Магический хакинг

У Роберта Грейнджера был очень скверный день. Началось все еще вчера, когда им с Джин пришло письмо из Хогвартса, в котором декан Макгонагалл сообщала им, что их дочь несколько утратила интерес к учебе. Роберт был очень зол. Опять эта неблагодарная сопля отбивается от рук… Да еще и связалась с какими-то «Фриками» или как их там… Добавило бензина в пламя гнева еще и «хвастливое» письмо Гермионы с рассказом о том, что она, наконец, нашла себе компанию по душе, в которой ей интереснее, чем на уроках — видимо, речь шла о тех самых «Фриках». Общество с подобным названием, да еще и возглавляемое таким человеком, как Гарри Поттер, по мнению Грейнджера, не могло привести его дочь ни к чему хорошему. Почему? Да все просто — Грейнджер прекрасно запомнил Поттера в тот момент, когда они, все же, встретились два года назад в «Косом Переулке», куда их с Джин проводила дочь. Наглый, заносчивый сопляк с завышенным самомнением, который посмел на повышенных тонах спорить с куда более взрослым и явно более опытным волшебником, который продавал книги во «Флориш и Блоттс»… Роберт не переносил, когда дети спорят со взрослыми. Что они могут знать, эти сопляки, жизни не знающие и вырастающие почти что в тепличных условиях… Еще и одевался Поттер как какой-то «золотой мальчик», которому все всегда всё прощают и позволяют… Одет тогда сопляк был отнюдь не в обноски, а в очень даже брендовые вещи (одна только рубашка от «Армани» и золотые часы «Ролекс» чего стоят) но его манера носить расстегнутую классическую рубашку под джинсы и футболку какой-то рок-группы откровенно раздражала. Кроме того, Поттер носил длинные волосы, едва ли не более длинные, чем у Гермионы, да еще и заплетал их в какой-то хвост. Одно только это обстоятельство ставило Гарри в глазах Роберта Грейнджера, выросшего и воспитанного в самых традиционных традициях, какие только можно было встретить в Соединенном Королевстве, примерно на уровень подзаборного бродяги-наркомана, который рано или поздно сдохнет от передозировки. Конечно, Гермиона писала, что этот Поттер, вечно опережающий ее в рейтинге успеваемости — гений, но Роберт в это не верил нисколько. Не может такой раздолбай быть впереди его дочери! Но если не может, а рейтинг показывает обратное — значит, либо Поттер списывает, либо Гермиона недостаточно хорошо учится. Но, поскольку первое было невозможно из-за особенных чар на бланках (о которых ему рассказала сама же Гермиона), то оставался только один вариант. Роберта не волновали оправдания, что некий Снейп цепляется к гриффиндорцам, что Гермиона пропустила несколько занятий из-за болезни… Вообще, Роберт считал отговорки недопустимыми. Не справилась — признай это и терпи справедливое наказание, а не выдумывай нелепости, чтобы оправдать свою несостоятельность. Кроме того, Роберт имел возможность пообщаться с Артуром Уизли — большим любителем магглов, то есть — таких не наделенных магией людей, как они с Джин. Артур был сотрудником министерства и именно он сказал, что Гермиона должна будет иметь только самые лучшие оценки и множество великолепных рекомендаций, чтобы устроиться на отличную работу. Правда, Артур еще что-то говорил по поводу происхождения, но Роберт не обратил на это внимания — он услышал то, что ему было нужно. Он сам вырос во времена, когда человек мог быть сколько угодно хорошим профессионалом в самых различных областях, но без хоть какого-то документального подтверждения навыков это никого не волновало. Так что Роберт стал еще больше подгонять дочь в плане обучения. Конечно, сообщение о том, что Гермиона значительно снизила свое учебное рвение, заставило Роберта очень сильно разозлиться, а потому он, дабы со злости не натворить никаких дел, отменил на день все встречи и приемы, написал дочери письмо с непрозрачным намеком о том, что ей следует взяться за ум, а сам направился в загородный дом. Джин нисколько не возражала — она уже давно хотела немного сменить картинку перед глазами и хоть на пару дней уехать из города — а потому чета Грейнджеров уже вскоре села в автомобиль и через пару часов уже прибыла на свой участок на опушке небольшого леса. Грейнджеры любили свой загородный домик, в первую очередь, за полную тишину и отсутствие каких-либо людей в радиусе двух миль. Идеальное место, чтобы пожить наедине с природой. Быстро распаковавшись и немного убрав пыль в помещении, Грейнджеры разместились на веранде с парой бокалов вина и фруктами. Некоторое время они просто болтали ни о чем и наслаждались природой, но тут разговор зашел про Гермиону: — Роберт, ты не думаешь, что ты слишком уж суров к нашей девочке? — Нет, — покачал головой старший Грейнджер. — Джин… Конечно, я знаю, что иногда требую от нее слишком многого, но сама посуди — все мы были детьми, а она — не просто ребенок, но еще и учится на полном пансионе вдали от любого родительского контроля… — И как это связано? — нахмурилась Джин. — Это связано с тем, что она так или иначе будет забивать на обучение в некоторой степени, — пояснил Роберт. — Конечно, я бы предпочел, если бы она этого не делала, но, увы, я — не бог, чтобы так сделать. И поэтому я требовал, требую и буду от нее требовать только самых лучших, недостижимых результатов в тщетной надежде, что ей хватит ума выйти ровно на тот уровень, который я от нее жду на самом деле и тот уровень, который позволит ей жить если не совсем по-королевски, то, хотя бы, не умереть с голоду. — Но она же… — Джин… Видит Бог, я хочу для нее только добра. Я говорил с сотрудниками министерства, с деканом Макгонагалл… Все они в один голос говорили, что Гермиона сможет рассчитывать на нормальную должность только с отличными оценками. И если даже декан этой школы заметила, что наша дочь снизила темпы обучения — это плохо. Очень плохо. Конечно, колебания успеваемости есть у любого студента любого колледжа — хотя бы нас с тобой вспомни. Но декан не будет поднимать вопрос успеваемости, если разница за небольшой период времени некритична… — Думаешь, все так плохо? — Наша дочь начала прогуливать занятия, постоянно якшается с какими-то раздолбаями, которые легко толкнут ее на кривую дорожку… Не удивлюсь, если такими темпами ее и на другие дела толкнут, которые ее только испортят. — Например? — Джин, — Грейнджер вздохнул, прикрыл глаза. — Она учится в смешанном пансионе, где учатся и юноши, и девушки, находящиеся на самом пике полового созревания. По идее, нужен полный родительский контроль, а тут — такая свобода действия! Зная того же Поттера, не удивлюсь, если рано или поздно Гермиону подсадят на курение, алкоголь или еще что похуже… Переживаю даже, как бы она нам внуков не принесла раньше времени. — Гермиона — не дура… Мы же ее учили, почему не надо… — А любопытство? — фыркнул Роберт. — А фактор «да все равно родители не узнают»? А образ этаких «крутых ребят»? Джин умолкла. В самом деле, Роберт был прав, она и сама опасалась возможных неприятностей дочери, но… Но все равно — нельзя же поступать так резко! Гермиона, конечно, отблагодарит их в будущем за то, что они оградили ее от возможных неприятностей своими рекомендациями, но ведь это еще когда будет! Да и будет ли… Эта мысль неприятным шумом носилась в сознании миссис Грейнджер. — Джин! — осторожно начал вдруг Роберт. — Тебе не кажется, что где-то что-то гудит? Миссис Грейнджер сглотнула. Может, этот шум был вовсе не от мыслей? Просто она, как всегда, задумалась настолько, что несколько выпала из реальности. А между тем гул становился все громче и громче. Казалось, где-то неподалеку внезапно появился какой-нибудь аэродром, на котором начали массово садиться или взлетать самолеты. Однако, небо было все такое же чистое, да и шум был какой-то странный. И тут… — Это еще что за хрень?! В самом деле, удивляться Роберту Грейнджеру было с чего — прямо рядом с их домом из ниоткуда появился слегка угловатый летательный аппарат золотистого цвета с выкрашенными в черное элементами обшивки. Гул стоял такой, что бокалы в руках родителей Гермионы задребезжали. Зависнув прямо над небольшой лужайкой перед домом Грейнджеров, звездолет начал уверенно заходить на посадку. Грейнджеры побледнели. Разумеется, они были в курсе истерии, связанной с пришельцами, что творилась в Британии. И, если верить слухам, летали эти пришельцы именно на вот таких, черно-золотых летательных аппаратах с желтыми реактивными струями, вырывающимися из сопел двигателей. Звездолет опустился на лужайку, слегка опалив траву в местах, где реактивная струя коснулась ее во время посадки. Двигатели погасли, творящийся вокруг гул тут же пропал, сменившись звенящей тишиной. Зашипели, отворяясь, какие-то механизмы, прямо из корпуса летательного аппарата появился трап, часть стекла — ну, по крайней мере, эта полупрозрачная штука в носовой части летательного аппарата казалась Роберту стеклом — поднялась вверх, явив совершенно перепуганным и бледным, будто смерть, Грейнджерам, двух страшных с виду существ, облаченных в какое-то подобие скафандров. Существа были похожи на каких-то не очень высоких людей. Лица их были закрыты чем-то вроде непрозрачных шлемов, намертво соединенных с остальной частью скафандров. Чуть более крупное существо, сидевшее спереди, без проблем перемахнуло через борт звездолета, в два прыжка спустилось по лестнице и предложило помощь второму, чуть менее крупному пришельцу. Наконец, когда оба оказались на земле, маленькое существо указало прямо на Грейнджеров и явно кивнуло головой. Грейнджеры уже готовы были запаниковать, как вдруг маленькое существо покачнулось и сняло с головы шлем. Ну, как «сняло»… Растворило его в воздухе. — Ой, мамочки… Нет, все… Решено. Больше я с тобой не полечу. — Да ладно тебе, — более высокое существо тоже сняло шлем, помотало головой, расправляя длинные черные волосы. — Весело же было. — Тебе, может, и весело, а у меня слабый вестибулярный аппарат… — Какую маневровую придумала — на такой и летаем… — Гарри Поттер, а «большим существом» был, конечно же, он, нажал на небольшую кнопку на наручной панели — и звездолет тут же исчез, став невидимым. — Ну, что? Пошли поговорим? — Может, не надо? — сглотнула Гермиона, не сводя глаз с родителей. — Надо, милая. Надо…

***

— Ваш рассказ, конечно, замечателен, но ведь образование все равно нужно! — сказал, чтобы выиграть немного времени мистер Грейнджер. Вообще, ему было несколько неловко перед дочерью. Гарри Поттер и впрямь оказался настоящим гением. Действительно гением. Они беседовали уже больше часа и за это время Гарри успел привести бесчисленное множество аргументов, после каждого из которых Грейнджер-старший либо совсем терялся и не мог вымолвить ни слова, либо и вовсе вызывал неутолимое желание пойти и побиться головой о стену. Впрочем, Гарри отца Гермионы нисколько не винил. Он уже успел понять, что Грейнджеров кто-то очень талантливо ввел в заблуждение относительно ситуации в магическом мире. Зерно сомнения легло на благодатную почву, пустило корни, окрепло и выросло в именно такие отношения, какие сейчас связывали Гермиону с родителями. Однако, последняя фраза мистера Грейнджера заставила Гарри усомниться не только в своих выводах, но и в адекватности главы семейства. Он нахмурился. С настолько непробиваемыми идиотами ему пока еще не приходилось иметь дел. — Ладно, мистер Грейнджер… Вы хотите пример — будет вам пример, — Гарри достал из сумки несколько свитков пергамента и две толстенные книги, грохнул ими по столу. — Вот. Полюбуйтесь. — И что это? — Это? — Гарри показал на листы пергамента. — Конспекты по истории магии за разные курсы. Эти — вашей дочери, а эти я взял на время у одного из семикурсников, который их всё ещё зачем-то делает. А вот эти, написанные на нормальной бумаге перьевой ручкой — мои. Начнём с них. Откройте первый попавшийся и прочтите пару абзацев. — Так. Восстания гоблинов в шестнадцатом веке… — Стоматолог поморщился. — И что? Про гоблинов я знаю, видел их в том банке. Те ещё образины. Вообще не удивлён, что им не сиделось спокойно. Это не объясняет нежелания моей дочери посещать уроки. — Откройте второй. — Ну? Восстания гоблинов, шестнадцатый… Что? — отец Гермионы бегло просмотрел оставшиеся свитки, вполголоса высказавшись о канцелярских предпочтениях магов, сначала только первые строки, затем выборочно — остальной текст. — Тут же везде одно и то же… Иногда слово в слово. — Это — ответ насчёт уроков истории магии, — развёл руками Поттер. — Наш преподаватель по этому предмету, мягко говоря, несостоятелен. Я специально проверял — на всех уроках у всех курсов всех факультетов он диктует одно и тоже, почти не отклоняясь от текста. Это не говоря о том, что при его манере чтения очень трудно не заснуть в первую же минуту. — Гм. Допустим. А это? — мистер Грейнджер, уже не дожидаясь приглашения, взял со стола учебник, который туда положил Гарри. Открыл. Пролистал. Вчитался. Поднял брови. Пролистал дальше, читая отдельные страницы. Затем резко захлопнул книгу. — Что это? — Учебник, — пожал плечами Гарри. — Одобрен нашим драгоценным министерством магии. Тем самым, кстати, на работу в котором вы агитируете Гермиону вот уже несколько лет. Конкретно этот учебник — по маггловедению. То есть, изучению простых людей… — Но это же… — Грейнджер сглотнул. Он очень не любил признавать себя неправым, но сейчас как-то спорить не получалось. — Это же какой-то абсурд! «Пламяизрыгательные трубки», «самоходные колесницы», «железные птицы»… Что это?! — Какая неожиданность, правда? — яда, которым был пропитан голос Гарри, хватило бы, чтобы убить им как минимум целый город. — Да, это — абсурд. Как и все остальные уроки, от посещения которых я отговорил Гермиону. От них больше вреда, чем пользы. Потому что учебник написан волшебником, который бывал в маггловском мире только пару раз на прогулке, одобрен людьми, которые вообще никогда не бывали в мире магглов, отредактирован чистокровным фанатиком, который считает, что магглы отличаются от домашнего скота только отсутствием шерсти и умением что-то там говорить, а напечатан и вовсе неизвестно кем. Не удивлюсь даже, если отпечатан старыми оттисками, в ручном виде и без какого-либо станка… — И так во всем? — осторожно спросила миссис Грейнджер. — Почти, — подтвердил Гарри. — Нет, я не могу сказать, что все настолько плохо, как кажется. Все еще хуже в некоторых случаях. Маггловедение ведет женщина, ни дня не жившая в мире простых людей. Прорицания ведет шарлатанка с большим пристрастием к алкоголю, которая вот-вот двинет кони от цирроза. Учитель истории — призрак с зависшим циклом поведения, а потому он читает одни и те же лекции. Каждый день строго с восьми утра до трех часов дня, потому что в другое время «уроков» у него нет. Монстрологию… — Уход за магическими существами! — поправила Гермиона. — Да нет, нифига, — возмутился Гарри. — Я был пару раз на этих уроках, мне хватило того, что гиппогрифы чуть весь курс на трусы и веники не порвали. Монстрология это. И пока ее ведет помешанный на опасных тварях великан, по-другому я ее называть не буду. — Ну, а дипломы? — спросил мистер Грейнджер. — Аттестаты? — В Хогвартсе мы уже сейчас, в принципе, без особых сложностей могли бы сдать все экзамены, но из-за идиотских правил и порядков нельзя сдать предметы экстерном и перейти на следующий курс. — Да ну? — Ну да, — развел рукам Гарри. — Между прочим, самолет, на котором мы прилетели сюда — разработка вашей дочери. Ну, не полностью, разумеется, в основе там лежит старый «Харриер», но от него в «Интерсепторе» только корпус и часть элементов управления. Так что с экзаменационным превращением черепахи в чайник мы как-нибудь справимся… Грейнджеры подавились чаем. Новость была совершенно неожиданной. Вообще, они были уверены, что самолет сделал именно Гарри или что вообще это — какой-нибудь проект преподавателей на замену условным метлам или еще чему-нибудь… Гермиона покраснела, прижалась к Гарри. Она вообще испытывала к нему теплые чувства, а тут он еще и умудрился отразить ее главный страх — разговор с родителями. — Но ведь тот человек, Уизли… Он же говорил… — Вы общались с Артуром Уизли и по его словам сделали вывод обо всем магическом сообществе? — фыркнул Гарри. — Ладно, тогда снимаю свои претензии. Вы — не домашний тиран, вы — просто придурок. — Молодой человек, не ругайтесь! — В данной ситуации, это — констатация факта, — нахмурился Гарри. — Артур Уизли — самый тупой и невежественный человек из тех, кого я встречал на своем веку. Он живет в своем миниатюрном вымышленном мирке, где все — идиоты, а он — виконт де Ла Фер. У него семеро детей, трое из которых уже сбежали из дома, а еще двое — сбегут летом, потому что не захотят возвращаться к этой семейке и потому, что они начнут работать на меня. — На тебя?! — На меня, — подтвердил Гарри. — Вернее — вместе со мной. Близнецы Фред и Джордж Уизли, равно как и ваша дочь, и еще несколько очень достойных и умных магов, работают со мной в одной команде. Полное обеспечение, интересные проекты… И когда я говорю «полное обеспечение» — я имею в виду, что они могут без малейших проблем получить что угодно в любой момент, будь это хоть эксклюзивная пицца из кактусов, хоть нанотехнологическая броня, хоть эротическое белье из паучьего шелка. Ну, а о деньгах мы вообще не беспокоимся. Это, признаться, совершенная мелочь… — Но нам сказали, что работа в Министерстве — почетная и… — И страшно невыгодная, — вздохнул Гарри. — Гермиона — магглорожденная, а значит, высокий пост она получить не сможет, сколь бы умной она ни была. Для действующего режима магглорожденные — если не совсем животное, то, как минимум, унтерменши, недочеловеки. А потому никем выше пятой помощницы младшего заместителя третьего помощника начальника отдела она не станет, будь у нее хоть двенадцать «Превосходно». А значит, она всю жизнь будет горбатиться на Министерство за жалкие сто двадцать галлеонов в месяц, будучи вынужденной пресмыкаться и кланяться всяким тщеславным ублюдкам, которые будут выше нее в обществе только потому, что их древний предок много лет назад провел первую брачную ночь в месте, богатом магией, а его ребенок родился волшебником. — Ужас… — Мало того, существовал немалый шанс, что Гермиону не только никуда бы не взяли, но и просто напоили бы условной «Амортенцией», заперли бы в условном доме, изнасиловали и заставили бы работать одноразовым инкубатором, чтобы выносить «наследника чистокровнейшего и достойнейшего семейства», — продолжил давить Гарри. — Подобная ситуация в магическом мире — отнюдь не редкость… — Дикость… — возмутилась миссис Грейнджер. — Абсолютная, полная и бесповоротная, — согласился Гарри. — Впрочем, это уже позади. Я уже сейчас отбираю самых вменяемых и умных волшебников. Пока «высокородные и благороднейшие господа» меряются длиной своей родословной, будто собаководы, а министерские чиновники ползают на коленях перед маггловским правительством, выпрашивая еще один малюсенький кусочек земли где-то у черта на куличках, мы с ребятами готовимся подарить волшебному сообществу целую планету. Марс, если быть точным. — Марс?! — Ну, да, — пожал плечами Гарри. — База на Луне появится, я надеюсь, еще примерно в период Рождества, когда шумиха с «пришельцами» немного уляжется. А потом — да, Марс. Родители Гермионы окончательно зависли после этой фразы. Гарри залпом допил чай, посмотрел на часы. — Благодарю за приятную беседу, мистер и миссис Грейнджер. Нам уже пора. Завтра с утра надо посетить архиважные и архинужные занятия в нашей замечательной школе. — Да… А… Эм-м… — Глубокомысленно, — заметил Гарри. — Не провожайте, мы с Гермионой найдем выход. — Может, все же, останетесь? — предложила миссис Грейнджер. Она уже успела очнуться от шока, в который их с Робертом повергли последние фразы Гарри. — Все же, ночь, темно и вообще… — Ничего страшного. «Интерсептор» доставит нас до зоны посадки меньше, чем за час. Ну, а там уже в ангар — порталом. — Может, лучше сразу порталом? — пискнула Гермиона. — Нет, милая моя. Мы договаривались — обратно самолет ведешь ты. Гермиона тут же состроила щенячьи глазки. Она очень боялась летать, хотя с тем же «Интерсептором» управлялась достаточно неплохо. — Ну пожа-а-алуйста. — Нет. Второй раз я на это не куплюсь. Кроме того — как ты собираешься учиться, если не будешь летать? И вообще — там несложно. Даже Седрик справится. Помнишь, как учили? Генератор, зажигание, прибор невидимости — и постепенно набираем тягу… А там уже летишь по приборам… — Я боюсь. — А если поцелую перед сном? Гермиона покраснела, будто гриффиндорское знамя, взяла у Гарри из рук ключ, похожий на автомобильный ключ зажигания. Правда, этот ключ был нужен не для того, чтобы запустить двигатель, а для того, чтобы опознать пилота, но это были уже детали. — Ладно, ладно… Я поведу. Черт красноречивый… Гермиона покраснела еще сильнее, попрощалась с родителями и отправилась к самолету. Гарри тепло попрощался с миссис Грейнджер, крепко пожал руку Роберту. — И последнее, мистер Грейнджер. — Да, Гарри? — спросил Роберт. — Если Гермиона еще раз получит от вас письмо, в котором вы будете умалять ее достижения или требовать невозможного… Не взыщите. Я вас найду и транклюкирую на месте. И рука у меня не дрогнет.