Магический хакинг

— Товарищ генерал! Получили сигнал к атаке! — Они, все же, решились? — Так точно! Поступил сигнал от Кремля на запуск. — Вот как… — генерал Воронин прикрыл глаза, покачал головой. — Я знал, что рано или поздно этим кончится… — Товарищ генерал? — «Лимонники» рано или поздно доигрались бы со своими заигрываниями против всех и сразу, — Воронин подошел к сейфу, отпер его, достал специально подготовленный для такого случая радиотелефон, ввел личный код. — Ступайте, товарищ майор. Вы сейчас должны быть на пункте запуска. — Есть! Майор ушел, генерал поднес радиотелефон к уху. — Внимание, дежурный! Здесь Птица лично. Получено подтверждение от Большого. Запуск ракет одобрен! — Вас понял, товарищ Птица! Товарищ генерал… Это конец, да? — К сожалению да, дежурный… — Черт… Вот уж не думал, что доживу до ядерной войны. — И никто не думал, дежурный. Выполняйте приказ. Конец связи. Генерал положил телефон в саквояж, вздохнул, посмотрел в окно, глядя на совершенно безоблачное небо. Эх, не так должен был закончиться столь прекрасный, погодистый день. Не так… Воронин вздохнул, посмотрел на то, как с механическим лязгом раскрылись люки, закрывающие шахты с ядерными боеголовками, с тоской — должно быть, в последний раз, взглянул на небо. В том, что будет, так сказать, «ответка», сомневаться не приходилось. Последняя война уже началась, вот прямо сейчас, именно в этот самый момент, когда включились с ревом и грохотом двигатели баллистических ракет. — Гребанные лимонники… Ебанные пришельцы… Ну почему, блядь, в этом мире все идет через жопу?! Впрочем, ответа на этот вопрос генерал Воронин не получил. Выждав буквально одну минуту, глядя вслед улетающим прочь ракетам, генерал поспешил в сторону убежища в тщетной надежде, что старое наследие развалившейся и усиленно расхищаемой страны, выдержит попадание вражеской ядерной боеголовки. И так было везде. В Штатах, во Франции, в Индии и Китае… Одна за другой ядерные державы запускали ракеты. Из шахт, с мобильных пусковых установок, с подлодок… И не только в сторону Великобритании, но и друг по другу — вступила в действие система противодействия, протокол которой обязывал запустить ракеты в том числе по другим странам, владеющим ядерным оружием. Три минуты. Ровно столько потребовалось времени, чтобы первые боеголовки, выпущенные Францией, достигли островов Туманного Альбиона. Большая часть ракет была уничтожена на подлете — британские военные прекрасно знали, к чему приведут брожения в обществе, возникшие в последние пару дней. Однако, противостоять абсолютно всем не хватило ресурсов. Все замерло, было видно, как в небе мгновенно испарились облака. А затем был взрыв. Попадание пришлось в районе Кеннингтон. В одно мгновение в радиусе километра не осталось ничего, кроме радиоактивного пепла. Люди даже не успели понять, что именно произошло. Жилые дома, офисные высотки, госпитали, королевский парк Кеннингтон, люди, животные… Почти все живое и неживое либо просто испарилось от гигантского огненного шара, возникшего в месте взрыва, либо было обречено умереть в страшных муках от ионизирующего излучения силой пять зиверт в час. Впрочем, это были лишь мгновенные смерти и разрушения. Можно сказать, «везунчики», которым повезло даже не осознать момент собственной гибели. В радиусе пяти километров снесло большую часть строений, которые похоронили под развалинами огромное количество людей. Те же, кто находился на улицах, погибли в ближайшие минуты от страшных термических ожогов. — Все, стоп! Раздался свист, созданная ЭмТи иллюзия в одно мгновение развеялась, возвращая совершенно шокированную Гермиону, пустым взглядом смотревшую на происходящее в симуляции, обратно в пустое пространство ангара. Рядом с ней, сложив руки на груди, стоял совершенно невозмутимый Гарри Джеймс Поттер. — Количество гарантированных смертей — пятьсот четырнадцать тысяч сто десять человек, — озвучил результат симуляции Гарри. — Количество смертельно пострадавших — один миллион пятьсот двадцать четыре тысячи семьсот пятьдесят пострадавших, из которых девяносто семь процентов умрут в муках в течении недели. И примерно четыре с половиной миллиона человек, которые ослепнут, оглохнут, обожгутся или получат огромную дозу радиации в результате взрыва боеголовки. Вот она — цена твоей самодеятельности, Гермиона. Шесть с половиной миллионов сломанных жизней и судеб. Одной ракетой из черт знает какого количества тех, что пройдут заградительный огонь систем противоракетной обороны. — Но… Но я же хотела… — Гермиона осела на пол. — Я же хотела как лучше… — Все мы хотели как лучше, — присел рядом с ней Гарри. — Просто не всегда все идет так, как мы задумываем. Я тоже хочу, чтобы наша страна была впереди всех, чтобы был мир на Земле и чтобы человечество развивалось и расширяло свое влияние во Вселенной. Но, увы, благими намерениями вымощена дорога в ад. Я, в конце концов, не зверь — мне тоже жалко и летчика, и наши ВВС, и вообще душа болит за человечество. Но, к сожалению, доверять одним только чувствам, в ущерб голосу разума, нельзя. А голос разума, к сожалению, говорит, что пока дарить людям сверхновые технологии — по крайней мере, настолько продвинутые — нельзя. — И… — отличница шмыгнула носом. — И что мне тогда… Ну… «Интерсептор» же уже там… У них… Гарри вздохнул, прикурил сигарету от палочки, выдохнул дым в сторону от отличницы — он знал, что Гермиона не выносит запаха табака — покачал головой. — Нет… — Что «нет»? — подняла на него заплаканный взгляд Гермиона. — Нет, — повторил Гарри. — У военных никакого «Интерсептора» нет. Ты, конечно, всячески старалась скрыть от меня, что вместе с самолетами «Торнадо» создаешь еще один звездолет, но… Какой бы из меня был админ, если бы я не знал, что у меня в системе творится? — Ты… — Гермиона сглотнула. — Ты подменил проект? — Нет, — покачал головой Гарри. — Просто попросил Майкла отдельно сделать в ангаре обычный «Харриер», только покрытый позолотой и подменить в момент поставки. Будет непрозрачный намек военным, чтобы не вмешивались. Гермиона сглотнула. — А как же тот… Ну… — Шестой «Интерсептор»? — хмыкнул Гарри. — Пока что спрятали его с глаз долой в ангаре подальше отсюда. Можно сказать, для бэкапа. Майкл потом, если что, перегонит его сразу на Луну. Гермиона некоторое время просто сидела, обняв колени и плакала, с трудом удерживаясь, чтобы не завыть, будто оборотень. — Гарри… — Н-ну? — повернулся к ней «главный администратор». — Я — дура, да? — Дура, — согласился Гарри. — Умная, конечно, и начитанная, и вообще — толковая девочка. Но все равно — дура… Иногда. И наивная… Всегда. — Я так больше не буду… — Я знаю, что не будешь, — кивнул Гарри. — Думаю, ты прекрасно осознала, почему в команде существует пусть и минимальная, но субординация, а также, к чему может привести твоя самодеятельность… — Угу… — А раз «угу» — то дуй приводи себя в порядок и присоединяйся к остальным. Пока я не удостоверюсь, что с тобой можно нормально вести дела, будешь на положении помощницы, без права личного ведения проектов. Думаю, три месяца тебе хватит, чтобы понять всю ответственность за самостоятельные решения. — Угу, — отличница поднялась с места, шмыгнула носом. — Гарри, я… Это… Спасибо тебе… Я, наверное, на твоем месте, меня бы в космос без скафандра выкинула. А ты — вот… Ведешь среди меня разъяснительную работу… — Сейчас слишком сильно не хватает рук и мозгов, чтобы вот так разбрасываться кадрами, — невозмутимо проговорил Гарри. — Но спасибо за идею… Иди. Поговорим еще вечером на всеобщем собрании. Отличница кивнула, поплелась в сторону выхода из ангара. Гарри, дождавшись, пока Гермиона выйдет вон, произнес: — ЭмТи! Понизь приоритет доступа Гермионы Джин Грейнджер до уровня «четыре», но сохрани право прохода в лабораторию. Все ее проекты и решения отправлять мне на утверждение в обязательном порядке. — Как пожелаете, сэр… — И дай мне на связь Майкла. У него, вроде, получилось расшифровать военные каналы связи и коды диспетчерских. Надо будет прикрутить их к «Интерсепторам», чтобы была возможность отвечать на запросы военных. А то каждый раз так компенсировать им самолеты — это не дело. — Ясно, сэр! Вызываю на связь Майкла Батта. Расчетное время ожидания ответа — двадцать две секунды.

***

— Поттер! Будьте так любезны отвлечься от своих явно важнейших дел и выслушайте, наконец, объявление! Возмущенный голос профессора Макгонагалл ударом кнута рассек воздух. Гарри со вздохом оторвался от расчетов. Ну, вот что этой старой вешалке неймется? Он задание на урок сделал? Сделал! Цесарку в морскую свинку превратил? Превратил! Ну, и что теперь, что потом он ее превратил по очереди в котенка, хомяка, черепаху и змею, с которой даже немного пошипел в научных целях? Кроме того, у него тут идет расчет системы защиты от вот таких вот межвидовых превращений, которую затем надо будет вплести в общую систему защиты Хогвартса. Да и занятие уже вот-вот закончится… — Объявление касается всех, — продолжила Макгонагалл. — Приближается Святочный бал, традиционная часть Турнира Трех Волшебников. На балу мы должны завязать с нашими гостями дружеские и культурные связи. Бал для старшекурсников, начиная с четвертого курса, хотя, конечно, вы имеете право пригласить бального партнера и с младших курсов… Гарри прыснул. Да уж… Было бы каким связям завязываться. Хогвартс, конечно, теперь, с новым оборудованием и внешним обликом, стал куда лучше, чем был до этого. Что, впрочем, нисколько не компенсировало воистину варварских нравов и полное отсутствие хоть какого-нибудь понимания вежливости у некоторых учеников. Да что там… Студенты Дурмстранга и Шармбаттона демонстративно старались держаться вместе, подальше от британских волшебников, лишь изредка общаясь либо с «Гиками», либо со считанными единицами других «адекватных» студентов, которые не пускали слюни, глядя на Флер, и не бегали стайками за Крамом в ожидании автографа. Впрочем, Гарри вслух этого говорить не стал. — Форма одежды — парадная, внешний вид должен соответствовать столь торжественному событию. Бал начнется в восемь часов вечера в первый день Рождества в Большом зале. На Святочные балы, конечно, приходят с распущенными волосами, — проговорила она с явным неодобрением, — но это не значит, что мы ослабим правила поведения, которые предписаны студентам Хогвартса. Я буду очень недовольна, если кто-то из вас будет вести себя, как невоспитанные не соображающие грубияны. И самое главное, — профессор трансфигурации даже очки сняла, намекая на серьезность ситуации, — спешу вам напомнить, что недавний указ Министерства «о сохранении и увеличении численности магического населения» вас, юные леди и джентльмены, не касается. Поэтому — никакого разврата! Я вас всех предупредила… Прозвенел звонок, Гарри убрал в сумку свои записи — и поспешил прочь из кабинета трансфигурации. Он уже примерно представлял, во что выльется подобное объявление — народу в Хогвартсе снесет крышу. В конце концов, минимум последние три года у студентов из развлечений были шутки близнецов Уизли, проказы Пивза, шахматы, плюй-камни и несколько матчей по квиддичу в год. Вот и все… И ни на одном из этих развлечений не требуется ни этикета, ни каких-либо правил поведения, ни ладного внешнего вида… Так что Гарри не сомневался, что найдутся уникумы, посчитавшие рясу, заправленную в трусы… Тьфу, то есть — мантию, в роли парадного одеяния. Конечно, сам Гарри не собирался надевать никакую мантию, да и вообще не особо горел желанием идти на этот самый «Святочный бал», но… Он прекрасно понимал, что пропустить такое мероприятие будет трудно — следить будут буквально за каждым человеком на территории Хогвартса. А ведь там, на балу, судя по масштабам приготовленного действа, ожидается если не вся правящая элита, то, как минимум, несколько очень влиятельных людей в магической Британии. И продемонстрировать им самое хорошее отношение в виде «элитного» подарка будет совсем не лишним вариантом рекламы компании «КиберТек», пусть даже эта самая компания еще находится в зачаточном состоянии и официально существует меньше недели… Да и девушкам хочется сделать приятно. Особенно одной. Вон она, кстати, на обед топает. Выспавшаяся, довольная… Явно ведь не ходила на историю, а осталась досыпать… — Луна? — Да? Ой! Привет, Гарри! Слушай, а у меня тут такая идея… — Удиви меня, — улыбнулся Гарри. — А давай к дронам прикрутим лазерную пушку, а? Вроде, и сварочный аппарат, если что, но если понадобится — может и какому-нибудь человеку с недружественными мозгошмыгами башку отпилить… — А ты, я смотрю, очень добрая… — Мне это нашептала шепчущая щица… — Кто? — удивился Гарри. Да, ему тоже, порой, было трудно перевести сленг Луны на нечто более «человекопонятное». Даже сложнее, чем понять код на ассемблере, написанный Невиллом. — Щица, — подтвердила Луна. — Она всем шепчет. Много и часто… — Лаванда, что ли? — Она на самом деле не Лаванда! — возмутилась слегка чокнутая равенкловка. — Она одержима духом шепчущей щицы, которая заставляет ее болтливых мироедов действовать быстрее мозгошмыгов. Только это — тайна! — Конечно, тайна, — тут же включился в игру Гарри. — И я буду почетно ее хранить столько, сколько понадобится! — Честно? — Чтоб мне в гуманитарный институт поступить! На социологию! И по вечерам в колл-центре подрабатывать! Луна захохотала. Она прекрасно знала, насколько Гарри большой социопат. Подобная «клятва», пусть и высказанная частично в шутку, была серьезным заверением в его искренности. Потому что общаться со слишком большим количеством людей, да еще и не по своему желанию, а по долгу службы, для Гарри было страшнее, чем даже самые жестокие адские пытки и мучения. — Спасибо! — улыбнулась девушка. — И, кстати, ты, кажется, собирался что-то тоже сказать? — Я? — притворно растерялся Гарри. — Ах, ну да… Конечно! Луна, пойдем на бал вместе? — Пойдем! — просияла главная менталистка «Гиков». — Только чур я надену синее платье… — Эм-м-м, — Гарри прищурился. Он точно знал, что у Луны никакого синего платья нет. Разумеется, не было такой уж большой проблемой его изготовить — при таких-то ресурсах, какие были доступны «Гикам», но что-то его настораживало. — Хорошо. — Отлично! — Луна даже запрыгала на месте. — Значит, ты мне поможешь сделать дизайн платья! А серьги с редиской там будут в комплекте? А ожерелье из пробок надеть можно будет? А можно я к нему возьму сумочку из шкуры морщерогого кизляка? Гарри? Ну, Гарри! Не молчи — не молчи — не молчи… Гарри вздохнул, набираясь терпения. Похоже, его ждет тяжелый вечер… — Мама дорогая, на что я подписался…