Никакая ощутимая, реальная прелесть не может сравниться с тем, что способен накопить человек в глубинах своей фантазии. Фрэнсис Скотт Фицджеральд — «Великий Гэтсби»
Чимин сонно плетётся на кухню, следуя за приятным ароматом мяты и лёгкой клубничной сладостью. На улице уже по-осеннему холодает и холод этот постепенно пробирается в квартиры. Мёрзнут ноги и кончик носа, хочется как можно больше двигаться или не двигаться вовсе — только тихо прятаться от холода и тоски. Чимин всё ещё пренебрегает возможностью спать в одежде, а Хосок часто ворчит на него, вряд ли осознавая, что обнажённым обниматься гораздо приятнее. Чимин о причинах его непринятия размышлять даже не берётся, просто подходит к Хосоку сзади и крепко обнимает. Хён его очень стройный, даже худой, что иногда порядком настораживает. Чимин легко обхватывает его поперёк талии и укладывая ладони на собственные предплечья. У Хосока выпирают рёбра и ключицы, у него стройные ноги, впалый живот, и всё это чаще прячется за мешковатыми брюками и широкими футболками. Чимин ныряет руками под тонкую мягкую ткань, трогает, гладит, сжимает в объятиях, а ещё попутно целует в острое плечо прямо через футболку, потом в шею, потом в щёку. — Что готовишь? — спрашивает, как будто не может увидеть сам. Чимин уверен, что вопросы в этом мире нужно задавать как можно чаще, ведь как иначе людям почувствовать, что ты им интересен? Чимин не сразу открыл в себе это, но сейчас может сказать точно — он чувствует необходимость в том, чтобы любить кого-то. Не будь Хосока, и всю копящуюся ласку попросту было бы некуда девать. — Рис, омлет, тосты, — коротко отвечает Хосок и недовольно выпутывается из объятий, когда Чимин игриво прикусывает мочку уха. Он часто хмурый с утра, а такие нежности и вовсе приветствует только в постели. Чимин вздыхает, отпускает его и помогает с завтраком, уже переступив то время, когда подобные выходки выводили из себя. — Куда поедешь сейчас? Они сидят за небольшим квадратным столиком, и Чимин очень рад, что у него во рту сейчас рис, оправдывающий короткую заминку с ответом. — На пары, — с набитым ртом отвечает он, осторожно поглядывая на Хосока, как будто в эту маленькую ложь может быть сложно поверить. Чимин врать вроде как умеет, но с Хосоком всегда как-то слишком сложно, и дело тут не только в уколах совести. Очень скоро он запомнит расписание. — В шесть тренировка, помнишь? — спокойно бросает Хосок, как будто вообще есть возможность забыть. — Конечно, помню, — Чимин возмущённо цокает языком, и на этом разговор прекращается. Не приходится рассказывать о сегодняшних парах, и это радует. Его ждёт что-то интересное.***
Договориться с Намджуном о встрече оказывается тем ещё приключением, потому что Чимин не обменялся контактами даже с Тэхёном. Пришлось вести разговор через Сокджина, который, в свою очередь, не удосужился просто попросить контакты у Тэхёна, так что на встречу Чимин пошёл с минимальной информацией — высокий, широкий, волосы светлые, будет ждать у такой-то кофейни по такому-то адресу. Чимин бы обязательно был этим всем чрезвычайно взволнован, не будь он крайне обеспокоен тем, что делает в целом. Он надел ажурный кремовый свитер и облегающие брюки, любимые классические ботинки и новенький чёрный тренч, слегка завил высветленные волосы, уже в который раз отмечая, что этот тёплый оттенок ванильного мороженого делает его крайне милым и привлекательным. В конце концов, встреча с Намджуном считается чем-то вроде собеседования? Значит, нужно выглядеть хорошо. Как будто он хоть когда-нибудь не следует этому правилу. На улице из-за туч периодически выглядывает яркое, но уже холодное солнце. Чимин оглядывает улицу, щурится и прячет руки в карманах. Это странное предвкушение сводит с ума. Ну и кто же ты? Ответ не заставляет себя долго ждать. — Пак Чимин? Это уже второй раз за последние пару дней, когда к нему по имени обращаются незнакомые люди, и это, наверно, могло как-то удивить, если бы Чимин не опешил, когда увидел наконец этого Намджуна. Кажется, он ждал кого-то… другого? Кого-то, кто сразу же представляется при упоминании устроителя крупного мероприятия, имеющего связи с членами жюри. Наверно, Чимин ждал мужчину за сорок в классическом костюме, с галстуком и кожаным чемоданчиком в руках. В итоге, конечно, «высокий, широкий, волосы светлые» оказывается точно про него, но… Ладно, Чимин сам виноват в своих ожиданиях. Намджун улыбается сверху (на голову выше, пожалуй), смотрит сквозь очки с голубыми линзами. Светлые, почти как у Чимина, волосы убраны назад, красиво уложены, смуглая кожа идеально гладкая, как будто этот мужчина с завидной регулярностью посещает косметолога. На нём совсем не костюм, просто светлые брюки, голубая футболка, обтягивающая крепкое тело, тонкое клетчатое пальто. Чимин не влюбился с первого взгляда, просто всегда обращает внимание на детали. — Да, — кивает, запоздало вспоминая, что его позвали по имени. — Да, добрый день. Ким Намджун? — Просто Намджун, — он улыбается, на щеках выступают ямочки, и Чимин посмеивается про себя — этот мужчина, наверно, айдол или модель. — Выпьем кофе и обсудим всё, ты не против? — Да, конечно, — Чимин пожимает плечами, натянуто улыбаясь, когда ему придерживают дверь и пропускают внутрь. — Что будешь? — Я сам возьму, — поспешно заявляет, шагая вместе с ним к кассе. Ещё чего не хватало. Они выбирают одинаковый ореховый капучино и усаживаются за столик с двумя большими бирюзовыми чашками. Чимин снова занимает свой рот чем-то съедобным, чтобы не брать на себя обязанность говорить первым. — И так… — этот ослепительный мужчина снимает пальто и садится напротив. О чём там они хотели поговорить? — Тэхён донёс до меня, что у тебя какая-то непростая ситуация, поэтому я решил, что нужно встретиться и обговорить всё лично, — он снимает очки, кладёт на край стола и рядом оставляет телефон, как будто по какой-то одному ему понятной схеме поправляет, при этом продолжает говорить, обнажая свою крайне приятную манеру — тон спокойный и вместе с тем успокаивающий, приятный низкий голос, располагает к разговору, к откровениям даже, из-за чего Чимин мгновенно сдаётся и принимается за рассказ. — Понимаете, я… — Давай на «ты», я не такой уж и старый, — усмехается слегка смущённо. — Хорошо, — Чимин самую малость краснеет. — Понимаешь… — как странно, — я очень хочу принять участие в шоу, но мой хореограф это вряд ли одобрит… — получилось очень глупо, да. — Проблема в занятости? — сразу уточняет Намджун. — Прогоны будут отнимать много времени, это точно. Даже если номер у тебя совсем короткий, нужно будет ждать других. У тебя большая занятость на основной работе? — Дело не совсем в этом… — вздыхает Чимин. — Просто мой хореограф, он… он против того, чтобы я занимался чем-то кроме классического балета. Намджун вопросительно вскидывает бровь. Моментально догадывается, в чём тут дело, и решает спросить сам, потому что Чимин как-то слишком явно смущается и тянет. — Он близкий человек тебе, да? Друг, брат… парень? Дыхание невольно сбивается, взгляд с удивлённого сменяется на восхищённый и обратно. Вот так просто можно взять и спросить у незнакомого парня о его ориентации? — Последнее, — Чимин никогда не считал себя робким, но сейчас как-то слишком млеет. — В общем, он сильно против такого, и я планировал не делиться с ним этим. — Твоё дело, — пожимает плечами Намджун. — Главное, чтобы ты потом исправно посещал прогоны, и мне не пришлось за тебя краснеть, — он допускает нотку строгости в голосе, а Чимин вдруг понимает, что всё уже очень и очень серьёзно. Они не просто беседуют, чтобы как-нибудь когда-нибудь «мы вам перезвоним». Кажется, Намджун намерен услышать от него чёткий ответ здесь и сейчас. — Конечно. Я понимаю это. — Хорошо, тогда ближе к делу, — глубже не лезет, и это должно бы радовать, но Чимин про себя думает, что этот Намджун похож на человека, который разъяснит любую проблему, и даже эту смог бы решить. — Я посмотрел твоё видео и уже успел показать кому надо. Опустим часть, где я очень восхищаюсь, ты ведь и так всё это о себе знаешь? — он выбивает у Чимина смущённую улыбку. — Меня попросили уточнить у тебя насчёт пуантов. Не знаю, почему это вызвало вопросы, но ты точно будешь в них? — Да, — кивает Чимин. — Просто пуанты на мужчинах — это редкость. — И правда, никогда не задумывался, почему. — Травмоопасно. Мужчины крупнее и тяжелее, к тому же много приходится поднимать партнёршу. Не беспокойся, у меня совсем короткий номер, и я маленький, — очаровательно улыбается. Нужно же было подобрать именно это слово. — Всё в порядке. — Хорошо, тогда реквизит? — Та же ткань, — Чимин задумчиво пожимает плечами, — хорошие прожекторы с разных сторон было бы здорово установить. — Будет, — заверяет Намджун. — Музыка? Я люблю эту песню, но ты использовал кавер. — Почему кавер? — уточняет Чимин. — И это тоже, но тут уже больше личный вопрос, — Намджун снова улыбается до милой ямочки на щеке. Чимин находит это нелегальным. — Просто звук не идеальный. Оставим так? — Да. — Согласен, добавляет некий шарм. Чимин ловит себя на мысли, что хотел бы услышать какой-нибудь вопрос о замысле. О том, что значат эти ткани, динамика в движениях, да хотя бы тот же свитер. Но Намджун не спрашивает. И не должен, на самом деле, но он всё ещё кажется Чимину тем человеком, что обязательно поймёт. Но он взамен лишь уточняет другое. — Теперь скажи мне точно, ты в деле? Чимин смотрит на него во все глаза. — Ты участвуешь, посещаешь все репетиции и позволяешь нам раскрыть твой талант? Чимин вспыхивает на последнем, не думая выдыхает «да». — Отлично, — Намджун улыбается и похлопывает по плечу. Он очень напоминает Тэхёна в этот момент. — Тогда я сегодня созваниваюсь с руководством. Оставь мне свою электронную почту, и я вышлю тебе ответ. Если что ты… можешь не волноваться, — он меняет тон на серьёзный, точно так же заглядывает в глаза и сжимает плечо. — Приглашение придёт в любом случае, потому что подобных тебе они ещё просто не видели. Ты безумно талантливый парень, Чимин, и то, как тебе удаётся своим танцем говорить, это правда уникально.***
Когда Чимин летит на пары после этой встречи, ему кажется, это самый лучший день на свете, что ничего не сможет испортить то ярчайшее чувство, что вспыхнуло в душе. Он действительно сделает это, он действительно окажется там. Никакие выступления в театре никогда не вызывали такой бурной реакции, ни единое предвкушение никогда не стоило столько же. Чимин готов был станцевать прямо на оживлённой улице, как в его излюбленных мюзиклах. Случается, что восторг на первых порах перекрикивает всякие тревоги, и именно это сейчас и происходит с Чимином, не отпуская даже на нудных лекциях, где он не перестаёт рассказывать Сокджину всё в мельчайших подробностях, пока тот слушает точно так же восторженно и, кажется, действительно радуется за друга. Пожалуй, каждый раз, когда зарекаешься, что ничто не способно испортить тебе день, именно это и происходит. Зарубежная, мать её, литература. Чимин в таком ярком потоке событий забывает даже о своем обожаемом Августе, как и об оказавшемся довольно дотошным Мин Юнги. Тем событием, что напрочь стирает улыбку с лица, оказывается оглашение результатов эссе. — С вопросами можете подойти ко мне после пары, — вещает из-за своего стола чёртов Мин-сонсэнним, — но сразу скажу, те, у кого по одному баллу, получили его исключительно как компенсацию за потраченное время. Я не нашёл в ваших работах хотя бы попытки подумать. Компенсация за потраченное время? Хотя бы попытки подумать? Это шутка такая? Чимин едва не вскакивает со своего места прямо посреди занятия, на что Сокджин предупреждающе шикает и за руку удерживает друга на стуле. — После пары отпиздишь его за один балл, окей? Не отнимай время, а то вообще не уйдём. Чимин задыхается от возмущения, бестолково открывая и закрывая рот. День тяжёлый, поздняя пара, но… Что прикажете делать с опущенной гордостью? Тихо пыхтеть на своём месте до окончания пары и злобно пялиться на увлечённо рассказывающего что-то Мин-сонсэннима. Не так уж и увлечённо, лениво как-то, но дотошно, чёрт, он всегда так сильно нервировал своей манерой? Кажется, пара длится целую вечность, и Чимин не верит, что это чудо происходит с ним, когда она наконец заканчивается. Мин-сонсэнним задаёт им новое эссе, вся группа одной большой шумной толпой вываливается из аудитории. Чимин что, один единственный страдает синдромом отличника? Сокджин сочувствующе похлопывает по плечу и уходит тоже. Гаснет верхний свет, в окна заглядывает только вечерний полумрак, в небольшой аудитории горят только тусклые настольные лампы.Glass Animals — Gooey
Чимин подходит к его столу, заискивающе смотрит по сторонам, терпеливо дожидаясь, пока Мин-сонсэнним соизволит стереть свою корявую схемку с доски. Наверно, не так уж горит желанием общаться с приставучим лодырем. — Я вас слушаю, — наконец вздыхает, так и не глядя на нерадивого студента, лишь отрешённо раскладывая бумаги и тетради на столе. — Вы сказали, можно подойти и уточнить по поводу оценки… — в этот момент Чимин всё ещё улыбается, походя на очаровательного недалёкого дурачка. Его улыбка и взгляд как правило очаровывают, но сейчас что-то идёт не так. Ему так очень настойчиво кажется. Юнги наконец соизволил обратить на него своё драгоценное внимание. Он присаживается на край стола, скрещивает руки на груди и смотрит своими тёмными маленькими глазами так, словно перед ним не взрослый парень, а не более чем семилетний ребёнок. — Что вам не понятно?.. — он заглядывает в список, пробегаясь по именам. Чимин на секунду думает не подсказывать, слишком уж правдоподобно он в начале пары делал вид, что запомнил всех присутствующих. — Пак Чимин, — всё с той же натянутой улыбочкой напоминает Чимин, не ломаясь, даже когда Мин-сонсэнним видит выставленный балл и с пониманием хмыкает. — Ну и что? — Что? — ещё чуть больше непосредственности, так держать, Чимин. Он перекатывается с пятки на носок, держа руки за спиной. — Что вам не понятно? — спокойно повторяет. Как же бесит! Чимин не сдерживает смешок. Крайне возмущённый и очень нервный смешок. — Вы не читали произведение, — Мин-сонсэнним легко пожимает плечами и тут Чимин окончательно выпадает, потому что ну и что с того? Боже, до него ни разу за год обучения никто так не докапывался, как будто учиться для галочки и создавать видимость всегда было нормой. Написать эссе по непрочитанное книге? Да пожалуйста! Разве кто-то работает иначе? — Но я… — зачем-то начинает Чимин. Чёрт, да что тут скажешь? Он тупо пялится на преподавателя, на его вопросительно вскинутую бровь. У него есть привычка делать так, когда вытягивает какую-нибудь сложную ноту. Чимин хорошо это помнит и мысленно считает до десяти. — Я могу как-то исправить оценку? Усмешка. Он улыбается и качает головой. Заглянуть бы туда сейчас, узнать, что там у него внутри, потому что иначе совсем не понятно. — Нужно прочитать произведение. Он спокойно вытаскивает из стопки потёртую книжку в мягкой обложке. Злосчастный «Великий Гэтсби» с потрёпанными уголками и торчащими закладками. Чимин переводит свой подчеркнуто удивлённый взгляд с книги на преподавателя и обратно. — В смысле… просто прочитать? — Ну да, — снова пожимает плечами, протягивая книгу. Боже, ну чего он добивается? — Мне нужно заканчивать статью, так что я просижу тут ещё часа три как минимум. Садись и читай. — Сейчас? — ещё немного и чиминов «смотрящий как на идиота» взгляд станет крайне оскорбительным. — Да, — повторяет Мин. — И вы поднимете балл? — зачем-то глупо переспрашивает. — Ага, — утвердительно кивает. — Мне нужно будет переписать эссе? — Нет. — Будет какой-то опрос? — Не-а. — Обсуждение? — Я, кажется, сказал прочитать книгу, — теряет терпение Мин. — Да, но… Вы же понимаете, я могу просто заняться своими делами или, не знаю, посидеть в твиттере? — Это на твоей совести, — боже, как же легко он это говорит. Чимин задумчиво смотрит на всё ещё протянутую ему книгу, а ещё бросает быстрый взгляд на настольные часы. Тренировка в шесть, он помнит. За полчаса как раз успел бы доехать, но уж точно не дочитать грёбаного «Великого Гэтсби». — У меня будут проблемы, если задержусь в университете, — вздыхает, впрочем уже протягивая руку к книге. Да что же с ним творится? Почему они всё ещё ведёт этот непонятный разговор? — Если ты уже наполовину вылез, не жаль останавливаться на полпути, Винни? — внезапно выдаёт Юнги, улыбаясь настолько непонятно, настолько загадочно, что у Чимина предательски дрожит в животе. — Что, простите? — он нервно посмеивается, пальцы замирают в сантиметре от его, свет ламп бьёт в спину и на лицах лежат причудливые тени, но глаза всё равно подбирают крупицы света — блестят. Хосок, наверно, уже успел позвонить. — Ты и «Винни-пуха» не читал? — снова! Он снова вскидывает бровь. «Читал» выходит уже как-то крайне потеряно. — Ладно, проехали. Ты хочешь хорошую оценку? Я хочу похвалу. Чимин резко встряхивает головой, прядки волос падают на нахмуренное сильно лицо. Была не была. Он берёт книгу из рук преподавателя и под заинтересованным взглядом, под этой невыносимой улыбкой идёт на заднюю парту. — Давай только, не шуми там слишком сильно, когда будешь заниматься своими делами, ладно? Чимин подчёркнуто громко усаживается за стол и раскрывает книгу, едва не разрывая первый слегка пожелтевший листок. Это дело принципа! Юнги тихо садится за свой стол, спокойно открывает ноутбук, документ и ещё пару вкладок, легко настраивается на рабочий лад, не переставая впрочем, изредка подглядывать на усевшегося как можно дальше парня. И правда читает, надо же. Хмурится на первой же закладке и подчёркнутой цитате. Что там было? «Если тебе вдруг захочется осудить кого-то, помни, что не все люди на свете обладают теми преимуществами, которыми обладал ты». Занятно, но магии, конечно, не происходит, и этот излишне уверенный в себе Пак Чимин не влюбляется в литературу за считанные минуты. Тем не менее он и правда читает. Из вредности как будто, агрессивно переворачивая страницы (бедная книга!), но читает всё-таки, съедает глазами подчёркивания и пометки на полях, задаётся вопросами, почему отмечено именно это. Уже огромный шаг. Юнги усмехается про себя. Винни-пух, подумать только, вылетит же! Он поправляет всунутый в одно ухо наушник, отвлекаясь на секунду от работы, чтобы переключить песню. Что-то о наивности, детскости даже, инфантильности, возможно. Юнги слушает её на повторе уже несколько дней. Нужно будет взять на следующий кавер — мелодия необычная, текст цепляет душу, а ещё… «Да, мой медвежонок, хочешь рискнуть?» Песня накрепко ассоциируется с одним конкретным вечером, и это игривое «медвежонок» привязывается к парню с милыми кудряшками и очень очаровательной улыбкой, что всё-таки погружается в чтение, считая, что проигрывает сейчас по всем фронтам. Так ли это важно? Конечно, нет, но сейчас это вряд ли удастся ему объяснить.