I Need Nothing, But There's Something

Хэ Сюань не знал, как долго он спал, укрытый холодными темными водами. Он кутался в уют снов и приятных воспоминаний. Там повсюду звучал смех, такой же свободный и теплый, как весенний ветерок. Вкус тонкого вина ощущался на языке. Блики солнечного света играли на темных волосах, когда пряди скользили сквозь пальцы. Он мог бы остаться здесь навсегда и никогда больше не испытывать печали. Но он не был настолько удачлив. Он проснулся. Холод глубокой воды пронзил его, как нож, растворяя сны. Он нерешительно открыл глаза. Тепло его снов улетучилось, но то были не просто сны. Это были его воспоминания, которые он сохранил даже после пробуждения. Извлеченные из глубин его сердца, они всплыли теперь на поверхности его разума, будто маленькие, блестящие пузырьки. Каждый олицетворял счастливое мгновение, которое он испытывал в жизни. Его прежняя жизнь, которую он собственноручно выбросил. На этот раз он даже не мог винить судьбу. Все это он сделал сам. Подобно тому, как он давал шанс и возможность выбора Ши Цинсюаню, он также принимал свои собственные решения. Он закрыл глаза, прижимая руки к бровям. Он очень сожалел. Обеспокоенные, его костяные драконы плавали вокруг него, теребя его одежды, утыкаясь носом в его волосы, свободно струящиеся в водных потоках. Они были ласковы с ним, и у него никогда не хватало духу оттолкнуть их, независимо от своего настроения. Прямо сейчас он был даже рад их возне. Воспоминания переполняли его, но он никогда еще не чувствовал себя таким опустошенным. Таким одиноким. Раньше его никогда не беспокоило одиночество, но теперь оно грызло его кости и изматывало настолько, что ему не хотелось ничего, кроме как свернуться калачиком и снова погрузиться в сладкое забвение. Заманчивая перспектива, но если он очнулся, то вероятно гора Тунлу уже закрылась. Либо это, либо его спячка была чем-то прервана, но отсутствие внутренней тревоги подсказывало, что все же первое. Это означало, что ему нужно было вернуться в чертоги Черных Вод и оценить обстановку. Был ли нанесен какой-либо ущерб его владениям? Придётся ли иметь дело с новым Князем демонов? Он надеялся, что нет. Ему хватало Кровавого Дождя, не говоря уже об этом подражающем зеленом ублюдке. Черновод нежно погладил своих драконов, уделил им немного времени, а затем позволил сопроводить его на поверхность и на берег. Одним взмахом руки он стряхнул с себя морскую воду, всю, до последней капли, оставшись совершенно сухим. Поднимаясь по полосе холодного песка к поместью Черных Вод, он размышлял, есть ли у Кровавого Дождя какие-нибудь новости. Можно было бы просто мысленно дотянуться и спросить, только… Он стиснул зубы. Он никак не мог произнести этот проклятый пароль к личной духовной сети Кровавого Дождя. В любом случае, хозяин Призрачного города был тем еще бесстыдным сплетником и сам связался бы с Хэ Сюанем, будь у него что-то стоящее упоминания. Как и перед спячкой, он обошел все Чертоги, проверяя, все ли на месте, не было ли повреждений и разрушений в отсутствии хозяина. Он действовал, как в тумане, все его движения были машинальными и пустыми. Он понятия не имел, что будет делать, когда закончит, но старался об этом не думать. Принимался за одно дело, неспешно переходил к следующему, пока, наконец, не обнаружил, что заняться больше нечем. Не имея повода отвлечься, Хэ Сюань вернулся в свои покои. Он расхаживал по комнате, бессмысленно распихивая и переставляя вещи, пока его память блуждала вдали, вернувшись к теплому смеху, яркой улыбке, рукам, тянущим за рукав навстречу очередным приключениям. Ему почти хотелось почувствовать сейчас это настойчивое дерганье. Он был бы рад отвлечься. Однако та жизнь ушла. Навсегда вне его досягаемости. Если бы он мог наслаждаться этим еще немного… И что тогда? Что бы он сделал? Неважно сколько еще времени, этого никогда бы не хватило, и он знал это. Он мог бы провести вечность рядом с Ши Цинсюанем и был бы счастливее, чем сейчас. Радость его мести была долго готовящимся блюдом, но оказалась такой скоротечной. Было бы лучше похоронить все под его фальшивой личностью и просто... начать сначала? В момент слабости он повернулся к большому зеркалу, стоявшему в углу его комнаты. Подчиняясь моменту, позволил своей внешности измениться. Это было так же легко, как задержать дыхание. И ощущалось комфортно, словно он влез в любимый старый халат. Он поднял руки и уткнулся лицом в ладони, казалось, оно стало неподъемно тяжелым. Но как бы это ни ощущалось, он не был Мин И. Никогда им не был. Спрятавшись от своего отражения, он говорил это себе снова и снова, но слова давались все тяжелее. Те воспоминания, пережитые во сне, были еще слишком свежи в его памяти. Он барахтался в них, как рыба в сети. Заставив себя наконец опустить руки и поднять голову, он снова посмотрел в зеркало. Он встретился со своим собственным взглядом. Пристально всмотрелся. Не стал уклоняться. Хотя его внешность претерпевала некоторые незначительные изменения, когда он становился Мин И, в целом он выглядел одинаково. Возможно, поэтому он чувствовал себя так комфортно. Ведь ничего особо не менялось. Он даже не потрудился изменить свои глаза. Холодный светло-голубой цвет хорошо контрастировал со жгучей чернотой и теплым золотом его одежд, и тот же ледяной взгляд успешно удерживал посторонних подальше от него. За исключением одного чересчур нетерпеливого и несносного маленького Повелителя Ветра. Его маскировка мало что изменила и совсем не скрывала его личность. Ши Цинсюань подружился не с пустой оболочкой. Он подружился с Хэ Сюанем. Он уставился на отрицаемый им образ в своем отражении, который сбросил в тот ужасный день, когда все пошло по плану и все пошло неправильно. Он расправил плечи, вздернул подбородок и посмотрел себе в глаза. Он не был Мин И. Он никогда не был им. Все просто. Он никогда не был кем-то иным, кроме самого себя. Он изменил внешность, взял другое имя, но он остался прежним. Воспоминания, которыми он жил, принадлежали ему. Время, которое он провел с Ши Цинсюанем, принадлежало ему. В этот момент он отчаянно хотел знать: видел ли это Ши Цинсюань таким же образом? В его памяти жили две отдельные личности, или они были одним и тем же человеком? Дружил он с Мин И или Хэ Сюанем? Мин И или Хэ Сюань убил его брата? Каким Ши Цинсюань видел его? У него не нашлось ответа, но собственное осознание успокоило бурю в его сердце, придав немного мужества. Он повернулся к своему комоду и впервые за долгое время потянулся за золотыми серьгами, лежащими поверх него. Какое-то время он просто держал их на ладони и вспоминал тот день, когда Ши Цинсюань подарил их ему. Ему. Медленно, почти с благоговением, он надел серьги, радуясь знакомой тяжести. Он будто бы обрел утраченную часть самого себя. Ему хотелось ненавидеть это чувство, но он не мог. Не мог… Тонкие полоски золота мерцали в тусклом свете его комнаты, смягчая его подлинную внешность, которую он вернул. Он оставил их на время и переключил внимание на другой игнорируемый объект. Сломанную вещь, небрежно брошенную на комод. Хотя в глубине души он знал, что это не было небрежностью. Если бы он действительно не заботился об этом предмете, то выбросил бы его в море, а не хранил в целости и сохранности в личных покоях. Вздохнув, он подошел и поднял его, порванный шелк затрепетал, как крылья умирающей птицы. - Цинсюань... - он не заметил, как это имя слетело с его губ. Тот всплеск тепла и жизни, размеренно бьющееся сердце сводили его с ума, когда он сопротивлялся зверскому голоду. Теперь без этого тепла он ощутил настоящую пустоту. "Мы не закончим на этом, ладно?.. Есть еще кое-что, о чем я хочу с тобой поговорить!" "Когда все это закончится, мы поговорим". Он вздохнул, опустив плечи. Бывшему Повелителю Ветра, вероятно, было что ему сказать. А он... должен ли он рассказать о своих чувствах? Держать их при себе было больно, достаточно, чтобы свести его с ума. Он никогда бы не обрел покоя, будучи вынужденным молчать до конца своей вечной жизни. И если Ши Цинсюань был тем, кто удерживал его в этом мире, то… им действительно стоило поговорить. Но он не был готов. Он поднес веер к губам, коснувшись ими мягкого шелка. Когда он добрался до края сломанной деревянной пластины и порванной ткани, то вздрогнул. Что-то сдвинулось в его сознании, было принято импульсивное решение и упорство заняло свое место. Он вышел из комнаты решительными шагами. Не было необходимости ремонтировать веер, но он не сможет успокоиться, пока не починит его. Он сказал себе это, хотя понимал, что отвлечение на самом деле было жалкой попыткой отсрочить неизбежное. Чем-то, способным хоть немного оттянуть время до момента его воссоединения с Ши Цинсюанем. И в это, казалось бы, незначительное, отвлечения ради, занятие он вложил душу. Проходили часы, пока он работал, с жадностью погрузившись в новое дело. В окружении одной только тишины, он не заметил, сколько времени ушло на починку веера. Хэ Сюань нанес последний штрих, тщательно выводя символ "ветер" на шелке, когда очень неприятный голос ворвался в приятную тишину и разрушил ее полностью. Лицо Хэ Сюаня еще больше омрачилось, когда он отложил кисть. "Черновод, ты наверняка ничем сейчас не занят, так что упущу любезности и сразу перейду к делу". Настолько высокомерного, с ленцой тона в разговоре придерживалась одна бесящая личность. Он не ответил, но это было обязательно. Это никогда не имело значения. Кровавый Дождь просто продолжал бы говорить, пока он наконец не отвечал, или болтал бы сам с собой, втягивая Хэ Сюаня в любые неприятности. Кровавому Дождю было без разницы, главное, чтобы в конце концов он получил то, что хотел. И обычно так и происходило. "Скорее всего, мне придётся немного похозяйствовать в твоих владениях, так что буди своих маленьких питомцев, они могут понадобиться. Еще нужно, чтобы ты заглянул в Императорскую столицу. Его Высочество создает там человеческий барьер. Его нужно охранять, иначе настанет хаос". Хэ Сюань выглянул в окно, уставившись на горизонт, где темное небо начинало краснеть. Беспокойно шумели волны словно в предчувствии чего-то. "Нет", - сказал он наконец, не оставляя места для споров. По крайней мере, он на это надеялся. Кровавый Дождь мог быть настойчивым паразитом, но и он был упрямым. К сожалению, Кровавый Дождь хорошо его знал. А значит знал и его слабости. "Тебе следует подумать ещё раз. Твой любимый друг там." – выманивал его Кровавый Дождь Хэ Сюань усмехнулся: "У меня нет друзей". Он сжал кулаки, чувствуя, как липкий страх расползается по внутренностям. Этому ублюдку лучше не иметь в виду… "Ох… Ты ранишь меня. Тогда как бы ты меня назвал?" "Досадная помеха". "Разумеется. Просто знай, что я говорю тебе это ради твоего же блага. Твой горячо любимый Повелитель Ветра - ключевая часть этого барьера, стоящего прямо на линии огня. Если что-то пойдет не так..." Кровавый Дождь звучал почти искренне обеспокоенным. Губы Хэ Сюаня приподнялись, оскалив зубы в рычании. Другой Непревзойденный не мог этого видеть, но безусловно услышал. "Ты подкупаешь меня его жизнью?" Тяжелый вздох. "Я говорю это, потому что я не смогу быть там, чтобы следить за сохранностью барьера. Мне нужен некто настолько могущественный, чтобы удерживать его целостность, иначе если он разрушится, твой маленький Повелитель Ветра умрет, - терпеливо процедил Кровавый Дождь. - Что бы ты ни думал, это не шантаж". Хэ Сюань не знал, что думать. Он никогда не доверял Кровавому Дождю, но у них было молчаливое соглашение при необходимости действовать сообща, будучи единственными здравомыслящими Непревзойденными князьями демонов. И он лучше, чем кто-либо, знал, насколько Кровавый Дождь понимал природу любви. Он просто ненавидел, что его собственные чувства были настолько очевидны для других. "Значит, это сострадание?" - осмелился спросить он. "Вот еще! Если человеческий барьер разрушится и Ши Цинсюань умрет, у гэгэ будет две причины для расстройства. Я не могу этого допустить". Хэ Сюань вышел из духовной сети, кипя от злости и ругаясь себе под нос. Его отсутствие было бы достаточным ответом. Потому что этот крикливый, высокомерный ублюдок знал его чертовски хорошо. Ладно. В любом случае, он обещал поговорить с Ши Цинсюанем. Как бы то ни было, теперь отступать некуда. Он бережно сложил отремонтированный веер и сунул его за пазуху. Оставалось лишь начертить линии для поля Сжатия Тысячи Ли. "Ах да, я забыл упомянуть..." Хэ Сюань заскрежетал зубами, когда этот раздражающий голос снова рассеял его мысли. "Что?" - прорычал он. "Тебе придется замаскироваться под меня. Там все сейчас напряжены до предела. Если они увидят незнакомое лицо, они поднимут шум". Хэ Сюань собрал всю силу воли, лишь бы удержаться от того, чтобы не побиться головой о стену. Цепи на его сапогах звенели при каждом шаге по главной улице Императорской столицы. И он ненавидел это. Сейчас он ненавидел Кровавого Дождя больше всего на свете. Он одернул кричащие красные одежды, ненавидя то, как они сидят, ненавидя эту личину, в которую облачился. Больше всего он хотел поскорее выполнить свою миссию и скинуть её с себя. Однако на этот раз удача была с ним. Прямо впереди показалась толпа людей, державшихся за руки и выстроившихся в огромный круг. Он перекрывал почти всю площадь. Хэ Сюань почувствовал трепет легкого благоговения. Как обожаемому Хуа Ченом Высочеству удалось собрать столько добровольцев для этой безумной попытки? Сначала он держал расстояние, пройдясь вдоль человеческого круга. Конечно же, никто на него и внимания не обратил в этой маскировке. В большинстве своём это были бездомные, хотя среди нищих было много совершенствующихся в своих прекрасных одеждах. Он выискивал среди них знакомое лицо, но все еще не находил Ши Цинсюаня. Чем дольше он искал, тем яростнее закипал его гнев, кулаки сжимались все сильнее и сильнее. Возможно ли, что Кровавый Дождь солгал ему? Если так, то он заставит этого ублюдка в красном помочь ему накормить его рыб самым ужасным способом. Проходя мимо особенно неряшливой группы шумных нищих, он услышал знакомый голос. Этот голос отсек остальной шум, унося остальной мир за пределы слышимости. Повернув голову, он увидел человека в поношенной одежде, больше похожей на лохмотья. Его волосы были неубраны, спутанными прядями рассыпавшись по плечам, отросшая челка закрывала грязное лицо. Но эти зеленые глаза оставались все такими же яркими, как и прежде. Ему все так же хотелось смотреть в них. Они вспыхнули ярче, когда Ши Цинсюань помахал ему рукой, глядя на него, как на спасителя. Это заставило желудок Хэ Сюаня сжаться, и ему пришлось несколько раз напомнить себе, что прямо сейчас он был замаскирован под хозяина Призрачного Города. Ши Цинсюань испытал облегчение не от того, что увидел его. Он был рад видеть другое знакомое лицо, пришедшее на помощь. - Эй! Собиратель Цветов под Кровавым Дождём! Здесь становится как-то тяжеловато? Ха-ха, как думаешь, ты мог бы помочь? В голосе Ши Цинсюаня слышалась нервозность, появляющаяся всегда, когда он был не уверен, следует ли просить об особом одолжении. Разочарование вскипело внутри Хэ Сюаня. Он впился взглядом в грязного человека перед собой. Он сказал Ши Цинсюаню, чтобы тот позаботился о себе. Ши Цинсюань пообещал ему это в обмен на его обещание вернуться и поговорить. Как он допустил такое? Если у него были трудности, то почему бывший Повелитель Ветра не обратился за помощью к своим старым друзьям? Его очень любили на небесах, и даже если бы никто другой не помог, то Пей Мин и Лин Вэнь не отказали бы в память их дружбы с Ши Уду. Неужели Ши Цинсюань все это время валялся в грязных переулках, выпрашивая объедки, как бродячая собака? Прежде чем он осознал это, он сократил расстояние между ними и навис над Ши Цинсюанем. Запустив руку под воротник своей мантии, другой рывком выдернул Ши Цинсюаня из круга. Те, кто стоял рядом с Ши Цинсюанем, быстро устранили разрыв, неодобрительно глядя на Хэ Сюаня из-за его поспешных действий. Перед ним стоял бывший Повелитель Ветра, и он не знал, что сказать. Гнев брал над ним верх, и только когда Ши Цинсюань вскрикнул, он понял, как крепко его пальцы сжимают это узкое запястье. Однако было что-то странное. Ши Цинсюань зарылся ногами в землю, задыхаясь и протестуя, но не пытался вырвать руку. Она безвольно висела, увлекаемая Хэ Сюанем. Потом он понял. Он был ранен, конечность не работала. А ещё он хромал, подволакивая одну ногу. Ши Цинсюань был грязным, растрепанным и покалеченным. Хэ Сюань оскалился. - Собиратель Цветов под Кровавым Дождём! Что ты делаешь? Ха-ха… Можем мы воспользоваться твоей помощью? Пожалуйста? - пробормотал Ши Цинсюань, оглядываясь через плечо на живой круг. Хэ Сюань наконец ослабил хватку, оттолкнув Ши Цинсюаня, прежде чем гнев полностью его поглотил. - Разберись с этим сам, - пробормотал он, свирепо сверкнув глазами. Он заставил Ши Цинсюаня пообещать позаботиться о себе, пока он не вернется. Неужели тому все равно? Неужели он действительно был таким беспомощным? Неужели он пошел дальше, и больше не заботился о данных обещаниях? Хэ Сюань хотел знать, потребовать ответов, но сейчас было не место и не время. Кто знает, случится ли это когда-нибудь. Может, было бы лучше им выбрать разные дороги. Если он бы отпустил ситуацию, то смог бы наконец двигаться дальше. Возможно, ему бы удалось обрести покой. Было ясно, что это пустые надежды. Если Ши Цинсюань выбрал жить без оглядки на прошлое, это было бы прекрасно. Он имел полное право попытаться все забыть и продолжить жить своей жизнью. У них обоих имелось слишком много шрамов, нанесенных друг другу или полученных ради другого. И хотя после смерти Хэ Сюань освободился от проклятой судьбы, он не мог избавиться от страха, что его любимых ждут одни только несчастья. Ши Цинсюань продолжал громко жаловаться ему, не оставив иного выбора, кроме как смилостивиться и оказать помощь, чтобы иметь возможность наконец уйти. Бедствие грозило вот-вот обрушиться с небес, и если собравшиеся здесь все еще желали быть спасенными, пора было действовать. Не то чтобы он мог сосредоточиться, когда Ши Цинсюань постоянно зудел рядом. Его раздражение достигло своего пика, и Хэ Сюань поднял руку, концентрируя духовную силу и готовясь к быстрой ее передаче. В тот момент, когда он передаст духовную силу, Ши Цинсюань поймет, кто стоит перед ним. Как часто бывший Повелитель Ветра размышлял о том, какой странной была духовная энергия Повелителя Земли, подобная мощному грохоту и пульсации приливов, холоду глубокой воды? Ши Цинсюань не чувствовал в ней твердой и устойчивой земли, а скорее нечто-то, ускользающее сквозь пальцы. Демон проклинал то, насколько близко они знают друг друга, как хорошо могут чувствовать друг друга. Ну что ж. Пусть Ши Цинсюань знает. Пусть знает, что Хэ Сюань вернулся, как обещал. Пусть он знает об этом. Вместо того чтобы похлопать Ши Цинсюаня по плечу, он слегка подтолкнул его. Ши Цинсюань отлетел. Хэ Сюань уставился на пустое место, где тот только что стоял. Он моргнул, его рука замерла в воздухе. Смертные… такие хрупкие. Он совсем забыл об этом. Толпа нищих закричала на него, ругаясь на то, что он причинил боль "старине Фэну". Значит, он даже имя сменил? Неподалеку Ши Цинсюань поднялся и отряхнулся здоровой рукой, громко заверяя своих приятелей, что в порядке. Его голос дрожал, что не ускользнуло от внимания Хэ Сюаня. Пока бывший бог успокаивал нищих, он отвернулся и запустил руку за пазуху. Ши Цинсюань не был богом войны. Одной духовной силы было недостаточно. Требовался проводник для ее использования. Починенный веер Повелителя Ветра покоился в руках демона. Он больше не был первоклассным духовным орудием, но в крайнем случае мог пригодиться. Он собирался вернуть его в любом случае, однако сейчас было самое подходящее время. Пусть станет его прощальным подарком. Оглянувшись через плечо, он бросил веер в Ши Цинсюаня. Веер описал дугу в воздухе, закружившись из стороны в сторону, но Ши Цинсюань инстинктивно поймал его. Как будто его рука была создана для того, чтобы схватить его. Его зеленые глаза расширились, когда он посмотрел на старый веер, исправленный и почти такой же хороший, как прежде. Слишком много эмоций отразилось на его лице. Хэ Сюань не мог уследить за ними. Единственное, что он распознал, был страх. Это ранило особенно, но было вполне заслуженно. Даже будучи отремонтированным, веер, должно быть, напомнил о том дне, когда был уничтожен. Между ними было слишком много всего, и одновременно ничего не было, но он лишь продлевал агонию, продолжая смотреть на Ши Цинсюаня. Без лишних слов Хэ Сюань развернулся и исчез в толпе. Только находясь на безопасном расстоянии, он оглянулся. Не мог не оглянуться. Как бы ни хотелось уйти, он по-прежнему должен был защищать барьер. Он все еще должен был убедиться, что Ши Цинсюань не погибнет. Его последний подарок ему. Его способ попытаться исправить совершенные ошибки. Только сегодня, пока он не окажется в безопасности, Хэ Сюань собирался присмотреть за своим старым товарищем, хотя бы на расстоянии. Ши Цинсюань прижал веер к груди, его плечи вздымались, словно он задыхался. Некоторое время он стоял неподвижно. Затем он посмотрел на небо, на горящие обломки, летящие на землю, и раскрыл веер резким, знакомым движением запястья. Он идеально лежал в его пальцах, его хватка была свободной и легкой, несмотря на то, что веер потрескивал от переполнявшей его духовной силы. Заимствованная, направляемая через старый духовный инструмент, сила слушалась Ши Цинсюаня, как если бы была его собственной. Все в его жизни забрали у другого, но в этот раз было иначе. Сейчас Хэ Сюань отдал свою силу добровольно. И увидев Ши Цинсюаня таким, в уверенной и сильной стойке, с волосами, развевающимися от бешеных порывов ветра, он понял, что отдал бы еще больше, если бы мог. Бывший Повелитель Ветра описал веером широкую дугу, посылая вихрь воздуха вверх, навстречу падающим камням, превращая их в пыль, рассеянную случайными порывами ветра. Хэ Сюань смотрел на него, не смея моргнуть. Потому что, когда Ши Цинсюань стоял там, он не видел грязного и искалеченного нищего. Он видел роскошные одежды, свежие, как первое дыхание весны. Он видел распущенные волосы, которые развевались на ветру, словно шелковые ленты. Он видел яркое, смеющееся лицо, полное радости и ленивой уверенности. Хэ Сюань увидел бога, которого он сбросил с Небес. Он видел саму душу человека, которого любил. Не в силах больше смотреть, он отвернулся. Каким-то образом, благодаря силе и воле стольких обычных людей, человеческий барьер выдержал, и беда была предотвращена. Хэ Сюань прятался в тени ближайшего переулка, скрестив руки на груди, и наблюдал, как постепенно пустеет площадь. Хорошо, теперь он тоже мог уйти. Он сбросил чужой облик, как зудящий, плохо скроенный наряд. Он с облегчением избавился от этого кричащего образа, который привлекал слишком много внимания. Опустившись на колени, он начал выцарапывать палкой в земле символы поля. Но едва начертив половину, демон услышал приближающиеся шаги. Медленные и нерешительные. Он вздрогнул, поняв, кто это, еще до того, как человек заговорил. - Хэ Сюань. Он не обернулся, даже не поднял глаз. Не то чтобы игнорирование заставило бы Ши Цинсюаня уйти. Этот маленький надоеда никогда никого не оставлял в покое, даже когда его избегали. Хэ Сюань просто не хотел сталкиваться с ним лицом к лицу. Не тогда, когда даже звук этого голоса заставлял его мертвое сердце оживать. Через несколько тихих шагов снова раздалось. - Хэ Сюань. Он тяжело вздохнул. Этого не избежать. К тому же, он обещал. - Хм? - проворчал он, все еще не оборачиваясь. Ему просто нужна была… секунда или две. Не его вина, что Ши Цинсюань всегда появлялся из ниоткуда, заставая врасплох, не оставляя времени собраться с мыслями. Ему требовалось время, чтобы подготовиться, потому что из-за увиденного, когда впервые взглянул на Ши Цинсюаня... Он едва не сломал палку пополам. Последовала долгая пауза, а затем глубокий вдох, когда Ши Цинсюань собрался с духом. - Уходишь? - спросил он наконец. - Мы же все еще собираемся поговорить, так? Потому что ты обещал, и я жду, но, похоже, ты собираешься молча сбежать? Хэ Сюань добавил еще несколько линий заклинания. - Нет. Я собираюсь молча уйти, чтобы вернуться в поместье Черных Вод и отдохнуть, - пробормотал он. - Пфф. Умник. - Мгм. Между ними повисла тишина, и поскольку Хэ Сюань продолжал чертить, Ши Цинсюань снова назойливо затарахтел. - Ты обещал, что мы поговорим, - напомнил он, как будто он этого еще не говорил, и как будто они оба этого не знали. Как будто Хэ Сюань был единственным, кто нарушил свое обещание. Он бросил палку рядом с готовым полем и поднялся на ноги, развернувшись, чтобы оказаться лицом к лицу с Ши Цинсюанем. - А ты обещал оставаться в безопасности и позаботиться о себе, - прорычал он, прожигая взглядом раненую руку и ногу Ши Цинсюаня, его грязный и неопрятный вид. Хэ Сюань хотел оттереть его дочиста и накормить, пока это тощее тельце не станет таким, каким он его помнил. Пока тот не перестанет выглядеть умирающим с голоду… Хэ Сюань познал боль и страх этого, невозможность избавиться от голода, даже набив желудок. Он сделал шаг ближе, его голос резал, словно сталь. - Я отослал тебя в безопасное место, и вот он ты! Раненый! Он схватил Ши Цинсюаня за руку, даже не задумываясь. Не крепко, но Ши Цинсюань все равно вскрикнул, поморщившись. Он немедленно ослабил хватку, его разочарование росло, частично направленное на себя самого. - У тебя было много вариантов, много людей, которые помогли бы тебе. Так почему же ты выбрал это? Он не понимал. Ши Цинсюань не был одинок. Многие из тех, кто называли себя его друзьями, помогли бы ему, не дожидаясь его просьбы. Так почему же? Почему?! Ши Цинсюань уставился на него, распахнув от волнения глаза, но в его взгляде было что-то еще. Неповиновение. Хэ Сюань заметил и то, и другое и заставил себя успокоиться. Это не должно было его так злить. Но так случилось, и он знал причину. Он больше не заблуждался относительно своих собственных чувств. - У тебя обезвоживание, - пробормотал он, вспоминая свои ощущения, когда схватил Ши Цинсюаня за руку. - Постарайся лучше заботиться о себе. Действительно не было страдания хуже, чем видеть, как твой любимый человек ранен и унижен, и знать, что ты никак не можешь предотвратить это. Кровавый Дождь был безжалостно прав в этом вопросе. Ши Цинсюань, должно быть, заметил, что гнев покинул Хэ Сюаня, поэтому осмелился заговорить. - Я… Я правда пытался, - прошептал он, теребя свои изношенные лохмотья пальцами здоровой руки. – Все сделать самому. То, чего я хотел. Хоть раз добиться успеха своими силами. Показать, на что способен. Я правда… правда хотел этого... Этот тихий, подавленный тон в прошлом мог бы снова вызвать гнев Хэ Сюаня, но он уже не был тем, кто прятался за своей яростью. И этот тихий тон не продлился долго. Ши Цинсюань вздернул подбородок и встретил пристальный взгляд Хэ Сюаня с бесстрашной решимостью. С вызовом. - Я хотел зарабатывать на жизнь собственными усилиями. И, может быть, не хотел, чтобы мои друзья примчались и спасли меня в тот момент, когда стало немного трудно. Хэ Сюань со вздохом покачал головой. - Ты считаешь это платой за то, что произошло в прошлом? Какая глупость. Ничто не могло изменить сделанного. Никакое количество страданий и боли. Он знал это. Убийство не вернуло его семью, и, в конце концов, не освободило его от бремени. - Может быть, - сказал Ши Цинсюань, пожимая плечами. - Не думаю, что могу полностью отрицать это. Но больше всего на свете, это было похоже на... Ха, похоже, словно я начал заново. Хэ Сюань молча слушал. Что-то ворочалось в его груди, заменив вспышку раздражения. Беспокойство. Не дождавшись ответа, Ши Цинсюань продолжил. - Мне не нужна та жизнь, которую я имел. Легкая и избалованная, жизнь в неведении, - прошептал Ши Цинсюань. Его губы расплылись в искренней улыбке, а в глазах вспыхнул огонек. На мгновение он засиял. Бог, покрытый грязью, но все такой же, каким был когда-то в чистых одеждах. Хэ Сюань стиснул челюсти, беспокойство росло. Если Ши Цинсюань хочет начать все сначала, то демону следует оставить того в покое. Он не должен вмешиваться. На самом деле, лучше было бы, разойдись они в разные стороны. Ши Цинсюань хотел остаться с ним, спорил об этом перед уходом. Но теперь, вкусив свободы, он, похоже, передумал. Хэ Сюань нисколько не удивился. У Ши Цинсюаня не было причин оставаться с ним. Как бы сильно он этого ни хотел. - Что ты теперь будешь делать? - спросил он мягко, искренне интересуясь. Его сердце готово было разорваться. Разговор становился все неопределеннее. Отчасти он надеялся, что сможет рассказать о своих чувствах. Но теперь, казалось, что этот обещанный разговор был прощальным. Он не должен усложнять это односторонними привязанностями. Так было бы лучше для них обоих. Он боялся отпустить Ши Цинсюаня, но не мог держать на привязи, уподобляясь Ши Уду. Лишь свободным Ши Цинсюань раскрывался в своей лучшей форме. Любовь к нему требовала отпустить его. Ши Цинсюань глубоко вздохнул. Его глаза на мгновение закрылись, как если бы он собирался с духом. Когда он снова открыл их, то встретился взглядом с Хэ Сюанем. - Я отказываюсь от своей прежней жизни. От всего, что с ней связано. И начинаю все сначала, - заявил он. С его тоном невозможно было спорить. Его рот был открыт, словно хотел что-то добавить, готовый защищать свое заявление. Хэ Сюань не хотел спорить. Он чувствовал лишь усталость. Ему хотелось вернуться в море и спать, пока не исчезнет окончательно. Вероятно, нечто подобное его и ожидало, и он мог только принять это. Кивнув, он активировал печать поля Сжатия Тысячи Ли. Необходимость расстаться причиняла почти физическую боль. Он отступил и встал прямо перед светящимся символом, нацарапанным на земле. Один шаг, и он оказался бы прямо на нем, готовый исчезнуть. Это ощущалось, как уход от прогресса. Спасение бегством раненого. Он снова застрянет в своих воспоминаниях, не в силах их отпустить, пока мир вокруг него будет двигаться дальше. - Если это то, чего ты хочешь, не буду тебя останавливать, - тихо сказал он. Глядя на Ши Цинсюаня, он изо всех сил старался улыбнуться. Хоть немного. Малейший намек на ободрение. Он не смог. В любом случае, он никогда так не поступал. - Будь счастлив. Прощай, Ши Цинсюань. Грудь горела от боли. Но он бы не сбежал. Не в этот раз. Он бы дождался слов Ши Цинсюаня. Даже если бы его слова глубоко ранили. Он задолжал ему многое. Ши Цинсюань был многословным человеком. Чересчур многословным. Сыпал торопливым, бесконечным ворохом слов. Это был один из немногих случаев, когда Ши Цинсюань предпочёл словам действие. Раздался громкий, панический вопль, а затем в Хэ Сюаня что-то врезалось. Неожиданная сила удара отбросила его назад в активированное поле печати, и со вспышкой света переулок остался пустым.