Тысяча и одно лето

Сначала она попала в лапы к дракону из Ордена. Он прикасался к ней со страхом, но чётким пониманием того, что его долг - спрятать её и защитить от всех остальных. Ей бы ничего не навредило. Но Орден Звёздных Путей не мог гарантировать безопасность тех, кто имеет с ней дело. Дракон крепко держал её в лапах, зная, что с этого часа она таила в себе огромную, непостижимую силу. Эта сила слишком велика, чтобы кому-то принадлежать. Если она снова вырвется на свободу, им не миновать беды. Он должен доставить её на Ирдес, где она будет в безопасности, спрятанная от жадных когтей тех, кто не прочь воспользоваться ею в личных целях. Лишённая крыльев, она канула в море, когда гнев Торменты молнией обжёг крылья послушника Звёздных Путей. Лишь несколько дней она спала в морских глубинах, пока её не нашёл пират. Привлечённый её сиянием, жадный до богатств дракон без раздумий схватил её и потащил в пиратское гнездо. Он не слышал её ярости и не обращал внимания на тревожное запустение, царившее там, где она побывала. Им двигало только желание похвастаться прекрасной находкой и запереть её в своей сокровищнице. Он и не думал о том, что ей не хочется годами томиться в пыльном хранилище его безделушек. На пиратском пиршестве каждый желал к ней прикоснуться. Пираты облизывали её голодными взглядами и недобро щурились, поглядывая друг на друга. Когда первые солнечные лучи окрасили багрянцем гребни морских волн, каждый, кто прикасался к ней ночью, встречал рассвет с распоротым брюхом, лёжа на холодном берегу. Она лежала среди них. Брошенная и забытая всеми, она горела в золоте и серебре мёртвого рассвета, окрашенная кровью бездыханных тел. Воин хмуро смотрел на неё, не скрывая мучавших его сомнений. Он привык считать, что красота несовместима с силой. Что если ты живёшь сражением, то твою шкуру будут украшать не шелка, а шрамы. Что рога не будут сверкать на солнце, унизанные дорогими кольцами, потому что враг в пылу битвы обломает их тебе и ткнёт носом в землю. Он шёл на поле боя, следуя простому правилу - в настоящей битве нет ничего чудесного, ничего красивого, ничего героического. И он ещё ни разу не проиграл. Но сейчас она лежала перед ним, одновременно прекрасная и способная в одиночку разорвать в клочья стаю пиратов. У воина было много напарников, но все они рядом с ним годились только на приманку. Он перестал доверять другим и уже много лет сражался в одиночку. Но ей он был готов дать шанс и отправиться в новое сражение крылом к крылу. В первой же битве вместе с ней ему отсекли голову раньше, чем он нанёс свой удар. На протяжении долгих лет она продвигалась по миру в поисках того, кому под силу с ней совладать. Каждого, кто встречался на её пути и оказывался не тем, постигала одна участь - смерть. Несчастья преследовали тех, кто посмел прикоснуться к ней, но не был её второй душой. Она ввергала в пучину ужаса любого, кто возомнил себя её хозяином и осмелился ей повелевать, наивно полагая, что она - всего лишь послушное оружие в чужих лапах. Те, кто знали о ней, дрожали от ужаса при её виде и молили Торменту о пощаде. Он нашёл её в минуту отчаяния. Она привела за собой грозу. Сегурис шумно вздохнул, ведя кончиком когтя по серебряным узорам на рукояти секиры. Эта странная вещь никогда не была просто оружием. Он понял это ещё в тот самый миг, когда она попала к нему в лапы. Сестра много раз рассказывала ему историю о том, как Орден Звёздных Путей заточил в секире душу древнего жреца Торменты, лишившегося рассудка и беззаветно преданного своей богине. Чтобы катастрофы, устроенной шестью жрецами древности, больше не повторилось, Орден решил спрятать все артефакты на острове Скаммалине, который тогда ещё звался Ирдесом. Но дракон, который должен был доставить туда секиру, погиб. Когда он перелетал Небесное море, в него попала молния. Секира выпала из его лап, утонула и пропала навеки. Лишь время от времени до драконов доходили слухи о проклятом оружии, владельцы которого умирали один за другим, пока не найдётся тот единственный, кто имеет все права на эту секиру. Она спасла ему жизнь. Он нашёл её, когда его ещё звали Цереусом. В тот момент он ни секунды не сомневался, что если притронется к ней, то погибнет, как и другие глупцы до него. Но Цереус смерти не боялся. Лучше умереть, чем жить под крылом его отца. Жрец, долгие века запертый в собственном оружии, взял контроль над его телом и сделал то, на что Цереусу никогда бы не хватило смелости. Он убил его отца. И больше никто не осмелился ему угрожать. Цереусу предрекали гибель в первые три дня. Но сейчас шёл уже пятый год с того момента, когда секира перешла к нему. Он навсегда забыл своё старое имя, и вместе с ним в прошлом остался дрожащий от ужаса Цереус, спрятавшийся за ближайшим камнем, пока культ Игниса за его спиной пляшет вокруг обгорелых тел. Теперь он называл себя именем жреца, который с того момента всегда был рядом с ним. Сегурис оторвал взгляд от секиры и посмотрел на свою вторую душу. Незримый для всех остальных, прикованный к своей секире стараниями Ордена, жрец сидел перед ним без тени улыбки и неотрывно смотрел на него полным обожания взглядом. Он всегда так на него смотрел. Он давно потерял рассудок и имел вредную привычку всё возводить в абсолют. Иногда Сегурису казалось, что жрец уже давно забыл, кому поклонялся, потому что теперь он обожествлял только его одного. Сестра говорила, что всё случилось именно так, как должно было. Что секирой вправе владеть только он, потому что только ему оказалось под силу смягчить охватившее древнего жреца безумие. Сестра говорила, что всё было предначертано с самого начала. Сегурис начинал в это верить.