***
Несложно искать то, о существовании чего уверенно знаешь. Пещеры под Биконом были, и пронизывали они еще и немалую часть Изумрудного Леса. Большая часть, конечно, была затоплена – рек в этом районе очень много, как обычных, так и подземных. И если первые было видно с воздуха, то со вторыми все несколько сложнее… те, что выходили на поверхность, вырываясь из края утеса мне не подходили, они были слишком узкими. Та река, которую я искал, должна быть ниже, гораздо ниже. Возможно даже… под водой? Если она еще существует. Все-таки много лет прошло. Когда я был фавном-косаткой, я умел определять соленость морской воды просто языком. Сейчас этим занимались купленные приборчики-анализаторы, в то время как мы с Руби просто… плавали. Для меня возвращение в водную стихию всегда было чем-то донельзя ностальгичным. Все же, фавном, способным дышать под водой, я был всего лишь один раз, и, до этого дня, вернуться в воду на тех же условиях не мог, как бы ни старался. Нет, дыхательная маска с воздушным прахом и самодельные ласты, собранные из песка так же как и броня Скай Джоя давали некое жалкое подобие, но… не то. Там и кессонка, потому что хрен подберешь правильное давление газа иначе чем просвечивая себя своим же проявлением, и дискомфорт от холодной воды, ведь гидрокостюмов нифига не было, и просто… не то! Не получалось наслаждаться процессом. А сейчас – получалось. И не у меня одного: Руби резвилась в воде как русалка, быстро адаптировав под себя мой стиль плавания, и теперь периодически делясь со мной восторгами по радиосвязи. Милаха. Ну, пусть радуется. А то за последнюю неделю я ей впечатлений обеспечил столько, сколько за весь прошлый год не было. Тем более, что помощи от нее сейчас не так уж и много. Я-то не только плаваю в поисках менее соленой, чем должна быть, воды, я еще и вовсю использую эхолокацию в поисках подходящего входа в пещеру. Еще по бытию морским фавном помню, как это ощущается. – Лайн! – Руби красиво изогнулась в воде, и подплыла ко мне. – Ты чего молчишь? – Занят немножко, – признался я. – Осматриваю окрестности аурной эхолокацией. Я тебя ей тоже научу, но позже, судя по успехам Эмбер, навык из разряда продвинутых. – А… ты так плавать научился на Безымянном? – Да. Там теплое море, теплее чем здесь. И гораздо красивее, наверное, такое же около Вакуо. О, и мы можем сходить на водные фермы Менаджери. Я там был с Эмбер и Ханой, им очень понравилось. – Еще красивее? – восторженно удивилась она. – Намного. Тут же пусто почти: водоросли, песок да мелкая рыбешка. А вот в теплых водах можно много всего интересного встретить… и вода там прозрачнее, и живность красочнее. – Ва-а-ау… да, давай обязательно сходим! – В следующий раз как поедем. Заодно Руфь проведаем. – Ага! Наша суицидальная козочка, после того как отошла от препаратов, переживаний и рассказа о проигранном бою, на который я ответил обещанной психологу сентенцией с небольшим дополнением в духе “живи, потому что если Эмбер жива, то ей будет не лучше чем тебе. Она будет счастлива, что хоть кто-то смог спастись”, разрыдалась, и мне вновь пришлось выступать в качестве губки для слез. Но когда мы с Руби пришли к ней на следующей день, она уже ничем не напоминала ни живой труп с пустыми глазами, ни просветленного в двух шагах от самоубийства. Наоборот. Психолога такие качели напрягали, а вот меня не особо. Я вспомнил свои первые робкие шаги по Ремнанту. И тот восторг, который охватил меня, когда я по-настоящему осознал, что смерти для меня больше нет. Я хохотал как сумасшедший и с гиканьем носился по лесу… так что девчонку прекрасно понимаю. Уверен, многие самоубийцы бы передумали в последний момент. Так что мое предложение “пойти четвертой к группе Охотников” она восприняла… не то чтобы с энтузиазмом. Скорее, с надеждой и неверием. Но Джас всерьез подтвердил, что как только ее выпустят из больнички, они готовы оценить ее навыки. Ну а Руби, вроде как, чувствовала за нее что-то вроде персональной ответственности. Среброглазая же. Им только дай какого-нибудь несчастненького спасти, отмыть и на себе женить. Гм… самокритично. – Нашел! – воскликнул я, и поплыл вперед. Руби без труда догнала меня. – Где-где? – Вот-вот будет! – мощный поток воды подхватил меня, и, закрутив, потащил за собой – О-ой! – Уи-и-и! – а вот Руби понравилось. Утащило нас относительно недалеко – метров на тридцать. – Классно! Я еще раз прокачусь! – решила моя напарница и поплыла к практически неразличимой завалов камней пещере, откуда и вырывался поток… Приборчик на шлеме запиликал. …пресной воды. И напор предполагает, что это та самая река, которую я помню. – Уи-и-и-и! – поток притащил ко мне счастливую Руби. – Рубс, ты ведь не только оружие можешь делать на верстаке? – поинтересовался я. – Да что угодно могу, – девочка подплыла ко мне. – Простое легко, для сложного понадобятся схемы. А что? – Сами мы туда не заплывем, – я показал в черную расселину. – Нужно какое-нибудь снаряжение, чтобы пойти против течения. Двигатель, на электрическом или воздушном прахе. Как думаешь, потянем? – Конечно, – кивнула она. – Тогда можем возвращаться. – М-м-м… Лайн? А можно я еще раз прокачусь? – жалобно спросила у меня эта прелесть. Я прям-таки увидел эти просящие серебряные глаза. – А давай. И я с тобой тоже, – я протянул ей руку. – Да!!! Ничего не сближает людей больше, чем совместное дураковаляние. Но только если искренне и самозабвенно! У нас обоих с этим проблем не было.***
– Знаешь, Рубс, я посмотрел на тебя новым взглядом, – признался я, когда мы вынырнули из быстрого течения подземной реки и еле как выбрались на берег пещеры. – Да? – прозвучало заинтересованно. – Почему? – Ну-у-у… чтобы создать дельтаплан, я потратил несколько недель на освоение твердосветного праха и где-то полгода, чтобы подобрать форму крыла и начать летать. Ты на создание агрегата, способного протащить нас сквозь течение подземной реки, потратила шесть часов: два на разработку конструкции, час на создание тестовой модели, час на проверку этой модели в ванной и еще два на создание уже полноценных движков. На которых мы добрались куда надо с первого раза. Ты – технический гений. – Неправда, – но даже по смущенному голосу девчонки было понятно, как она довольна моей похвалой. – Просто ты совсем в этом не разбираешься. – Факт. Но я все равно знаю, когда я вижу впечатляющие навыки и талантливую работу. – Кресент гораздо сложнее! – Вот именно! Я снял водолазный шлем и отцепил от ботинок ласты. То же самое сделала и Руби. – И… на какой мы глубине? От Бикона? – спросила она, обведя просторную пещеру лучом мощного фонаря. – Высота двадцать метров над уровнем моря, – задумчиво ответил я. – Впрочем, я читал, что барометрические альтиметры плохо работают в пещерах, и результат может быть сильно неточным. Но если он точный, то нам надо подняться еще где-то метров на двести. Я вытащил колышек-метку с долгоиграющим световым “ночничком” и вбил его неподалеку от берега. – Идем исследовать? – улыбнулся я. – А вещи? – Пока тут бросим. Возьмем с собой только шлемы и ласты, на случай если придется затопленные пещеры преодолевать. – Хорошо, – кивнула она. – А как мы будем тут ориентироваться? – Аурной эхолокацией. И еще смотри на потолок, там могут быть колодцы, ведущие вверх. – Я тоже хочу так уметь, – протянула Руби грустно. – Ну так давай учиться, – улыбнулся я. – Первый шаг это ощупывание предметов аурой. Ты раскладываешь Кресент аурной активацией? – Да! – Значит, трогать аурой умеешь, – кивнул я. – Второй шаг, это визуализация увиденного. Ты должна представлять себе картинку, которую тебе вернула аура, настолько ярко, как будто ты видишь предмет. – Ну… я могу сделать такое с Кресент… – неуверенно протянула Руби. – Это считается? – Попробуй на чем-нибудь другом. На наших фонарях, например. – Хм-м-м… да, получается… наверное, – она с сомнением посмотрела на фонарь. – Поверю на слово, – улыбнулся я. – Третий шаг, пульс ауры. Это похоже на хлопок руками: тебе нужно создать два потока ауры друг навстречу другу, и столкнуть их. И, поскольку оно похоже, можешь так и делать, направляй один поток ауры в правую руку, другой в левую, и негромко хлопаешь ими друг о друга, резко выталкивая ауру. – Ага… а как понять, что получилось? – О, ты поймешь. Ощущения будут очень интересные, – усмехнулся я. – Ладно… Она стянула перчатки и начала негромко хлопать. Хлопок, и этакое прислушивание к себе… еще хлопок, снова пауза. Глянув на ее сосредоточенную мордашку я не смог удержать улыбки. Ладно, моя очередь… Некоторую “засветку” вспышки Руби давали, но незначительную. Она пока что еще даже пульс не освоила. Четыреста метров коридоров… ага. – Почему мы повернули? – отвлеклась моя напарница. – Там тупик. Нужное нам направление, в целом, где-то вверх и на северо-восток, – ответил я. – Так что пойдем в обход. – Опять в обход, – хихикнула Руби. – Ну мы же нормальные герои. Гулять по пещерам было неожиданно весело, благодаря моей напарнице, которую искренне восхищали красоты подземного мира. Она восторженно взвизгнула попав под первый капельный водопад, а увидев небольшое подземное озеро, ахнула. Выглядит действительно красиво. Полюбовались, вбили светящийся колышек, пошли дальше. Над озером обнаружилась карстовая шахта. Оказалось смешно: глубина этого “озера” была от силы по колено. Вода прозрачная-прозрачная… и адски холодная. Но мы были в гидрокостюмах, так что ничего особенного. Прошлепали до центра озера, я обнял Руби, и мы на сочетании гравипраха и ветрового праха пролетели по шахте. На пятьдесят метров вверх, судя по альтиметру. – Вау. Так круто! – восхищенно произнесла она. – Я тоже хочу научиться. Все хотят. – Попробуем, – пожал плечами я. – Ты ведь часто пользуешься гравипрахом… о, гримм приближается. – Где?! – она тут же выхватила косу, разложила ее… и, смущенно пискнув, сложила в режим винтовки. И снова начала водить лучом прожектора по сторонам. Я вздохнул. И аурным всплеском разорвал пополам прыгнувшую на меня с потолка четырехметровую сколопендру. Руби взвизгнула, когда одна из бешено извивающихся половинок упала неподалеку от нее, исходя черным дымом. – Скутига. Одиночные засадные гримм, живущие как раз в пещерах, – сообщил я. – Обычно прячутся на потолках пещер, откуда падают на голову врагу. Ядовитые, но если вдруг впрыснуть яд не удалось, обвивают жертву и давят ее в объятиях. Аура спасает от жвал, но если она тебя успела обвить, то поможет только аурный всплеск. Эти твари слепые, ориентируются на звук и чувство негатива. Я ее, кстати, услышал – она при передвижении очень характерно шуршит и клацает. Для человеческих ушей незаметно, но вот для лисьих очень даже. – Какая гадость, – скривилась Руби. – Ага. И, как ты можешь заметить, в подобных узких коридорах и против подобных противников, Кресент подходит не очень. Имей в виду. – Угу… но ведь я раньше и не бывала в пещерах… – Коридоры бывают и в зданиях, Руби, – подмигнул я ей. – И не везде у тебя будет возможность использовать Кресент для ближнего боя. Придумай что-то еще, ладно? Она смущенно кивнула. Я “пальнул” аурной эхолокацией. Коридор свободно продолжался в обе стороны. – Идем. Комплекс пещер был огромным. Один раз нашли явно заваленный взрывом ход – вполне возможно, что один из памятных мне подземных ходов. Постепенно мы приближались туда, где должна была быть сокровищница. Вбив очередной колышек, я предложил Руби вернуться – разбить лагерь, отдохнуть, и продолжить после обеда. Девочка с радостью согласилась. Лагерь мы решили разбить рядом с озером. Вода в нем оказалась вполне пригодной для питья. – Лайн? – М? – Что ты собираешься делать, когда найдешь свою сестру? – Ну… я полагаю, что там должна быть какая-то система жизнеобеспечения, и сигнализация. Так что через некоторое время к нам прибежит Озпин, возможно, вместе с Глиндой или с твоим дядей. Лгать о том, что они ничего не знают, им будет затруднительно, так что им придется рассказать нам, что происходит. – А если они откажутся? – Руби, – я улыбнулся ей. – Ты уже не ребенок, привыкай к этому. Тебя нельзя отправить в свою комнату не мешать взрослым дяденькам решать свои взрослые вопросы. – Но ведь они могут отказаться? – Могут, но не думаю, что станут, – вздохнул я. – Дойдя до Эмбер, мы покажем им свои способности. Но а если вдруг… у Эмбер есть родные. Настоящие. Ее мама – та самая охотница S-класса, Сенна Лайт. У нее есть еще восемь детей помимо Эмбер, отцы этих детей, включая отца Эмбер, всего девять штук, уверен тоже не слабые ребята. Контакты S-классовой охотницы, вроде ее команды, команда Эмбер, команда которую мы воспитывали с Эмбер, добавить сюда еще то, что Сенна очень небедная девушка, да и у меня в кубышке пополнилось после выхода “Матрицы”, мы можем дать нехилого жару. Озпин это понимает, и не думаю, что он будет доводить до прямой конфронтации. – А… почему мы не позвали ее сразу? – Во-первых, надо быть уверенными в том, что Эмбер жива и в подобном есть необходимость. А во-вторых… Руби, Сенна шутить не станет. Она за своих детей пройдет по Бикону огнем и мечом. Без шуток, она может. – Оу… – Кстати. Давай я тебе дам ее контакты, – я достал свой свиток. – Если что, свяжись с ней и расскажи все, что узнаешь. – Если что?! – напряглась девочка. – Ну мало ли, – отмахнулся я. – Случаи разные бывают. Пригодится. – Ладно…***
Стену сокровищницы мы нашли только на следующий день, после обеда. Точнее, как, мы добрались до той точки пещеры, где по моим прикидкам, нужно будет бурить минимум породы. “Вскипятив” ауру, я активировал кристалл земного праха, и пустил эхолокацию сквозь камень. И нашли! С первого раза! Впрочем, когда ты можешь просветить четыреста метров породы, и заранее рассчитал, куда идти – неудивительно. Повезло нам с тем, что от стены пещеры, около которой я стоял, до пола сокровищницы было метров двадцать по диагонали. Работы на пару часов! – А что это ты такое сделал с аурой? – заинтересовалась Руби. – В современной аурологии это называется “перенасыщение”. В прошлом обзывали “кипением ауры”. Это была фишка праховых алхимиков и праховых магов, но если для первых это был эффективный инструмент, то для вторых это скорее последний аргумент. – Почему? – Аура делится на внешнюю и внутреннюю… – Знаю. – И что это деление условное, тоже знаешь? – улыбнулся я. – Да, аура на самом деле одна и та же, разница только… в ее состоянии? – неуверенно произнесла последнее Руби. – Умничка, все верно. Аура это как вода. Внутренняя аура условно “жидкая”, внешняя аура условно “твердая”, как лед. Но если резко “растопить” всю внешнюю ауру и бухнуть ее к ауре внутренней, происходит “перенасыщение”. Как следствие, Охотник становится беззащитным, поскольку внешней ауры у него нет. Зато контроль улетает в небеса, а возможности ауры сильно расширяются, вплоть до способности управлять прахом на небольшом расстоянии. Или, вот, использовать сенсорную технику через праховый медиатор, сканируя не воздух, а землю. Ну и да, если праховый маг принял это состояние в бою, значит, дальше можно ждать локального апокалипсиса. Например, на таком расстоянии, я чувствую гравипрах в Кресент и твои патроны. И могу даже попытаться их активировать. – Как ты этому научился? – Экспериментировал, – я подмигнул ей. – Ну а потом уже прочел про это в книжках. Кстати. Я нашел сокровищницу! До нее всего лишь двадцать метров, если рыть туда, – я ткнул в потолок. – Так что возвращаемся к лагерю, берем земнопраховые кристаллы, и понеслась. – Мы туда прям сейчас пойдем? – чуть испугалась Руби. – Нет-нет, – покачал головой я. – Я сделаю лаз почти до самого пола, потом восстановлю ауру, потом мы ляжем спать, и на дело пойдем среди ночи. Озпин и Глинда будут не в башне, им придется потратить больше времени, чтобы добраться до лифтов, у нас будет больше времени, чтобы осмотреться. – О… – она вздохнула. – Хорошо. – Спасибо, что ты со мной, Руби, – улыбнулся я. – Ты ведь мой напарник! И лучший друг! Как я могла тебя бросить? – Никак не могла, – кивнул я. – Пойдем. Бурение при помощи земнопраховых кристаллов – дело несложное. Я взял кристаллов с запасом, да еще и слил их в одну огромную друзу, ее при экономичном использовании хватило бы и на двести метров, а тут было в десять раз меньше. Так что я прорезал не просто ход, в котором надо изображать из себя червячка, а сделал вполне удобный тоннель с лесенкой. И еще пол-друзы осталось нетронутой, на взлом пола. – Все! – похвастался я, вылезя из туннеля. – Ну что, пойдем к озерцу? Искупнемся. – Оно же холодное! – ужаснулась Руби. – Я нагрею. Огненного праха полно. – Может, лучше когда на квартиру вернемся? – жалобно попросила меня девочка. – Как хочешь, я ведь не заставляю. Но сам все-таки ополоснусь.***
Он все-таки сделал это. Направив фонарь так, чтобы он освещал самую глубокую часть озерца, Данделайн залез в ледяную воду и наморозил себе ледяной ковшик, из которого поливал себя, довольно пофыркивая. Шедший от его кожи пар совершенно не убеждал Руби в том, что ему там тепло. Зато тепло было ей… от смущения! Ее напарник обычно носил плотную одежду, не оставляющую открытой почти ни клочка кожи кроме рук и лица. Руби сначала думала, что он похож на нее, и не хочет привлекать чужих взглядов, но сам Данделайн объяснил это проще, чистыми соображениями практичности: в такой одежде комфортно летать, поскольку она достаточно теплая, отталкивает воду и не продувается, а комфортную температуру внутри он поддерживал при помощи Праха. Чужих взглядов Данделайн не боялся совершенно – что в Биконе он раздевался на глазах у всех и даже не подумал одеть пижаму, что дома он мог запросто выйти из ванной в одном лишь полотенце на бедрах, что сейчас… а-а-а! Руби искренне хотела бы не смотреть! Но глаза то и дело сами притягивались к голому телу напарника. К… праху! Да! Лайн всегда таскал на себе много праха, но из-за его одежды никто даже не догадывается, сколько именно! Ведь одно дело знать про десять килограмм, и другое дело – видеть их! Разноцветные браслеты от запястья до почти локтя. Широкое кольцо на шее, еще одно широкое кольцо на поясе, круглая “тарелка” на солнечном сплетении, и непонятной формы пластины на спине – все это было соединено тонкими цепочками, судя по цвету, из гравипраха. Такие же цепочки шли от пояса к пластинам на бедрах… а! Она опять посмотрела! Девочка смущенно дернула взгляд вверх. Лайн как раз закончил окатывать себя водой, и начал мыться – причем таким способом, что ей даже захотелось попросить его помыть ее так же! Когда-нибудь… потом… но действительно интересно! Он превратил воду из ковшика во вращающееся между его рук маленькое водное торнадо, которым пользовался, словно мочалкой! Хотя, иначе, наверное, под всем этим прахом и не помоешь… Руби иногда по-белому завидовала тому, что ее напарник умеет делать с прахом и с помощью праха. Но затем вспомнила, как он вел себя рядом с верстаком, и едва удержалась от хихиканья. Лайн был похож на дикое животное, заглянувшее под капот автомобиля, разве что уши не прижимал к голове, аккуратно изучая панель управления. В своих музыкальных программах он работал уверенно, но когда речь заходила о технике вообще, он становился таким трогательно беспомощным… и так восхищенно смотрел, как она сама работала с верстаком! И даже попросил ее научить! Конечно же, она согласилась! Но вне каких-то специальных знаний беспомощным его назвать было нельзя. Руби до сих пор робела и временами чувствовала себя так, словно она маленькая девочка, почему-то работающая в паре с матерым Охотником, уровня дяди Кроу. Не спасало даже то, что на самом деле ему было семнадцать, и обычно вел себя так же как Янг, не упуская возможности ее потренировать, посмущать или покормить. В то же время, за две недели, которые она с ним провела, она побывала на нейтральной территории преступных группировок Вейла, в баре информационного посредника, слетала на Менаджери и даже была принята в доме вождя, помогала девушке-охотнице, чуть не покончившей жизнь самоубийством, а теперь пытается пробраться в сокровищницу Бикона через подземные пещеры и самодельный ход. Вся ее личность словно разделилась на три равные части. Одна не одобряла явные теневые связи напарника, другая восхищалась тем как он их применяет для хорошего дела, а третья просто скандировала “Круто! Круто! Круто!”. – О чем задумалась, Рубенок? – щелкнул ее по носу проходивший мимо Лайн, вновь воспользовавшись этим странным, хоть и приятным на слух прозвищем. – Подглядывала, а? – Нет! – взвизгнула она и покраснела до нижних кончиков волос. – Почему? – скорчил грустную мордочку он и прижал ушки. – Не нравлюсь? – Нет!!! То есть, да! То есть… Ла-а-а-айн!!! – взмолилась она. Он хихикнул, и Руби невольно накинула на себя капюшон плаща, прячась от жестокого лисьего насмешника. – Ты такая милашка, – донесся сквозь ткань искренний ответ, и девочка искренне пожалела о том, что мамин плащ пропускает звуки. До нее долетели потоки теплого воздуха: Лайн начал сушить волосы, пользуясь в качестве фена собственными руками, а значит, отвлекся. Девочка осторожно выглянула из-под капюшона, чтобы мгновенно наткнуться на лукавый взгляд карих глаз. Не отвлекся… Пушистые волосы, больше похожие на очень длинную шерсть, в потоках воздуха вставали дыбом, а черно-белый колер в отраженном освещении фонарей действительно делал его похожим на одуванчик, в честь которого его назвали, только не яркий и желтый, а отцветший белый. – Все-таки нравлюсь, – подмигнул он ей, вновь отправив алую волну смущения по ее щекам. – Шучу, шучу. Просто ты так пристально меня разглядываешь. Может быть… может быть и нравился. Она не была уверена в этом, хоть его подшучивания сейчас и смущали ее до невозможности. Но ей точно нравилось их приключения. И его десерты!***
Выплавив бетон и срезав стальную арматуру, я, еле удерживаясь от того чтобы начать наигрывать сам себе тему из последнего виденного мной фильма про Бонда. Но кто бы понял отсылку, кроме меня? Эх. Плитку пола я вырезал красиво и даже со ступенькой, чтобы подземный ход можно было закрыть, как крышкой, и ничего бы не было видно сверху. – Рубс, я все. – Ага… – сонно буркнула девочка. В отличие от меня она не умеет засыпать по желанию, так что выспаться к четырем часам утра, как зазвонил будильник, она не смогла. Теперь была миленько-сонная. Но ничего, сейчас, думаю, адреналинчик ее разбудит. – Пойдем. Я чуть поднял плитку и пустил волну аурной эхолокации. Никого нет. Так что я поднялся во весь рост. Новая волна аурной эхолокации, но с большей детализацией. И… нифига. Как в бетоне не было каких-нибудь датчиков слежения, так и здесь на стенах не было ничего, напоминающего камеры, датчики присутствия или хоть что-то в этом роде. Только неяркие зеленоватые… факелы? Серьезно, Оз? А, нет, имитация на твердосветном прахе. Я помог Руби забраться внутрь. – Вау… – Выглядит интересно, – признал я. – Только пустовато здесь. Если верить компасу, то нам в ту сторону. – Хорошо, – чирикнула Руби, и вытащив свиток, сделала несколько снимков убранства сокровищницы, а после догнала меня. – Тут так тихо. – Подземелье же. Только сухое, ничего не капает. Будь наготове, Рубс, возможно тут есть какие-нибудь атласские защитные системы. Она кивнула. Однако… ничего не было. Мы дошли до противоположного конца залы, в которой стояла футуристического вида машина. Мощное основание, на котором была смонтирована компьютерная консоль, что-то вроде массивного управляющего блока, и два саркофага на поворотных механизмах. Ближе к стенам стояли подключенные к машине генераторные установки на электрическом прахе. – Это… Эмбер? – тихо спросила Руби. – Да. Это Эмбер, – так же тихо ответил я. В саркофаге, подписанном как 01, действительно лежала моя уже-не-сестра, еще-не-жена. Раздетая, в одном лишь нижнем белье, причем не ее, а каком-то специальном. Даже сквозь стекло была отчетливо видна безобразная клякса шрама на ее лице. Место попадания той самой “паутины гримм”, как я понимаю. – Она жива? – Да. Судя по всему, эта машина занимается ее жизнеобеспечением. Вот только зачем тут второй саркофаг? – Он пуст, – сообщила Руби очевидное. – Двухместные системы жизнеобеспечения это очень странная концепция, не находишь? – хмыкнул я и положил руку на основной блок. – Что ты делаешь? – заинтересовалась Руби. – Хочу узнать, что у этой штуковины внутри. – Ты ведь не разбираешься в технике. – Собрать что-то не смогу, факт, но уж автомобиль от медоборудования отличу, – фыркнул я. – Посмотрим… Основной блок был напичкан целой кучей разной машинерии. Всякие насосы, проводки и трубки, сквозь которые что-то текло, безумное количество управляющей электроники, какие-то системы непонятного назначения, и… огромное количество “черных” в моем восприятии труб, которые, к тому же, отбрасывали непроглядную “тень” на то, что было за ними. Я сосредоточился, отправил узкий пучок ауры в скопление черных труб, и консоль тревожно запищала. – “Предупреждение: нештатная ситуация в волноводах системы 3: неожиданное появление аурных энергоформ в пассивном режиме работы системы. Сброс фазы ноль через 26 секунд” – прочитала Руби, ну и я вместе с ней. – Что это значит? – Ты у меня спрашиваешь? – я неуверенно ткнул в кнопку “Отмена”. Система предложила ввести пароль. Бля! – Хакнешь? – Я умею только делать оружие, в компьютерах я не настолько хороша! – запаниковала Руби. – Ладно, тогда просто подождем. Через пятнадцать секунд произошел тот самый “сброс фазы ноль”. Меня на мгновение окатило волной… моей же ауры, а консоль отрапортовала об успешном завершении и погасла. Ой-ей. Ой-ей-ей-ей. Я бухнул всю свою внешнюю ауру во внутреннюю, создавая эффект “кипения”. – Лайн? – Руби, сфоткай эту штуку пока. Вместе с обоими саркофагами, – напряженно ответил я и “прислушался” к праху вокруг. Мерное гудение огромных кристаллов электрического праха в генераторах и в патронах на поясе Руби. Монотонная нота гравитационного праха в ее косе, потрескивание пламени и льда в запасных обоймах. Шуршание голографической амальгамы консоли. И… два новых отклика, не похожих ни на что ранее мною слышанное. Первый отклик был в саркофаге Эмбер, кристаллики отзывались как что-то отдаленно похожее на растительный прах. Тоже какая-то амальгама, но удаленно непонятно, зачем и что делает. Второй отклик был уникальным, не похожим ни на что другое. Он присутствовал в большом количестве во всей машине, в виде трубок-“волноводов”. Они шли в большом количестве из саркофага ноль-один в кристалл того же праха внутри блока управления, откуда выходил лишь один волновод в саркофаг ноль-два. Весь этот прах был полностью инертен, но звучание этой инертности было мне очень, очень знакомо. Очень похоже ощущаются тела, в которые я только вселился. Уже мертвые, но еще живые. С пустующим “гнездом для души”. Ведомый мрачными предчувствиями, я пустил вторую волну аурной эхолокации, уже в сторону второго саркофага. Туда не вело НИЧЕГО кроме “волновода системы 3”. Никакого жизнеобеспечения или чего-то в этом духе. Лишь небольшое число обычных проводов, скорее всего, датчиков мониторинга. Вывод? Передо мной машина, позволяющая выкачивать ауру из одного человека и помещать ее в другого. Механизм для извлечения, хранения и трансплантации души… крайне извращенным способом. – Руби, извини, но я хочу тебя попросить о чем-то, что тебе не очень понравится, – я повернулся к своей напарнице. – Запусти свиток в режиме радиообмена с моим, включи запись, беги к нашему лазу и засядь там, прикрыв люк. – Почему? – напряглась она. – Я почти полностью уверен, что эта штука должна доделать то, что начала та полугримм. – Что?! – Руби, пожалуйста, – взмолился я. – Я не смогу действовать в полную силу, если ты будешь тут. Я надеюсь, что у Озпина найдется объяснение всему этому. Но если нет, то я не позволю превратить свою сестру в живую консерву в подвалах Бикона! Если все пойдет хорошо, то ты просто вылезешь оттуда и придешь ко мне. Но если все пойдет плохо… мне потребуется все мое внимание, без необходимости прикрывать партнера, с которым я еще не сработался. Если начнется бой, то выбирайся наружу, отправь фотографии и звукозапись Сенне, и жди меня в течении часа. Хорошо? – Лайн, тебя ведь убьют! – Без ясновидения меня не всякий S-ранговый Охотник одолеет. Особенно если я посреди боя нырну в лаз и подорву его за собой. По пещерам меня не догонят. Она закусила губу. – Руби, это на самый крайний случай. Я вообще не думаю, что бой будет, но если он будет, то… я не хочу остаться совсем один. И без Эмбер, и без тебя. Пожалуйста. Поверь мне. – Хорошо, – сдалась она. – Спасибо, – я обнял ее. – Беги. Я хочу еще немножко покопаться в местной консоли, пока на это есть время. – Не умирай, хорошо? – тихо попросила она. – Я не прощу себе, если ты умрешь, а я убегу вместо того, чтобы помочь. – Не боись, – улыбнулся я. – Помнишь мое Проявление? Выживать – это моя специальность! Она улыбнулась, и побежала в сторону выхода. Я же вновь повернулся к саркофагу и ткнул в голографический экран. Чтобы “просто посмотреть” пароль не требовался – возможно, чтобы кто-то мог снять данные мониторинга? Вот как я сейчас. Большинство медицинских показателей я промотал, мне ничего не говорят вещи вроде “сатурация крови 99%” или параметры активности мозга. Ну не медик я! Может, когда-нибудь потом выучусь. Вот, нашел. Данные в графическом виде… за месяц. Из тех медицинских показателей, что я понимал, ничего хорошего не вырисовывалось. Пульс на момент запуска капсулы был 45 ударов в минуту. Сейчас 44. И примерно то же самое было с ее аурой: она медленно, но вполне различимо распадалась. Возможно, будь у нее полный запас, ей бы хватило на год, но изначальный показатель был 51. Сейчас 48. Полгода. Или даже меньше. Впрочем, следующий экран заставил меня нахмуриться. Страница, озаглавленная как “система 2” имела в своей строке отчетов такой любопытный параметр как “глубина гибернации”. Они хотят погрузить ее в криосон? Возможно, до какого-то момента. Пока не настанет время запускать “систему 3”. На мгновение мелькнула предательская мыслишка поглотить магию Эмбер прямо сейчас и закончить ее страдания. Но я ее тут же отмел. Пять лет назад я решил, что магии она лишится только перед своей естественной смертью от старости. А за нашу жизнь в течении этих пяти лет я обязан сделать так, чтобы до старости она дожила. И прочитала добрую сказку о самой себе нашим детям. И рассказывала истории из бурной юности нашим внукам. Все, как она и хотела. Потому что в моих глазах она этого заслужила. Вдали тихо шваркнуло камнем по камню. Подобные звуки лисья пара моих ушей различает на ура. – Лайн, меня слышно? – раздалось из моего свитка. – Да, Руби. Соблюдай радиомолчание, если я не обращусь к тебе напрямую, хорошо? Независимо от того, что услышишь. – Поняла. Свиток замолк, и потянулись минуты ожидания, потраченные мной на подготовку будущего представления. Закончив, я посмотрел на часы. С того момента как мы забрались сюда, прошло всего лишь двадцать минут… или целых двадцать минут, если смотреть на это с точки зрения защиты Эмбер. Неужели они даже не узнали о том, что мы сюда пришли? Никаких сигнальных систем я не заметил, да и саркофаг полностью автономный. Если так, то еще через десять минут я просто схожу и вызову лифт на башню Озпина. Вот он будет удивлен… а, нет, не будет. Слышу! Что ж, время хватать инициативу. – Озпин. И Глинда, не так ли? – произнес я в темноту длинного коридора, откуда доносился звук бега. – Я слышу шаги лишь двоих. Неужели вы не взяли с собой Кроу? Чтобы я мог посмотреть в глаза сразу вам всем. Из чистого любопытства, может, там хотя бы тень стыда промелькнет? Я стоял спиной к консоли управления саркофагом, задумчиво перекатывая в ладони две праховых жемчужины размером с теннисный шарик – необходимый атрибут дальнейшего представления. Обе тревожно светились оранжевым светом, что резко контрастировало с моей сияющей аурой – на случай если Глинда атакует сходу. – Мистер Ланата?! – разнесся по туннелю удивленный возглас Глинды. – Ждали кого-то другого? – едко продолжал я. – Ну да. Меня-то вы ведь так талантливо сплавили куда подальше. “Мне жаль”, – произнес я ее голосом а затем произнес уже голосом Озпина. – “Вы ведь прекрасно понимаете шансы”. Все было так хорошо и просто, как отобрать у ребенка конфету. Ну что ж, умненькие вы мои, ребенок оказался не таким уж и ребенком, отобранную конфету он нашел, и теперь зол, как никогда в жизни. – И что дальше, мистер Ланата? – спросил Озпин. Они наконец-то появились в моей видимости, но признаков враждебности не проявляли. Лишь напряженность. – Кажется я уже говорил об этом. Мне не нравится существование на одном со мной Ремнанте явлений, которые разлучают семьи. И раз вы как раз такое явление… – я развел руками. – Состояние Эмбер не наша вина! – воскликнула Глинда. – Я знаю, – кивнул я. – Я проследил весь путь, которым она попала сюда. Ваша вина в том, что мне ПРИШЛОСЬ это делать. Не говоря уже о неразборчивости в средствах. Впрочем, за нее я должен вас даже поблагодарить. Не вышвырни вы меня из Бикона, и я бы потратил на поиски в разы больше времени. – Мистер Ланата… – начала Глинда. – Вы не понимаете, во что ввязываетесь… – Верно, потому что отдельные зеленые человечки в высоких башнях цепко держатся за свои жалкие секретики, – прервал я ее. – Впрочем, некоторое представление о произошедшем у меня уже есть. Остальное вы мне сейчас объясните. Правдиво и исчерпывающе. – Вы забываетесь, мистер Ланата! – гневно воскликнула Глинда. – То, что мы разговариваем с вами, еще не повод считать, что вы можете ставить нам условия! – Могу. Потому что если я не получу ответов, или же они будут ложными, то на мне достаточно нестабильного праха, не говоря уже об этом, – я показал им обе светящиеся жемчужины. – Температура вспышки четыре с половиной тысячи градусов, время горения где-то двадцать секунд. Даже одной хватит, чтобы от этой адской машины осталась лишь лужа кипящего металла. Но если вы вдруг сумеете этому помешать, то я подорву и себя. Кто знает? Возможно я останусь жив после этого. Мне немного любопытно, как именно поведет себя мое Проявление в таких условиях. – Вы угрожаете убить Эмбер?! – поразилась Глинда. – Нас обоих, скорее всего, но если на меня вам плевать… – пожал плечами я, и похлопал рукой по корпусу аппарата. – …то эта игрушка выглядит дорогой и новой. Вы поддерживаете в ней жизнь, я ожидал увидеть что-то такое, но то, что я успел узнать об этом устройстве пока вы сюда шли, заставляет меня сильно сомневаться в чистоте ваших дальнейших намерений. А значит, или вы рассказываете мне все и этот рассказ меня удовлетворит, или отсюда уйдет меньше людей, чем пришло. Озпин вздохнул. – У вас есть какой-то способ подтвердить нашу честность, мистер Ланата? – произнес он. – Конечно. Все довольно просто – раз вы оба здесь, то и ответы на интересующие меня вопросы знаете оба. Так что сейчас мисс Гудвич подойдет сюда, и тихо-мирно сядет рядом, зажжет ауру, и некоторое время потерпит мои руки у себя на голове. Или всю оставшуюся жизнь, это уж от вашей честности зависит. – Вы хотите взять меня в заложники? – удивилась этому предложению Глинда. – Бросьте, брать в заложники Охотника? Я вот уже давно не боюсь смерти, и сомневаюсь что с вами дела обстоят иначе. Они переглянулись. – Хорошо, – вздохнула Гудвич и пошла ко мне. – Могу ли я задавать вопросы в ответ? – поинтересовался Озпин. – Конечно, – кивнул я. – Глинда, не надо напрягаться и искать пути атаки. Мой горизонт планирования дальше вашего, это доказывает то, что я стою сейчас здесь, где вы меня совершенно не ждали. Любые враждебные действия предусмотрены с учетом того, что здесь будет еще и Кроу. Поджав губы, она остановилась рядом со мной. – Что мне делать? – Сядьте на колени, спиной ко мне, и зажгите ауру. Она так и сделала. Я же вытянул ауру из жемчужин и положил их в карман. Не стабилизирующий гель, но пока они будут достаточно близко ко мне, не взорвутся. – Позвольте я задам вопрос первым, – произнес Озпин. – Где мисс Роуз? – Отправил обратно, после того как понял что делает “система 3”. Не вернусь вовремя – и она уведомит Сенну. – Значит, вы и ее втянули. – Уж не вам об этом говорить. Я аккуратным движением извлек из волос Глинды заколку-невидимку, удерживающую тугой узел на ее голове. Шикарные золотистые пряди рассыпались по плечам. Когда она только успела это заплести? Или она это телекинезом делает, на автомате? – Какая красота, – грустно вздохнул я и запустил пальцы в это богатство. – И как это понимать, мистер Ланата? – поинтересовалась Глинда. – Как производственную необходимость, – усмехнулся я, положив пальцы ей на голову. – Что ж, начнем. Вопрос первый. Обратимо ли состояние Эмбер? – Мы полагаем, что да. Но для этого нужно найти того, кто сделал это с ней, – ответил Озпин. – Всего-то? Поймать ее убийцу, засунуть в саркофаг номер два, а затем запустить запароленный функционал этой машинки? Аура Глинды заволновалась. – Хм. Судя по реакции мисс Гудвич, не угадал, – я легонько помассировал голову женщины. – А значит, процесс действительно направлен лишь из саркофага один в саркофаг два. Следующий вопрос. Собираетесь ли вы спасать Эмбер? – Да, это был бы лучший выход. – Хоть что-то, – вздохнул я. – Правда, судя по тому как напряглась Глинда, есть и “худший выход”. – Да, полагаю, это так, – признал Озпин. – Великолепно. Моя сестра хранится в подвале Бикона в качестве консервированной суперсилы. И положили ее там ее, вроде как, друзья и союзники, – я покачал головой. – Ладно, следующий вопрос. Что за люди-полугримм и что именно забрали у Эмбер? Аура Глинды заколола пальцы множеством взвихрившихся эмоций. – Люди-полугримм? – нахмурился Озпин. – На Эмбер напала женщина, чья правая рука была заменена то ли плотью гримм, то ли каким-то самостоятельным существом-гримм, но скорее симбионтом, чем паразитом, – объяснил я. – Она вытянула из нее что-то, кляксообразный шрам появился в процессе. – Откуда у вас эта информация, мистер Ланата? – спросила Глинда. – Я нашел человека, который может заглядывать в прошлое, – пожал плечами я. – Специфическим образом, к сожалению, но интересную информацию она мне предоставила. Перед тем как сказать что она с этим дерьмом не хочет иметь ничего общего, и удрать в неизвестном направлении. – И вы ей верите? – спросил Озпин. – Ее информация привела меня сюда. Теперь, отвечайте на мой вопрос. Озпин вздохнул. – Хорошо. Вы уже и так знаете достаточно многое. Начать мне придется издалека. Скажите, мистер Ланата, вы помните детские сказки? О ведьме в лесу, о лесной воительнице… – Помню, многие даже наизусть. Одна из немногих художественных книг в Арклайте была как раз сборником сказок. – Какая ваша любимая сказка? – Серьезно? – скептично спросил я. – Сюрреалистичная ситуация. Но ладно. Моя любимая – “бесконечный человек”. Аура Глинды вновь мелко взвихрилась. Опа, так она ЗНАЕТ? Обалдеть. Оз ничему не учится, и все так же собирает кружки по интересам. Ну хоть распространение теперь не настолько большое. – Необычный выбор, – заметил Озпин. – Мне нравится идея, что хотя бы один хороший человек прожил достаточно долго, чтобы знать, что он делает, и обладает силой, чтобы действовать в соответствии со своими идеалами. Пусть даже он совершает настолько дурацкие ошибки, как описано в той сказке, у него в запасе вечность. Рано или поздно он соберет все шишки на граблях, и все же создаст прекрасный новый мир. – Как раз против возложения надежд на одного человека эта сказка и предупреждает, – вздохнул главный герой оного произведения. – Никаких надежд. Пфф, да он же должен был отстать от жизни на века и до сих пор мыслить категориями своей юности, – подколол я Оза, забавляясь идущей волнами возмущения аурой Глинды. – Скорее всего, современные люди так вообще должны казаться ему зажравшимися тварями, которые и сами не знают, чего хотеть, ведь у них есть все, по сравнению с тем, что имел он. Но вдруг? Он же хороший. Вдруг он постарается просто делать мир лучше в меру своих сил? Хотя бы из чувства долга перед теми, кого повел за собой, и теми, кто умер в результате его ошибок. Мы серьезно обсуждаем сказки в такой ситуации? Угу, картина маслом: полутемные помещения пустой сокровищницы, непонятная машина, рядом с которой стоит фавн-лис в моем лице, положив руки на голову сидящей перед ним на коленях женщины. Ну а напротив нас один древний маг расспрашивает фавна про его любимые сказки. Ну сюр ведь!!! – Многие истины стали сказками с течением времени, – произнес Озпин. – Например, сказка о девах сезонов… – Эмбер одна из них, – прервал я философствования. – Дева Лета? Помнится, она заметно дернулась, когда я упомянул что-то такое в разговоре. – Дева Осени, – ответила Глинда. – Она была девой Осени. И часть этой силы у нее забрали. – Вместе с частью души, – кивнул Озпин. – Вот как, значит, – задумчиво произнес я. – И эта машинерия предназначена для того чтобы вырвать из Эмбер остатки ее сути и грубо затолкать в кого-то еще. Верно? – …да. Как бы нам не хотелось этого избежать. – Как вы это поняли? – спросила Глинда. – Там, внутри, есть хитрая амальгама, которая впитывает ауру, после чего машинка начинает пищать, а ауру выбрасывает обратно. С двумя саркофагами, один из которых подключен только этой амальгамой, все становится достаточно очевидно и неприглядно, – поморщился я. – С отобранным разобрались. Что за полугримм? – О таких людях я слышу в первый раз, и это тревожная новость, – ответил Озпин. – Однако, я знаю, кто стоит за этим нападением. Королева Гримм. Салем. Ко… ролева? Гримм?! Оху*ть!!! – Разумная? – К сожалению, да. – Все чудесатей и чудесатей. Хорошо, последний вопрос… зачем вы позвали Руби в Бикон? Какова ее роль во всем этом? – Она талантливая юная Охотница, – пожал плечами Озпин. – Если бы это было все, Глинда бы не начала волноваться, – саркастично произнес я. – Ответ правдивый, но неполный, я считаю способом ввести меня в заблуждение. – Вы лишите ее остатков детства, – прошептала женщина. – Руби, ты предпочтешь ответы или остаток детства? – поинтересовался я. – Ответы, – раздалось из моего свитка. – Если вы передумали устраивать взрыв, мистер Ланата, возможно вы позовете мисс Роуз сюда? – предложил Озпин. – И отпустите Глинду. – Нет-нет-нет. Во-первых, если Руби будет стоять рядом, то мне будет морально трудно тут все подорвать, – возразил я. – И Глинда может попытаться продемонстрировать свое отношение к ситуации в целом и ко мне в частности… По ауре Глинды вновь прокатилась волна возмущения. Нападать не собирается? Вау… – …а если прекратить массаж ее головы, то, к сожалению, ни одному вашему слову верить будет нельзя. Руби прекрасно нас слышит и оттуда, где она находится. – Вы не верите мне, – вздохнул древний маг. – И чего это я, в самом деле, – саркастично ответил я. – Ведь ни одного повода мне не давали, для недоверия-то! – Хорошо. Руби – одна из Серебряноглазых Воинов. Людей, обладающих редкими и могущественными силами, перед которыми уязвимы гримм. – И как они проявляются? – Насколько мне известно, слабые гримм превращаются в прах, а сильные в камень. – Я такое умею? – с искренним сомнением донесся голос Руби из свитка. – Да. Как и ваша мать, мисс Роуз. – Она работала на вас? – заинтересовалась Руби. – Да. – И что с ней произошло? – поинтересовался я. – Исчезла, на одной из рядовых миссий, никак не связанных с Салем. – Судя по реакции Глинды, никаких известных ей подводных камней тут нет, – прокомментировал я для Руби. – У тебя есть еще какие-нибудь вопросы к ним? – Нет. Или да… – она замялась. – Сейчас нет. – Ладно. Тогда, у меня все. Можешь подходить сюда, Руби. – Скоро буду! – пообещала она. Я последний раз почесал голову Глинды и убрал руки. Она тряхнула распущенными волосами и поднялась. – Довольны, мистер Ланата? – поинтересовалась она. Неприязненно, но без открытой враждебности. – Я стою рядом с саркофагом, в котором лежит одна из двух людей в мире, которые для меня по-настоящему важны, – ответил я, заглянув ей в глаза. – И из истории ее состояния, я знаю, что она медленно умирает. Чему мне быть довольным? Проникновением в тайны мироздания через задний ход? Я бы предпочел живую и здоровую Эмбер, спасибо большое! Она отвела взгляд. – Это был единственный способ, – произнес Озпин, подходя ближе. – Позвольте, я проверю настройки системы. Я пожал плечами и отошел от консоли, вновь подойдя к стеклу, за которым лежала Эмбер. Хотелось бы сказать, что она выглядела спящей, но… нет. Она выглядела смертельно больной. И раз вместе с магией у нее вырвали кусочек души – это объясняет ее состояние. Душа, она странная материя. Я не то чтобы особо разбираюсь в предмете, но, будучи существом лишь из души и состоящим, кое-что знаю. Возможно, что это “кое-что” больше, чем знает кто угодно в мире, за исключением, разве что, старины Оза. Во-первых, в принципе душа для жизни не нужна. Даже, внезапно, людям. Новорожденные души не имеют, где-то полгода после рождения – узнал об этом, когда случайно вселился в такое тело. Любопытное наблюдение: пока души у них нет, они большую часть времени спят. Но как обзаведутся – вот уж не знаю, перемещаются ли они откуда-то, или вырабатываются – начинается тот самый период “первого познания мира”. Однако, при этом, душами обладает множество существ, включая не только всех животных и большинство насекомых, но даже некоторые растения. Мое Проявление, если прям ну очень сильно заморочиться, позволяет добраться и до души… правда, ничего делать с ними я не могу. Свою душу однажды думал пустить на ржавый туман, да. В том самом депрессивном теле. Спасибо Среброглазой, что я еще есть. Но то свою. Чужие – только смотреть, и то, с большими усилиями. Во-вторых, целостность души не обязательна для полноценной жизни тех, у кого она есть. Моя собственная душа, например, отнюдь не целая. Не потому что “убийство раскалывает душу” или что-то вроде… просто до контакта с Нанимательницей я успел, гм, поистрепаться. Небытие, или как еще назвать состояние после смерти родного тела, потихоньку растворяет человека. Можно выбирать с чего начать свой распад, но не остановить его полностью… хотя, я и здесь могу быть особым случаем, потому что я хоть и умер, но сделал это как-то не до конца. Так или иначе, но моя неспособность к негативу связана как раз с состоянием моей души: первым делом я скормил небытию то, что не жалко. Но, хоть моя душа в среднем где-то на шестую часть меньше, чем души других (кого я проверял), я живу и чувствую себя прекрасно. А Эмбер нет. Либо вырвали слишком много, либо тут влияет еще и способ изъятия. Одно дело лишаться себя медленно, по крупинкам, и другое – потерять большой кусок разом. Я много размышлял над тем, что же это такое, душа, но сформулировать это кратко, как математическое определение, не могу. С моей точки зрения, это схема возможностей, с которой сверяется остальное. М-м-м… возможно, стоит обозвать это “прошивкой”? Например, в моей “схеме” отсутствует кусок с негативом. В результате, я могу чувствовать только тот негатив, который генерируется телом, построенному по схеме-душе, которая была до меня. Боль, страх, злость, приземленные вещи. Когда же чувства должны генерироваться на внутренние стимулы, например, горе… их нет. Я знаю, что они должны быть, частично помню ощущения. Но их нет. Как вся триада тело-разум-душа взаимно влияют друг на друга – понятия не имею. Однозначно влияют, проверял на своих детях: у них душа растет, способна к изменению и адаптации под новые реалии. Но за собой я ничего такого не замечал. Возможно, это влияние Нанимательницы, но вряд ли, она в людях не разбирается. Так что, скорее всего, дело в том, что тело влияет на душу только если тело родное для этой души. Стоп. Но ведь у Эмбер тело родное! Может ли ее душа справиться с повреждениями, если дать ей на это время и энергию? Мельнуло красное пятно, и около нас остановилась Руби, тут же бросившаяся на меня, обниматься. – Лайн!!! – взвыла она. – Никогда так не делай! Никогда-никогда-никогда! Знаешь, как я испугалась! Я думала, что ты и правда подорвешь себя! – Я бы этого не сделал, – я обнял девочку в ответ. – Я ведь обещал. – То есть, это был блеф, – резюмировала Глинда. – Как я и думала. Я пожал плечами и слабо улыбнулся. – Не совсем. В худшем случае, я бы уничтожил только машину. – Несмотря на то, что в ней находится “один из тех людей, которые важны для вас”? – Да. Если ее нельзя спасти, то нечего насиловать труп, – прищурился я. – Но если спасти ее можно, то я пока притворюсь, что не помню о двойном назначении системы жизнеобеспечения. Кстати, Озпин. Эмбер ведь не навредит, если открыть крышку машины? – Нет, – ответил он. – Вы хотите, чтобы я это сделал? Зачем? – Хочу попытаться передать ей ауру. Как я видел на мониторинге, ее собственные запасы истощаются, медленно, но верно. Озпин удивленно вскинул брови. Глинда нахмурилась. – Вы можете передавать ауру? – скептично спросила она. – Возможно, смогу. Именно Эмбер, мы с ней, гм… баловались с этим, и ее аура не должна воспринимать мою как нечто враждебное. В худшем случае, у меня ничего не выйдет, но если получится – то может ее состояние улучшится? Озпин посмотрел на меня задумчиво. – Баловались. С аурой, – Глинда покачала головой. – Нельзя найти что-то новое, не пытаясь искать. У нас получилось слить ауру воедино, очень интересные ощущения – при этом можно испытывать эмоции друг друга. – Кажется, я что-то слышала про такое от Пич… – нахмурилась Глинда. – Какие-то исследования… – Это возможно, – подтвердил Озпин, и крышка распахнулась с тихим шипением. – Для этого нужно лишь безоглядно доверять другому. Или любить… пробуйте, мистер Ланата. Вряд ли вы сделаете хуже, чем уже есть. Я протянул руку и коснулся солнечного сплетения Эмбер. Ее кожа была прохладной, а сердцебиение крайне медленным. Впрочем, это я знал и по информации с саркофага. Что ж… Моя аура вспыхнула зеленым светом вокруг руки и немного растеклась по коже девушки. Я быстро обследовал ее изнутри аурной эхолокацией. Никаких повреждений не было. Тело было в идеальном состоянии, характерном для молодой охотницы, но процессы, в нем протекающие, были рассинхронизированы между собой. Оно не знало, как ему жить, и без внешней помощи со стороны саркофага девушка бы уже давно умерла. Я мягко толкнул свою ауру внутрь. И ее собственная энергетика резко активизировалась, засияв бледно-оранжевым светом, который вихрился вокруг моих пальцев, словно мелкими водоворотиками. А затем, после мига “опознания”, наши ауры слились в знакомом кофейном пламени с серебристой окантовкой. И в тот же миг я ощутил… пустоту. Растерянную, не знающую, не помнящую. Эмбер могла бы ощущать боль от разбитой души, но часть схемы отвечающая за боль отсутствовала. Она бы хотела проснуться – но не могла. Она бы хотела видеть сны – но не могла. Она… застряла, лишенная большинства “начал”. Как та сороконожка, которую спросили, с какой ноги она начинает шагать. Только этих вопросов было много, много больше. С чего начинают мыслить? С чего начинают чувствовать? С чего начинают создавать ауру? Открывать глаза? Как маг она тоже стала слабее. Не наполовину, меньше. Похоже, неизвестная точно знала что ей нужно, но чтобы вытащить это, она перебрала все условные “с чего начать”, пока не наткнулась на “с чего начать использовать магию”, и стала вытягивать именно ее. В количественном смысле, на духовном уровне Эмбер оказалась почти неповрежденной, по сравнению со мной. Но в качественном… – Сердцебиение ускорилось, – напряженно произнесла Глинда. А затем добавила, уже куда более радостно. – Уровень ауры повышается! На этот раз информацию попытался передать я. Взаимодействие аур для этой цели подходит примерно так же, как попытка сообщить что-то одним лишь теплом собственного тела. Но – у меня была достаточно богатая практика, спасибо Нанимательнице. Эмбер, к сожалению, вряд ли сможет извлечь из этого многое, однако даже крупиц будет достаточно на первое время. Впрочем… есть еще один путь, который может дать ей больше. – Ее аура полностью восстановилась, – произнесла Глинда. – Мистер Ланата! Прекратите! – Лайн! Лайн, что с тобой! – всполошилась Руби, и я все-таки прекратил выжимать свою душу. Зеленая аура, уже идущая мелкой рябью, развеялась, и следом пропало кофейное пламя в точке касания. А я начал заваливаться на бок, но Руби меня подхватила. – Да ты холодный как лед! – запаниковала она. – Пройдет. Выжал все внутренние запасы ауры. Большая часть уходит, как в никуда… зато чувствительность выше… – я попытался улыбнуться непослушными губами. На самом деле, мой запас внутренней ауры не такой уж и большой. Я так обильно обвешан прахом не просто так, для меня это не только способность кидаться фаерболами, но и возможность пополнить собственные запасы в любой момент. К сожалению, метод подходит лишь для меня, но не для Эмбер. Ей может помочь только моя личная аура, а еще лучше, та, которая получается именно сознательным выходом за пределы естественного запаса. В ней больше моей собственной сути. Больше “ответов” на ее “вопросы”. Вот только я теперь на ногах нифига не держусь. И холодно, холодно, как же холодно… но это надо пережить, не восполняя энергию из праха. Тут тоже есть особенности. Аура это не силовое поле, способное работать на любых батарейках. – Лайн! Лайн!!! Посмотри на меня! – Все нормально, Руби, я не умираю и даже не теряю сознание. Просто возьми меня за руки. Или обними. Холодно… – прошептал я. Она не только обняла меня, но еще и закутала в собственный плащ. Среброглазые, среброглазые… что же вы со мной делаете. Ни мгновения ведь не сомневалась. – Глинда, нам лучше вернуться в башню и выпить по чашечке горячего шоколада. Мистер Ланата явно не сможет двигаться в ближайшее время. – Удивлена что он вообще все еще в сознании, – покачала головой она. – Мистер Ланата, мисс Роуз, я возьму вас своим Проявлением. Не сопротивляйтесь, пожалуйста. – Все равно сил нет на сопротивление… – выдохнул я. – Нужно завалить лаз, который мы сделали. Руби наверняка оставила его открытым. А лучше поставить систему раннего оповещения в пещерах, на случай если я не один такой умный. – Пока завалим, – кивнул Озпин. – Глинда, иди вперед, я займусь. Она кивнула, и нас с Руби обволокло вязким воздухом ее Проявления.***
Оказывается, при необходимости створки на потолке закрываются, и кабинет перестает выглядеть как аттракцион для проверки крепости желудка. Видимо, Озпину просто нравится игра света и теней. Или движение шестеренок – их тут много, вплоть до того, что какая-то имитация сложного механизма есть даже в его столе. Успокаивает его это, что ли? – Лайн, ты как? – Спасибо, лучше, – я потянулся и чмокнул ее в щеку. Она немедленно заалела, дернулась было, но удрать от меня не попыталась. Мне ведь холодно, а она меня греет! Заботливая. Мр-р-р… – Возьмите, – Глинда закончила возиться с кофемашиной и дала нам две кружки с горячим шоколадом. Это она очень кстати! Руби тоже охотно цапнула кружку чтобы отвлечься. – Спасибо, – кивнул я и попробовал напиток. Вкусненько. И даже без каких-нибудь стремных добавок. Глинда же подтянула себе телекинезом кресло и села рядом с директорским столом. – Даже не знаю, как мне реагировать на ваш поступок, мистер Ланата, мисс Роуз. – А как хочется? – вежливо поинтересовался я в ответ. – Хочется пригласить вас на арену и вытереть вами пол, за все что я пережила этой ночью, – задумчиво ответила она. – И в то же время, я восхищена вашим упорством и преданностью. – И умом еще, не забудьте восхититься моим острым умом, – с легкой долей ехидства ответил я ей. – И этим тоже, – она даже немного улыбнулась. – Чем бы восхититься в ответ? – демонстративно задумался я. – О, знаю. Вам очень идут распущенные волосы! – Ага! – подтвердила Руби, энергично кивнув. – Кстати, вы даже спите с узелком? – поинтересовался я. – Или еще не ложились? – Уснула на документах, – она вздохнула. – Скоро фестиваль Вайтела, а в сутках всего двадцать четыре часа. – Могли и раньше начать, – хмыкнул я, а Руби хихикнула. – Вы совершенно не боитесь последствий ваших действий? – нахмурилась Глинда. Я посмотрел на нее и устало покачал головой. – Глинда, вы меня извините, но вы вновь пытаетесь обращаться со мной как с одним из ваших студентов, хотя я уже говорил вам, что это бессмысленно. Чего мне бояться-то? Это ведь вы, а не я совершили похищение человека, чтобы использовать его в сомнительных медицинских экспериментах без его согласия, а потом убить. Она дернула щекой. – Это не так, мистер Ланата, и вы это знаете. – Со стороны – так, и что-то особого страха я с вашей стороны не вижу. Чувство внутренней правоты здорово помогает в таких условиях, правда? Что же касается реальных последствий... мне нужна живая и здоровая Эмбер, вам нужна живая и здоровая Эмбер. До тех пор пока вы не попытаетесь разобрать ее на органы, начиная с души, мы союзники. – И кем себя в этом союзе видите вы? – Отрядом спасения, пожалуй, – я поймал взгляд Руби. Она снова покраснела. – Я берусь найти ту, кто нападал на Эмбер, и притащить ее сюда живой, но вряд ли невредимой. Вы обязуетесь до тех пор заботиться об Эмбер. Остальное меня сейчас мало волнует. – Подождем Озпина, – вздохнула она. Лифт из хранилища пискнул буквально через несколько минут после этого. Мы с Руби как раз успели добить свои напитки, и теперь я смущал напарницу, рассматривая ее почти в упор. Серебристая радужка это очень красиво, а возмущаться моим поведением при Глинде Руби не торопилась. Только краснела и отводила взгляд. Да, я нагло пользуюсь тем, что все еще бледный и холодный, а Рубенок очень ответственная и заботливая. – Как вы, мистер Ланата? – спросил Озпин, пройдя к своему столу. – Истощение внутренней ауры. Ничего нового, – я пожал плечами. – Скоро пройдет. – Хорошо, – он кивнул. – Что ж… вы узнали многое. Что вы будете делать с этим дальше? – Только что обсуждали это с Глиндой. Повторюсь: я найду нападавшую на Эмбер, и приволоку сюда. До тех пор вы обязуетесь присматривать за Эмбер, обеспечивать ее безопасность, и даже не думать о том, чтобы использовать систему жизнеобеспечения не по назначению. Я буду приходить и восполнять ее ауру время от времени. Озпин медленно кивнул. – Вы понимаете, что вам придется выступать против полу-Девы? – Я побеждал Эмбер как раз в половине случаев, у воровки нет шансов. – Нет никакой нужды сражаться с ней один на один, мы окажем любую помощь, – вздохнул Озпин. – Я искренне надеюсь, вы не полезете в бой такого уровня так же безрассудно, как в хранилище Бикона. – Пока что все идет согласно плану. Вы ввели нас в курс дела, а не отпираетесь, что ничего не знаете. Но раз уж речь зашла о любой помощи… для охоты на полугримм, мне нужна информация о ее целях. В чем они состоят? – Мы не знаем. Я поднял одну бровь. – То есть, эта королева гримм существо относительно новое? – предположил я. Все-таки, я о ней ничего не слышал. – Нет. Она существует очень и очень давно, хоть и не всегда была… способна к действиям, благодаря среброглазым воинам. – Тогда почему о ней никто не знает?! – воскликнула Руби. – Чтобы не поднимать панику, мисс Роуз. – Погодите-ка. То есть, где-то существует королева гримм. Которая умеет управлять гримм, верно? – поинтересовался я. – И живет она очень давно. – Да. – Она враждебна людям? – Безусловно. – И чем вы это докажете? – поинтересовался я. На меня с недоумением посмотрела даже Руби. – Гримм враждебны людям по своей сути, – осторожно напомнила она. – Да-да, я в курсе, – кивнул я. – Но, смотрите, у нас есть некая “королева Гримм”, живущая очень долго, которая может управлять всеми гримм, и которая враждебна людям. Однако: четыре королевства вполне себе процветают – и никакие армии гримм под управлением единой злой воли их не штурмуют. Потому что если бы штурмовали, то четырех королевств уже давным давно бы не существовало. Но они существуют. Следовательно, где-то у нас ошибка в предпосылках. Либо нет королевы Гримм, либо она не может управлять гримм, либо не враждебна людям. Озпин и Глинда переглянулись. – Ага. Так и знал, что пока не держишь кого-нибудь за голову, тебе будут на уши вешать лапшу, – мрачно интерпретировал я этот жест. – Вы правда хотите, чтобы мы узнали все сами, да? – Мистер Ланата, скажите… что за руины находятся в Изумрудном лесу? – спросил Озпин. – Ранней цивилизации, которая была там задолго до образования Вейла, – пожал плечами я. – Историки не уверены, что именно их уничтожило. – Гримм. Те самые армии, что вы описывали. – И почему же она остановилась? – поинтересовался я. – Гримм-то лезут вперед без сомнений и страха, едва видят возможность. – Ее останавливали. Неоднократно, – он посмотрел на Руби. – Люди с серебряными глазами. Салем не может контролировать всех гримм на планете, лишь тех, кого подчинила раньше. – Стоп. Ее останавливали, но не убили? – Ее нельзя убить, мистер Ланата, – тихо ответил Озпин. – Она бесконечный человек из сказки? – поднял бровь я. – Она уже не человек, но вы поняли верно. Она возрождается. Мы пробовали многое: оружие, яды, Проявления, всевозможные способы заточения. Единственное что может ее удержать это серебряные глаза, но даже их не хватает надолго. Сотня лет, две, и все начинается заново. И именно поэтому, мисс Роуз здесь – последняя известная нам представительница своего рода. А я только начал согреваться… чувство такое, будто весь азот в крови резко стал жидким. – Их уничтожение шло планомерно, ведь они единственная угроза для Салем… – продолжал Озпин меня “морозить”. А ведь верно. За серебрянными глазами вечно охотились. От наемных убийц до эзотеричных придурков, что-то лопотавших про великое благо и любовь королевы. Я не хочу жить в мире без среброглазых!!! – Если Руби последняя, то почему эта ваша Салем не напала на королевства? – За века она привыкла действовать из тени, чужими руками. Ее забавляет то, как люди уничтожают друг друга сами. Но если она начала охоту за Девами… это уже можно считать нападением на человечество. – Они чем-то очень важны? – Да, – кивнул Озпин. – Крайне важны. Помимо их личной силы, они охраняют нечто, что ни в коем случае не должно попасть в руки Салем. Иначе человечество будет уничтожено, без шансов на спасение, бегство или противостояние. Я недоверчиво хмыкнул. А потом задумался. Второе человечество, то что состояло из одних лишь магов, было уничтожено. Вот я удивился, когда узнал… а значит, способ сделать это существует. – Эта Салем. Она тоже владеет магией? Как Девы? Озпин медленно кивнул. – Да. То есть, активировать машину судного дня может. Зашиби-и-и-ись. Стоп-стоп-стоп. Что-то я начал думать как человек, которому есть до этого дело. Если проблема в том, что у нее есть магия, то, вытяни из нее оную магию – и проблема исчезнет! Нужно всего лишь добраться до нее. Хе-хе-хе… а она не Оз, она не знает, как драться со мной. Сыграть карты правильно, и одним магом на Ремнанте станет меньше. Двух зайцев одним выстрелом! – Хорошо, допустим я вам верю. Ей нужны силы дев. У ее агента уже есть кусочек, и она придет за остальным… с этим можно работать. Что она знает о Эмбер? – Нам неизвестно. – О вас? – Тоже. – Тогда считаем, что известно все, – вздохнул я. – У вас есть еще какая-то информация? Чтобы врагу не было известно больше, чем мне? – Нет, – на мою скептично поднятую бровь Озпин уточнил: – Ничего, что имело бы значение для вас. И у меня сейчас нет никаких причин вводить вас в заблуждение. – Ясно. На вашу помощь в расследовании рассчитывать можно? Или только в бою, а то до тех пор действовать исключительно своими силами? – Мы поможем, в разумных рамках, – ответила Глинда. Я медленно кивнул. – Хорошо. Я поделюсь своими мыслями, как только они у меня появятся. Есть ли вопросы у вас? – Естественно, мистер Ланата. Расскажите с самого начала, как вы отследили Эмбер, и как дошли до хранилища. Это может нам помочь. – Конечно. Могу даже абрис преступников дать. Завтра, это добро дома лежит. Если же сначала… – я задумался. – Еще до нашего разговора, я решил искать Эмбер своими силами…***
– И что ты думаешь по этому поводу? – спросила Глинда, когда неугомонная парочка уехала на лифте вместе с выданной ключ-картой от одной из комнат общежития. – Что я отстал от жизни на века и мыслю категориями собственной юности, – с совершенно серьезным лицом, но веселой интонацией ответил Озпин. – Конечно, – проворчала она, и подошла к кофемашине, чтобы налить себе еще кофе. – А помимо этого? – Нам показали маленькое чудо, Глинда, неужели ты не хочешь просто насладиться моментом? – Чудо? – Любовь, что преодолевает любые преграды, – на его лице промелькнула ностальгическая улыбка. – Разве это не чудо? – Двое подростков проникли в самое тайное и защищенное место в Вейле, в хранилище под Биконом, руководствуясь учебниками геологии, несколькими журналами по спелеотуризму, а из оборудования имея верстак и большую друзу земного праха. – И способности мистера Ланаты, – напомнил маг. – Да, пять лет назад Пич бы отдала правую руку за возможность поработать вместе с ним в лаборатории. Ничего такого, о чем не было известно, той же аурной эхолокацией мастерски владеет Фокс Алистер из CFVY. Но комбинировать техники таким образом… – Это уникальный талант, и не думаю, что наши враги им обладают. К тому же, мистер Ланата и мисс Роуз показали нам уязвимость хранилища, о которой мы раньше не знали. В следующий раз мы будем готовы. А там, кто знает? Возможно любовь преуспеет вновь. – Неожиданная сентиментальность, – осторожно заметила Глинда. – Да. Мистеру Ланате удалось заставить меня почувствовать себя старым, замшелым пнем. У него нет моих знаний или моего опыта, его ресурсы ничтожны по сравнению с тем, что доступно нам. Но он все же идет вперед, опираясь лишь на то, что имеет, и сегодняшний день это его победа, пусть и небольшая. Он напоминает мне меня, в далеком-далеком прошлом. – У него даже аура того же цвета. – И это тоже, – усмехнулся Озпин. – Но, победа мистера Ланаты это и наша победа тоже. Состояние Эмбер улучшилось, распад ауры ей в ближайшее время не грозит, а у нас появился союзник. – Крайне своевольный, независимый и непредсказуемый. И не похоже, чтобы новость о Салем его хоть немного взволновала. – Тем лучше, – пожал плечами старый маг. – Глинда, неужели после всего что ты видела сегодня, ты сомневаешься в том, что он последует за своими избранницами хоть на край света и будет защищать их до последней капли крови? А что Эмбер, что мисс Роуз не останутся в стороне, когда людям будет нужна их помощь. – В этом сомнений нет, – признала она, и допила свою чашку кофе. – Но меня все же что-то беспокоит в нем. Есть в нем что-то неестественное. – Здесь я соглашусь, – кивнул Озпин. – Кстати. Ты никогда не слушала его музыку? – Специально – нет. Слышала обсуждения студентов. – Возможно, нам стоит восполнить этот пробел в изучении современной культуры? – Только после того как высплюсь, – сухо отказалась мисс Гудвич. – Завтра много работы, к которой теперь добавилась еще и необходимость обезопасить пещеры под Биконом. – Ты права. Доброй ночи, Глинда. – Доброй… – она посмотрела в окно, через которое башню изнутри освещало недавно взошедшее солнце, и не стала заканчивать фразу. Сна в кровати оставалось от силы несколько часов. Оставшись наедине с собой, древний маг открыл на терминале поисковик, и набрал в нем “Скайхай”. Первая ссылка вела на медиаплатформу ReCast. – Посмотрим…