Аккорды нашей истории

Автомобиль приезжает к нужной улице под вечер. Томми мало говорил. Знаете это странное чувство, когда человек, которого невозможно заткнуть, резко замолкает. Дриму это знакомо. Не первый раз музыкант видит подобную картину. У Сапнапа, у Квакити и конечно же у Томми. Да он прямо магнит на травмированных людей. Масочник уверен, что Туббо и Ранбу тоже прячут своих скелетов, но из Томми явно плохой актер. Мальчик, такой яркий и забавный, что аж смотреть на него больно. Ведёт себя, как ребёнок в большом теле, да и тело не сильно старое. Господи, ему точно нет восемнадцати, что бы он там не кричал. Поэтому сложно видеть в зеркале заднего вида такое потерянное лицо. Транспорт останавливается и Дрим замечает, что блондин задерживает дыхание. Ранбу видит его выражение лица и поспешно берет Томми за руку. Краткий момент осознания своего окружения и нервная улыбка оповещает о возвращении на землю. -Не хочешь остаться с нами на ночь? Время уже позднее.- предлагает он. -Неа, не хочу вас напрягать. У вас и так дел много, да ещё и день за зря потратили. -Было весело. Я бы как-нибудь повторил.- поправляя шапочку, Квакити принял ровное положение. -Да не, в конце концов, у меня есть дом. -Ну, если ты так говоришь. Мальчик вяло нажимает на ручку и выползает из машины. -Томми, - Дрим опускает окно.- если что, мы всегда на связи. Звони и мы поднимем трубку. Подросток лишь грустно улыбается.

***

Снова дом. Возвращение неизбежно, ведь так? Куст, пустивший свои паразитирующие корни в почву, ждёт Томми как блудного сына. Хах, не забавно ли? Кажется, что жизнь постепенно превращается в сон. Сначала гостеприимная и яркая, оборачивается кошмаром. Из-за чего? Из-за кого? Если быть честным, то внутри него сидит больная, извращённая часть, что все ещё любит его семью. Которая полна надежды и радости. Она светится восторгом при виде коров и моли. Рвет овес и воображает себя ковбоем из фильмов. Любящая синий цвет и значки с супергероями. Страшащаяся монстров под кроватью и самого себя. Забывшая об обидах и обещаниях. Есть часть более рациональная. Более взрослая. Она не позволяет меньшей ломаться на глазах у других и поэтому ломает ее сама в тени уголков разума. Она не слепа и имеет очень хорошую память. Но она не помнит родной семьи и поэтому создала новую. Эта часть должна была защищать, но никто не обучил ее как это делать. А есть обитатель сна. Он нечто странное. Проводник, показавший наиболее безопасное место и сам же его и уничтоживший. Живущий среди цветов без какой-либо компании, ждущий его, как верный и единственный друг. Как тот, у кого в лице пустота, за которой кто-то прячется. Дверь открывается. На кухне горит свет. Вот черт. Он клянётся богом, что если- -Томми. Как неправильно это имя звучит из уст Фила. -Мы должны поговорить. А вот и нет. Нихрена мы тебе ничего не должны. Но Тесей послушно идёт на кухню. Атмосфера в помещении можно сравнить с густым куриным бульоном. Сэм однажды приготовил такой когда Томми заболел. В бульоне варятся тишина и четыре куска мяса. Тишина пробирается сквозит волокна и вытапливает из кусков все соки. Интересно, что изменится, если заменить воду формалином? Им обычно маринуют трупы. -Томми, я думаю, что мы все должны тебе кое-что сказать,- неловко начинает Уилбур. -Я не должен был следить за тобой и лезть в твою жизнь. Мне жаль, что я не был хорошим братом и что оставил тебя без поддержки в самый тяжёлый момент. Техни Техноблейд всегда был самым сильным. Существо ворочается в груди. -Томми, я не знаю, имею ли я право называть себя твоим отцом, но мне искренне жаль, что меня не было рядом. Когда Кристин умерла, я был сам не свой и мне было сложно. Я думал, что хорошо справляюсь, хотя как оказалось это не так. Прости меня. Филза. Папа. Удивительно как тебе наконец хватило духу заговорить. Мальчик почти и не помнит как звучал твой голос. -Томми. Уилбур. Уилби. -Где вы были? -В каком смысле? -Где вы были?!- каждая буква повышала температуру и громкость. -Где вы были когда я боялся спать? Когда выигрывал все конкурсы и олимпиады? Когда был обладателем самых высоких отметок в школе? Вопреки всей ярости, что поднималась в Томии при мысли о них, в присутствии этих людей Тесей чувствует лишь унизительную готовность броситься им в ноги. Вот, ещё немного, и он сделает это. Зальёт слезами блеск кожаных сапог. Будет молить о прощении. Будет унижаться, как они пожелают, лишь бы вытянуть из них хоть немножечко той самой безусловной любви, которую они должны были испытывать к нему, да не сложилось. И все же, гнев Томми берет верх. -Где вы были, когда я сломал ногу? Где вы были, когда меня избивали, до тех пор, пока я не дал сдачи? Где вы были, когда я оказался на самом дне? Где вы были два года назад?!- последние слова он кричит. -Томми..-В глазах Фила виден страх. - что произошло два года назад? Ответа так и не следует. -Почему?- Томми сам не ожидал от себя этого вопроса. Ещё больше он не ожидал такого ровного голоса на слуху и пустого выражения на лице. Трое удивлённо подняли глаза. -Что почему? -Почему вы оставили меня? -Я...- Хоть вопрос и задан всем, адресована вся тяжесть была Уилбуру. Ответ. Тесею нужен ответ. Что он тогда сделал не так? Он старался изо всех сил быть идеальным. Лучшим для них всех. В чем его ошибка? В чём? Почему? За что? -Я..не знаю. Не знаю. Не знаю. Незнаюнезнаюнезнаю. Не знаю? Ах, не знаю? Значит, у него с самого начала не было шансов. Презрение, обида, гнев и такое жгучее разочарование растекается от затылка к телу. Он полон отвращения. Он возмущен. Он злится. Но на этот раз не на себя. Надежда умирает последней. Что если...такая глупая, маленькая, и полумёртвая надежда. Это никогда не было ошибкой. Его ошибкой. Ему не надо было быть идеальным. Не надо было быть мусорным баком. Не надо было надевать оранжевую рубашку. И если крохотная надежда и осталась, то она должна выйти из угла. -Когда мой день рождения? -Шестого мая.- уверенно отвечает Фил. Существо затихло. Оно не бьётся, не тянется, а просто молчит. Смех. Безумный горький смех. Смех задыхающегося человека. Глаза Уилбура полны ужаса. -В этот день умерла мама.- сквозь громкое хлюпанье произносит блондин. Конечно же он запомнит лишь смерть, а не рождение. -Томми,- Ох, Уилбур почти плачет. Как же Томми хорошо от осознания этого.- Томми, Тесей, прости нас. Прошу, прости нас за все. Он подходит ближе. Вот ещё пара шагов и смех становится громче. Уилбур аккуратно приближается и голова Томми оказывается в жёлтом свитере. Но надежда умирает последней. -Мы так виноваты перед тобой. Солнышко, как же долго ты страдал. Прошу, прости нас. Дай нам второй шанс. В конце концов, мы были семьёй.- в золотые кудри падают мокрые капли. Смех заменяет пара всхлипов. Тесей поднимает голову и глаза его похожи на небо, которое ничего не загораживает. На неподвижный весенний ручей. На озеро, без единой ряби. И залиты они надеждой. Такой большой, что кажется сейчас вытечет вместе со слезами. И все это почти невозможно если только- -Ты прав, Уилби, Надежда не бессмертна. -Мы были. -глаза принадлежат мертвецу. Тесей отрывает от себя конечности чужого человека. Томми понял, что он кое-что чувствует. Что он обижен. Что он зол. А ещё, что он больше не чувствует распирания изнутри. Пузырящейся под кожей крови.Что больше не чувствует Тесея. Что он ничего не чувствует внутри. -Знаете, раньше я думал, что это я убил Тесея.- глубокий вздох,- Теперь, я понимаю, что это сделали вы. Он поднимается по лестнице. Никогда ещё тишина не была такой громкой. Дверь хлопает. Внутри начинается буря. Где он? За что? Почему он исчез? Томми пытался убить Тесея, пытался уничтожить, а он все находил лазейки. Выскакивал, стоило лишь расслабиться. И чтобы он заткнулся потребовалось лишь подтвердить то,что он и так знал? Томми не был экспертом в анатомии или чем-то еще, но теперь он был почти уверен, что знает, как ощущается трение металла о кость. Его тянуло, растягивало, скручивало и рвало всеми возможными способами. Оно обжигало, как горячее пламя, но в то же время было таким, таким холодным, и ему казалось, что на него вылили ведро ледяной воды. Он уже чувствовал головокружение и тошноту, и он полностью осознавал, что это было только начало. Почему внутри так пусто? Где хоть грамм той надежды? Почему нет всепоглощающей ярости? Почему так холодно и больно? Он ведь и так знал правду, доказывал самому себе и в то же время не верил. И он не может поверить, не может осознать, не может дышать. Горячие капли катятся по щекам и в тишине падают на ковёр. Тело сводит судорогой и постеры, стены, пол и окружение плывет перед глазами. Нос щипет вместе с глазами, а лёгкие горят пламенем. Горло не издает даже мычания, да и зачем? В чем смысл? Никто не придёт. Никогда не приходил. Взгляд скачет по комнате, и ничего не отзывается в душе. Ни красная гитара, ни две поделки, ни сотни снимков. На плече ещё висит портфель. Портфель красный. Что ещё красное? Его обувь красная. Ручка, упавшая под стол, красная. Гитара красная. А под руками грязный ковер. И толстовка трётся о кожу. Волосы прилепают ко лбу. Дышать чуть легче. Он не может здесь оставаться. Меня больше ничего здесь не держит. Пора плыть к суше. Единственный вход в комнату заперт собственными руками, но не единственный выход. В рюкзак быстро летят блокнот и карандаш. Немного одежды и тайник с зарплатой. Две палочки и блистер с мелатонином. Фотография напротив кровати. Два слова. Шесть букв. Три слога.

Я живой.

На обратной стороне дата. Третье августа две тысячи шестнадцатого года. Защёлка окна издает металлический щелчок. Томми рад, что его руки так и не дошли до того, чтобы очистить территорию дома от сугробов. Он проделывал этот ритуал десятки раз, но каждый ощущается как первый. Сейчас упадет на мягкую подушку или там окажется лёд? Все может наладится, а может исчезнуть в одно мгновение. Знакомо, не правда ли, Тесей? Обращаясь к чулану, он ничего не слышит. Похоже, он действительно выйграл право на владение собственным телом. Почему же это ощущается как поражение? Колкий воздух насыщает кровь кислородом. Думать становится легче. Нога на пластиковой раме. Рука держит окно. Всего один толчок. Шаг в неизвестность. Секунды падения превращаются в часы. Как будто сам мир застыл и ждал исхода. Фонари перестали мерцать, облака перестали плыть, Томми перестал боятся. Ноги первые чувствуют холод. Затем тело и наконец голова. Ух ты, он и в правду выжил. Небо сверкает звёздами. И луна очень близко. Осталось только подумать, куда ему идти. Остался ли с ним ещё хоть кто-то родной? Да. Заговорил наконец? ... Томми садится. Переносит вес в ноги и встаёт. Кажется, теперь конечности стали тяжелее. Он не знает куда идёт. Может, его собьёт машина или загрызут еноты. Может, он замёрзнет насмерть. А может и выживет. Пусть судьба решает дальше. Томми слишком устал. Лёд хрустит под ногами. Он не помнит как оказался перед деревянной дверью. Кажется, отступать теперь поздно. Костяшки пальцев сталкиваются с поверхностью. Три стука. Ничего. Ещё три стука. Ничего. Ещё три сту- Кулак приземляется в тёплую ладонь. -Томми? -Привет, Сэм.. Земля уходит из-под ног. Он так устал. Его ловят две большие руки. -Что же с тобой произошло, малыш?- Но Томми уже ничего не слышал.

***

Поле. Оно встречает Томми сухим и горячим воздухом. Таким, в котором невозможно дышать. И повсюду цветы. Подсолнухи, люпины и розы. Они забивают ноздри тяжёлой пыльцой и не позволяют дышать. Но под ногами крокусы и лютики. Аллиумы, лилии, папоротник, львиный зев, маки, лаванда, хризантемы и даже небольшие мухоморы. Они удерживают его на месте и не дают провалиться во тьму. Образуют круг, где он в безопасности. В ночи раздаются громкие звуки. Надрывные и почти нечеловеческие всхлипы. Повернув голову в направлении звука, Томми увидел чертёнка. Он сгибается в траве и сжимает волосы в кулаках. Из тёмного отверстия на месте лица льётся чёрная жидкость. Она затапливает всё вокруг него. Тело ребёнка трясётся и кажется, что вот-вот утонет во тьме. Если он не поможет, то что произойдет? Это всего лишь мир сна. Вот только этот малыш ему кое-кого напоминает. Хочется держаться от него подальше, например, в этом кругу. Никто не придёт. Никогда не приходил. Томми встаёт. Стебли тянутся к нему и просят не покидать безопасности. Кричат, что там они не смогут его защитить. Томми выходит из круга лютиков и направляется к копии. Ступая по жидкости, нога проваливается в пустоту. Он может упасть в бездну и уже никогда не сможет вернуться оттуда. Томми делает ещё шаг. Здесь только ядовитый воздух и плачущий ребёнок. Даже крокусы остались далеко позади. Ещё один шаг. Никто не придёт за ним. И ещё. Он умрёт Томми хватается за футболку другого себя. Дрожь не прекращается. Он притягивает тело ближе и поднимает его лицо. Из тьмы всё ещё течёт пустота. -Я здесь! Никакой реакции. Руки всё так же вот-вот вырвут волосы. -Воид! Может, имя пробудит его? В конце концов, это другой, но он. -Томми! Другой, но он. Волосы рвутся. Это надо срочно остановить. Томми хватает Безликого за руки и... Два длинных разреза. По одному на каждую руку и из обоих льётся пустота. На шее видны синяки в форме ладоней. По размеру они идеально подходят под собственные руки Томми. Мысль. Болезненная и горькая как правда. Другой, но он. -Тесей, Слёзы прозрачные. Они льются из глазниц Томми и попадают на пустоту лица Тесея. Они скатываются по нему, смывая черноту. Томми берёт длинный рукав кофты и вытирает им лицо ребёнка. За пустотой оказывается лицо. Совсем детское. Опухшее и покрасневшее от слёз. На щеках солёные дорожки. И глаза. Больше и круглые, но слишком серые, лишь с намёком на былую лазурь. -Привет, Тесей. Ребёнок, что умер слишком молодым -Привет, Томми. Взрослый, что слишком рано родился. Густая жидкость впитывается в землю, оставляя за собой белую траву. В ней растут розы. -П-Прости. Прости, меня. Из-за меня произошло всё это. Я в-виноват в уходе Уилби и Техни. Я виноват в том, что папа не появлялся дома. Я виноват, что м-мама- -Нет. Ещё больше слёз угрожало вылиться из глаз. -Ч-Что? -Ты не был виновен ни в чем из этого. Особенно, в её смерти. Уилбур и Техноблейд были детьми, а дети жестоки. Фил слишком тяжело воспринял её потерю. Пьяный водитель не справился с управлением в дождь. Тесей затрясся ещё сильнее. -Если кто и виновен, так это я. Я пытался убить тебя. Тело в руках Томми окаменело, как мраморная скульптура. -Нет. На этот раз, говорит Тесей. -Не ты был тем, кто потянул меня на дно. Может, ты и нанёс последний удар, но... Сердце, что секунду назад было готово выпрыгнуть из груди, застывает. Стена из слёз застилает взор. Нет, молчи. Он не хочет тебя душить. Не снова. -Ты ведь тоже хотел жить. Томми затрясло. Тесей крепко сжимает его спину. Крупные капли покатились из синеглазого. -Прости меня. Я был таким мудаком. -Я прощаю тебя. Давно простил. Луна садится за горизонт. На востоке пробиваются первые лучики солнца. Стену прорывает. Тесей прижимается лицом в плечо Томми и рыдает. Ему так больно. Ему так легко. Как же он устал бороться с Томми. Он всего лишь хотел семьи. Хотел вернуть все, что было раньше. Он пытался. Сколько раз он пытался. Прощал, глотал обиды и в итоге понял, что ничего не имело смысла. Ему не было нужно прощение. Ему была нужна семья. Ему нужна была защита, но тот кого породила его смерть крошил осколки в пыль. Ему был нужен Томми. -Я больше не оставлю тебя. Рука ложиться на кудрявую голову. -Обещаю. Подсолнухи и люпины вокруг него умирают и падают на землю. На их месте распускаются лютики и крокусы. Тесей рыдает. Громко, как свобода. Томми грустит. Тихо, как сожаление. Тесей становится лёгким. Почти воздушным. И прозрачным. -Стой, не уходи! -Я никогда не уйду. Никогда. И Тесей растворяется. Томми сидит в окружении белых роз в бесцветной траве. Цветы больше не смотрят осуждающе. Они с нежностью ластятся и пытаются укрыть его. Мальчик тянется к голове и находит два твёрдых отростка. Прикасаясь к лицу, он понимает, что оно на месте. За спиной вьётся узкий хвост. И Томми смеётся. Смеётся громко и плаксиво. Весело и свободно. Рассвет озаряет поле. Возможно, Тесей всё таки вернулся домой.