Леденящее душу отражение сердца

      Он проснулся в холодном поту. Снова. Сердце бешено стучало, дыхание было сбивчивым. Протерев глаза, он понял, что находится в привычной, знакомой обстановке. Но была ли она безопасной, вот главный вопрос.       Лёша отдышался, осушил стакан воды, который ставил письменный стол всякий раз как сложился спать и взял в руки телефон, на котором, к сожалению, не было ни одного нового уведомления. Юля вчера не утруждала себя кормить мальчишку ложными, ничем не подкрепленными обещаниями хорошего будущего, она лишь посоветовала поговорить с подругой и рассказать, почему он так поступил. Чтож, Пчела, звучит достаточно обнадеживающе реалистично.       Тем временем Кирилл, запивая очередную таблетку кофеина Ред Буллом, приходил в себя. Гречкин четко для себя решил, что в такой ответственный день он должен быть полным и единственным хозяином собственной головы, поэтому ни в коем случае нельзя было ложиться спать. Сны после комы стали пыткой, ибо сюжет не менялся из ночи в ночь и закреплялся в голове на ахуительно большой гвоздь ахуительно большим молотком. Кирилл никогда не страдал ни одним расстройством сна, разве что в детстве ему иногда снились кошмары, которые он почти не помнил. Тогда его тётя по маминой линии, жившая в соседней комнате, поила его тёплым молоком с медом и чем-то ещё очень успокаивавшим и сладким.       Для того, чтобы выбить Алексея Макарова, задумчивого и закрытого юношу, из себя достаточно задать один вопрос: «Когда ты в последний раз нормально спал?» И, будь парень по-разговорчивее, он рассказал про суммарную длину сна за неделю, которая поразила бы вас. Лёша бы смято, но тем не менее спокойно сказал бы «около 30 часов», развернулся бы, извинившись за то, что вынужден бежать, чтобы успеть сделать все уроки. Запомните этот разговор, он, вероятно, был вашим последним.       Макаров заметил, что с ним что-то не то, когда лежал в лазарете с простудой и не смог уснуть, потому что вокруг было слишком тихо. Не было привычных разговоров соседей-парней, гудения динамиков смартфонов и даже шума дороги. Стояла лишь оглушающая тишина, вводящая Лёшу в состояние душевного беспокойства. Его пиздецки раздражал факт того, что мозг не может перестать анализировать все события, произошедшие за день, и просто блять выключиться. С горем пополам, Макаров уснул ближе к 12 ночи после 3 часов официального отбоя, и просыпался ещё минимум дважды, потому что. просто так. С тех пор, Лёша постоянно ставил на фон какие-то длиннющие видео про космос или книги, чтобы ускорить процесс отключения мозга, и это действительно помогало. Когда Женю и Диму усыновили, Макаров не спал 2 ночи, ему казалось, что кто-то наблюдает за ним, в воздухе повисла аура опасности отсутвия безопасности, которая тыкала в лицо юноши, как только тому удавалось на пару минут погрузиться в сон.       Сегодня, на удивление, он чувствовал себя немного лучше, чем обычно: воздух казался чище обычного, без невидимой оседавшей на душе гари бессмысленности, а дождь за окном не таким мерзким, более атмосферным. Может это потому, что Лёша просто ещё не проснулся. Закрыв глаза, парень сделал глубокий и медленный вдох и с улыбкой на лице открыл глаза. По привычке листая ленту соц.сетей, чтобы дать себе время нейройным связям зафункционировать, он вчитывался в примитивные надписи в мемах, когда внимание Лёши привлекла новость об очередной благотворительной акции. Он бы не вникал в суть, переходя к следующей публикации, если бы периферическое зрение не зацепились за фамилию. Гречкин. — Бляяять, — парень резко сел, поджав колени к груди, и закрыл ладонями лицо. — Сука, сука, сука.       Удивившись тому, что в правую щёку упирается что-то мягкое и странное по структуре, он на пару долей секунды замер, но так же быстро выдохнул, потому что знал и помнил, откуда на руке бинты.       Подняв голову с коленей, Макаров увидел самодовольное ебало с ослепительно отвратительной улыбкой Кирилла. И сегодня это ебало приезжает в место, которое успело стать домом для Лёши, хоть он и мечтал поскорее выбраться отсюда. — Макаров, подъём! — раздался звучный голос воспитательницы, а после скрип двери. — Чего сидишь, сегодня приезжает спонсор. И оденься поприличнее!       Приезжает не спонсор, а трусливый урод, который прикрывается благодеятельностью, дорогуша. — И вам доброе утро, Оксана Владимировна, — с сарказмом пропел юноша, пряча за спиной руки. — Всё будет в лучшем виде!       Поприличнее, так поприличнее. Гардероб подростка никогда не ломился от количества вещей и не был наполнен смокингами, зачастую он преобретал футболки, толстовки и кофты, которыми восхищались соседки Сони, называя их бадлонами. Главное в одежде для Лёши — комфорт и практичность, потому что деньги на эту самую одежду к нему попадали вообще не честным путём. Нет, конечно же, он не воровал, но и не зарабатывал; с тех пор как Гром стал его крёстной феей, которая спешит ограничить Лёшеньку от малейшего зла, именно от него парень их и получал. По началу было дико стыдно и неудобно брать деньги от чужого человека, настойчиво предлагавшего их, но со временем Игорь придумал хороший аргумент. После гибели сестры Макаров очень сильно похудел, а от столовской жрачки у него просто желудок выворачивался, тогда Гром поставил ультиматум: либо мужчина забирает его и они вместе ходят есть, либо он скидывает ему деньги на то, от чего Лёшу не тошнит. Макаров согласился. Во-первых, очень не хотелось позориться и давиться едой, пока взрослый почти двухметровый майор полиции сидит напротив и следит за тобой. Во-вторых, подросток понимал, что пора взять себя в руки или от этих рук не останется ничего, кроме кровавого месива. Юля тоже присылала деньги, но только по праздникам, поэтому угрызения совести немного поутихли. — Женька, ну еб твою мать! — грозно отозвался Лёша, найдя в шкафу белую рубашку, и повернулся к кровати, на которой раньше спал Сидоров.       Чёрная водолазка, чёрные джинсы и бардовые конверсы. Юноша осмотрел рубашку, забытую другом: хоть она и была ему велика, посчитав, что она неплохо вписывается в образ и разбавляет мглу, Лёша накинул её сверху. Это слишком прилично для встречи с таким неприличным человеком, как Гречкин, подумал Лёша и выбежал в столовую. — Лёшенька, тебе маслица положить? — пухлая и розовощекая повариха, которая всегда с симпатией относилась к Макарову, улыбнулась ему. — Да, спасибо, тёть Маш, — губы механически растянулись в улыбке. — На полдник сегодня твои любимые булочки с маком, — женщина аккуратно наклонилась к мальчику.       Опустившись за общий стол, Лёша невольно усмехнулся, заметив на себе взволнованные взгляды парочки девчонок, и ненавязчиво, кинематографично поправил светлые волосы. В любой другой день он не стал бы обращать внимания на подобные вещи, но сегодня нужно быть максимально собранным, а значит примерить маску уверенности нужно с самого утра. Внешняя уверенность частенько перерастала во внутреннюю, вспомнил Лёша. Самовнушение так и работает: задумчиво рассматривать собеседника, убрать тупую улыбку неловкости с лица и, тем самым убедив людей вокруг, поверить самому, после пары правильных реакций окружающих на твой внешний вид. Придвинувшись ближе к середине стола, он постарался уловить тему разговора. — Он 100% натурал, говорю вам! Кать, ну зачем ему тогда выставлять фотки с девушками и постоянно появляться в их сторисах? — эмоционально говорила Саша и, заметив сбоку Макарова, повернулась к нему. — Вот скажи ей, Лёш, что Гречкин не по мальчикам! — Почему он тогда ни разу не отвечал на этот вопрос в интервью после того случая в Москве? — Катя строго стояла на своём, это было видно. — Какой смысл скрывать правду? Что думаешь, Лёшка? — Думаю, что половина питерских девочек рассказала второй половине о микрочлене Гречкина, а в Москве ему удалось уломать только парня, — он положил в рот кусочек печенья и ухмыльнулся, заметив как Саша зарделась. — Поэтому даже не рассматривай его в качестве твоих самых лучших сексуальных фантазий, вокруг ведь столько красивых парней. — Ты, случаем, не про себя? — игриво проговорила Катя. — А почему бы и нет, — подхватил тон собеседницы Макаров, проходя кончиком языка по ровным зубам. — Ну вообще да, ты достаточно красивый, здоровый и высокий парень, — задумчиво произнесла Аня, до сих пор слушавшая разговор. — Как хотите, но Гречкин мне больше нравится, — с напускной обиженностью пробубнила Саша. — Прошу прощения, дамы, — закончив лёгкий флирт, сказал Макаров и поднялся с места, увидев в толпе копну светлых волос, — но мне нужно сказать кое-что очень важное одной особе. — Идут Лёшке бадлоны, сексуально, — пролепетала Катерина, заставляя краснеть подругу ещё больше.       Ловко огибая малышей, парень подошёл к Соне и легко дотронулся до её плеча. — Лёша?! — испуганно вскрикнула девушка, хотя никому больше не дозволялось так легко и непринужденно касаться её. — Соня, мы можем поговорить? — виновато спросил он, потирая запястье. — Мне нужно тебе всё объяснить. — Хорошо, — серьёзно и холодно ответила девушка, складывая руки на груди. — Через 20 минут в библиотеке.       Легко кивнув, юноша тепло улыбнулся в надежде растопить глыбу льда, в которую превратилась подруга. Но увы, не вышло, девушка всё также грозно и боязливо одновременно смотрела на Лёшу, пока у того сердце готово было остановиться в любой момент. Он совершил ошибку, которая может погубить единственный лучик надежды, без которого его жизнь кажется просто чьей-то очень злой шуткой. Соня отошла первая, и Макаров быстро понёсся в комнату. Отлично, думал он, за 20 минут успею.       На улице было свежо и ветрено, облака висели свинцовыми подушками на небе, закрывая доступ к живительному витаниму D. Парень выбежал через кухню и завернул за угол, предварительно обернувшись. В ближайшем магазине он взял любимый шоколад подруги и пулей побежал обратно, забывая про сдачу. Плевать на эти деньги, сейчас перед глазами было отчужденное личико светловолосой девушки, внутри которой вял райский сад с прекрасными видами растений. — У тебя лицо не треснет, Макаров? — раздражённо съязвила Соня, завернув за стеллаж с книгами и увидев друга с широчайшей улыбкой. — Прости за вчерашнее, не знаю, что на меня нашло, — Лёша виновато почесал затылок и пытался уловить взгляд девушки. — Я не привык слышать что-то подобное, и из-за этого впал в ступор. — Если это всё, то мне надо идти, — избегая встречи глазами, пробормотала Соня, чьи нахмуренные брови не предвещали ничего хорошего.       Юноша с ужасом понимал, что его слова никак не трогают душу девушки, которая не раз слышала и более качественные слова оправдания, оказывавшиеся гнусной ложью. Сделав глубокий вдох, он решил воспользоваться советом Юли, которая ни разу не подводила его. Юноша поднял глаза на подругу, срывая маску уверенности с небольшими кусочками кожи, и тихо, боясь ещё больше испортить ситуацию, сказал: — Мне с тобой спокойно, — пухлые губы задрожали в такт хрупким девичьим кистям рук, девушка подошла ближе. — Когда ты рядом, внутри нет той тревоги, которая превращает меня в параноика.       Соня сделала ещё шаг, сокращая расстояние между ними до минимального, до катастрофически маленького, блять, заглянула прямо в душу, замерла на пару секунд, словно пытаясь не спугнуть диковинного лесного зверька, и вновь удивила Лёшу. Она прижалась к груди юноши, совсем как ребёнок прижимается к груди матери, прячась от всех невзгод, и положила ладонь на то место, где сейчас бешено стучало его сердце. Соня никогда не шла на близкий физический контакт первой, а тут такое! Макаров просто замер. Он безумно обрадовался, когда почувствовал тепло чужого тела, но мгновенно вспомнил чьё тело так отчаянно хочет слиться с его собственным. — Прости, — послышался всхлип, девушка сильнее вжалась в торс друга, — прости, прости, пожалуйста. Я поступила эгоистично. Прости, мне так стыдно, что я повела себя как конченная истеричка. — Сонечка, — руки парня по инерции легли на лопатки девушки, дрожащей в его руках как пламя свечи в ветреный день, — всё хорошо. Я принимаю тебя такой, какая ты есть. Я рядом, звезда моя.       Почему Лёша сказал именно это? Он никогда не умел успокаивать и поддерживать друзей, как это делали они, но не прекращал попыток помочь. Помочь всем. Всегда. Макаров просто сказал то, что хотел бы услышать сам. Казалось бы, если человек общается с тобой, делится самым сокровенным, открывает душу, не скрывая многочисленные раны, глупо говорить очевидные вещи про полное принятие человека, но из-за того, что люди зачастую не говорят об этом, в голове поселяется мысль о том, что это на самом деле не так. Навязчивая идея о том, что человек с тобой из личной выгоды или жалости, кружится в голове как волчок, утягивая за собой адекватное восприятие фактов. — Секунду, — Соня на полшага отошла от друга, погружая руку в карман и выуживая оттуда зеркальце, — пиздец. — Лёгкий гранж, Сонь, — подбадривающе сказал Лёша, с интересом рассматривая следы от туши на почти белых щеках подруги. — Я тебе кое-что принёс. — Макаров, клянусь богом, если ты притащил ещё одну книгу, я итак не успеваю историю учить из-за книг, — девушка убрала зеркало в карман и, подняв глаза, прошептала, — Лёша. — Это тебе, — он протянул ей две плитки белого шоколада с косом и миндалём. — Надеешься подкупить меня? — Надеюсь, что сахар увеличит количество гормонов счастья, и ты простишь меня, — подмигнул Макаров. — Взятка принимается! — девушка выхватила любимый шоколад из рук друга и побежала к двери, ведущей в коридор. — Соня, Соня, — вздохнул Лёша, радуясь тому, что всё наладилось.       Когда в последний раз воспитательницы были так добры и вежливы к детям в «Радуге», точно никто сказать не может. Показное милосердие действительно очень задевало, потому что давало надежду на то, что теперь так будет всегда. Однако, Макаров уже научился выбрасывать из головы пустые надежды, которые каждый раз дёргали за струны души. Забавно, ведь выбросить из головы навязчивые мысли он так и не может.       Ирина Васильевна аккуратно поправляла на одной из девочек блузку, тихо проклиная её, пока остальные перешёптывались, конечно же, о Гречкине. Лёша уже сбился со счёту сколько раз он услышал эту фамилию за последние 2 часа, которые тянулись невыносимо долго. После завтрака в актовом зале всех собрали для инструктажа перед встречей со спонсором, где, помимо обычных «если спросят, то вы едите хорошо, никто вас не лупит, и воспитательницы герои», был неожиданный сюрприз. Младшая группа должна была спокойно рисовать в кружке, показывая тем самым культурное развитие, средняя — репетировать спектакль, который готовился для гостей. Старшей же группе выпала участь приветствовать высокоблагородного и щедрого спонсора у входа, чтобы сразу похвастаться теми, кого здесь вырастили. Лёша безучастно осматривал взволнованных девочек, которые не могли дождаться появления Кирилла, и пребывал в своих раздумьях. Он не раз ударил себя по лбу, что не зацепил вместе с шоколадом сигареты. Курить хочется пиздец. Последние 3 штуки ушли вчера вечером, когда он переписывался с Юлей и винил себя за ссору. — Макаров, встань ровно! — с приторной улыбкой на лице сказала директриса, когда подъехали 3 роскошные машины.       Выпрямившись, Лёша натянул на лицо миловидную улыбку, мысленно умоляя себя не творить хуйни. Он обещал Грому. Как бы сильно ему не надоедал Игорь, он был своеобразной опорой для Макарова, которая если что по башке зарядит. Тем более, он чувствовал вину перед Игорем за то, что не раз вытаскивал его из дерьма и прекрывал перед воспитательницами.       Из машины, с водительского места, вышел Кирилл мать его Гречкин с самодовольной и широкой улыбкой на лице и, поправляя рукава рубашки, приказал приготовить камеры. Выглядел Кирилл, как всегда, превосходно: тёмно-синие брюки были сшиты точно на заказ, как и подчёркивающий развитую мускулатуру пиджак. Но было то, что бросилось в глаза сразу, даже отстранённый от всеобщего волнения Лёша задержал взгляд на молодом человеке. Больше ни намёка на блонд, только тепло-шоколадные пряди, убранные назад лаком. — А ему идёт! — восхищённо сказал кто-то, рассматривая цвет волос Кирилла. — Привет, народ! Мы немного всех поснимаем, попрошу быть поживее и повеселее, — по-хозяйски проговорил Гречкин, оглядывая толпу, в которой стояли подростки с деректрисой, и зацепился взглядом за единственного человека, который не смотрел на него. — Кирилл Всеволодович, всё готово, можем начинать. — Отлично! — он хлопнул в ладоши, снова взглянув на парня, безразличного к происходящему. — Здравствуйте, Елена Викторовна!