#loputyn

Мне нравится, когда меня душат. Слишком много зависит от меня — я оплачиваю учебу младшего брата, я ведущий специалист в фирме, где работаю, я веду инсту с советами по развитию собственного бизнеса, и в личку мне пишут в равной мере и те, кто хочет купить пакет услуг, и те, кто хочет услуги уже от меня лично. Не как от специалиста, а как от женщины. Я успешная, умная, красивая. И поэтому мне нравится, когда меня душат — так я могу расслабиться и поймать ощущение, что не все зависит от меня. «Хочешь кофе?» Я перестаю печатать инструкцию для персонала, отрываюсь от компьютера и смотрю на экран телефона. «Хочу» — набираю в ответ, и он знает, что речь не только о кофе. Даже не о нем совсем. До обеденного перерыва, все двадцать минут, каждую из этих двадцати я поглядываю на часы, испытывая желание расстегнуть лифчик — слишком болезненное ощущение, когда затвердевшие соски трутся о него. Я бы, может, и сделала это, если б застежка была сзади, все равно под блузкой не видно, но она спереди, соединяет две чашки, и она всегда теперь спереди, с тех пор, как появился он. Ему удобнее, когда ее не надо искать. Я вспоминаю, как он обычно это делает перед тем, как начать облизывать грудь, и раскаленные колкие мурашки, как угли от костра, ссыпаются по пояснице до копчика и вглубь. Мышцы непроизвольно сокращаются от возбуждения, и я жалею, что не воспользовалась ежедневками, потому что тонкие шелковые трусы тут же липнут к коже. Сдвигаюсь на стуле немного вбок, но так еще хуже — теперь чувствую еще и набухший клитор. «Выходи, я на парковке» Спускаясь в лифте, смотрю на себя в зеркало — вроде, все нормально. Волосы уложены, макияж, юбка-карандаш на молнии, блузка, туфли-лодочки. Чулки телесного цвета, других нельзя по дресс-коду. Ему нравится, когда я такая собранная, выглаженная, наверное, еще больше хочется показать, что все равно он хозяин моего реала везде, где бы я ни находилась. Потому что одна смс — и я уже бегу на получасовую встречу «за кофе», в машину на парковке. Стекла тонированы, но даже если было бы иначе, это бы не спасло меня от того, что я делаю. — Красная помада, — говорит он, докуривая сигарету и протягивая мне горячий кофе в бумажном стакане. — Не нравится? — я убираю стакан на панель, расстегиваю блузку. — В этот раз с цветом ты угадала. Люблю красный. Мы перебираемся на заднее сиденье, я тяну вниз язычок молнии ширинки его строгих черных брюк, — он тоже из офиса — мелко вздрагиваю от переизбытка ощущений и близости его тела и его запаха. Лифчик он не расстегивает, только сдвигает ниже, приподнимая грудь и скользя языком до шеи. Времени на отсос сегодня почти нет, я успеваю сделать всего пару движений, впуская в горло его не совсем человеческий член — у людей он меньше, тоньше, без таких выпирающих вен. Мне каждый раз больно, когда он входит полностью. Я расстегиваю молнию на юбке, стаскиваю рывками и бросаю на пол — плевать уже, куда, сдвигаю трусы, садясь на его колени и надеваясь на него. В презике и своей смазки достаточно, входит легко, как деталька механизма. — Нафантазировала уже, пока бумажки свои заполняла, — хмыкает он, не спрашивая, а констатируя факт, двигает меня ближе, взявшись за бедра. — Да, — выдыхаю, хватаясь за его плечи. Мне всегда хочется потрогать стоящие торчком волчьи уши, но он не разрешает, рычит при любой попытке коснуться их: это, видимо, настолько личное, что мне запрещено лезть. Как в его жизнь — я о ней ничего не знаю, лишь то, что он тоже работает в крупной фирме, живет в центре города, что выходные у него как у всех, и что он испытывает болезненную страсть ко встречам со мной. Я тоже ее испытываю. Не знаю, как он, а я как наркоманка, которая дает себе тысячу обещаний не колоться, но колется. Я лезу руками под его рубашку — такая гладкая, горячая кожа, вот бы хоть раз раздеть его полностью. Но мы еще ни разу не ложились в постель, все по заброшкам, машинам, туалетам. Наверное, я не заслуживаю нормального секса в обычной кровати. К концу перерыва я сижу у своего компа, бездумно поглаживая почти пустой стакан из-под кофе, игнорируя обращенные на меня взгляды коллег. И по запаху ясно, чем я занималась, мужиком от меня несет сильнее, чем туалетной водой. — Как, вы уже все закончили? — удивляется шеф, выходя из своей норы и заглядывая через мое плечо. Потом смотрит на мое лицо: — Торопились с обеда вернуться? У вас помада немного размазалась. Вот здесь. Он касается пальцем края моих губ, коллеги фыркают — все давно знают, что он ко мне неравнодушен. — Спасибо, — я снимаю салфеткой всю помаду, не оставляя ему шанса самому начать стирать край. И это странно — когда кто-то чужой трогает твои губы, которые только что растягивались вокруг чьего-то члена.