Nebel

Садовник. У меня сегодня распустились чайные розы, хлебные розы и винные розы. Посмотришь на них — и ты сыт и пьян. Господин дракон обещал зайти взглянуть и дать денег на дальнейшие опыты. А теперь он воюет. Из-за этого ужаса могут погибнуть плоды многолетних трудов. © Е. Шварц, «Дракон»

      — Добрый вечер, херр Вагнер, — вежливо поздоровался Ян. И немного злорадно добавил угрожающее: — Мы с Изерлона.       Повар-убийца пока был заперт в отдельных охраняемых комнатах, но не в камере. Практически домашний арест, можно сказать. Видимо, за стремление содействовать следствию — Лоэнграмм объяснил, что повар клянётся в своих верноподданнических убеждениях, правда, не даром, а в стремлении сохранить заработанную собственность.       — Добрый вечер, — собеседник вежливо осклабился. — Надеюсь, вы оправдаете свою репутацию непревзойдённо коварного и хитроумного противника, адмирал Ян, поскольку моя судьба, в некотором роде, зависит от вашего успеха в борьбе с хорошо известным вам лицом.       Ян, к сожалению, сейчас совсем не ощущал себя хитроумным и коварным. Напротив, он очень злился на себя за то, что всё время думал о проклятом кайзере, и это сбивало. Перед глазами так и стояли его золотые волосы, румянец смущения на бледном лице, дерзкий взгляд из-под опущенных длинных ресниц… вот же прицепился со своим «эротично»! Раньше Ян всегда был достаточно равнодушен к сексу, к тому же никогда не испытывал влечения к мужчинам, но Лоэнграмм, казалось, обладает какой-то демонической притягательностью! Какой же упорный, гад! Не сумев ни победить в бою, ни переубедить, решил соблазнить! Интересно, чего он этим хочет добиться?       Зато повар-убийца, по документам Евгениус Вагнер, вживую оказался даже неприятнее, чем Ян ожидал — сильно помотанный жизнью, с цепким тяжёлым взглядом, мешками под глазами и написанным на физиономии криминальным прошлым, о котором Ян, впрочем, и так уже знал.       — Именно ради этого я и здесь, — Ян, в отличии от того, как вёл себя обычно, не стал мягко улыбаться. — Как я понимаю, вам совсем не понравилась мысль, что выполняя распоряжения своего, хм, работодателя, вы потонете вместе с ним, но если это, как вы выразились, лицо вернёт себе влияние и фавор, то вам не жить, поскольку вы уже его подвели.       Вероятно, то, что Ян, изерлонский мятежник, с какого-то хера ведёт следствие, вместо того, чтобы сидеть в тюрьме, сейчас лишний раз убеждало имперцев в его распиаренном сверх всякого реализма хитроумии.       — Будем считать, что я не отравил вас только потому, что опасался случайно навредить его величеству Лоэнграмму, — херр Вагнер снова оскалился. — А всё остальное вы вытянули из меня пытками. Я, знаете ли, человек подневольный, маленький! Я ведь никогда не хотел становиться уб… поваром, я всегда мечтал стать композитором, создавать прекрасные, утончённые мелодии, как мой прославленный предок, — Ян сильно сомневался, что носитель такой распространённой фамилии действительно может иметь какое-то отношение к древнему земному композитору. — Но в Рейхе Гольденбаумов талантливому простолюдину без средств было почти невозможно пробиться, я работал с десяти лет, считал каждую рейхсмарку, но…       — Поэтому свой первый срок за разбой вы получили ещё в подростковом возрасте, — Ян усмехнулся. — Гораздо сильнее меня интересует, как вы стали сотрудничать с Оберштайном.       — Это вышло практически случайно, — повар-убийца устало ссутулился. — Я только откинулся с очередной отсидки, и у меня возникла бизнес-идея: запустить на Одине точку с альянсовским фастфудом, а лучше сеть. Он легко готовится, его удобно есть на ходу, и тогда в Империи не было подобного. Но когда пришёл в полицию за лицензией, меня заподозрили в шпионаже на Альянс. Меня бы снова посадили, но дошло до Оберштайна, ему это было не по чину, но у него всегда был нюх на перспективных сотрудников. Он ознакомился с моей биографией и предложил мне в качестве испытательного срока отравление одного мешающего ему преданного Гольденбаумам полицейского чина. Если бы я не справился, мой бизнес в сфере фастфуда отобрали бы, а меня бы закрыли за шпионаж. Поскольку я с блеском выполнил задание, а мой бизнес совершенно без помощи покровителя пошёл в гору, мне была предложена награда: госзаказ на армейские пайки…       Ян прикинул, сколько людей можно отправить на тот свет отравленными пайками.       — Перейдём к более актуальным вопросам, — прервал он рассказ Вагнера. — Вы боитесь, что Оберштайн может вас убрать. Каким именно образом он может это сделать из камеры? — с точки зрения Яна, наиболее логичным решением для Рейха было бы расстрелять обнаглевшего министра, не то чтобы он одобрял подобное, но в данном случае это было наилучшим для изерлонской делегации, но Лоэнграмм явно боялся неких непредсказуемых последствий.       — У него целая сеть потенциальных исполнителей в армии, — охотно поделился повар-убийца. — Все дело в синтетическом наркотике, которым торгует Терра, сайоксине. Я сам когда-то организовал секретные гос-закупки, так что хорошо знаю. Стоит подсесть на него поплотнее, как под кайфом выполнишь любое желание поставщика. Если сталкивались с делами, где исполнитель внезапно покончил с собой или что-то ещё нерациональное, не сомневайтесь — без сайоксина не обошлось!       — Сталкивался, — Ян почесал в затылке. Действительно, отравитель из группы Тома, Шлагг, вышиб себе мозги… — Мне нужно, чтобы вы составили полный список известных вам распространителей сайоксина!