***
В комнате для доспросов было душно и сухо, отчего мужчина постоянно сглатывал, надеясь избавиться от невыносимой сухости во рту. Руки натерло от браслетов наручников, ссадины болели и почему-то чесались. — А теперь отвечай, мразь, зачем ты убил девочку? — до ужаса тихим голосом потребовал Игорь, склонившись через стол. — Я никого не убивал. — Зачем ты убил её? — начинал выходить из себя Гром, до хруста сжимая кулаки. — Или её ты тоже любил, Юсупов? — Товарищ майор, я никого не убивал, — стоя на своём, повысил голос подозреваемый, и вышло скрипуче. — В тот день я был в баре, у друга, весь день и всю ночь. Это зафиксировали камеры. Позвоните ему и сами убедитесь, — корчась от жжения под наручниками, взволнованно продолжил Фёдор. — Ах вот как! — поднял брови Гром и усмехнулся. — Ты хоть понимаешь, что такое дача ложных показаний? — Я клянусь, я пальцем не тронул девочку, — взмолился мужчина, вскидывая руки вверх, и метал впился в кожу сильнее. — Игореша, закругляйся, — приглушённо сказал Фёдор Иванович через открывшуюся без скрипа дверь. — Фёдор Иваныч, какой закругляйся? — возмутился Игорь, прекрасно понимая своё бессилие против слов начальства, но не оставляя попыток. — Я только начал. — Закругляйся! — рявкнул мужчина, грозно смотря на подчинённого. — Это не твоё дело, а Дубина. — Как Дубина? Хотели же передать местному отделению, — удивился он, выходя из комнаты. — Хотели, не хотели, какая разница? Главное, что ведёт его Димка, а не ты, — потерев ус, ответил подполковник и тыкнул Грома в грудь. — Не лезь. — Я не лезу, а помогаю, — с ноткой обиды отозвался Игорь. — Дубин полдня торчит в больнице вместо того, чтобы ловить преступника. — В больнице? — нахмурился Фёдор Иванович, пытаясь выглядеть в Громе ответ. — Что-то с ним случилось? Почему не доложили? — У Дубина здоровья как у быка, — буркнул мужчина, остановив поток вопросов. — Он у Сони, — улыбнувшись уголками губ, произнёс он и сбросил улыбку, не имея представления её значению, — надеюсь, работает. — Соня? Свидетельница? — размышлял Фёдор Иванович вслух и вдруг ударил себя по бедру. — От скотина! У нас убийца по городу ходит, а он шары подкатывает! Ну-ка, поехали к этому ловеласу, советы брать, — недобро подмигнул он, направляясь к выходу из здания.***
Под ногами шуршали влажные слипшиеся газеты. Сквозь щель двери пробивались яркие чуть желтоватые лучи, но единственную полоску света тут же заткнули тряпкой. Кусочки плёнки, сохнущие на веревке, казались чёрными и плотными под красным фонарём. Массивные грубые пальцы удлиняли ряд кусочков полиэстера, подвешивая новые части фотоплёнки. Закончив, фигура вышла из тёмной комнаты, чуть не опрокинув ведро с химическим раствором, и оказалась в просторной комнате с жёлтыми обоями. На кухне стойко пахло кофе и хлоркой, хозяин не выносил грязи. — Апата, ты чего не кушаешь? — наливая горячий тёмный напиток в белоснежную чашку, ласково поинтересовался мужчина, присел на корточки и, погладив кошку, взял её на руки. — Покажу тебе новые фото. Медно-бурая красавица расположилась на коленях хозяина и с увлечением смотрела за тем, как на столе в гостиной раскладываются красочные картинки. Туго связанные руки, воспалённые и полные слёз детские глаза, искривившиеся в крике ужаса ярко накрашенные губы, аккуратная обнажённая грудь — всё это было запечатлено отдельными снимками, словно пазл. Последняя фотография как образец, по которому можно головоломку, — среди сухих листьев, на промёрзшей земле лежало бездыханное тело Насти. — Наконец-то руки добрались, представляешь? — со светящимися глазами улыбнулся он, поглаживая Апату. — Она была плохой, я должен был это сделать, должен был освободить, — бормоча, мужчина больше не смотрел на снимки и перевёл взгляд на кружащиеся за окном снежинки.***
Войдя в палату, Лёша мигом выбросил из головы все слова оправдания, что приехал с Кириллом, забыл про всю тянущую тревогу от представлений Гречкина рядом с Соней. Видеть её смеющейся, с тенью здорового румянца на лице, а, главное, стоящей на ногах, было усладой для глаз и сердца. Макаров немного задержался в дверях, чтобы понаблюдать за непринуждённым и лёгким танцем подруги, за её плавными движениями и счастливой улыбкой. — До сих пор помню, — озорно отозвалась Соня и, заметив кивок Юли за её спину, обернулась. — Лёша! — радостно вскрикнула девушка и бросилась на шею к другу. Юноша приподнял Лагунову и сделал пару оборотов, та, почувствовав, что ноги отоврались от земли, блаженно зажмурилась. — Как спектакль? — возбуждённо спросила она, стоя на полу босыми ногами. — Так приятно видеть тебя такой, — нежно ответил Лёша, не в силах оторвать взгляд от подруги. — У тебя тут компания хорошая, как я вижу, — приветственно кивнув Пчёлкиной и Диме, улыбнулся Макаров. — Да и ты не один, — изучающе посмотрела Соня за его спину. — Я Соня. Приятно познакомиться лично, Кирилл Всеволодович, — девушка протянула руку и простодушно улыбнулась. — Взаимно, — сжав тонкую кисть Лагуновой, проговорил парень. — Просто Кирилл, я ж не дед, как Гром. — Кхм, — неожиданно и громко кашлянула Юля у окна. — Неловко вышло, — ойкнул Гречкин, разрывая рукопожатие и заглядывая девушке в глаза. — Спектакль просто шикарный. Этот парень — гений! — вкрадчиво объяснил Кирилл. — Я рада, что вы помирились, — Соня склонила голову вправо. — Вы ссорились? — спросил непонимающий Дубин. — Да так, пустяки, — смотря на опомнившуюся и стыдливо зажмурившую глаза девушку, подхватил Гречкин. — Не сошлись во мнениях по поводу Пушкина. Зацепились языками, не больше. — Не знал, что вы дружите, — пренебрежительно отозвался Дима, которого Гречкин настораживал и которому Гречкин не нравился. Дима верил, что люди меняются, но так резко и такие как Кирилл — это уже фантастика какая-то. Вернувшись в постель под настойчивым взглядом друга, Соня принялась рассказывать о посиделках, прерванных приходом Марии. То отчаяние и печаль в голосе Лагуновой заставили Лёшу ободряюще улыбнуться. Девушка чарующе улыбнулась и смотрела в окно, сжимая ладонь Макарова чуть сильнее всякий раз, когда голова Димы, тихо разговаривающего с Юлей, поворачивалась в её сторону. Юноша вытаращил глаза и в немом удивлении раскрыл рот, оборачиваясь на Кирилла в поисках понимания. Тот нагнулся и прошептал: — Он так сильно её запугал? Лёша пожал плечами и вздрогнул от грохота двери о стену. На пороге, как по щелчку пальцев, из воздуха появились двое. Первый, Фёдор Иванович, взвинченный и разъярённый, тяжело дышал и часто моргал, стараясь смахнуть пелену с глаз. Второй, Игорь Гром, стоящий за спиной подполковника, выглядел виновато и взглядом одним предупреждал о предстоящей буре, в которой больше всех достанется Дубину. — Лейтенант Дубин, почему не на рабочем месте? — вдруг проскрипел Фёдор Иванович и недобро прищурился. — На рабочем, — вздрогнувший Дима не сразу понял, кто говорит. — Выяснили кое-что по поводу убитой Анастасии Ворониной, у меня появилось подозрение. — Подозрение у него, гляньте, — смягчаясь, удивился Прокопенко. — А ну-ка иди сюда. Пойдём, поговорим, расскажешь, что выяснили, догадки все расскажешь. Когда Дима и Фёдор Иванович вышли в коридор, Юля и Игорь молча переглянулись и, по всей видимости, перекинувшись телепатически парой слов, последовали за первыми двумя. Если Соня и Лёша хоть немного были в теме и могли догадываться, что к чему, то Кирилл грубо изогнул брови и активно размахивал руками, колдуя объяснение. Лагунова сжала челюсти от царапающей вины за пребывание Димы тут, меньше всего ей хотелось доставлять ему больших проблем. Макаров же повернулся, проскрежетав ножками стула по полу, к Гречкину и попытался поймать его руки. — Успокойся ты, — не вытерпел юноша и поднялся на ноги. — Свидетель она, забыл? — Какие мы, блять, друзья? — мотая головой, возмутился Кирилл. — А что я должен был сказать? «Нет, он отсосал мне в подсобке детдома, после такого друзьями не зовутся»? — Лёша уставился на Гречкина, будто тот сказал очевидную глупость. — Пойми, проще, если Дима будет тебя считать моим другом, потому что он итак тебя недолюбливает. — Давай, кричи громче, чтобы точно все услышали, — съязвил Гречкин, складывая руки на груди. — Кирилл, можно тебя? — влезла Соня и, хлопая ресницами, заглянула парню в глаза. Показав язык Макарову, Кирилл с подобострастной улыбкой сел на стул. Прошептав ему что-то, Лагунова неуловимо кивнула и закусила губу. — Спасибо. Парень вышел из палаты, не потрудившись объяснить куда и зачем, и Лёша начал бы возмущаться, если бы не заметил взгляд Дубина на подругу через приоткрытую дверь. — О, Господи, — прошептал Макаров, дождавшись хлопка двери, и широко распахнутыми от шока глазами повернулся к Соне, — ты трахалась с Дубиным? Прежде чем Лагунова успела состроить непонимающее выражение лица и обнажить зубы в ровной улыбке, Лёша в шарахнулся от девушки, как от чумной, и запустил руку в волосы. Мозг отрицал факт связи между Соней и добросовестным лейтенантом Дубиным, внутри заклокотала неправильная ревность и беспочвенная тревога, жжужащая о трагичном исходе событий. — Блять, да как ты к этому пришёл? — устало потирая глаза, воскликнула она. — Где причинно-следственная связь, Макаров? — Я просто чувствую, — поборов тяжесть в груди от ничем неподкрепленных мыслей, юноша вытащил из кармана толстовки электронную сигарету. — В палате стоит запах секса, — ухмыльнулся он и сделал тяжку. — Я жду. — Ждёшь чего? — поинтересовалась Лагунова, жадно поедая взглядом источник никотина. — Второго пришествия? Боюсь его не будет. — Подробностей, — придвинув стул ближе к кровати, Макаров положил электронку на одеяло между ним и Соней и задернул шторку, на всякий случай. — И ты не отвертишься, я тебя подкупил, — указывая взглядом на пластмассовый корпус устройства, довольно улыбнулся Лёша. В то время, пока девушка описывала происходящее с ней и полицейским в душевой, в коридоре, повышая голос почти до крика и понижая его тут же, Фёдор Иванович вытирал пот со лба и ходил из стороны в сторону. -… И, исходя из этого и нетипичного вида жертвы после смерти, я предположил, что он серийник, — стараясь избегать кровавых подробностей в детском отделе больнице, Дима говорил полушёпотом. — Хочешь сказать, что будут ещё жертвы? — остановился Прокопенко и заглянул Дубину в глаза. Получив в ответ уверенный кивок, мужчина задумался и сел на небольшую скамью около одной из палат. — Но ведь узнать про татуировки можно было за час, а ты здесь третий час. — Какая разница, сколько он тут? Это его личное дело! — не вытерпела Юля и вмешалась в разговор. — Не сиди он тут столько, мы не вышли бы на Юсупова. — Отмена по Юсупову, — прохрипел Гром, стоя за Пчёлкиной. — Он заявил, что у него алиби на ночь убийства, — мужчина вдруг поперхнулся словами и сосредоточенно взглянул на Фёдора Ивановича. — Надо поговорить с Соней, чтобы выяснить всё, — несмотря на призыв к действию, Гром остался на месте и остановил Юлю, серьёзно посмотрел ей в глаза и вкрадчиво добавил: — Больше в детектива не играй, это не твоя работа. После внезапного, сумбурного диалога Лагуновой и сотрудников полиции, больше походящего на диалог, потому что девушку засыпали вопросами и, не выдерживая паузы, начинали выяснять подробности друг у друга, забывая про свидетельницу, в душе Сони поселилась прозрачная, липкая тревога. Лицо Гречкина, вернувшегося после перекура, о котором его любезно попросила девушка, было незабываемо: губы напряжённо поджаты, в глазах читался страх и опасность, ладони сжаты в кулаки, взгляд изучающе преследовал каждого в комнате. Убедившись, что внимание приковано не к нему, Кирилл подхватил юношу под руку и отвёл от посетителей из органов власти. — Не хочешь сегодня у меня остаться? Приставать не буду, обещаю, — прищурив глаза, улыбнулся Гречкин. — Ты даже не спросишь, что происходит? — удивлённо воскликнул Лёша и виновато оглянулся на подругу; мешать точно не хотелось. — А зачем? Это не твоё и уж точно не моё дело. Тебе нужно отвлечься от всего этого, — парень махнул в сторону Дубина, внимательно следящего за речью Прокопенко. — Я еды закажу, посмотрим фильм или сериал, выпьем что-то, — глаза у Кирилла воспламенились и ещё сильнее били по стойкости Макарова, не планировавшего уезжать из больницы до понедельника. — Во-первых, я не пью, — поправляя волосы рукой, проговорил Лёша, всё ещё боясь помешать Соне и Фёдору Ивановичу. — Мило, что ты зовёшь меня на свидание, но с девственностью хотелось бы расстаться по-другому. — Расстаться? — широко распахнутыми глазами он уставился на юношу. — Ты же говорил, что... — Лёша, можно тебя на минутку? — позвала Соня. — Да, конечно, — оглянувшись на Кирилла, Лёша с интересом заглянул подруге в лицо и подошёл ближе. — Чем я могу помочь? — Я хочу, чтобы ты был рядом, мне трудно с мыслями собраться, — бросив потерянный взгляд на Прокопенко, она взяла Макарова за руку. — Он же может остаться? — ища поддержки, её глазами сами нашли Диму. — Если речь идёт про мою семью, я хочу, чтобы семья была рядом. А он, — она кивнула подбородком на юношу, — самая настоящая семья. — Если психологически тебе будет легче, то конечно, — дежурно улыбнулся Дубин скорее начальству, чем девушке, отчего ей стало противно. — Только, — откашлялся молодой человек и стал говорить тише, — пусть он выйдет. Я ему не доверяю. — Кир, — громко позвала Лагунова, пугая сидевшего рядом Лёшу. — Можешь сходить за соком? Я умираю как хочу его, а никто тут не понимает меня, на тебя одного надежда, — состроив жалобный взгляд, попросила она. — Хорошо, принцесса, — протянул парень с непривычной, мягкой улыбкой на лице. — Если кто обижать будет, звони. Номер есть у малого, — подмигнув, Кирилл вышел из палаты и уже в дверях добавил: — Люблю тебя! — Так что вы говорили про моего отца? — Соня тут же переменилась в лице и сжала челюсти. — Фёдор Юсупов — главный подозреваемый в деле о похищении девочек, — с холодной решительностью продолжил Прокопенко, словно диалог никто не прерывал. — Мы не можем утверждать, что он убил Воронину, но факт похищения другой девочки есть. — Я не хотела говорить, чтобы лишний раз не волновать тебя, — чутко ответила Пчёлкина, заправляя прядь за ухо. — Мне решать, что знать и из-за чего волноваться, — беззлобно, но серьёзно проговорила Соня и вновь сфокусировала своё внимание на подполковника. — Фёдор Иванович, скажите, мой отец может быть как-то связан с подозреваемым? — Точно сказать не могу, — задумчиво проговорил мужчина, поглаживая подбородок. — В нашей работе ничего нельзя исключать. Надо проверить, может это и правда совпадение. — Я уже отправила фото с инициалами Степановой, она обещала перезвонить, — участливо проговорила Юля, поглаживая Игоря по спине. — Этой вертехвостке? — насупился Дубин, сознательно или нет вызывая у Сони интерес к этой даме. — Ты же говорила, что отец умер, разве нет? — воспользовавшись паузой и переключением внимания с Сони, прошептал Лёша. — Я тоже так думала, но Маша в порыве гнева сказала, что он ушёл из-за меня. Не видела я, чтобы мёртвые ходили. — Вот оно как, — на несколько секунд Макаров замолчал, активно размышляя о чем-то. — Я думаю, ты правильно поступаешь, что хочешь его найти. — Пчёлкина, не путайся под ногами! — вдруг услышали друзья возглас. — Дима, — спокойно начала журналистка, проглатывая агрессию товарища, — тебе не следует выплескивать эмоции, предназначенные для другого человека, на меня, — она усмиряюще кивнула головой и украдкой постарела на Соню. — Вы же поможете найти мне отца? — сдавленным голосом отозвалась Лагунова, отвлекая всех от начинающей ссоры. — Даже если он как-то связан с этим? Фёдор Иванович? — её глаза увлажнились под плачущий голос. — Сонечка, — присев на кровать, ласково и тепло начал мужчина, — я вижу, что ты девка хорошая, а хорошие люди должны друг другу помогать. Найдем, — по-домашнему улыбнулся Прокопенко, вызывая в Лагуновой новое светлое чувство отцовской заботы, — из-под земли достанем! Спустя несколько часов, ближе к ночи алиби Юсупова подтвердилось, Соня допивала третий пакет сока, довольно облизываясь, и то и дело всматривалась в Кирилла. Дима почувствовал тупой укол между рёбрами. Его не должны заботить взаимоотношения свидетеля, но Дубин не умеет врать. Их почти случившийся секс действительно что-то значит. Значило, по крайней мере. Сейчас же Дима был уверен только в давящей на плечи усталости и вечно закрывающихся глазах. А Макаров дразнил его, безмятежно посапывая, полу-сидя полу-лежа на стуле и положив голову на грудь подруги. Гром уехал с Фёдором Ивановичем для выяснения обстоятельств и допроса по поводу модельного агентства, Юля, сославшись на головную боль, вернулась домой. — Ему нужно нормально поспать, — тихо произнесла Соня, перебирая русые пряди. — Кирилл, отвезёшь его? — Куда ж я денусь? Не бросать же его, — оторвавшись от телефона, ответил парень. — Лёшенька! — Погоди, — девушка оторвала голову от подушки и вскинула ладонь вперёд. — Дим, спрячься за угол, чтобы меньше возмущений было. «Как это так, ему можно, а мне нет!» — пародируя интонации друга, усмехнулась Соня и взглянула на Дубина. Тот покорно, сквозь дремотную пелену послушался и отошёл. Лагунова разрешающе кивнула Гречкину, максимально небрежно откинулась на подушку и закрыла глаза. — Лёша, просыпайся, — мягко позвал Кирилл и потряс за плечо юношу. — Поехали домой. — Домой? — сонно отозвался Макаров, подняв голову, и посмотрел на спящую Соню. — Давно уснула? — Давно, — нежно поглаживая подростка по спине, протянул Кирилл. — И Дубин уже ушёл. Поехали. — Поехали, — коротко согласился Лёша и, бросив печальный взгляд на Лагунову, оставил трепетный поцелуй на её щеке.