Тысяча и одно лето

- А вон там, - Цереус протянул лапу к небу и указал когтем на яркую золотую звезду, - созвездие Первоогненного. Ты знаешь, кто это? Он повернул голову и с интересом посмотрел на Сегуриса. Они лежали на спинах посреди лавандового поля. Воздух полнился сладким цветочным ароматом, и Цереус впервые за долгие годы жизни чувствовал себя безмятежным и бесконечно счастливым. По одну его сторону лежала секира из чистого золота и серебра, по другую - её владелец, а вверху простиралось бескрайнее ночное небо, исписаное созвездиями. - Да, - Сегурис с улыбкой кивнул, не отрывая взгляда от звёзд. Лаванда прорастала сквозь его полупрозрачный силуэт. У него не было своего тела, но Цереус мог видеть его душу, незримую для всех остальных, - Верный слуга Игнур. - Ага, - Цереус снова посмотрел на небо, глубоко вдыхая горячую летнюю ночь, - Это созвездие можно увидеть здесь только в августе. Эта звезда - Глаз Первоогненного, самая яркая звезда созвездия. Говорят, тех, кто вылупились под этим знаком, Первоогненный обязательно одарит огнём. - Это ложь. Цереус бросил на Сегуриса озадаченный взгляд, удивлённый внезапной сменой настроения собеседника. Он ещё не до конца привык к его компании, но старался делать всё возможное, чтобы понять ход мыслей жреца. Одно ему было точно ясно - Сегурис обезумел ещё тогда, когда Орден заточил его душу в секире. Или даже раньше. Цереус не мог понять, чем определяются его мотивы. Когда ему уже начинало казаться, что он понимает Сегуриса, жрец делал что-то совершенно неожиданное, и Цереус снова возвращался к тому, что не в его силах предсказать действия жреца. В его силах только повлиять на них. - Пожалуй, - согласился Цереус, снова переключая всё своё внимание на небо, - Я очень много знаю об Игнуре и обо всём, что с ним связано. Далеко не всё из этого правда, но есть такие вещи, что мне бы хоте... Он затих, заметив взгляд Сегуриса. Жрец перевернулся на бок и теперь смотрел на него совершенно по-особенному. Цереус был готов поклясться, что чувствовал его жгучую ярость. Однако в его взгляде не было и тени злости. Это удручало ещё сильнее. Цереус знал, что Сегурис ничего не может скрыть от него. Жрец смотрел серьёзно, испытующе, давая понять, что собирается задать вопрос, ответ на который решит исход чего-то очень важного. По крайней мере, так думал Цереус, пока Сегурис не заговорил. - Ему нужно Милосердие, - едва слышно прошептал он, и Цереус понял, что ему придётся ещё много работать над своим восприятием, прежде чем он сможет больше не ломать голову над странными фразами, которые говорил ему жрец, - Мне нужно Милосердие. Цереус долго смотрел ему в глаза, думая об услышанном. Понять это было не так сложно. Куда сложнее было решиться. Он отвёл взгляд к небу и тяжело вздохнул, собираясь с мыслями. Стебельки лаванды мягко покачивались между его рогами. - Поэтому я и не погиб, да? - спросил он, - Я слышал, что все, кто брал секиру в свои лапы, умирали в ближайшие три дня. Но я до сих пор жив, хотя прошло уже три месяца. - Тормэрт никогда не допустит напрасной смерти! - зарычал Сегурис, яростно хлестнув хвостом, и Цереус подумал, что именно поэтому столько драконов погибло напрасно. Тормэрт олицетворял собой справедливость, но его главному жрецу было не под силу совладать с собственным гневом. Когда ярость застилала ему глаза, он уничтожал всё, что вставало у него на пути. Так погиб и отец Цереуса, посмевший возразить Сегурису. И только Цереус, сам не зная как, мог это остановить. Он не понимал, что делает. Просто начинал говорить, заставляя Сегуриса слушать, и жрец быстро успокаивался, словно его и вовсе ничего не злило. Он вспоминал о милосердии своего покровителя, раскаивался, просил у него прощения и благодарил Цереуса за то, что тот не позволил ему забыться и предать его доверие. Поэтому он был ему нужен. - Э... Ну... - Цереус замялся, рассеяно бегая взглядом от одного созвездия к другому, - Не думаю, что из меня выйдет хороший жрец... То есть... Не пойми меня неправильно, но я совсем... Я могу встать под его крыло, но... - он взволнованно сворачивал хвост кольцами и разворачивал снова. Сердце гулко билось от страха, какого ему не доводилось испытывать раньше. Он знал, как Сегурис относится к неверию. Стоило только кому-то усомниться в существовании Тормэрта или даже хотя бы в том, что Сегурис слышит его волю - и усомнившемуся не сносить головы. Однако солгать Цереус не мог. Каким бы безумным жрец не был, он имеет право знать правду, - Я... В общем, я... Ну, я никогда не верил в богов... И в Тормэрта тоже... Поэтому вряд ли я могу слышать его слово или что-то вроде того, потому что... - Всё в порядке, - Сегурис так тепло улыбнулся, что Цереус не смог сдержать облегчённого вздоха, чувствуя, как отступает страх. Жрец придвинулся ближе, укрывая его своим призрачным крылом, вытянул шею и положил голову рядом с головой Цереуса, но с другой стороны. Некоторое время он молчал, что-то обдумывая, а потом едва слышно зашептал ему на ухо, - Для Него это не имеет значения. Много драконов готовы доверить Ему свои жизни, но никто из них Его не слышит и только единицы верят в Него по-настоящему. - Хорошо, если так, - кивнул Цереус и поспешно пояснил, - Ну, если для него это не так важно. Но... Я бы не хотел, чтобы он знал меня под моим нынешним именем. Так меня нарёк Игнур. Точнее... Его жрецы. Если Он не против, я возьму другое имя. Жрец поднял голову и заинтересованно склонил её на бок, глядя Цереусу в глаза. - И как тебя будут звать, мой Свет? - Сегурис. Я хочу, чтобы меня звали Сегурис.