. Дашков часто говорил, что она заставляет его сердце биться, но как же трепетало её: выпрыгивало из грудной клетки, до синяков било ребра и ни на секунду не останавливалось от трепета к нежным прикосновением. — Ты забрал мой сон, сердце, а теперь, — щёки запылали в темноте, — и невинность. — Только мне всё мало, я никак не могу насытится тобой, словно голодный волк. Запах, прикосновения, голос — всё заставляет меня предаваться греху и утаскивать тебя за собой, душа моя. Граф впервые признался себе, что по-настоящему любит ту, что ещё не разделила с ним бессмертие. И если бы не бюрократия, чьим винтиком он неизменно был уже какое десятилетие, наплевал и сделал её вампиром. Руневский и тот оказался бесстрашней, раз решился на такой шаг. Вопросом времени стало его разоблачение, как и графа. Конечно, Дружина пронюхает и тогда им обоим несдобровать. — Я прошу у тебя слишком много и прекрасно понимаю это, но время истекает и к концу этого года ты должна стать вампиром. Она приподнялась, скрывая расцелованную ним грудь, под белым покрывалом. Чувство неловкости за личную наготу, не покидало его любимую и граф пообещал решить этот вопрос следующим. Зажженные уличные фонари осветили мягкую улыбку. — Я знала на что шла, когда отвечала тебе на поцелуй, но не скажу, что мне радостно. Мне нравилось быть человеком и просто жить. В мужской груди кольнула вина. Попытавшись избавиться от укола, вампир потянулся к опухшим устам, в который раз сминая под своим напором. Он обещает исправить положение, в горе и радости, пока лекарство смертности не разлучит их.〜Koba〜
— Говорите, балерина из Одессы, случайно попавшая в Тифлис, где была найдена у городского рынка при попытке передачи денег третьим лицам. Сосредоточенное лицо не выражало ничего, однако искры интереса блестели в тёмных глазах. Недаром его называют Лисом Кавказа —обмануть сродни игры в карты с самим дьяволом, где они заранее помечены. Мужчина прочёл её с первого взгляда, как только двери в импровизированный кабинет открылись. — Да, все совпадения случайны, насколько комичным этот случай не кажется. — она развела руками, сохраняя дружелюбный тон. Коба закурил. Сизый дым закружился по комнате, клубясь под лучами горячего солнца, попадавшем сквозь тюремные решетки. Вдохнув запах тяжёлого табака, его крепость вскружила голову, а тут, как назло так душно. И нестерпимо жарко. Поднявшись со стула, он приблизился к девушке, опираясь на стол. — Балерина с Одессы, варшавская студентка, знаменитая в узких кругах художница с Харькова… — покрутив трубку, мужчина наклонился ближе, опираясь на подлокотники, где в паре сантиметров лежали женские руки. — Не надоело? — Не понимаю о чём Вы говорите: сначала Ваши люди ловят меня за вполне законным занятием, а сейчас приволокли в тюрьму, как последнее уличное отребье, что бы поболтать о смысле бытия? Усмехнувшись с непробиваемой лжи собеседницы, Коба резко встал и отвернулся к маленькому окошку, будто невзначай говоря: — Твой отец обещал, что ты будешь куда сговорчивей. Видимо, и он лгал? Мимолётного взгляда достаточно, дабы убедиться, что слова возымели на неё влияние. Выданье замуж было делом привычным, если не считать выгодного обмена дочери на важный пост. Неприятно, наверное, знать, что тебя продали, но Кобе было этого не понять. Да и не пытался: ему уже надоело гоняться за ней по всей империи и ей соседствующих, а тут такая удача — сама попала в руки. Пыталась уехать дальше, хотела обменять деньги, но продавцы заметили чужестранку и сдали быстрее, чем она смогла убежать. — Правду он говорит только по праздникам и когда напьется. — отчеканил женский голос, позади него. — Буду знать. Ты же понимаешь, что больше никуда от меня не денешься? Посмотрев на суровые черты лица грузина, она не могла признать собственное поражение. Кому же обещал её отец? — Попытаться всё же стоит.〜Emmanuel Nobel〜
Нобель всё чаще стал терять сознание. От чахотки не помогало денежное состояние, на которое он так привык рассчитывать, не поддерживающее лечение. Проходя мимо других людей, из толпы мужчина часто вылавливал фразы о чудодейственном курорте, или чего смешнее — кудеснике в лесах, мол зверьё дикое подчиняется, да нечисть всякая. В такие сказки его отучили верить ещё в юношестве. Грозная рука матери-науки всегда находилась над головой нерадивого сына, что б дать ему оплевуху и привести в чувства — только факты, не отвлекайся на чепуху. В этот раз болезнь застала его посреди сада. Гулять всегда полезно, однако голубое небо сменилось на белый потолок. Надо бы ремонт сделать, а то одни трещины, или это так в глазах рябит? Мужчина тяжело вздохнул, попытался избавиться от наваждения, но зашелся в тяжёлом кашле. Наощуп найдя нагрудный платок, Нобель неглядя свернул его, попытавшись утереть кровь с уголков рта. — Рядом с Вами, на тумбе, стакан с водой. — доселе прибывающий в каком-то непонятном состоянии, ученный обернулся на голос. Словно ангел, девушка сидела рядом с койкой на стуле, вся в белом наряде. Марля прикрывала нижнюю часть лица, подчеркивала тёмные очи. Каждый раз, как первый, он смотрит на неё, забывает, что сам нанял в качестве медсестры, и радуется жизни в глазах напротив. Назвать её сиделкой язык не поворачивается, хотя в противовес фразеологизму, ученный в пылу горячки всё же пытался его повернуть, попутно проговаривая это как скороговорку. После такого водку Нобель не пил, особенно даренную старым другом. — Вам плохо стало, Господин Нобель, и садовник принёс Вас сюда. — Не стоило так волноваться, всего лишь резко захотелось вздремнуть. — Извольте возразить, но Вы потеряли сознание и не приходили в себя три часа. Организм не справляется, климат не подходит, чего ж мучаться так. На этот вопрос он не мог себе ответить. Нобель чего-то ждал, а чего сам не знает, раз не отправляется лечить здоровье в Европу. Нутро отзывается странным нежеланием, будто тут дела ещё не закончились. — Какие поездки, меня ждут приключения. — мужчина хохотнул. Смех перерос в кашель и, в который раз, стерев кровь с губ, тот постарался перевести тему разговора, но собеседница только покачала головой. Её наняли следить за его здоровьем, возложить на этот алтарь собственную голову, если понадобится, умереть за него, выполнив работу. Только для мужчины это превратилось в какую-то игру, где он, эдакий нерадивый ребёнок, убегает от наседки. — Вот закончу, и поедем мир повидать. Там поженимся, прямо под Эйфелевой башней, или в Вену сбежим, уж очень мне нравится их кухня. — Только для начала, Вам стоит выздороветь. — она улыбнулась, скрывая ямочки под тканью. Он отчего-то смутился ещё сильнее девушки, делая вид, что оттирает чистую кожу от красных капель. Противоположный пол всегда был для него загадкой, на которую наука не давала чёткого ответа.