Записывайтесь на ноготочки

— Итак! Я знаю, что многие из вас даже не смотрели предыдущий кусок видео. Да-да, я в курсе, что обзоры вам заходят хуже разоблачений, но… Хотите честно? Разоблачение — это дофига сложно, причем на каждом этапе. Сначала надо найти подходящую жертву. И если вы сейчас застрочили имя грубого продавца из бакалеи в комментах — остановитесь. Никому он нахер не сдался, ладно? Было видно, как тяжело парню говорить спокойно. Он не переставая жестикулировал, чесал нос и ерзал, словно сидит не на стуле, а канцелярских кнопках. Но его фанаты к этому давно привыкли. Хан Джисон никогда не подтверждал своих проблем с психикой, но любому, кто смотрел больше трех его видео и умел пользоваться Гуглом становилось понятно — парень он необычный. В Интернете без проблем можно было найти с десяток статей, которые не только разоблачали его болезнь, но и находили в ней мотивацию к его роду деятельности. Хан Джисон был знаменит своими скандальными разоблачениями. Действительно скандальными: с его подачи из индустрии развлечений было изгнано немало продюсеров, любящих распускать руки. А уж сколько раз ему в ходе съемок прилетало по голове никто даже считать бы не стал. Ну, никто, кроме тех, кто из этого делал нарезки под забавную музыку. Последний крупный скандал был три месяца назад. Джисон не вдавался в подробности, лишь сообщил через Инстаграм, что больше не может жить на прежней квартире и теперь вообще никому не скажет, где живет. После этого он еще месяц был в топах Ютуба с несколькими своими роликами: люди наперебой спорили, кто же из разоблаченных точит на него зуб. Но Джисон молчал и вообще больше никак ситуацию не комментировал. Что было понятно с одной стороны, а с другой порицалось фанатами, которые дошли просто до кондиции агонии, ожидая слива. Слива не было. Фанаты переплевались, актив начал падать. Не критично, но ощутимо. Некоторые даже говорили, что на этом с карьерой Джисон мог распрощаться. Мир блогеров всегда был жестоким, особенно к тем, кто не был готов вывернуть душу наизнанку. — Я здесь делаю контент, который смотрят миллионы, а значит и качество должно быть соответствующим. Нужен кто-то масштабный, кто такой крутой, чтоб аж яйца поджимались, понимаете? Девочки, без обид, я про свои говорю. Затем надо придумать, как к жертве подобраться. Что сказать, что сделать, как спровоцировать. Все они те еще мудаки, но они бы не достигли высот, если бы были глупыми мудаками. Чем дольше я этим занимаюсь — тем сложнее становится. Не говоря уже о том, что благодаря вам, мои дорогие фанаты, меня в округе знает почти каждая собака. Ставки растут с каждым выпуском. Так что уж извините, что разоблачения выходят теперь реже, чем когда я только начинал. Парень развел руками. — Я видел, кто-то из вас шутил, мол, я так всех ублюдков Сеула разоблачу. Но вы не правы. Ублюдки в Сеуле не переведутся никогда. Вопрос лишь в том, как долго вам будет интересно смотреть такой контент. На секунду на лице парня промелькнуло что-то среднее между жалостью и злостью, но, конечно же, никто из зрителей бы этого не заметил. — В любом случае, задержитесь тут еще на один ролик, хорошо? Потому что я подготовил что-то очень классное. Фоном заиграла барабанная дробь. — Я записался на маникюр к Ли Минхо! Пойду к нему завтра с утра. Уже предвкушаю это шоу. Видео ждите к концу недели! Всем пам-пам! Ролик закончился. — Пиздец, — прошептал Сынмин. И пока юный блогер обвешивался скрытыми камерами и подбирал себе провокационный наряд, Сынмин в салоне инструктировал Минхо о том, как с этим блогером вообще разговаривать. Минхо не слишком вникал, не вполне осознавая степень опасности. Если он правильно понял: ему в любом случае пиздец. Что бы он ни сказал, как бы ни сделал маникюр — Джисон найдет, за что его поругать и как доказать, что он такой же ублюдок, как и все верхушки Сеула. Верхушкой Минхо, конечно, назвать язык бы не повернулся. В отличие от семидесяти процентов его клиентов, среди которых были и актеры, и политики, и крупные бизнесмены, а также их супруги, партнеры, дети и прочая родня. Минхо был одним из топовых мастеров города. Ему были рады практически на любом приеме. У него были связи везде, где они только могли понадобиться. Минхо ценили за скромность и качество. Его клиентами и клиентками были богатые люди. Такие не любят выпендрежников и болтунов, но очень ценят сдержанную вежливость и хорошую работу. Минхо в этом был профи. Он часто слышал в свой адрес, что в свои 23 можно было бы поискать клиентов и среди молодежи, но он всегда полагал, что это пустая трата времени. Молодежь была либо бедна, либо слишком избалована хорошей жизнью. И история этого Хан Джисона только убедила его в этой теории. — Ты хоть раз слышал, чтобы я грубил клиенту? — меланхолично спросил Минхо. Ему было искренне плевать на Джисона и его план, но Сынмин волновался. А Сынмин был хорошим человеком и добрым приятелем. Вон как резво утром прискакал, чтобы предупредить. — Ты не понимаешь. Он будет тебя провоцировать. Очень жестко. Доведет до белого каления. — И чем же это, например? — Попросит тебя сделать какой-нибудь капец сложный маникюр. Типа, с поталью. — Поталь не так сложна, как ты думаешь. — Он выберет то, что сложно. Очень сложно, — настаивал Сынмин. — Он стопудово хорошо подготовился. Изучил твои работы, изучил сайты для мастеров. Он знает и о тебе, и о маникюре все. Он будет гнобить тебя вопросами, читать сомнительные отзывы о твоей работе. Он профи, Минхо. — Все еще звучит не слишком страшно. Прости, — пожал плечами Минхо. — То, что я чаще делаю нюд, совсем не значит, что я не умею делать сложные маникюры. — Да твою технику он будет оценивать в последнюю очередь, как ты не понимаешь? — У меня хорошие отзывы. И я прежде работал с засранцами. Мне не страшно. — Он считает засранцем тебя. Не знаю, почему, но он никого не выбирает просто так. Кто-то что-то про тебя ему нашептал. Плохое. Минхо закатил глаза. Он знал, кто это мог быть. Знал, но предпочитал об этом не думать. — Во сколько он придет? — Без понятия. Он бы точно не стал записываться под своим именем. Но я дам знак, когда он придет. — Хорошо. — Минхо, я прошу тебя. Я знаю, ты не слишком напуган, но Хан Джисон — страшный человек. У него есть голос, и этот голос слушают многие. Он может потопить не только тебя, но и всю студию. Держи себя в руках. Да честное слово, с чего вообще Сынмин взял, что Минхо сорвется? Минхо в жизни ни на кого не орал. Если оскорблял, то максимально завуалированно, так, чтобы никто не понял. Он прекрасно понимал свое место и свою роль, никогда не пытался прыгнуть выше головы. Просто делал свою работу. Очень хорошо делал. — Может он хоть денег предложит? — вздохнул Минхо, посмотрев на часы. — Ну, когда поймет, что ему меня не пронять? — А ты типа возьмешь? — недоверчиво уточнил Сынмин из-за стойки. — Смотря сколько предложит. — Ну, говорят, он хорошо зарабатывает. Он успешный блогер. — Тогда можно взять деньги, а потом всем про него рассказать. Мол, все было не по-настоящему. — С каких пор ты любишь рушить чужие карьеры? — Да ни с каких, — пожал плечами Минхо. — Просто судя по твоим рассказам — он та еще проблема. — Ну это как посмотреть, — покачал головой Сынмин. — К нему несколько раз обращались жертвы домогательств и изнасилований. Ну, ты знаешь, что там в индустрии развлечений творится. — А смысл от таких разоблачений? В суде такую провокацию за доказательство не возьмут. — Да, но и тех мудаков больше в индустрии никто не ждет. Он делает хорошие дела иногда. Иногда перегибая палку. Но на тебя он залупается конечно зря. — «Залупается», — фыркнул Минхо. — Что, можно вывезти мальчика из трущоб, но не трущобы из мальчика? — …или нет. Хан Джисон заявился в салон под самый вечер: очевидно, чтобы не тревожить других клиентов. Зайдя в салон, он первый делом огляделся, будто что-то запоминая, а уже потом поздоровался. Наверняка присматривал места для скрытых камер. Минхо делал вид, что совсем его не узнал — Сынмин сказал, так будет лучше, хотя Минхо не совсем понял, почему. Пока Минхо раскладывал инструменты, Джисон шарахался по кабинету — точно расставлял камеры. Минхо старался даже не смотреть на него, но любопытство неизменно пересиливало. Минхо надеялся, что хотя бы не смотрит прямо в камеры — иначе Джисон на монтаже поймет, что его ждали и были готовы. — Присаживайтесь, — спокойно сказал Минхо. Джисон, неистово чавкая жвачкой, рухнул в кресло так, что то под ним скрипнуло. — Хреновенькие у вас стульчики. — Приношу свои извинения. — Все такое дешевое. Я думал, у вас элитный салон. — Да, так и есть. Вероятно, другие наши клиенты не так много весят или… — Или? — Или более уважительно относятся к чужому имуществу, — отрезал Минхо, краем глаза заметив, как бледнеет и скатывается под стойку Сынмин. Бедный парень. Джисон размышлял над ответом лишь мгновение. — Верно. Я поднабрал в последнее время. У меня толстые пальцы? Минхо опустил взгляд. Пальцы Джисона однозначно не были толстыми, а если бы и были — Минхо таким удивить сложно. Гораздо больше его волновали двадцать сраных заусенцев разной степени запущенности, обгрызенные ногти и кожа на подушечках пальцев, которой можно было драить сковородки. Если вот такое состояние рук Сынмин имел в виду под подготовкой к разоблачению — черт, Минхо подпишется на его канал. Идти на такое ради одного видео — это однозначно заслуживало уважения. По хитрому лицу Джисона было невозможно понять, прав ли Минхо в предположении: может, он и правда настолько не следит за ногтями. Что конечно странно для такого известного блогера, но каждому ведь свое. — Совсем нет. Думаю, Вы долго подбираете кольца на такие хрупкие пальцы? Джисон как-то странно моргнул и закусил нижнюю губу. — Кольца? — Я видел, вы сняли несколько перед тем, как сесть. Три, кажется. Джисон помрачнел. Значит, планировал провернуть какую-то подставу с кольцами. Маленький ублюдок. — Мне попросить принести Вам кофе? — Нет, спасибо. У меня не так много времени. — Тогда вы по адресу, — ответил Минхо и, дежурно улыбнувшись, натянул на лицо маску. Работы предстояло много, но в его интересах было сделать ее побыстрее. — Ау! — Джисон очень демонстративно дернулся. — Прошу прощения. Заусенец глубокий, я не рассчитал. — Вы делаете только хуже. — Дайте мне второй шанс, — без тени смущения ответил Минхо. Если это все, на что способен Джисон, что ж… Это будет очень просто. — У вас, говорят, много известных клиентов. — У салона или конкретно у меня? — У Вас. Назовете парочку имен? — Боюсь, не могу. — А что, вы подписали что-то? — Нет, просто считаю неэтичным говорить о клиентах за их спиной и без их согласия. — Я слышал о Вас другое. — Очень жаль это слышать. Минхо ловко расправлялся с любой провокацией. Годы опыта не пропьешь и не пропилишь. — Выбрали цвет? — У меня с собой картинка, — Джисон буквально выдернул свою руку из-под пилки Минхо. Минхо нахмурился, но вовремя опустил голову. Такой прямой дерзости он не ожидал. — Во! Так сможете? — Да, но это займет довольно много времени. — Вы торопитесь? — Вы торопитесь, — напомнил Минхо. — Эм… — Джисон сообразил, что прокололся. Минхо про себя усмехнулся, представляя, как этот диалог придется порезать. — Сделаю все, что в моих силах, — улыбнулся снова Минхо. Сынмин был прав. Джисон выбрал адово сложный маникюр. Минхо ненавидел такие. Ему нравился нюд и простые дизайны. Последний раз он клеил стразы в начале своей карьеры, а теперь… Теперь ему предстояло обклеить один ноготь стразами целиком. Он старался не думать раньше времени обо всем остальном. — Я слышал, Вы гей. Клиентов всех это устраивает? — Джисон снова пошел в атаку. Минхо ощутил укол в области сердца так явственно, что едва не выронил пилку. Значит, он был прав. Значит, источник точно был тот самый. — Люди разные бывают. Но я редко обсуждаю свою личную жизнь с клиентами. — Вот как? — взгляд Джисона был полон жажды крови. — Выходит, господин Пак был исключением? Вот оно. Теперь надо держаться. — Старший или младший? — спокойно уточнил Минхо, хотя внутри у него все сжималось и выворачивалось наизнанку. Он не хотел вспоминать Паков. Ни одного из них. Он похоронил эти воспоминания уже полгода назад и не думал, что кто-то будет их бередить. — Не уточнял, — пожал плечами Джисон. — А что, обоих подозреваете? Сынмин за стойкой опять побелел, но теперь уже никуда не скатывался: было видно, что он начал злиться. Было видно, что еще пара колких замечаний — и он сам подставится под удар, попросив Джисона уйти. Кажется, он был даже лучше, чем Минхо всегда думал. — Семья Пак делает много хороших дел. Не думаю, что могу сказать о них что-то плохое. — Потому что нечего или потому что боитесь? — Совершенно нечего. — А я слышал другое. Не ведись, Минхо. Не ведись. Это просто очередная провокация. Да, к этой ты готов не был, но не смей вестись. Так себе говорил Минхо, но все равно сказал: — А что Вы слышали? Джисон заметно оживился, почуяв запах крови. — Вы использовали близкое знакомство с матерью семейства, чтобы ухаживать за сыном. Он вас неоднократно просил прекратить, но Вы продолжали приходить в их дом. Резали матери кутикулы, а потом лапали сына за коленки. — Вот как. — В конечном итоге мальчик набрался смелости сказать обо всем отцу. Минхо едва не рассмеялся, но рука сжимала пилку так сильно, что та вот-вот должна была сломаться. — Вы ведь купили это место, верно? За молчание. Чтобы никто не узнал позора растленного ребенка и отца, который не уследил? Растленный ребенок. Оскорбленный отец. О, отец Сонхва и правда был весьма оскорблен, когда обо всем узнал, только совсем не тем, о чем говорил Джисон. Но, конечно же, какому-то блогеру не было и не могло быть дела до правды. Ему нужен был скандал. Громкая история. Мастер маникюра домогался сына клиентки. Невероятно громкая история. Узнай о ней люди — и Минхо будет пилить ногти разве что своим котам. Когда выйдет из тюрьмы. Минхо перевел взгляд на Сынмина и с ужасом заметил замешательство на его лице. Сынмин знал, что с Паками не все было гладко, но Минхо тогда напрочь отказался говорить, что именно. Конечно же не было вины Сынмина в том, что он, услышав сейчас историю растления, так реагировал. Но Минхо все равно едва сдерживался, чтобы не вскочить и не убежать. — Все нормально? Вид у вас… Взмокший. — Заслушался Вашей невероятной историей, — резко ответил Минхо. Слишком резко. Сразу понятно — задело. — Такой уж невероятной? Мои источники очень надежны. Прямо как твое гнилое нутро, подумал Минхо. Очень хотелось плюнуть парню в лицо, но он держался. — Цвет оставляем как на картинке? — А можете сделать зеленый? Джисон тут же сделался словно бы невинным. Будто бы не кидался ужасными обвинениями всего пару секунд назад. Выдержка у него была великолепная. Кажется, даже лучше, чем у Минхо. И именно поэтому Минхо сказал: — Змеиный? — Что? — Зеленый. Травяной, салатовый, болотный… Змеиный? С золотой поталью хорошо сочетается. — Давайте. А ситуацию с Паками прокомментируете? — Нет. — Почему? — У вас слишком красивая версия, — он попытался досчитать до десяти и успокоиться, но не успел. — Вам ведь такая для видео и нужна? Повисла пауза. — Вы меня знаете? — спросил Джисон. — Меня заверяли, вы таким не интересуетесь. — У меня свои источники. И они куда надежнее Ваших. — То есть Вы отрицаете обвинения? — Не было никаких обвинений. — Говорите как виновный. — Если Вам так угодно — пускай. Это же Ваш сценарий. Я просто актер. — Не стройте из себя жертву. — Я и не строю. Просто не мог не обратить внимания, как ловко Вы устроились. Руку в лампу. Если я виновен — то Вы получите деньги за эту историю. Наживетесь на моем грехе. А еще на несчастье семейства Пак. — Я не… — Таким образом, я ничем не отличаюсь от Пак Сонхва в Ваших глазах. Просто способ монетизации контента. Джисон молчал. — Тогда почему Вы так вцепились в меня? Почему не спросить у Сонхва, что произошло? — Расскажите Вы мне. Если есть, о чем рассказать. — К чему мне это? — Чтобы сказать правду. — А к чему это Вам? — Слушайте, я понял. Вы не собираетесь оправдываться, но и я тоже не буду. Я занимаюсь этим не для… — Руку в лампу. — Денег. Я помогаю найти справедливость и наказать ушлепков типа… — Типа меня? — усмехнулся Минхо. — Уже не уверен. Вы отпираетесь не как виновный. Я их достаточно повидал. — В этом случае предлагаю закончить этот разговор. Думаю, материала для скандального видео уже достаточно. Я просто хочу закончить работу. И Джисон, почему-то, не стал возражать. Минхо уложился в срок. Уже когда они заканчивали, позвонил клиент: попросил записать срочно. Минхо чувствовал себя измотанным, но понимал, что это, возможно один из последних его клиентов здесь, так что отказываться не стал. — Если хотите рассказать правду, я Вас выслушаю, — сказал Джисон, протягивая свою визитку. Минхо посмотрел на него очень уставшим взглядом. Затем — на Сынмина, который оправился от шока, но все еще смотрел с подозрением. Да и к черту. Он ведь ничего не подписывал, верно? Его молчание было добровольным все это время. И молчал он только потому что никто ему не напоминал о том случае. Теперь же, кажется, шило наконец вылезло из мешка и больно жалило в задницу. Значит, пора его вытащить, верно? — Если Вам правда интересна правда, приходите через два часа сюда. — Хорошо. — Без камер. Не для записи. — Но… — Я не ищу справедливости, Хан Джисон. Не такой, к которой Вы привыкли. Джисон посмотрел на него очень внимательно, а затем кивнул. — Хорошо. Клиента Минхо принимал как в бреду. Пожелания выслушал в пол уха, едва не напутал оттенок лака: последнее удалось списать на боль в глазах после долгой смены. Он пилил быстрее обычного и едва дожидался, пока погаснет лампа. Словно бы быстрая работа могла приблизить то время, когда придет Джисон. Словно бы визит Джисона освободит его от бремени, которое он тянул на себе все это время. От ожидания сводило желудок. Несмотря на спешку, клиент ушел очень довольным. Сынмин пытался поговорить, но Минхо перебил его, сказав, что уберется и закроет все сам. Сынмин посмотрел на него с бесконечным сожалением, но тоже вскоре ушел. Разговаривать с ним Минхо пока был не готов. Он вообще не был уверен, что сможет рассказать, как все было, хоть кому-то. И уж точно не собирался экспериментировать на тех, кто дорог ему и кому дорог он. А вот Хан Джисон был идеальным вариантом. К тому же очень хотелось посмотреть, как изменится его наглое лицо, когда он узнает правду. Джисон пришел ровно через 2 часа с сэндвичами и термосом чая. — Подумал, кофе для вечера не очень, — немного стесняясь пояснил он. — А чай, вроде как, успокаивает. — На самом деле кофеин есть и там и там, — сказал Минхо. — Но спасибо. Они расположились на диване для ожидающих. Из большого окна-витрины было отлично видно улицу и яркие вывески дорогих бутиков. — Мне нравится этот вид, — признался Минхо. — Люблю поздних клиентов, потому что после можно на все это посмотреть и подумать о том, сколького я добился. Там, откуда я родом, вывески вообще не подсвечивают. Экономят. Джисон кивнул, словно бы понимал, о чем речь, но говорить ничего не стал. Минхо оценил. — Я уже давно работаю с богатыми клиентами. Как я и сказал, люди разные. Не всем нравились мои работы. Не всем нравился я. Госпоже Пак не понравился как раз я. Я понял это еще во время сеанса: она любит поболтать, а я… Не очень. Ей не хватало отдачи. Работой она была довольна, но я знал, что она не вернется. Он откусил кусочек сэндвича и запил чаем. Тепло и вкусно. Успокаивающе. — А потом она пригласила меня к ним домой. Снова на маникюр. Я был удивлен, но поехал. Там познакомился с Сонхва. Приятный парень. Вежливый. Обходительный. Через пару сеансов я понял, что нравлюсь ему. Но я бы никогда не стал встречаться с сыном клиентки и дал ему это понять. Он извинился. Я думал, мы закончили, но потом… Минхо замолчал и молчал долго. Сколько — сам не помнил. — Его мать велась на его сказки. Звала меня, потому что он велел ей так делать. После отказа он сказал, что хочет быть друзьями. Позвал выпить. Потом еще раз. Я расслабился. А три месяца назад… Он позвал меня к себе в комнату. Предложил вина. Я уже видел в нем друга на тот момент, и… Его мать… Она так радовалась нашей «связи». Говорила, я хороший пример работящего человека. Все это заставило меня забыться. Я согласился выпить, а потом… Он отвернулся к окну, пряча от Джисона глаза. — Это глупо. Я был глуп. Даже когда очнулся в постели его родителей. Даже когда их семейный доктор прямо при мне сказал его отцу, что что-то было в вине… Я все еще не понимал. — Почему ты не пошел в полицию? — Потому что ничего не было. Он успел только раздеть меня. Потом вошел его отец и… Спас меня, вроде как. Хотя думаю, спасал он сына, а не меня. И ты прав: это место я купил. Вернее, мне его подарили. За молчание. Я об этом не просил — все решили за меня. Но намек был понятен. — Мне жаль. — У меня есть доказательства его… Симпатии. Но я тебе их не покажу. И никому не покажу. Мне это не нужно. Все эти три месяца я просто пытаюсь забыть обо всем этом. Лучшее, что я могу — это жить дальше. Не дать ему победить. — Я понимаю. И мне… Мне жаль. Правда. Я был уверен в своем источнике. — Кто твой источник? — Парень Сонхва. Ким Хонджун. Мы дружим, я сказал, что ищу новый материал, и он… — Сказал, что я растлитель? — Не совсем. Он сказал, у него есть подозрения. И что Сонхва просто вспоминает тебя с ненормальным страхом. — Что ж… Надеюсь так и есть, — Минхо грустно улыбнулся. — Раз он меня боится — может, не сделает этого с другими. С тем же Хонджуном. — Они… Я вчера пост лайкнул. У них два года отношений. — Ха. Забавно. Минхо невольно задался вопросом: что такого сделал он? Чем привлек внимание Сонхва, да еще и в таком смысле? У него был парень, когда все это началось. И, очевидно, они неплохо жили. Едва ли Сонхва применял насилие к Хонджуну. Просто Минхо пробудил в нем что-то мрачное. В Минхо было что-то… — Эй, — Джисон положил руку ему на плечо. — Так бывает. Многие маньяки имеют жен и детей. Косят людей пачками, а вечерами читают детям сказки. Ты не виноват. — Если бы я сказал раньше, мне бы не пришлось через это проходить сейчас. — Ты сказал тогда, когда смог. Всем нужно разное время. И разные обстоятельства. Мне жаль, что я стал твоим. — Тебе жаль, — вздохнул Минхо. — Но что ты будешь делать дальше? — Не беспокойся об этом. Ролика про тебя не будет. — Но ты ведь уже сказал… — Волнуешься за меня? — усмехнулся Джисон. Минхо усмехнулся в ответ. Через неделю Сынмин прислал ему ссылку на пост. Минхо прочитал его по диагонали: там было что-то типа извинений, но по большей части бахвальство и посыпание головы пеплом. Типичный блогер — везде выгоду найдет. Минхо не было особо интересно, да и времени на пристальное изучение не было: декабрь был в самом разгаре. Работы стало столько, что чертовы ногти он видел во сне, в душе и в тарелке хлопьев. Даже латук в салате заставлял напрячься: слишком уж громко хрустел. Минхо и в прежние года под праздники было тяжело, но в этом году наложилось еще и… Все это. Он убедил себя тогда, что с ним все порядке. Обратное дошло до него только после знакомства с Джисоном и это… Было тяжело. Работа помогала не думать об этом слишком много, но Минхо поклялся себе, что в январе пойдет на терапию. Он понял, что один просто не сможет из этого выбраться. А пока его волновало лишь одно — чужие ногти. Ими он и занимался. — Простите меня за грубость, — кашлянул клиент. Кажется, его звали Чан, но для Минхо все клиенты сейчас слились в единый живой многорукий организм. Возможно, Чаном был кто-то, кто приходил вчера. Или тот, кто был записан на поздний вечер. В любом случае, Минхо решил называть его Чаном. — Но я просто не могу не узнать, чем закончилась история. Минхо напрягся. — История?.. — Да, с Хан Джисоном. Я его фанат. По правде сказать, от него к вам и пришел. Как и многие, судя по комментариям под тем постом. Значит, Минхо не показалось, что клиентов стало больше. — Рисуем бантик? — спросил он и, получив кивок, продолжил. — Я полагал, на том посте история и закончилась. Или Хан Джисон выпустил видео?.. Минхо поверил ему в тот вечер. Ни дня не сомневался, что Джисон и правда не станет делать видео, но… Теперь уже не был уверен ни в чем. — О, нет! — пылко воскликнул Чан. — Но и на посте ничего не закончилось… Я так думал. — Если честно, я ничего не понимаю. Руку в лампу. — А Вы… Читали пост? — Я… Видел отметку. Но не вчитывался. — О боги, — Чан прошептал это с такой интонацией, будто стал свидетелем рождения Иисуса как минимум. — Значит Вы… Не верится, что это я… — А что такого в посте?.. — Прочитайте, молю вас. Давайте остановимся на одной руке, похер, — и Чан действительно попытался убрать руку. — Я пожертвую рукой. Лишь бы Вы прочитали. — Давайте доделаем Вам ногти, — попросил Минхо, улыбнувшись. — А я прочитаю пост. Нет, держите мизинчик в лампе! К концу смены у Минхо двоилось в глазах. День был просто ужасно насыщенным — он даже телефон все еще в руки не брал. — Ты правда не читал пост? — спросил Сынмин, когда они остались наедине. — Да господи боже. — проныл Минхо. — Что там за пост такой? — Прочитай. — Я не вижу нихрена. — Тогда я тебе прочитаю. — Валяй. Сынмин достал из-за стойки свой телефон и плюхнулся на диван рядом с Минхо. Тот закрыл глаза и откинул голову на спинку. Сил не было совершенно. — «Этот пост не будет длинным, но я обязан его написать», — начал Сынмин, а Минхо почему-то очень живо представил себе голос Джисона. — «Как все вы знаете, моя работа связана с разоблачением плохих людей. Вот уже несколько лет я живу, искренне веря в то, что занимаюсь хорошим делом. Да, получая за это деньги. Да, иногда используя жесткие методы. Но люди говорили мне спасибо. А вы меня поддерживали. Я был уверен, что все делаю верно.» И в какой-то момент я заигрался. Не подумайте — я бы не стал никогда ни на кого клеветать. Но я совершенно не думал о том, что мои действия могут причинить кому-то вред. Когда я, по просьбе моих неравнодушных друзей, отправился проверять Ли Минхо, я ожидал встретить скандальную личность. Высокомерного говнюка с душком и гнилыми скелетами в шкафу. Но встретил лишь достойного человека. И отличного мастера. Я наговорил ему кучу мерзостей, а он даже и не думал мне отвечать. Я вел себя как тот самый мудак, с которыми хотел сражаться. И теперь мне остается сделать лишь одно. Видео не будет. Ли Минхо куда лучше меня и уж точно не заслужил ничего, кроме похвалы. И, пускай разоблачение провалилось, я этому очень рад. И, Ли Минхо, я тэгаю тебя в этом посте только чтобы спросить. Ты пойдешь со мной на свидание? Под конец Минхо уже даже не открыл глаза, а выпучил их. То ли Сынмин читал так выразительно, то ли слова Джисона возымели куда больший эффект, чем он мог понять. В любом случае ему захотелось узнать. — Когда был выложен пост? — Второго декабря. — А сегодня?.. — Двадцать третье. — Бля… — У меня даже при записи спрашивали, согласился ли ты. Поверить не могу, что ты ни сном ни духом. — Ага, сон и дух. Очень хочу их себе обратно, чтобы замечать, когда меня зовут на свидания. — Так… Что будешь делать?.. Минхо вздохнул. На Рождество Джисон выложил сторис. Мужское плечо и подпись. Да.