***
И, раз уж речь зашла об «искусственных», нужно обязательно осветить этот важный аспект ордынской истории и быта. На заре официального становления Орды, 47 лет назад от нынешних событий, у неё не было ни влияния, ни населения, ни даже средств хотя бы для наёмников, однако было желание её Предводителя, такое же неизвестное и покрытое мраком, как и он сам. Он создал некое подобие города где-то на бескрайних болотах в отдалении от всех очагов цивилизации. Этот город в начале своего существования представлял из себя сеть полутёмных коридоров, пустых казарм и дешёвеньких мастерских. В этой сети, вдоль огромных коридоров, стояли резервуары с кислотно-зелёной жидкостью, которые изредка проверялись и чинились небрежно сделанными ремонтными роботами. Когда чернеющий за стеклом резервуара силуэт начинал проявлять активные признаки жизни, раздавалось шипение насосов, и кислотно-зелёная жидкость начинала убывать. Затем защитное стекло опускалось, и так делая первые шаги и вздохи, появлялся на свет «искусственный» первого поколения. Потом роботы устанавливали ему в голову контролирующий чип, который в случае попытки ослушаться или предать администратора этих устройств превращал мозги носителя в подогретую кашу. Именно вместе с чипом «искусственные» получали должности и обязанности, вследствие чего начинали служить на благо Орде. Так, на основе первых «искусственных» была создана «Первая Ордынская Армия», которая дала начало эпохе экспансии. Начальные завоевания были хоть и небольшими, но их было достаточно, чтобы утвердиться на мировой арене. К разочарованию Предводителя Орды это продолжалась недолго, потому что у первого поколения «искусственных» было ужасное здоровье, низкий интеллект, и, естественно, апатия ко всему происходящему, к тому же их создание было дорогим и сложным процессом. Тогда Предводитель решил поменять свою тактику и начал улучшать условия жизни на своих завоеванных территориях. Получалось так, что при оккупации местные жители начинали жить лучше, чем до неё. Что не удивительно, так как вся Эфирия была лоскутным одеялом, сотканным из феодальных королевств. Поэтому, даже минимальная социальная защищённость и избавление от бесконечных лордов, графов, сэров, делали покорными Орде не только жителей оккупированных территорий, но и тех, кто бежал из своих родных королевств в поисках лучшей жизни. Именно в таких условиях стали формироваться армии «настоящих», где инструкторами и высшими командующими становились «искусственные». Довольно за небольшой промежуток времени это вылилось в конфликт — «настоящие», не желая лишней конкуренции за высокопоставленные военные и начинающие появляться тогда промышленно-корпоративные должности, со стороны каких-то «недоразвитых», просто организовывали покушения на слабые отряды «искусственных»; негласным трофеем были кошачьи уши и хвост, отличительная черта всех, кто в одночасье стал врагом. Дальше произошло то, чего никто не ожидал. Хордак (так стали звать ордынцы своего Повелителя) под предлогом медицинских обследований вживил контролирующие чипы уже «настоящим» в основном капитанам и «лидерам мнений», ведь потенциальная угроза исходила в основном от них. Потом, избрав из «настоящих» капитанов самых талантливых, сделал их генералами. Первый приказ, который он им отдал — это уничтожить все лагеря, где располагались армии «искусственных». Главной причиной, подобного решения, стала необходимость избавиться от ненужных рудиментов внутри Орды, да и просто дать первый боевой опыт «настоящим» армиям, непомешало бы. Загвоздка заключалась только в одном, Хордак незадолго до нападения «настоящих» сообщил войскам и подразделениям «искусственных» о предательстве и попросил их готовится к обороне. С довольной улыбкой, он сделал это для того чтобы отчасти позабавится, а отчасти усложнить до этого слишком простую задачу «настоящим». Бои закипели хоть и неравные, но ожесточённые, ведь, несмотря ни на что, умирать «искусственным» не хотелось. Правда, желание жить не сделало им победы: того преимущества в технологиях и эффекта неожиданности, что были при борьбе с первыми эфирийским королевствами, уже не было. Вооружённые силы «настоящих» быстро окружали места скоплений "искусственных", и лагерь за лагерем, с сопутствующим успехом, уничтожали всех там находящихся. В итоге: лишь за две недели армии «настоящих» стали основным столпом военной мощи Орды, и всего-то два генерала из восьми поджарили себе мозги в попытке воспользоваться случаем и захватить власть да пару-тройку мелких выскочек. Результат для Хордака был удовлетворительным, теперь он мог сконцентрироваться на техническом оснащении новых армий. Что до «искусственных», то резервуары, в которых они выращивались, сократили на 98%. Изредка для заполнения пробелов в особо опасных профессиях и должностях те, уже более совершенными, выращивались вновь. Бывали случаи, когда «искусственный» не подходил по начальным параметрам. Тогда получившийся на ранних этапах объект отключали от аппаратов, если он был достаточно сформирован, чтобы хотя бы поддерживать жизнь в себе, то его определяли в какую-нибудь детскую военную школу, в группы сирот. Надеясь на то, что не до конца развитое существо сможет пережить враждебные условия и ещё принести пользу Орде. Такой «неподходящей по параметрам» была и Катра. Для наглядности современного отношения к "искуственным", можно вспомнить того же инструктора, отправленного на фронт. Главным обстаятельством, так скажем, наказания служило обвинение в неуровновешенности и опаснасти, грозящей обычным детям. Срезанные им волосы стали, только поводом, для отстранения подобного человека от работ с детьми.***
Коридор детской военной школы, был освещён через прочные защитные стёкла утренним светом. Приблизившись друг к другу, Адора и Катра успели обменяться только задорными взглядами, потом раздалась команда: «Стройся!» Все кадеты выстроились по парам и, следуя за ответственным по группе, направились в столовую. Там им, как обычно, дали белковые батончики, накачанные детскими, относительно безопасными, стимуляторами, которые немного ускоряли физическое и умственное развитие, ещё в честь дня основания Орды им вдобавок положили ломтик отварного мяса и кусочек сахара. После утреннего перекуса, все выпили по одному разрешённому на завтрак стакану воды, и началось недолгое перешептыванье: — А знаете, что есть отряд, который только на жёстких стимуляторах живёт. Кровь у них синяя, а глаза красным горят. — Да это байка фронтовиков, никто на жёстких стимуляторах больше месяца не протянет… Начавшийся спор двух кадетов был прерван. Прозвучал новый приказ, и все уже готовы были идти дальше. За прошедшим завтраком начинались занятия. Первая привычно шла шестичасовая симуляция теоретических знаний, разбавляющиеся недолгими перерывами и не отличающимися от завтрака обедами. Сама симуляция происходила следующим образом: кадетов заводили в помещение идеальной прямоугольной формы с идеально белыми глянцевыми стенами, где располагались 64 кресла, забитых электроникой. К кадетам прикрепляли ворох проводов, но главным прибором погружения в симуляцию была маска виртуальной реальности. Как только маска закреплялась, то кадета тут же встречал роботизированный женский голос и какая-нибудь симуляция чрезвычайных ситуаций. Задача голоса была обучить учеников с помощью выживания в экстремальных условиях: быстро думать в условиях стресса, решать логические задачи и привить углубленные познаниям к прикладным естественным наукам. Во время условных перемен кадеты часто обсуждали, что лучше бы им вживляли сразу блоки памяти, а не по симуляциям гоняли. Но из рассказов инструкторов-фронтовиков они не могли знать, что при вживление таких блоков человек попросту лишался самосознания, и его начинали использовать только как ходящую энциклопедию на фронте или в научно-исследовательских комплексах, как полностью готовых на любые эксперименты учёных. Казавшейся бесконечной симуляция всегда подходила к концу, и наступало время физических тренировок. После обязательного построения все с душевным подъёмом направились к тренировочным полигонам. Ведь тренировки для всех были отдушиной, они позволяли абстрагироваться от своих небольших житейских проблем, погрузиться в душевные истории инструкторов-фронтовиков, нередко проявлявших ностальгию. Да и просто посоревноваться с другими кадетами в тренировочных боях, вносящих дух соперничества и азарта в юные души. И вот, дойдя до раздевалок, группа разделялась на юношей и девушек, которые естественно переодевались в тренировочную форму по отдельности. Правда, Адора стеснялась переодеваться даже с девушками, поэтому она дожидалась пока все переоденутся и выйдут, а уже потом начинала переодеваться сама. Для ушастой на этот счёт было всегда исключение, чем она зачастую и пользовалась, не упуская такую возможность подшутить над златовлаской: — Отличная фигурка леди Адора! Эта красота просто создана для прекраснейшего принца, — сказала, расплываясь в саркастической улыбке, ушастая. Как всегда, раскрасневшись, златовласка лишь смущенно бубнила: — Да хватит! Тебе так нравится надо мной издеваться? — Ну что ты горячишься, Адора? Если бы ты только знала, как твоему белоснежному лицу идёт этот багряный румянец… — бросив напоследок заинтересованный взгляд и беззлобно рассмеявшись, Катра вышла из раздевалки, чтобы больше не смущать подругу. После того, как все переоделись в тренировочную форму, больше похожую на облегченную боевую, кадеты начинали выстраиваться перед тремя инструкторами в шеренгу. И тут произошла первая странность — на всех скоростях прямо над шеренгой, пронёсся тяжелый летающий транспортник модели «Hi war», летел он в сторону научно-исследовательских комплексов, расположенных не так далеко. Но лишь недолго, посмотрев ему вслед, все сразу же забыли о нём. Началась обычная тренировка: бег, разминка, растяжка, прицельная стрельба, пара баек от инструкторов, и наконец началась подготовка к тренировочному бою. Всех распределили по командам, Катре и Адоре повезло, в этот раз они сражались по одну сторону баррикад. После оглушающей тишины, между тренировочными декорациями начал разгораться бой. План команды синих, за которую сражались Адора и Катра, был прост — создать красным иллюзию прорыва с флангов, а потом, резко перегруппировавшись, взять мощным ударом по центру базу врага. Но всё пошло не так с самого начала: красные начали сразу теснить правый фланг. Когда силы из центра были переброшены на помощь — красные тут же ударили по центру, и через центр уже вышли в тыл левому флангу. Единственное, что оставалось сделать синим — это уйти в глухую оборону, которая постепенно таяла. Точно выстрелив в голову очередному замешкавшемуся перед атакой красному, Адора не почувствовала радости, чувство близкого проигрыша давило на нервы. Тем более Катра уже как десять минут назад выбыла, когда во время перезарядки на неё неожиданно налетела штурмовая группа красных. Переводя дух, Адора вдруг заметила ещё одну странность — инструктор всё это время, наблюдавший за тренировочным боем со стены ограждающей всю площадь тренировочных декораций, теперь нервно держался за ушную гарнитуру. С каждой секундой движения инструктора становились резче и беспокойнее, а потом и вовсе раздался истерический крик: — Эвакуация!!! Эвакуация!!! Эвакуация!!! — явно в панике кричал он. Сначала этому не хотели верить, думая, что это какая-то проверка или способ подшутить, но нет. После этих криков раздался вой сирен, подтверждающий приказ инструктора. Все кадеты, находившиеся в декорациях, побросали имитационные винтовки и бросились бежать к хорошо защищённым корпусам школы, соединённых между собой множеством переходов. Страх и паника охватили всю бежавшую толпу, но те, кто был поумней, выбежав из толпы, побежали к корпусам, которые находились подальше, чтобы не быть задавленными у ближайшего входа в корпус или самим не оказаться в самом хвосте толпы. К сожалению, Адора была не из их числа, и бежала она в самом центре этого бушующего потока. Когда толпа начала протискиваться через, как назло, узкий проход корпуса, где-то со стороны исследовательских центров послышался громкий хлопок. Затем вдалеке завиднелся столб синего дыма. Адора тогда уже почти стояла в проходе, однако она обратила внимание на то, как неведомая сила начинает притягивать по направлению к синему дыму небольшой мусор. Наконец, переступив порог, она услышала, как за ней успели войти ещё пару человек, а потом включились силовые щиты, отделившие оставшуюся снаружи толпу от корпуса. Послышался медленный скрип, закрывающейся корпусной тяжёлой двери, но даже через все системы защиты Адора ощутила приближение чего-то мощного. Не успев понять что это, в спину Адоры ударила взрывная волна, смягчённая множеством препятствий, в том числе и кадетами, стоящими позади Адоры. Дальше для неё было всё как в тумане: мгновенье позади слышались крики, затем плач Катры, запах медицинской палаты…***
— Адора… Адора… — звучал чей-то размерный, плавный и неизвестный до сих пор голос. — Кто здесь? — лениво спросила та, к кому обращались, и только после этого открыла сомкнутые насильно веки. Перед собой Адора увидела абсолютно тёмное пространство, разрезаемое единственным лучом света. В этом луче стояла бледная высокая фигура, которая и подзывала златовласку мягким ласковым голосом. Когда фигура полностью завладела её вниманием, незнакомка продолжила. — Адора… Как давно мы не виделись… Доченька… — фигура провела ладонью по своей щеке, вытирая слезинку, — Это я… твоя мама, мы обязательно должны встретиться в скором времени вживую, и наверстать утерянные годы. — Кто… Кто вы? — уже ошарашено звучал вопрос, — У меня нет матери, как и у всех, кто здесь обучается. Вы, наверное, призрак, а я умерла?! — Нет Адора, я не призрак. Тебя отняли у меня ещё тогда, когда ты была младенцем, потому ты меня и не помнишь — говоря это, силуэт начал становится более детализированным, начали чётче вырисовываться: глаза, руки, складки на одежде и много других мелких деталей, — Но я смогла связаться с тобой, чтобы помочь тебе выбраться отсюда, и вернуться домой. — Что?! Выбраться?! Куда выбраться?! Орда и эта школа — единственный мой дом, — вырисовывался некий протест, — Я скорее поверю, что вы — моя галлюцинация, чем мать! — Зря, ведь… Но златовласка уже не слушала, она попыталась снова погрузится в небытие, и отгородится от этого приятного мягкого голоса. Однако, сопротивляться с каждой секундой становилось всё сложнее и сложнее, казалось голос звучит прямо в мыслях, минуя слух. И в какой-то момент она прекратила сопротивление, стала слушать и вникать в слова силуэта, назвавшийся матерью. Бледная фигура поведала ей много вещей: про то, как Адору отобрали у семьи, про военные преступления Орды, про бесчеловечные научные эксперименты, — все рассказы были один ужасней другого. Так что к концу всех рассказов она не искала даже подвоха, и верила всему сказанному, проникшись ужасами и болью загадочной рассказчицы. — Но как мне сбежать? — с твёрдой решимостью узнавала Адора. — Об этом позже, а пока тебя ждут, — последнее, что сказал этот всё ещё размытый силуэт, прежде чем исчезнуть. Девушка очнулась, теперь она находилась в медицинской палате, пахло чем-то резким похожим на какой-то дезинфицирующий раствор. Как только она приняла сидячее положение на кровати, ей тут же на шею с объятиями бросилась Катра. Адора была так этим тронута, что не могла и пошевелиться, дабы не нарушать сложившуюся идиллию, в этой приятной тишине. Жаль что эта тёплая атмосфера не могла длится вечно. — Я так долго была без сознания? — спросила Адора не до конца отойдя от пробуждения. — Нет. Всего пару дней. Считай легко отделалась: несерьёзными ожогами, да парочкой «неопасных синяков» или, как говорил врач — ге-ма-том. — Тогда чего ты так на мне повисла? — Ты ударную волну пережила! Чем не повод порадоваться? Остальным повезло гораздо меньше, — тут же опомнившись, ушастая прикрыла рот рукой, понимая, что сказанное сейчас было излишне. Образовалась неловкая пауза, которая постепенно начала разбавляться бытовыми темами. Опускались грустные или тяжёлые моменты, что сильно сокращало поток новостей, но и оставшихся вестей было в избытке. Потом пришёл врач и попросил Катру выйти из палаты. После того как Катра вышла, врач обсудил самочувствие Адоры, назначил ей пару мазей и особых регенерирующих пластырей и через день выписал её обратно в группу. Вернувшись, она не увидела многих, кого знала: вместо них были уже совсем другие кадеты. Первые недели после инцидента занятия проходили в укороченном режиме и только внутри корпусов, из которых никто не хотел поначалу выходить. Правда, приказ пришедший после двух недель таких сокращённых занятий, чётко заявлял о завершении всех ремонтных работ и обязательном возобновлении полноценных занятий. Конечно, тот ужасный день, наверное, навсегда запомнится выжившим кадетам, но ежедневная рутина притупила особо неприятные чувства, растворяя в себе ещё особо острую боль. Пока все переживали утраты, вызванные катастрофой. Адора всё больше запиралась в себе, чтобы случайно не раскрыть всем свои потаённые секреты. Та высокая, бледная и размытая фигура, явившаяся ей во время бессознательного состояния, теперь начала появляться и во снах. Каждую ночь она становилась более детализированной, а привязанность Адоры к ней лишь росла. Спустя десяток подобных сновидений, Адора уже называла её матерью, и начинала беспрекословно следовать советам по подготовке к побегу. В основном их суть сводилась к наставлениям для более усердных тренировок, иногда разбавляемых заучиванием маршрута, времени, обстоятельств будущего побега. На вопросы Адоры, откуда её мама может знать события будущего, фигура отвечала: «Это самый вероятный вариант развития событий». Подробностей этот ответ никогда не получал, а Адору как будто что-то сдерживало задать ещё один, хотя бы уточняющий вопрос. И так в сновидениях прошёл целый год, Адора замечала, как она отдалилась от Катры, но ничего с этим поделать не могла, боязнь проговориться была сильнее давней дружбы. С удивлением для себя она обнаруживала нарастающую апатию к плану побега, но, когда это апатия начинала расти, вместо высокой бледной фигуры ей снился душераздирающий кошмар военных преступлений, совершаемых Ордой, который мигом развевал апатию и побуждал к действию. Но вот, однажды это всё подошло к концу, пробил час торжественного выпуска из кадетской военной школы. Кадетов-выпускников выстроили в ряд, и каждому на парадную форму начали крепить знаки, присуждающие им статус рядовых. После церемонии им дали неделю отпраздновать это событие, а затем, объединив бывших однокашников в одно подразделение, отправили на фронт. На следующий день после прибытия был пасмурный день, ничего не предвещало беды, но вошедший в казармы капитан, приказал быть готовыми выдвигаться к первой боевой цели…***
Кап! Кап! Кап! Дззззз… Реальность разорвалась посередине. Первыми ощущениями стали тяжесть наручников на запястьях и боль от удара электричеством. Когда глаза Адоры наконец смогли сфокусироваться на мире вокруг, она увидела обступающих её восставших. По середине явно стоял командующий этим сбродом и кидал на неё презрительный взгляд. Потом он с нескрываемой ненавистью и решительными намерениями спросил: — Позвольте задать вам парочку вопросов?