Окончательное решение

      Пока Руби виновато улыбалась, я быстро просчитывал варианты. Первый, напрашивающийся, был в том чтобы перейти в “кипение”, подавить детонацию кристаллов и вырубить Руби. Шансы на успех… где-то 50 на 50. Руби не знает, о том что я могу ловить гранаты руками, я никогда не показывал этого при ней, однако, подавить детонацию удастся только в одном случае: если она не распространяет ауру на свой ошейник. Ни один адекватный Охотник бы этого делать не стал, даже несмотря на понимание что голову ему оторвет с аурой или без, но Руби сейчас неадекватна и вполне может. В этом случае подавить детонацию удаленно, скорее всего, не выйдет. Шанс слишком мал, отметаем.       Вариант второй, каким-то образом оказаться достаточно близко, и провести в таком положении секунд тридцать… просто обнять ее за шею – этого было бы достаточно, чтобы использовать мое Проявление. После этого о кристаллах в ошейнике можно забыть. К сожалению, будучи в сознании, Руби просто не даст мне это сделать.       Так же, недостаток обоих вариантов в том, что Руби останется под контролем, и в течении ближайших трех месяцев, ее придется продержать в чём-то вроде комы, чтоб она, например, язык себе не откусила. При условии, что контроль действительно спадает, а не, скажем, Джакс снял его сам – например, по просьбе сестры, или банально решив не тратить силы на бесполезный актив. Кто знает, может близнецы испытывают к отцу минимальные родственные чувства.       Следовательно, контроль надо снять. Самый простой и эффективный способ по борьбе с чужими проявлениями подобного типа – убить Охотника, который использует Проявление. Все-таки, все связанные с аурой сверхъестественные способности являются продолжением своего создателя, и когда он умирает, они исчезают без следа… хотя есть и те, у которых эффект перманентный, но они встречаются крайне редко, и почти всегда постоянность обеспечивается физическими изменениями. Воздействие, использующее открытую ауру цели, перманентным быть не может. Хм-м-м… как бы это проверить?        – Надеюсь, с Руж все в порядке? – спросил я. – Она ведь не в больнице. С открытой аурой ранения вроде того что было у нее, заживают за пару часов.        – С ней все хорошо, ее сейчас тренируют в “Мираже”, – охотно ответила Руби. – У нее оказалось очень много ауры!       Девочка запнулась.        – А откуда ты знаешь, что ей открыли ауру? – подозрительно спросила она.       Я чуть улыбнулся. В другом случае я бы показал ей язык и сообщил что не знал, пока она не проболталась, но сейчас это может привести к тому, что она перестанет мне отвечать.        – Простая дедукция. Ты не выглядишь так, словно тебе пришлось пережить бой, да и с твоим Проявлением удрать было бы нетрудно. Значит, тебя привели и подали на блюдечке. Единственным человеком кто мог бы это сделать была Руж. Проявление Джакса требует открытой ауры у цели, следовательно, Руж ауру открыли. Скорее всего, пока нас не было в городе. Чтобы получить информацию, как минимум, и, возможно, сделать что-то в полицейском участке.        – Вау… – восторженно произнесла она. – Надеюсь, я тоже когда-нибудь этому научусь.        – Я тоже надеюсь, – кивнул я.       Отлично. Информация Финна подтвердилась – люди с промытыми мозгами остаются собой, меняется лишь их мотивация. Также подтвердилась моя догадка о том, что Джаксу требуется воздействие на человека с открытой аурой, и просто людей он контрить не может. А самое главное: теперь я уверен, что его смерть контроль снимет.       Осталось только добраться до цели… что совсем нетрудно, учитывая что меня явно собрались к оной цели привести. Жертва, думающая что она хищник, сама лезет на стол к хищнику настоящему. Ирония, ирония.       Вот бы еще Руби обезопасить… возможно, я пропустил что-нибудь еще? Если я не могу повлиять на ошейник, то можно повлиять на детонатор. В нем используется маленький кристаллик электрического, и маленький кристаллик земного праха. Первый питает схему, второй генерирует импульс “поля Таннера”. Теоретически, я могу подорвать электрический прах в детонаторе, но не факт, что электроника среагирует на это адекватно. Так же, вновь теоретически, я могу создать свое собственное “поле Таннера”… но для этого нужны тренировки и эксперименты. Однако, в будущем – обязательно! Я же ходячая глушилка сам по себе, грех не воспользоваться.        – Лайн? – окликнула меня Руби.        – М-м?        – Ты выглядишь… обеспокоенным, – неуверенно заметила она.        – Тебя это удивляет? – вскинул брови я. – На тебе, если ты упустила этот момент, ошейник со взрывчаткой, и ты готова его использовать!        – Непривычно… немножко. Обычно ты всегда такой невозмутимый и уверенный, – она смущенно улыбнулась. – Ты действительно очень за меня беспокоишься.       Я вздохнул.        – Очень, Рубс, очень.        – Я рада.       Она, кажется, стала заметно более открытой и расслабленной, с промытыми мозгами. Ну да… преимущества беззаветной веры – отсутствие любых сомнений и неуверенности.        – А я нет.        – Не волнуйся, это не так страшно. Я это все еще я, и ты тоже будешь собой, – поспешила заверить меня Руби. – Просто я обрела…       Станд?        – …настоящую цель в жизни. Это – неописуемое чувство, но я бы ни на что его не променяла.       Я вздохнул. Будь мы знакомы меньше, я мог бы попытаться сыграть заинтересованность, но сейчас она мне не поверит, и будет в этом полностью права.        – Угу. Сильно сомневаюсь, что если с тебя эффект снять, то ты бросишься с просьбой “сделать как было”.        – Брошусь! Обязательно!       Ну-ну. Финн вон не стал.        – Ладно, Рубс… давай уже покончим с этим. Как мы доедем на встречу к “их величествам”?        – Лайн, они правда хорошие, и действительно величественные, не относись к этому с таким скепсисом!        – Они возглавляют преступную группировку, крадут людей, и заставили тебя надеть ошейник со взрывчаткой. Если это “хорошие”, то кто ж тогда “плохие”…        – Я сама!        – Что сама? – нахмурился я.        – Сама ошейник надела, – пояснила Руби, вновь со смущенной улыбкой. – Просто иначе бы не получилось. Я думала подсыпать тебе в еду чего-нибудь, но ты всегда готовишь сам, и мог бы заметить, и это было бы долго, а я бы не хотела заставлять их ждать, и когда я рассказала про результат твоего расследования по свитку…       Я бросил внимательный взгляд на ее свиток. Если ее вырубить, то я смогу позвонить по последнему номеру, и воспользоваться ее голосом.        – …мне сказали тебя привести.        – Кто сказал? Для Джакса ты мелкая сошка, Джиллиан, как сказал ее отец, ненавидит Атлас и его технологии, да и у него самого в доме нет никакой электроники, так что, полагаю, это семейное.        – Роза! Она вроде как связной у Ее Величества… – Руби посмотрела на меня с искренним восхищением. – Лайн, это очень круто! Ее Величество наверняка возьмет тебя своим приближенным!       Всю жизнь мечтал, мгм… однако, Финн не соврал и в этом. Это хорошо.        – Лайн, не кривись так. Тебе понравится, я уверена!        – Если бы не контекст ситуации, я бы решил что ты меня на секс разводишь, – хмыкнул я.        – Лайн!!! – мгновенно покраснела девушка.        – Да-да, знаю, бака-хентай. Значит, ошейник ты сама на себя нацепила. И можешь его снять?        – Могу.        – Сними.        – Нет. Ты что-нибудь со мной сделаешь.        – Выпорю. Однозначно выпорю, – пообещал я. – Но позже. Хорошо, Рубс, я дам тебе честное слово, что я не буду мешать тебе привести меня к Астуриасам, если ты снимешь ошейник.        – И не будешь сопротивляться Его Величеству?        – Не буду.        – Ты врешь, – тут же уличила меня она. – Не сниму.       Я дернул щекой.        – У него все равно не выйдет ничего. Поэтому можно и не сопротивляться.        – Вот и посмотрим! И ты все равно врешь. Ты ни за что меня туда не пустишь, если у тебя будет возможность.        – А как же мое честное слово?        – Ну… – она задумалась. – Ты скажешь, что я не в себе и враг, значит можно.        – Молодец, Рубс, – я вздохнул. – Чувствую, знаешь, такую горькую гордость… но я тебя все равно выпорю. Обещаю.       Она надулась.        – Ладно, проехали. Как мы будем туда добираться?        – Не знаю… я думала, на твоем дельтаплане, это было бы круто, но ты можешь что-нибудь придумать, если я буду у тебя в руках…        – Какая паранойя, – я усмехнулся. – Где она была пару часов назад?        – У-у, – снова надулась девочка. – Я учусь на своих ошибках!        – Умная, значит. Мудрые учатся на чужих.        – А дураки? – заинтересовалась она.        – Повторяют их из раза в раз. Хорошо. Не полетим. На такси?       Она задумалась, посматривая на меня с явной подозрительностью на мордашке. Прям вижу путь ее мышления: такси предложил я, значит, что-то задумал. Значит, такси не подходит. Значит… – и я очень надеюсь – надо вызвать кого-то из новых знакомых.       А там… мы будем сидеть достаточно близко, чтобы я смог что-нибудь сделать… и, после того как я вырублю Руби, можно будет пустить на фарш сопровождающих. И посмотреть, могу ли я снять контроль при помощи своего Проявления…        – На такси, – неожиданно кивнула девочка.       Неожиданно хорошо.        – Но по отдельности. А с места я тебя доведу пешком.       Бл…ин. Неплохое решение.        – И отдай мне свой свиток.        – А что мне помешает воспользоваться свитком таксиста? – невинно поинтересовался я.        – Я отберу и его.        – А если мы где-то остановимся?        – Я буду ехать прямо за вами, и если увижу что-то подозрительное, то нажму кнопку.        – Отлично. Решительность, находчивость, скорость мышления… грустно лишь, что используешь ты их против меня.        – Ну… это пока, – заискивающе произнесла она. – После благословения Его Величества мы снова будем работать вместе.        – Ну да, ну да… на самом деле, Руби, свиток у меня можно и не отбирать. Мне все равно некому позвонить: во-первых, я не знаю куда мы едем, чтобы направить туда кого-нибудь. Во-вторых, полиция бесполезна, а штурм Охотников займет слишком много времени, поскольку штурмовать придется укрепление. В-третьих, я не могу быть уверен, что среди шейдовцев нет “крота” величеств.        – Эм-м-м… ну… все равно, свиток отдай.       Я пожал плечами, и спокойно отдал ей просимое.        – И сними прах.        – Маленькая террористка, – я усмехнулся. – Будешь смотреть, как я это делаю? Вдруг я что-нибудь скрою?        – Буду! – решительно заявила Руби. – Ты меня не смутишь.        – Да-а-а? – я расплылся в дьявольской улыбке.              

***

             Руби действительно смотрела… сидя алая, как роза. Почему? О-о-о… я решил немножко поиздеваться над ней, и станцевал ей стриптиз. Конечно, раньше я это делал только в женских телах, но тут главное пластика и принцип. Может, современные “про” могут и лучше, но и без этого от моей неискушенной зрительницы можно было прикуривать.       Но, конечно, главное в этом действе было вовсе не смутить Руби, вернее, смутить ее достаточно, чтобы она не заметила некоторых манипуляций с моей стороны… манипуляций, которые позволили мне прихватить с собой, незаметненько, аж три кольца, спрятав их в месте, в котором никто бы не стал их искать.       Нда, даже из “Криминального чтива” можно чему-то научиться…       В принципе, дальнейшее развитие событий я представлял себе очень хорошо. Сначала троица бандюганов отыграется на мне за пережитое унижение, заодно высадит ауру в ноль. Затем меня отведут к его дутому величеству, чтоб тот даровал мне просветление… и этот момент меня нервирует. Нет, шанс что он сможет меня “перепрошить” близок к нулю, его аура будет просто поглощена моим Проявлением. Но вот потом мне придется использовать ржавый туман на полную катушку… а значит, надо как-то ухитриться и избавиться от Руби до этого. Вырубить, или что-то вроде… будем надеяться, что такая возможность мне предоставится. Иначе потом придется вскрывать хотя бы часть карт. После того как я ее поймаю – а в случае с ее Проявлением это будет очень и очень сложно. Хотя, она может попытаться сражаться с “демоном”, тогда все будет проще.       И с ошейником тоже надо что-то решить.        – У вас все хорошо? – тихо поинтересовался таксист. – У меня есть личный свиток, я отдал рабочий.       Я удивленно вскинул брови. Надо же. Сострадание прохожего! Не самая распространенная вещь в Вакуо, особенно в таких условиях.        – Все хорошо, – заверил я его после небольшой паузы. – Могло быть и лучше, конечно, но и с тем, что есть, можно работать.        – Точно?        – Точно. Спасибо за заботу, – я улыбнулся ему. – Это было неожиданно и приятно.        – Мы, фавны, должны держаться друг друга.       Ага. Тоже неплохая причина.       Но на самом деле я сказал Руби правду. Мне, в Вакуо, просто некому звонить. Полиция в данном случае бесполезна. Охотники Шейда – если там нет “кротов” с промытыми мозгами, то Джакс болван – это возможно, но рассчитывать на это не стоит. Личные знакомства здесь у меня ограничены обычными людьми, которые в подобной стычке будут бесполезны и даже вредны – их убьют, а Руби потом рыдать в подушку ночами, поставив это себе в вину. Еще, конечно, есть Кроу… но звать сюда Охотника, который долгое время был уверен (и, возможно, до сих пор не переубежден) что его Проявление – неудача? Руби ему дорога, он может разволноваться, Проявление взбурлит по старой памяти, и все пойдет совершенно не туда.       Не говоря уже о том, что он может стать лишним свидетелем, если в ход пойдет туман – шпиону Оза про эту мою маленькую особенность знать не стоит.       Мы приехали к окраине города, Руби честно расплатилась с моим таксистом и вернула ему свиток. И даже извинилась за то, что угрожала оружием! Вообще, картина “Руби угрожает гражданскому оружием” достойна моего карандаша. Обязательно нарисую, заламинирую, и ей же подарю. Смешно и страшно. Смешно, потому что Руби совершенно не выглядела пугающей, напротив, по ней было прекрасно видно что она этого делать не умеет, не хочет, и вообще. Страшно – потому что если бы таксист стал настаивать на отказе, она готова была отобрать его силой. Я избежал этого, предложив ему двойную оплату. Руби после этого было еще более стыдно… видимо, уже успела заразиться царящей в похитившей ее организации парадигмой о том, что власть можно строить только на насилии.        – И куда дальше? – поинтересовался я у напарницы, когда обе машины уехали.        – Туда. К заброшенному обогатительному заводу.        – Они там устроили свое логово? – удивился я.        – А… ну… я не знаю, – смущенно призналась Руби. – Я же новенькая. Но привести тебя надо сюда.        – Ясно. Новобранцам в армию зла не дают посвящения, пока они не принесут в жертву кого-нибудь из своих близких.        – Лайн! – искренне возмутилась Руби. – Они не армия зла! А ты не жертва!        – Ошейник со взрывчаткой на твоей шее как способ меня мотивировать тонко намекает на то что ты не совсем искренна, Рубенок.        – Так было надо… – буркнула она. – Как бы я еще тебя привела?       Я пожал плечами. Эффект Проявления просто словами не сбросишь, так что я и не пытался. Просто немножко развлекался за счет напарницы.       Руби отправила со своего свитка сообщение, пока мы были на полпути. И, как следствие, уже на входе в здание нас ждали, и знакомые все лица. Не то чтобы я этого не ожидал…        – Уже соскучились? – поинтересовался я с деловитой насмешкой.        – Ты себе даже не представляешь как, сученыш, – многообещающим тоном произнесла Роза.        – Но мы постараемся донести, – с широкой ухмылкой сообщил Покорон, и демонстративно размял кулаки.        – Видишь? – с самодовольной интонацией поинтересовался я у Руби. – Все как я и говорил. Армия зла, а я приведен лучшей подругой как жертва.        – Они просто шутят. И ты тоже обошелся с ними не очень хорошо!        – Я обошелся с ними просто отлично. Они живы, в своем уме, одним куском, и даже без единой царапинки.        – Пацан, ты что, не боишься совсем? – даже как-то удивилась Роза.        – У Лайна проявление, заточенное на выживание, – с потрохами сдала меня Руби. – Он не испытывает негативных эмоций, чтобы не привлекать гримм. Страха тоже.        – Но ведь его проявление это интеллект?!        – Это в детстве так подумали, потому что интеллект выделялся больше всего.       Роза грязно выругалась.        – Испортил все удовольствие, – закончила она мысль после небольшой паузы.       Я расплылся в максимально мерзкой улыбке, какую только смог изобразить.        – Но боль-то он чувствует? – спросил у Руби Покорон.        – М-м-м… вроде? – неуверенно ответила она. – А почему вы спрашиваете?        – Потому что они собираются отплатить мне за все свои, типа, унижения, – скучающим голосом ответил я. – Пытать они меня будут. Аккуратно, чтоб шкурку сильно не попортить, ведь им же еще надо доставлять меня к своим хозяевам.        – Лайн, они не такие!        – Ну-ну.        – Ты просто меряешь всех по себе!        – Грешен.        – А еще ты ошибаешься, сопляк, “шкурку” мы тебе попортим знатно, – вновь начал ухмыляться Покорон. – У нас есть Охотник с проявлением исцеления. Потом все восстановит лучше прежнего… так что ты еще для нас споешь.        – Что?! – вскинулась Руби удивленно.        – Ему в любом случае надо выбить внешнюю ауру, – пожала плечами Роза.        – Но не пытать? – с надеждой уточнила моя напарница.        – Да что ты с ней церемонишься? – презрительно фыркнул свин и обратился уже к Руби. – Ты его привела? Все, молодец, что будет дальше не твое собачье дело. Пошла вон.        – Его нельзя пытать! – воскликнула Руби. – Роза! Я запрещаю!       Хлобысь! Голова девушки дернулась от мощной пощечины, несмотря на ауру.        – Кому ты тут что-то вздумала запрещать? – вскинула брови розововласка. – Ты никто. Собачка на побегушках. Скажи “гав”.        – Гав! – глаза Руби наполнились слезами, однако, похоже, приоритет приказов ей задали четко, и сопротивляться ему она не могла.        – Дай лапу.       Руби протянула руку.        – Вот и молодец, – Роза насмешливо погладила ее по голове. – А теперь пошла вон.       И она пошла, глотая слезы.              

***

             Болевой порог – это больше психологический навык, нежели физическая особенность. Маленькие дети начинают рыдать всего лишь рассадив коленку. Их незначительный опыт говорит им о том, что это одно из самых болезненных переживаний в их жизни… о, если бы они знали. Ведь дальше ссадины становятся чем-то таким, на что не обращают внимания, полученные в драке удары куда больнее. Потом можно сломать себе что-нибудь. В первый раз думаешь – ну все, здесь я и кончусь. Ну а после третьего лижешь локоть и самодовольно улыбаешься тому факту, что смог. Для девочек все еще веселее – у кого-то болезненные месячные, обычно не слишком-то приятный первый секс, роды… но лично для меня все меркнет по сравнению с первыми пытками. У меня тогда еще не было ауры. Как я орал! На что только не был готов, чтобы это прекратилось! Но уже на второй день научился одному замечательному фокусу. А после того как открыл проявление, еще одному.       Первый фокус заключается в том, что тела, мною занимаемые, это не я. И, как резидентный дух, я могу, образно говоря, отпустить любые рычаги управления и отключиться от любых систем. Внетелесный опыт, как он есть. Кстати, можно использовать и просто так, но недолго – тело имеет тенденцию умирать от удивления, если его духовная начинка шарахается где-то без него.       Второй фокус связан с тем фактом, что мое Проявление, ржавый туман, к моему текущему телу ведет себя амбивалентно: ведь тело одновременно и мое, и нет. Из-за этого, с одной стороны, оно без особых сожалений его жрет, а с другой – без каких-либо проблем восстанавливает, была бы аура. И есть в этой системе одна лазейка: если растворить поврежденное место в ржавом тумане, то воссоздано оно будет целым и красивым. Крутая штука, а?       Научился я этому в той жизни, когда был фавном-пауком. Жуткие восемь лап, торчащие из спины – не та штука, которую можно легко скрыть, а явные признаки фавна, да еще такие отвратительные, это верный путь к очень грустной и короткой жизни. Тогда я и решился на небольшой эксперимент, увенчавшийся полным успехом.       Одна проблема. Если “растворить” какие-то части надолго, больше чем на неделю-две, то обратно их восстановить не выйдет. А ухаживать за тем уродством, что остается от отрезанных животных частей – ужасная морока. В дырки забиваются волосы, залазят насекомые, попадают вода, инфекции, бр-р-р-р… да и в целом некомфортно, словно не хватает пальцев на руке. Поэтому я стараюсь избегать столь радикальной маскировки под человека.       А еще – потому что если кому-то не нравится что я фавн, то это их проблемы. По крайней мере, когда я уже привык к телу и у меня есть доступ к праху.        – Ну что, больше не выеживаешься? – донесся до меня голос свина.        – М-м-м? – я открыл глаза. Один из них кошмарно заплыл. – Ты уже закончил? А то я немножко уснул…       Скрежет его зубов – м-м-м… музыка. Сначала-то я его доводил, говорил что-то вроде “бьешь, как девчонка”, “так вот за что тебя из Шейда выгнали”, “о, удар с правой получше, набил руку мастурбацией?”, ну и так далее. А потом пять минут молчал. Свин уже воспрянул было духом, и тут такое разочарование…        – По-моему, боли он все-таки не чувствует, – резюмировала бандитка.        – Тц! – фавн сплюнул на пол. – Я его ненавижу.        – А что случилось? – с наигранным недоумением спросил я. Закономерно, еще раз получил по зубам, на что лишь тихо захихикал.        – Или он мазохист и ловит с этого кайф.        – Может, тогда попытаем девчонку? – ухмыльнулся Швайн. – У него на глазах. Пусть подергается.        – Хрен тебе. Джакс отдал ее мне, и я не собираюсь портить такую замечательную, красивую игрушку. Ты ее видел? Эта невинность, эти большие светлые глаза, это выражение лица когда я заставляю делать ее то, что ей делать не нравится… так хочется испортить ее, медленно, смакуя каждый момент…        – Шизанутая лесба.        – Садист-импотент.       Я расхохотался, из-за чего они оба посмотрели на меня.        – Нет-нет, продолжайте. Я всегда любил передачи “В мире животных”.        – А знаешь, Джен, кое-какая мысль у меня есть. Сейчас позову Руби, а ты найди какой-нибудь нож.        – О, вот это я понимаю!        – Уймись. Моя очередь развлекаться.       Я напрягся. Здесь и сейчас проходит очень тонкий момент моего плана. Естественно, что недалеких бандюганов, опьяневших от безнаказанности, я провоцировал не из одного лишь желания поиздеваться над собственными мучителями. Я надеялся, что рано или поздно они захотят как-то привлечь к этому Руби. Раз я не чувствую (как они думают) физической боли, то почему бы не причинить мне боль душевную? А заодно утолить свою жажду чужих страданий уже на том, кто их испытывает в полной мере.       Но тут есть нюанс. Если они решат ее пытать, им придется снять с нее ошейник – ведь вспышки внутренней ауры могут спровоцировать детонацию кристаллов. Даже если Руби им не жаль, получить шрапнель от непредсказуемой силы взрыва идиотов нет.       Ну а без ошейника… без ошейника на ней у нас будет совсем другой разговор.       Руби вошла в комнату, и, увидев мое печальное состояние, прерывисто выдохнула:        – Лайн…        – Рубс! – бодро ответил я. – Рад тебя видеть. Видишь? Я жертва.        – Я… не… хотела такого… я не хотела!        – Хотеть не вредно, вредно не хотеть.       Руби развернулась к Розе, гневно сверкая глазами, но успела лишь набрать воздух в грудь, и поперхнуться, когда, словно физический удар, ей прилетел приказ:        – Молчать. Возьми нож у Ардженто.       Она выполнила это, с явным страданием и неприятием на лице.        – Отлично. А теперь пойди и вырежь свое имя у него на груди. И не тряси башкой, твое мнение здесь никого не волнует.       Контроль Джакса абсолютен. Однако, он не меняет личность того, кому промыли мозги. Как не меняет и его мировоззрение… Руби могла убедить себя в том что “их величества” хорошие, а их цель прекрасна. На основании этого она могла привести им меня – чтобы я тоже познал их мозгомойное просветление. Она могла рассказать обо мне “новой семье” то, о чем я не особо распространялся, например, про мое настоящее проявление, каким она его знает. Но сейчас они потребовали от нее чего-то, что было невероятно, запредельно противно всей ее натуре.       Ее била крупная дрожь, а на лице обильно выступил пот. Она словно силилась отбросить нож, но приказ не давал – из-за чего ее тонкие пальчики сжимались на рукояти так, что аж побелели костяшки. Каждый шаг она делала с таким усилием, словно двигалась в ртути, венка на виске отчаянно билась, выдавая бешеный пульс. На третьем шаге у нее из глаз потекли слезы.        – Ты бешеная сучка, но я только что понял, что ты в этом находишь, – хрипло произнес Покорон.       Я перевел взгляд с Руби на ее мучителей.        – Какие же вы все-таки гнилые отбросы. Внешне люди, а на самом деле… черви. Сами давно уже сгнили изнутри, но продолжаете копошиться и жрать других, лишь бы хоть на мгновенье ощутить свежий вкус настоящей жизни. Убожество.        – Ха, смотри как запел! – ухмыльнулся свинофавн.        – Стой, – приказала Роза, когда дрожащий кончик лезвия коснулся моей кожи.       Выражение облегчения на лице девочки было таким, словно она скинула со своих плеч гору. Но оно искривилось, когда поступил новый приказ:        – Сними с себя ошейник и надень на него.       Руби с радостью отбросила нож, и сняла со своей шеи взрывоопасное украшение, и надела его на мою. На такую удачу я даже рассчитывать не мог!        – Кстати. Это ведь не муляж? Отвечай.        – Нет. Настоящий, – выдавила Руби.        – Прекрасно. Отдай мне детонатор.       Тут вновь возникло сопротивление, но куда меньшей силы – так что брелок быстро оказался в руках у Швайн.        – Прекрасно, – ухмыльнулась она. – Ну а теперь продолжим. Раз ты так сопротивлялась приказу, то теперь ты все сделаешь по своей воле. Или я оторву ему голову.       Руби бросила взгляд на нож, но даже не шелохнулась в его сторону, вместо этого встав в явную позу неподчинения.        – Думаешь, что королева накажет меня за это? – фыркнула бандитка. – Ты и твой приятель слишком высоко себя цените. Я с ней больше десяти лет, а его она даже не видела. Так что или ты вырежешь на его груди теперь уже мое имя, красиво и старательно, с завитушками, или я оторву ему голову. Отсчет пошел! Десять!       Руби вздрогнула, как от удара. А я понял, чего ради все это. Они просто и незамысловато ломают ее. Да, она не может не подчиниться приказу, но вполне способна сопротивляться ему некоторое время, что, однозначно, неприемлемо. Но это лишь пока ее личность находится в целости. Но вот если ее надломить, убрав моральные ограничения оставшиеся от прошлой жизни, то мозгомойка окончательно возьмет верх – и получится тот самый идеальный исполнитель, беззаветно верующий в идеалы своих хозяев.        – Девять!       Лицо Руби сморщилось в гримасе ужаса, неверия и шока.        – Восемь!       А еще они хотят насладиться отчаянием. Моим и ее. Тем как я буду кричать ей – “режь, Руби, я не чувствую боли”, тем самым подтачивая ее совесть, способствуя надлому ее личности. Вон с каким предвкушением смотрит на меня Швайн.        – Семь!       Руби вновь беззвучно разрыдалась, но сделала один робкий шажок к ножу. Второй.        – Шесть!       Она схватила нож.        – Пять!       Она посмотрела на нож в своих руках и застыла, вновь стиснув рукоять так, что побелели костяшки.       Так, все, хватит. С меня довольно! С такой привязанностью ко мне, думаю, даже после демонстрации тумана мне удастся хотя бы поговорить с ней! А там я сумею убедить ее в том, что я это все еще я.       Проявление пришло в движение, сжирая изнутри и тут же восстанавливая переломанные кости в пальцах, а затем я коснулся аурой кристаллов в ошейнике, беря их под свой контроль. Веселье начнется на счет ноль…        – Сука! – неожиданно, громко воскликнул Покорон.        – Что еще? – недовольно спросила подельника Швайн.        – Это Кармин, спрашивает, какого гримма мы еще не в бункере и где тот подарок, который мы обещали привезти королеве.       Ответ Швайн был куда более экспрессивным. И без даже относительно приличных слов.        – Потом доиграем, а сейчас ноги в руки и бегом! – прервал поток нецензурщины свин.        – Такую ситуацию потом уже не повторить! – возмутилась бандитка, и тут же поникла. – И вообще не повторить. Все похерено… гримм с ним, грузи это тело в булхед. Руби, за мной!       Девочка, слабо улыбнувшись мне на прощание, побежала за ней. А ко мне подошел свин.        – Ха, она тебя проняла, – осклабился он. – Сучка знает, как надавить на больное. А ты сожрал и утерся. Что, не все решают деньги и удачное проявление?        – Утерся. Но еще не сожрал, – двусмысленно, для себя, ответил я.        – Уже сожрал, – он достал из кармана знакомый шприц-тюбик. – До встречи в наших рядах.       И вбил иглу мне в плечо.              

***

             Логично. И очень разумно. Для внедрения своего проявления, Джаксу требуется прикосновение и открытая аура у объекта воздействия. Наличие сознания у оного объекта не требуется, напротив, даже нежелательно. Мало ли – вдруг у него отличное управление аурой или собственное Проявление, с которым встречаться у противника не хочется совершенно? Я-то ладно, особый случай, но вот вспоминается тот самый фавн, который взглядом мог останавливать сердцебиение. Проявление не особо сильное, ведь нужно всего лишь как-то прервать зрительный контакт, но у него была и “скрытая часть” – прикосновением сердце останавливалось сразу и навсегда. Так что да, вариант с химией самый логичный: разбить внешнюю ауру, чтобы можно было ткнуть иглой, и ткнуть иглой.       Не учтено было только одно: мое прекрасное, восхитительное и волшебное Проявление. Отравить-то меня можно, но надо чтобы я этого не ожидал, иначе произойдет именно то, что и произошло. Все содержимое шприца попало в “ржавый туман” и в кровотоке так и не оказалось. Ну а то, что я лежу тут бессознательным телом – результат того, что я немножко отцепился от управления. Внешне выглядит так же, но в реальности я жду, пока меня начнут “перепрошивать”. Там ведь касание нужно? Оно будет последним в жизни коснувшегося.       Вообще, сейчас ситуация позволяла мне начать действовать в любую секунду, но я решил не торопиться. Сейчас все козыри на моей стороне: например, взрывчатый ошейник с меня так и не сняли, а это дает мне доступ к четырем кусочкам огненного праха высокой чистоты. С кольцами, по прежнему находящимися у меня в прямой кишке, есть даже нехилый шанс что я не буду пользоваться ржавым туманом открыто. Может быть даже кого-нибудь в живых оставлю, чтобы свидетельские показания дали.       Пока я размышлял, мое тело дотащили куда-то и грубо бросили на пол.        – И вот это он доставил нам столько проблем? – хмыкнул надо мной мужской голос.        – Внешность может быть обманчива, – тихо произнесла Швайн.       Обладатель голоса, скорее всего Джакс, все же услышал это замечание, и хмыкнул еще раз.        – Оно и видно. Мелиссе придется потрудиться, чтобы вернуть ему товарный вид.        – Сученыш все равно не чувствует боли, – буркнул Покорон. – Только костяшки себе ссадил впустую.        – Наглотался чего-то?        – Нет, это оказалось его проявление. Расскажи, – последнее слово было произнесено как приказ.        – Его проявление – выживание, ваше величество, – охотно повиновалась ему Руби. – Он жил в Арклайте, шахтерском поселении на Безымянном. ПКШ бросили всех кто там жил на растерзание гримм, а Лайн выжил.        – Очередное зверство проклятых атлассцев, – новый голос, на этот раз женский. Джиллиан? – Продолжай.        – Проявление Лайна, ну, приспосабливает его к новым условиям, если он находится на грани жизни и смерти. Он объяснял это так: “глупый ребенок бы не выжил, поэтому стал умным”, и всякое такое.        – Полагаю, Атлас он ненавидит? – спросила Джиллиан.        – Лайн не испытывает негативных эмоций, но он говорил что Атлас нужно сжечь.        – Умный, ненавидит Атлас и не пользуется их технологическими игрушками, полагаясь лишь на себя, – одобрительно перечислила женщина. – Да, он мне подходит.        – Тогда забирай, сестра. Пусть он хорошо послужит нашему делу. Поднимите его.       Мое тело подобрали с пола и придали ему вертикальное положение.        – Властью Короля я объявляю его собственностью Короны, – пафосно провозгласил Джакс и сделал последнюю ошибку в своей жизни: приложил кончики пальцев к моему лбу и тонкой струйкой пустил ауру.       Не так уж и давно я цитировал Пирре и Жону брошюру об открытии ауры, про то, что “процесс естественный, как роды, но бывают случаи когда умирают и мать, и ребенок”. Обычно открытие ауры похоже на искусственное дыхание: тот кто может дышать силой расправляет легкие того, кто дышать не может – и тот делает свой первый вдох, а затем и последующие. Но это в норме – а есть множество возможных отклонений. Например, свойство ауры, которое с моей легкой руки называют “пиявкой”, делает ее открытие неуправляемым и опасным, ведь уже не “донор” прилагает усилия, чтобы протолкнуть энергию в “рецепиента”, а “рецепиент” с силой втягивает ее в себя. Эффект неожиданный и неприятный, “донору” обычно после этого весьма хреново. Но что случится, например, если энергоемкость “реципиента-пиявки” во много раз выше “донора”? Все просто. Оба участника процесса умрут, причем очень быстро.        – Что за…?! – воскликнул Джакс, когда я, распахнув глаза, схватил его за запястье и активировал тот самый эффект “пиявки”, перекинув другой конец образовавшегося канала прямо к собственному проявлению.       Он даже успел всеми силами дернуться, в попытке вырваться из моей хватки, прежде чем потерял сознание. А в следующий миг события понеслись вскачь: со стороны Джиллиан ударил поток энергии в бессмысленной уже попытке восполнить ауру брата, Руби выхватила Кресент и, похоже, собиралась отсечь мне руку, а Покорон, до сих пор державший меня поперек туловища, попытался отбросить меня в сторону, но в результате этого рывка, коса полетела в Джакса, и лишь в последнее мгновение, воспользовавшись гравипрахом, Руби смогла перенаправить ее движение… из-за чего не менее чем полметра праховой стали с хрустом вонзились мне в грудь, пробив ее насквозь. Сзади вскрикнул и отпрыгнул Покорон, до которого, похоже, лезвие тоже добралось.       Я успел заметить, как глаза девочки расширились в осознании… а потом мир исчез в ослепительной белизне.       Нет, это не я умер и вижу свет в конце тоннеля. Это у Руби полыхнуло так, что глаза стали как прожекторы. Удача? Нет, лучше! Успех! Шок пробуждения надежно отправит ее в беспробудный сон… ну, гримм тут нет, так что денька на два. А еще она, скорее всего, очень фрагментарно запомнит последние минуты перед активацией глаз. Так что… так что теперь я ничем не ограничен.        – Что за дерьмо тут происходит?! – взвыл Покорон.       Да, свет ослепил и их тоже. Аура позволила бы им быстро восстановиться, но в мои планы это не входит… а значит, как говорят мистральцы, итадакимас! Все равно, раз уж меня зарезали косой, без ржавого тумана обойтись не удастся. Я с некоторым усилием выдернул Кресент из себя и регенировал рану туманом. Аура почти на нуле, но это не проблема, сейчас все восстановим. Все равно присутствующие здесь уже не жильцы.       Первым был свин. Моя рука легко прошла сквозь его грудь, разъедая все на своем пути. Следующей стала Швайн – она автоматически использовала свое Проявление, уклоняясь от удара в голову, а я, не ожидая большого эффекта, просто выстрелил конусом своего тумана ей вслед… то что упало на пол после этого я решил “съесть” полностью. Мои глаза еще ослеплены, но, судя по аурной эхолокации, она стала чем-то вроде губки по структуре. Бр-р-р. Не откладывая дело в долгий ящик я наклонился к телу и уничтожил его полностью, неспешно, без затрат ауры. Так, ну и близнецы-Астуриасы… Джакса однозначно в расход, слишком он лакомый кусочек для разнообразных любителей абсолютной власти. Оставь я его в живых, и он скоро “умрет в камере”, чтобы оказаться где-нибудь в исследовательских застенках Атласа. Так что тонкая струйка тумана влетает в его голову, превращая мозг парня в мою ауру. Его сестра, хм… может рассказать про глаза Руби. Ну, и не жалко. Кто к нам с чем зачем, тот от того и того – так что ее аура стала моей. А потом я, подумав пару минут, растворил в тумане и ее. Буду говорить, что они со Швайн сбежали, пока Покорон задерживал меня.       Так, ну а теперь надо имитировать следы кошмарного боя, убрать все следы использования тумана, например, при помощи огненного праха, и можно звонить в полицию с Шейдом.              

***

             Взмах Кресент встречает на своем пути преграду – но вместо неподатливой, вязкой плоти гримм, коса встречает нечто гораздо более мягкое – и руки окатывает алым. Рассеченное пополам человеческое тело падает на землю…        – Нет… пожалуйста…       Но чернильной тьме, завладевшей ею, нет никакого дела до ее мнения. Тело привычно ведет инерцией, тело привычно ставит опорную ногу назад, тело привычно перехватывает древко косы, чтобы нанести следующий удар – и следующий удар тоже достигнет цели, чтобы еще один человек рухнул ей под ноги.        – Нет! Нет!!!       Она барахтается в путах тьмы, но не сдвигается и на миллиметр. Тело делает очередной шаг вперед.        – Отлично! – восклицает рядом голос Розы. – Моя сучка! Так их!        – За Корону и Королевство! – ревет безликая толпа вокруг нее.        – За Корону и Королевство! – вырывается крик из ее горла.       И алая волна накрывает ее с головой. Новые тела падают ей под ноги одно за другим. Кровавая вакханалия прекращается спустя часы – и тогда она чувствует руки Швайн на своем теле – Руби трясет от омерзения, но тьма ластится к той, кого назначили ее хозяйкой, и охотно выполняет ее команды.       А потом наступает тишина и опустошенность.        – Ну, как тебе служба в армии зла? – раздается рядом с ней спокойный голос, и Руби вздрагивает как от удара. Поднимая взгляд, она мысленно уже знает, что увидит.       Тело ее напарника избито до черноты, ребра с правой стороны словно вмяты в тело. Пальцы торчат в разные стороны, словно переломанные спички. Нос сломан, лицо заплыло и покрыто множеством потеков запекшейся крови, а его когда-то великолепные двухцветные волосы пропитаны ею насквозь, из-за грубо оторванного уха.        – Лайн… прости меня, пожалуйста, пожалуйста… я не хотела…        – Конечно, нет, – улыбнулся он разбитыми губами. – Ты хотела быть доброй, хорошей… правильной. Не особо получилось в итоге, конечно, но хэй? Ты хотя бы пыталась.        – Лайн… – она всхлипнула, и опустила голову.        – Ты не виновата, в этом, Рубс, – вновь произнес он с улыбкой. – Это все делала не ты.       Ее руки привычно потянулись к поясу и коснулись холодного металла ее оружия.        – Нет…нет, нет, нет!        – И это тоже сделаешь не ты, – мягко сказал Лайн.       С резким скрежетом форсированного режима открытия, Кресент разложилась в форму косы. Тело Руби, несмотря на все ее сопротивление, размахнулось – и с влажным хрустом ломаемых костей полметра остро заточенного металла пробили грудь ее напарника.        – Делать правильные вещи легко и приятно… – затихающим голосом произнес он. – Эй, Рубс… скажи… если отвечать добром на зло, то чем тогда отвечать на добро?        – ЛАААААААААААААААЙН!!! – закричала она…       …и проснулась, подскочив в кровати. Диким взглядом, с бешено колотящимся сердцем, она осмотрела помещение в котором находилась. Это, похоже, была больничная палата, одноместная, и очень хорошая. Удобная кровать, столик около стены, на столике – множество цветочных букетов, в вазах и с записками. В палате больше никого не было, и она расслабилась, рухнув обратно на подушку.        – Просто кошмар… – тихо успокоила себя Руби.       И тут же осознала, что должна быть вовсе не в больнице. Ее окончательно проснувшийся мозг разом вывалил на хозяйку события последних часов перед тем как она потеряла сознание. И то, как Руж вколола ей что-то, и то, как она проснулась непонятно где, твердо веруя, что должна подчиняться всем желаниям Короля и Королевы, как ей сказали во всем слушаться Розу Швайн, как ее отправили домой, сказав вести себя словно ничего не произошло, и внезапно пришедший по свитку приказ, и как она надела на себя ошейник, чтобы…        – Лайн… – прошептала она, чувствуя как глаза начало щипать.       Ее напарник безропотно пошел вместе с ней, чтобы она не навредила себе. И попал в лапы собственным палачам, которые… сделали с ним все то, что она видела в своем кошмаре. – Лайн…       То всепоглощающее чувство правильности, которое, как она теперь знала, было проявлением того гадкого мужчины, Джакса, оно исчезло. У Лайна получилось – он смог до него добраться. Несмотря на все раны и препараты, он смог. Он что-то сделал, схватил его за руку, а потом… потом?       Руби передернулась. Ее тело словно изнутри ощутило вибрацию и щелчок раскладывающейся Кресент, а затем… в памяти не было того, что произошло после того как Лайн схватил Джакса за руку. Но эта же предательская память подкидывала ощущения, те самые, из кошмара – склизкий звук проскальзывающего по костям лезвия, влажный хруст ломающихся ребер… неужели она убила Лайна? Своими… руками…?       По щекам девочки покатились слезы.        – Ну и чего ревем? – деловито поинтересовался знакомый голос.        – А?! – она вскинулась и, сквозь слезы, увидела своего напарника. Такого, каким он был день назад, до застенков “Миража” – с целыми ушами, и без каких-либо следов всего того, что ему пришлось пережить. – Лайн?!        – Не похож? – вскинул брови он.        – Похож… – она невольно улыбнулась. – Но ведь… я же…        – Да-да?        – Разве я не… – следующие слова она выдавила с огромным усилием: – …не уб…убила тебя?        – Убила, конечно, – спокойно подтвердил это Лайн, и улыбнулся.        – Но… ты… ты шутишь?        – А ты как думаешь? – его улыбка стала шкодливой.       Руби не была уверена. Она бросила взгляд на календарь, висевший на противоположной стене, зрение снайпера идеально вычленило сегодняшнюю дату. Прошло два дня, а значит…       Она внимательно осмотрела Лайна. Целые уши, никаких синяков или кровоподтеков. За сутки полностью восстановиться не смог бы никто, и она не слышала, чтобы он входил, он просто появился здесь, совершенно бесшумно.        – Ты… действительно умер.       Брови Лайна снова поднялись вверх.        – И как ты до этого дошла? – с интересом спросил напарник.       Она объяснила, заставив его усмехнуться.        – Мои уроки не прошли зря, – кивнул он и… уселся прямо на воздух, без каких-либо спецэффектов. – Очень этому рад.        – Ты… призрак? – осторожно поинтересовалась Руби.        – А чего не галлюцинация? – вновь развеселился Лайн. – Юная девушка под воздействием чужого проявления убила своего напарника, “лучшего друга навсегда”. Только естественно, что осознание этого деяния слегка свело ее с ума. Она не захотела отпускать его – и вот, он остался с ней.        – Правда? – растерянно произнесла Руби.        – Не, ну может и призрак, я не против. Объяснение… – он пару раз постучал пальцем по своему подбородку, возведя глаза к потолку. – Проявление! Не удержав своего владельца на грани между жизнью и смертью, оно активировалось в последний раз, и-и-и… чпок! Получился призрак Лайна, которого уже гарантированно никто не убьет.        – А… – растерянно протянула девочка, глядя на улыбающегося напарника. – А как узнать точно?        – Требуется эксперимент. Если я знаю то, что ты не знаешь и знать не можешь, то я призрак. Если не знаю – галлюцинация.        – Тогда давай проверим?        – М-м-м… не-а, – ехидно заявил Лайн. – Мне и так хорошо.       Руби открыла рот, но не нашла слов для ответа. Не обращать внимания на собственную смерть – это так в духе ее напарника!        – Руби! – в палату практически ворвался золотистый ураган, мгновенно оказавшийся возле ее кровати. – Мне так жаль!        – А…        – Очень жаль! Очень-очень! Я была не в себе, ты на себе ощутила каково это, но я просто обязана была извиниться! – она отпрянула, и удивленно уставилась на Лайна. – Эй, лисенок, а ты чего в воздухе висишь?        – Ты его видишь?! – поразилась Руби.        – Естественно! – Фыркнула Руж. – И вижу, и слышу, везде, куда не пойду! На каждом канале он, на всех радиостанциях он, в сеть выйдешь – и там тоже он!        – Завидно? – ехидно уточнил Лайн.        – Конечно завидно! Так ты не ответил, чего ты в воздухе-то висишь? И как ты это делаешь вообще?!        – Ответ на первый вопрос: прикалываюсь над Руби. Ответ на второй: гравипраховая невесомость.        – Прикалываешься? Летая? – удивилась Руж. – Как именно?       Руби, от одного взгляда на хитрую и самодовольную рожу напарника, сразу все поняла.        – Лайн!!! Ты… ты… скотина ушастая!!! – завопила она и кинула в него собственной подушкой. Снаряд был пойман, но фавну это помогло слабо: парня закрутило в воздухе и влепило в стену.       Жизнерадостно хохотать в процессе ему это не помешало.              

***

              – Не ожидала от тебя такого сомнительного юмора, – неодобрительно сказала Руж, после того как кипящая от возмущения Руби рассказала про мой пранк.        – Да ладно тебе, – беззаботно ответил я. – Я ведь сразу тебе написал, как узнал что она проснулась, долго бы не мучал. Да и своей цели шутка достигла.        – А у нее еще и цель была?        – Конечно. Рубс теперь уж точно отошла от того кошмара, в котором видела мою смерть, – я подмигнул все еще возмущенной напарнице. – А еще она больше не плачет, и не собирается. И, как бонус, она назвала меня ушастой скотиной! День прожит не зря.        – Ты странный, – резюмировала Руж.        – А то, – залихватски подмигнул я ей. – Но это неважно. Рубс, тебя уже можно тискать, или ты еще злишься?        – …можно, – буркнула девочка.        – Ура!       Я прыгнул на кровать и сграбастал ее в объятия.        – Я так скуча-а-ал!        – Прошло всего лишь два дня, – хмыкнула Руж.        – Она за эти два дня была под майндконтролем, едва не подорвала себя, и немного поучаствовала в том еще дерьмеце. Кроме того, меня уже заколебали все эти журналисты, полицейские, шейдовцы и Совет Вакуо. Все вцепились в свои кресла словно безумные, и боятся, что я сделаю что-нибудь, что их с этих кресел все-таки стряхнет. Одни начали под меня копать, другие пытаются подкупить… – я потерся щекой об смущенно пискнувшую Руби. – А еще мне уже оборвали свиток твои родственники, Рубс. Сплошной стресс и суета. Короче, я соскучился и все тут!        – Я все не могу понять, что у вас за отношения, – усмехнулась Руж.        – Отличные отношения, – ответил я и упал к девочке на колени. – Погладь меня. И за ушком почеши. Да-а-а, вот та-а-ак…        – Ластишься, как зверушка, – рассмеялась старшая дочь рода Арк.        – Моя напарница, хочу и лащусь, – и я демонстративно погладился об руку Руби. – Ми-ло-ты требуют наши сердца!       Обе девушки рассмеялись.        – Лайн, а как… – Руби замялась. – Ну… раны…        – Почему я такой целый после пыток Покорона? – беззаботно поинтересовался я, и рука девочки дрогнула.        – Да, – выдавила она.        – О, у них там была крутая целительница, Покорон ее упоминал, дескать, шкуру мне попортят, но потом все восстановят как было. Он до этого момента не дожил, но девушка прибежала меня лечить, едва сама очухалась, и узнала, что ее спасителю нужна помощь. Чуть наизнанку не вывернулась, и сейчас валяется с аурным истощением, зато я, как видишь, целенький. Только загар весь слетел, а так от ее лечения даже волосы и шерсть восстановились! Это очень круто, без шерсти на ушах я бы выглядел как инопланетный захватчик.        – И это то, что его волнует, – хмыкнула Руж, обращаясь к Руби. – В полицейском участке только и разговоров про этого малолетнего терминатора. Когда его нашли, думали что все, коньки отбросил: валялся весь в крови, руки обгоревшие чуть ли не до костей, а на лице довольная улыбка. А он встал как ни в чем ни бывало и даже сам дошел до булхеда.        – Обгоревшие руки…? – удивилась Руби.        – А ты что последнее помнишь? – сыграл удивление я. – Когда я пробил Джаксу голову, ты потеряла сознание.        – Как и вообще все, кто был под его контролем, – добавила Руж.        – Я… помню, что он прикоснулся к тебе, ты схватил его в ответ, а потом… – она потрясла головой. – Не помню, но во сне я видела как убила тебя.        – Кошмары, – сочувственно произнесла Руж. – Это просто сон, Руби. Кошмары были у всех, и всегда очень реалистичные.       Она поежилась.        – В общем, да, когда он прикоснулся ко мне, я схватил его за руку, дернул на себя и ударил в голову, добавив ауру с огненно-праховым эффектом из кристаллов в своем ошейнике. Чтобы наверняка.        – И правильно сделал, – жестко произнесла девушка. – А те кто говорят что “можно было помягче”, “можно было постараться оставить в живых” пусть сначала сами побудут игрушкой в чужих руках. Идиоты.        – Их меньшинство, и по большей части гражданские, – улыбнулся я ей. Руж очень возмутили подобные разговоры, куда больше чем меня. – Ты слишком остро реагируешь на это.        – И это говоришь ты, – покачала головой она.        – А… что именно произошло? – робко уточнила Руби. – С Джаксом и… остальными?        – Джаксу просто испарило голову, – с мстительной ухмылкой ответила Руж. – Даже черепа не осталось. У второго, свинопотама этого, жженая дырка в груди…        – Я был в состоянии аффекта, – с виноватой улыбкой произнес я, посмотрев на Руби. Она успокаивающе погладила меня по голове, несмотря на собственную бледность.        – А… Швайн?        – Сбежала. И вторая Астуриас тоже, – вздохнула Руж. – Полиция объявила их в розыск, но, скорее всего, их не найдут. Запрыгнуть в машину или булхед и улететь в любом направлении у них было полно времени.        – Покорон меня задержал, – пояснил я для Руби. – А потом адреналин схлынул, и такая усталость накатила, что уже и сил преследовать кого-то у меня не было. Просто упал рядом с тобой, кое-как достал свиток и вызвал всех, до кого смог дотянуться. Обидно, конечно, что кто-то успел удрать, но без Джакса они ничего толкового не создадут. У них теперь очень много кровников в Вакуо. Увидь их кто-то, и их порвут на части не сходя с места.        – Почему?        – Ты не видела, но эти… – Руж осеклась, и некоторое время подбирала слово. – Твари, тех Охотников, которые “исчерпали полезность” использовали как генераторы для ауры. Больше двух сотен человек просто валялись в подвале, словно мясо. В госпитале сейчас по большей части только они и лежат. Остальные-то как очнулись, вполне в норме были… ты последняя, кто проснулся, кстати. Большинство очнулось еще в первые часы, и они были очень злы отношением к ним. Совет Вакуо доживает последние дни, да и безраздельное владычество Шейда в местной политике, похоже, тоже подходит к концу.        – И хорошо, – произнес я. – Охотники это важная сила в обществе, но она не должна быть единственной, принимающей решения.       Живот Руби забурчал.        – Точно, – встрепенулся я. – Ты же два дня на капельницах! Давай-ка вызовем врача чтобы он тебя осмотрел, выпишемся, и пойдем съедим чего-нибудь вкусненького. Отпразднуем нашу победу и воссоединение!        – Отличная идея! Я сбегаю за врачом, – сказала Руж, выходя из палаты. – Не шалите тут!        – А-а-а… – удивленно протянула Руби.        – Почему за врачом надо бегать? – попытался угадать я. – Ну ты ж ее слышала. Тут двести с чем-то человек валяются с истощениями и тому подобным, в городе произошла маленькая война банд, в общем, врачи тут сбиваются с ног. Спящая девочка у них не в приоритете.        – Тогда откуда ты узнал что я проснулась?        – Имплант же, – я подмигнул ей. – Ты моя напарница, так что информация с импланта перекидывается на мой свиток тоже. Я просто как раз шел тебя посетить, когда пришло сообщение.        – Лайн…        – М-м-м?        – Спасибо! – она обхватила мою шею, и прижалась поближе. – Спасибо тебе большое!       Мне на лоб упала первая капля. За ней еще парочка.        – А ревешь-то чего?        – От радости, – всхлипнула она. – Ты жив…        – И даже цел, – бодро согласился я. – Лайн жил, Лайн жив, Лайн будет жить! Вот, улыбка тебе идет гораздо больше.              

***

              – Готово! – гордо произнесла Руби, повесив рамку на стенку в гостиной, над моим рабочим столом.        – Самолюбованием каким-то отдает, – вздохнул я, глядя на красивую бумажку.        – Поздравляю, Лайн! – обняла меня Руби. – И ты заслужил!        – Поздравляю, – кивнула и Руж, но радости на ее лице не было, а сертификат в рамочке заставил на мгновение поджать губы. Неудивительно, но об этом с ней стоит поговорить позже.        – Я куда больше заслужил праздник! Персональный, а не этот фестиваль на весь город! И отдых! Второй раз уже такая фигня: приезжаем поработать и отдохнуть, а по результатам работы отдохнуть не получается.        – В этот раз было лучше, чем на Менаджери, – не согласилась моя напарница.        – Думаешь? – скептически уставился я на нее.        – А что было на Менаджери? – заинтересовалась Руж.        – То останется на Менаджери, – произнес я твердым голосом и едва заметно подмигнул Руби, чтобы она подыграла.       Руби подыграла, согласно покивав.        – Расскажите! – тут же заглотила наживку Руж.       Подразнив ее любопытство некоторое время, мы все же рассказали. Точнее, Руби рассказывала, а я пил чай со льдом и размышлял о результатах нашего путешествия. Полный успех – все цели выполнены, а некоторые даже перевыполнены.       Естественно, за проявленное мужество и спасение множества людей меня наградили. Не деньгами, но медалькой и большим повышением в ранге. Однако, тут был нюанс… за одно достижение, каким бы оно не было огромным, Охотник может получить только три уровня – а значит, чтобы из претендента стать S-кой надо спасти мир не менее трех раз. Звучит как шутка, но такова суровая реальность.       Так что за уничтожение опасной преступной организации и освобождение почти пяти сотен Охотников (из которых две сотни использовались как батарейки) меня повысили до ранга B. И это головокружительный карьерный взлет, но – этого показалось мало самим спасенным Охотникам! В результате мне написали рекордное (я не шучу, сегодня уже пришло уведомление от книги рекордов Ремнанта) число рекомендаций. Четыреста семьдесят одну штуку. Поэтому, когда полиция Вакуо тоже написала прошение предоставить мне охотничий ранг, мне его предоставили. И теперь я – охотник А-класса. В семнадцать лет. Забавный факт: теперь я самый молодой А-классовый Охотник в современной истории. А предыдущим был… Озпин! Который получил А в девятнадцать, но не таким рывком и с огромной помпой, а просто еще в Академии выполняя задания соответствующего уровня. Как он их получал, вопрос отдельный, но сдается мне, что главы охотничьих академий прекрасно осведомлены, что создатель оных и поныне ходит по земле, хоть и в другом облике.       В общем, читерство, что и говорить. Но это отнюдь не повод отказываться.       Тем более это сплошной положительный пиар, отличное основание для моей будущей политической карьеры, я считаю. Уже пришлось несколько раз выступать на больших пресс-конференциях, отвечая в том числе и на такие каверзные вопросы как “а что делала полиция, и почему их обскакал фактически ребенок”. Ответ на это лежал на поверхности – у “Короны” был свой осведомитель, естественно, недобровольный. Игнасио, тот самый архивный клерк. Логично: какие-то большие чины могут случайно и спалиться, что имеют ауру, или их Охотники проверят, или оборудование… а кто заподозрит ленивого весельчака из архива? Никто. И очень зря – у парня был полный доступ практически ко всему. Он даже мое расследование мог бы саботировать, но слишком поздно сообразил. Но это именно с его подачи Руж дали приказ нам помешать, и все завертелось.       Но ладно, тут отмазались. Я напомнил что у меня проявление позволяет думать лучше и качественнее, и задвинул речугу на тему того что полиция полностью содействовала всем благим начинаниям и винить их не в чем. И вообще, Вейл и Вакуо братья навек, так что я не мог остаться в стороне.       Тогда еще один журналист, явно в погоне за жареной сенсацией, задал вопрос, который так возмутил Руж – “обязательно ли мне было убивать преступников, да еще и так жестоко, и правильно ли, что меня после этого чествуют как героя, а не как малолетнего убийцу”. В установившейся после этого вопроса нехорошей тишине со стороны как присутствовавших полицейских, так и спасенных охотников, бедняге явно стало некомфортно. Но вопрос прозвучал, и отмазка для него тоже была готова (на случай Руби). Я просто переслал ему свое медицинское освидетельствование. С фотографией. Я там суровый бойцовый лис – на морде ни одного живого места, одно ухо оторвано, от другого отожжена половина. А уж перечисление травм там еще страшнее. И после того как он немного ознакомился с ним, я поинтересовался: “Вы когда-нибудь дрались за свою жизнь? А в таком состоянии? У меня не было ни сил, ни возможности размышлять и соизмерять силу. Либо я должен был убить его с одного удара и этим освободить всех от воздействия его Проявления, либо умереть, даже не успев предупредить королевство об опасности. Вы правда меня осуждаете?”. Не осудил. Так что героический облик я сохранил в полном объеме.       Потом была еще и война банд (Джакс промыл мозги большинству главарей, и, лишившись контроля, они решили воспользоваться ситуацией), на которую совместной операцией вышла и полиция, и Охотники. Совет Вакуо отправил их для того, чтобы хоть что-то сделать положительное напоследок.       А потом был огромный, всегородской праздник. Тоже отвлекающий маневр местного политического бомонда, но – не проканало. Уже на следующий день у нас в квартире нарисовался начальник полиции, предложивший поддержать его на выборах в новый Совет. Такие контакты мне нужны, так что поддержал, да и мужик он правильный. Сделали запись, а затем мы быстренько собрались, погрузились в свой отремонтированный (“герою Вакуо – бесплатно!”) автодом и смылись из города. В этот раз с нами, за компанию, сбежала и Руж… ей, как и Руби, повышенное внимание по вкусу не пришлось. Это мне нетрудно здороваться на улицах, принимать благодарности, нехитрые угощения, и изредка давать автографы, а вот Руж и, особенно, Руби не знали, куда себя деть. По сети ходили ролики с нашими прежними достижениями, все знали, что она моя ученица, плюс, она куда более яркая и узнаваемая чем я, да еще и ходячая милота – в общем, бедную девочку задарили и засмущали. Несправедливо, на ее взгляд, ведь она “ничего не делала, и только все портила”.        – Лисенок, ты чего притих? – спросила Руж.        – Думаю.        – О чем? Кого еще спасти? – дружелюбно подколола меня она.        – Дан-де-лайн! Только свистни, он появится, – пропел я на мотив “Черного плаща”. – Но нет. Просто думаю о результатах поездки и перспективах, которые она мне открывает.        – Перспективах, хах… – девушка немного помрачнела, но через силу улыбнулась. – Давайте не будем о работе.        – Лучше об отдыхе?        – Гораздо лучше! – решительно кивнула Руж. – Мне бы не помешало хорошенько отдохнуть. А вам?        – Недалеко от границы Вакуо, уже в лесах Вейла, есть большое озеро. Предлагаю остановиться там на пару дней. Вы как?        – Я за! Можем снова поплавать под водой! – с энтузиазмом согласилась Руби.        – Я тоже “за”, – кивнула Руж.        – А еще мы можем потренироваться все вместе!        – Мы же договорились не говорить о работе, – натянуто рассмеявшись, ответила Руж. – Извините, я на секундочку.       Руби проводила ее удивленным взглядом.        – Я… что-то не то сказала? – неуверенно спросила она у меня.        – Нет, все нормально, – покачал головой я. – Ей все равно придется привыкнуть к этому.        – К чему?        – К этому Рубс, к этому. Как-нибудь потом расскажу, наедине, ОК?        – Ладно…              

***

             Я тихонько выскользнул из спальни и бесшумно зашел на кухню. Зрению фавна было более чем достаточно слабого света от приборов в режиме ожидания, чтобы видеть окружающее во всех деталях – но не красках. Впрочем, краски мозг дорисовывал сам: золотая грива рассыпана по столу, банка пива на столе зеленая – ведь именно такого цвета самое крепкое вакуанское баночное пиво. Ну и аура над всем этим густая и черная, но ее зрением не видно.        – Как ты? – спросил я, и Руж вздрогнула.        – Напугал, – выдохнула она, и распрямилась. – Разбудила? Извини.        – Скорее, я ждал пока Рубс уснет, чтобы поговорить, – я сел напротив нее. – Или, лучше сказать, выслушать?        – Да чего там слушать… – начала она.        – Руж.       Она осеклась. А затем хмыкнула.        – Прям как папа… – пробормотала она.        – Я всем Аркам как папа, – хмыкнул я и чуть улыбнулся двусмысленности фразы. – Жону при встрече мозги слегка вправил, вот, теперь похоже, придется его старшей сестренке тоже передать часть мудрости веков.        – Пф-ф-ф, скажешь тоже, – тихо рассмеялась она. – Но правда. Ничего особенного.        – Точно? Никакого сексуального или психологического насилия?        – Нет, слава всем богам, – она передернулась. – Там все были вроде как помешаны на силе, тренировались и сражались, все остальное так, строго по необходимости. Так развлекались только старые члены банды, но до меня у них то ли руки не дошли, то ли очередь. Спасибо, кстати, что их всех перебил. Они заслужили. Пользовались людьми как игрушками…        – Видел и ощутил на собственной шкуре.        – Я видела фотографию, – она поежилась. – Ты… прям монстр.        – Ауч.       Но она не отреагировала. Лишь снова пригубила стакан с пивом и затихла.        – Руж. Я знаю что ты хочешь выговориться, ты знаешь что ты хочешь выговориться. И я здесь, чтобы выслушать тебя.        – Да… наверное. Спасибо, – ответила она, и на комнату опустилась тишина.       Я молча ждал. У меня есть все время мира, в конце концов, да и я уже примерно представлял, о чем пойдет речь. Видел ее лицо после разговора с начальником полиции, а о причине даже догадываться не пришлось – “повестка” была у нее в руках. “Человек с открытой аурой должен приносить пользу, перекрывающую его общественную опасность”… а хотел бы ты иметь открытую ауру никого не волнует.       Noblesse oblige. Положение обязывает.        – Я боюсь, Лисенок, – наконец, тихо произнесла она, подтянув к себе ноги. – Я никогда не хотела быть Охотницей, героем или даже просто иметь открытую ауру. Я хотела делать жизнь людей спокойнее и лучше, но без адреналина погонь, взрывов и перестрелок. Детективная работа, она ведь больше работа ума. Говорить с другими, выводить на чистую воду преступников, суметь обхитрить их и выйти победителем, готовить документы по делу… а стрелять по ним, паковать их в наручники и дальше, этим пусть развлекаются те, кому это по душе. Оперативники, Охотники, да хоть сам Спрюс Уиллис. Я не против! Раньше я как-то думала что и сама ого-го, но знать что такое работа “в поле” – совсем не то же самое что в ней участвовать. После того как я с вами накрыла тот картель, я уж точно для себя это решила. Что я лучше смещусь в юриспруденцию и буду стремиться к тому, чтобы стать прокурором, а там и судьей. Вдумчивой и неподкупной. А вместо этого…        – Вместо этого тебе открыли ауру.        – …вместо этого мне открыли ауру, – быстрее заговорила она, словно стремясь избавиться от терзающих ее мыслей, и не желая чтобы я ей в этом мешал. – Да, насильно, да, это сделали преступники, но это ничего не меняет! Закон есть закон! И теперь мне либо в фермеры, либо в оперативники, либо в Охотники. А я не хочу! Особенно не хочу быть Охотницей! Папа говорил, что это ни разу не про героизм и фанфары, но – ха, ты бы видел моего папу! Его в Анселе каждая собака знает, и все относятся именно что как к герою! Думаешь, чего Жон так рвался по его стопам? А я так не смогу! Я не могу противостоять сверхъестественным способностям, я не могу пройти сквозь калечащие пытки, чтобы добраться до горла главы преступной организации! Я боюсь жить в среде, где на такое способен семнадцатилетний подросток! Я боюсь оказаться в одной лиге с тобой или своим отцом…       Я потянулся и положил свою руку поверх ее.        – Но мне ведь придется… если я действительно хочу достичь своей мечты, мне придется и отучиться, и отработать… чтобы я могла выйти на “пенсию” как Охотник, и заниматься тем, чем хочу… почему все так несправедливо?!        – Ну ладно, ладно, не реви, – с ободряющей усмешкой в голосе произнес я. – Все могло быть куда хуже и несправедливее.        – Да? Это как?        – Ну, например… ты могла бы сейчас быть беременной от какого-то вакуанского бандита, который воспользовался тобой пока ты была не в себе.       Она ощутимо передернулась.        – А еще жизнь Охотника действительно могла бы быть такой, какой ты ее себе воображаешь. Такой, что жить ее могут лишь несгибаемые супергерои, которые уже рождаются с решительностью в глазах, а квадратную челюсть борца за справедливость обретают годам к пяти, причем независимо от пола.       Она тихонько фыркнула на мою нехитрую шутку.        – Но все не так. Суди сама, разве если бы мои действия в Вакуо были нормой, меня бы назвали “героем”? Чествовали бы? За мной бы носились так журналисты? Да сказали бы – “это была его работа”, и, может, выписали небольшую премию. Знакомо, детектив Арк?        – …знакомо, – буркнула она.        – Я может и кажусь тебе несгибаемым монстром, но это… ну, не то чтобы не так, но от каждого Охотника такого вовсе не ждут. У меня просто такая уникальная судьба. И я заплатил за нее свою цену, пусть она и не кажется мне чрезмерной. Так что ничего не бойся. Да, твоя мечта откладывается на десяток-полтора лет, но ведь плюсов гораздо больше. Ты проживешь больше сотни, и заметно стареть начнешь лишь когда эту сотню перевалишь. Тебе больше не страшны многие болезни. А еще, я думаю, прокурор или судья, много лет сражавшийся с Гримм, будет внушать уважение и трепет одним лишь суровым взглядом. Сейчас ты как-то не слишком серьезно выглядишь, девчушка-попрыгушка.        – Эй!        – Это тебе за монстра, – я отстранился и легонько щелкнул ее по лбу. – Обидно, между прочим. Я красавчик и милашка, ничего тебе плохого не сделал, а ты обзываешься!        – Ладно, ладно, – она рассмеялась, уже искренне. – Прости. Я в боевом смысле.        – Прощу, на первый раз, так и быть, – кивнул я. – Полегчало?        – Угу. Немного.        – Ну тогда попытаюсь еще добавить позитива. Для взрослых, которые становятся Охотникам, программа сокращенная, с упором на боевую составляющую и ауру. Так что через четыре года ты уже будешь свежеиспеченной охотницей, и я с радостью возьму тебя на стажировку.        – Э, не-не-не-не-не! – шутливо замахала руками она. – Я на это не подписывалась! С тобой же постоянно какая-то дичь происходит! Вот взять Вакуо…        – Это исключительный случай, – заверил я ее. – Раньше такого не было.        – Хм. И Руби будет?        – И Руби будет.        – Я подумаю.        – Думай, – разрешил я. – Спать? Или тебе приготовить чего?        – Есть на ночь вредно.        – У тебя теперь аура открыта. Чтобы испортить фигуру, тебе придется очень постараться.        – О… про это я забыла! Тогда по тортику – и на боковую.        – Договорились.       Сделка была выполнена в кратчайшие сроки, и довольные стороны разошлись по своим кроватям. О, а кое-кто не спит…        – Подслушивала? – поинтересовался я у Руби.       Она не ответила.        – Рубс, я фавн. И лисьи уши у меня не только для того, чтобы выражать ими эмоции и умилять девчонок, они еще и отлично слышат высокие и низкие звуки, вроде дыхания, шорохов или всхлипов. Я знаю, что ты не спишь. Так что, подслушивала?        – …ага.        – Нехорошо. Нехорошо-то как… – ехидно пропел я.        – Извини, – смущенно пробормотала она.        – Да ладно. В том не было особой тайны. Отнюдь не все хотят быть Охотниками – и от силы четверть из тех, кто ими становится, идут на это потому, что хотят облагодетельствовать человечество. Многие делают это потому, что у них толком нет выбора. В некоторых случаях ее открывают, чтобы спасти жизнь, или в случае некоторых болезней, травм… а иногда это происходит вот так. Но она сильная, просто боится неизвестности, да и известные ей Охотники задали очень высокую планку. Это пройдет.        – Угу. Я не буду ничего такого упоминать рядом с ней…        – Забей. Ей самой же будет проще свыкнуться с этой мыслью, если окружающие не будут вести себя так, словно она теперь навеки изуродована, тем более что это не так. Аура это благословение, а не проклятие, да и карьера Охотника не на всю жизнь.        – Вот как… – немножко невпопад ответила Руби и тихо, словно самой себе, произнесла: – Люди разные.        – Только поняла? – фыркнул я.        – Да. Вроде как знала всегда, а поняла только сейчас, – она тихо вздохнула и вновь повторила, словно некую тайну мироздания – Люди разные…       Я вздохнул, коря самого себя за легкомысленное фырканье. Да, это знание не кажется сакральным – но это пока не прочувствуешь его на своей шкуре. Люди склонны к крайностям, особенно когда речь идет о чём-то плохом. Если тебя предали один раз, значит, все потенциальные предатели, и верить никому нельзя. И ты живешь с этим, никому не веришь, а потом тебя берут и не предают. Тогда, когда должны были предать. Когда ты сам бы, наверняка, предал. А они взяли и не предали, и привычная картина мира трескается, чтобы показать под собой дополнительную глубину. А выразить ее и нечем, кроме этой глупой банальности: “люди разные”. Только ощущения за словами уже совсем другие стоят.       Жаль, но для Руби это открытие вовсе не положительное. Черно-белый мир рассыпался… нет. Черный остался, а вот белый рассыпался, став множеством оттенков серого… и иногда этот серый темнее того, что раньше считалось черным.       Что ж, последняя цель этого путешествия тоже была выполнена. Но как-то грустно от этого.              

***

             Руби проснулась рано, и отнюдь не по-своему желанию. Просто ей вновь приснился кошмар – тот самый, где она убивает Лайна – поэтому она повернула голову к соседней кровати.       Обычно ей не удавалось застать его спящим, ведь напарник просыпался чуть ли не с рассветом, но сегодня был исключительный случай, и он все еще лежал в кровати, раскинувшись в ней как морская звезда. Руби улыбнулась – спящим Лайн выглядел еще умилительнее, казалось, он был совсем беззащитным. На этой мысли улыбка девочки угасла, а в ушах снова раздался иллюзорный скрежет стали по костям. Девушка прикусила губу и дернула головой, вытряхивая из нее ложные воспоминания. Лайн жив, он вовсе не умирал, не был призраком, и она его не убивала. Это был просто кошмар, навеянный разрушением действовавшего на нее Проявления – как говорила Руж, и как прочитала она сама в интервью других “зараженных Короной” кошмары снились всем.       Но все же ее грыз червячок сомнения. Та сцена была слишком реальной. Тот хруст… она никогда такой не слышала и ни за что не смогла бы его вообразить. Слишком настоящий… слишком реальный.       Она пыталась убедиться. Очень внимательно осмотрела Кресент, в поисках крови – но ее там не было. И нет, Лайн не чистил косу, пфф, он понятия не имеет как это делать! И никто не чистил – на лезвии кое-где была налипшая грязь, которую не получилось бы оставить, если бы он отдал ее кому-нибудь еще. Кресент никто не трогал, но все же… было кое-что странное, что не давало Руби считать отсутствие крови доказательством: в некоторых местах в механизмах исчезла смазка. Может быть, есть какое-нибудь хитрое средство? Лайн может такое знать.       А значит, оставался только один способ проверить ее воспоминания. Cейчас был ее шанс! Шанс узнать по-настоящему, что именно произошло в ту ночь, в бункере уже не существующей ныне “Короны”. Ей всего-то нужно было посмотреть на грудь Лайна! И он сейчас как раз спит – и, как насколько она знала привычки своего напарника, спит голым.       Нужно всего лишь глянуть. В этом ведь нет ничего необычного?       Нет, конечно нет. Одним глазком…       И, решившись, Руби аккуратно сместила покрывало с груди напарника. Чисто. Светлая кожа, никаких жутких бугрящихся шрамов, которые могли бы остаться от такого ранения.       Руби поймала себя на мысли, что ей хочется прикоснуться к нему. Нет-нет-нет! Она не может. Он же проснется! А еще, зачем ей это делать? Нужно просто укрыть его и…       …а вдруг это какой-то грим? Лайн хорошо умеет пользоваться гримом. И косметикой. И даже из нее, девчушки-нескладушки сделал такую красавицу, что она себя в зеркале не признала. И даже Янг не сразу признала! И папа! Что ему стоит замаскировать какой-то шрам? Ничего не стоит. Но только для глаз. На ощупь ведь все будет понятно.       Но он проснется. Наверняка проснется! Точно-точно проснется! Лучше просто его укрыть.       …или потрогать, а когда проснется, сказать, что хотела его укрыть, и извиниться, что разбудила. Он уснет, а потом и не вспомнит даже. Она бы не вспомнила. Решено. Да. Уф…       Девочка протянула руку и коснулась голой кожи напарника. Бросила на него испуганный взгляд: ей показалось, что его уши дернулись. Но нет. Кажется, продолжает спать… так что Руби аккуратно провела пальцами по теплой коже. Гладкая, с частыми короткими волосками… приятная…       В следующий миг она, сама не понимая как, оказалась лежащей на кровати, в то время как Лайн нависал над ней сверху.        – Мр-р-р… – тихо промурчал он, щекотно проведя кончиком носа вдоль ее шеи. – Ну доброе утро, Руби.        – Доброе! – пискнула она.        – Мр-р-р… – теперь ее шеи коснулись его губы, пустив по всему телу целый табун мурашек.        – Лайн! Что ты делаешь?! – шепотом воскликнула она.        – Целую тебя. В шейку, – честно ответил он. И поцеловал ее еще раз. – А что?        – Но! Я! Мы! Не… нельзя! – пискнула она, найдя единственное подходящее слово.        – Мр-р-р… нельзя? – удивленно уточнил он, и тихо рассмеялся. – Пятнадцать секунд назад ты была куда смелее.        – Я… ах!… – он поцеловал ее в основание шеи, и немножко захватил кожу губами, из-за чего у нее вырвался этот смущающий стон. – Нет! Это для дела!        – Мр-р-р… и для какого же дела ты решила полапать спящего семнадцатилетнего юношу, неоднократно дававшего понять, что он неравнодушен к твоей среброглазой красоте, м-м? – ехидно поинтересовался Лайн. И снова нежно поцеловал ее в шею, только с другой стороны.        – Я только проверить что у тебя нет шрама! – попыталась оправдаться Руби, и тут же пожалела об этом. Она же хотела сказать, что собиралась просто его укрыть! Он сбил ее с толку – и продолжает сбивать!        – Мр-р-р, хи-хи… Мелисса мне восстановила оторванные уши, а ты решила “поискать” на моем теле шрам?       Он наклонился к ее ушку, и вдоль ее позвоночника словно прошел спазм, когда она ощутила как что-то твердое коснулось ее ноги. Это? Это же? Это!!!        – Или… – жаркое дыхание коснулось ее уха одновременно с его шепотом, пустив новую волну мурашек по всему телу. – …ты просто нашла подходящий предлог?       Ее мысли остановились, а с губ сорвался очередной тихий стон, когда Лайн закончил свою мысль нежно прихватив мочку ее уха губами.        – Не… нет… – выдохнула она.        – Мр-р-р… точно? – теперь горячее дыхание ласкало уже другое ее ушко. – Тогда, наверное, тебе стоит сопротивляться… или бежать…       И его губы коснулись второй мочки на мгновение, чтобы затем на ней нежно сомкнулись его зубы, дразняще обозначая укус. Мысли девушки вновь разлетелись во все стороны, словно испуганные птицы. По ее телу словно растекалась какая-то тянущая истома… сопротивляться… бежать… Проявление? Проявление!!!       Взвизгнув, Руби обратилась к давно привычной части себя, и алым вихрем вылетела из чужой кровати, чтобы снова материализоваться около двери, растрепанной и с бешено колотящимся сердцем.        – Ну вот. А счастье было так близко, – наигранно вздохнул Лайн, поймав ее взгляд. И подмигнул.        – Лайн! – воскликнула она возмущенно.        – М-м? – лицо его было невинным, как у младенца. Ни капли смущения.       Руби даже на пару мгновений усомнилась в том, что то, что только что произошло, в принципе являются поводом для смущения. Отношения полов никогда не были ее сильной стороной. Или любые отношения вообще…        – Прикройся, пожалуйста, – жалобно попросила она.       Со смешком, он обмотал покрывало вокруг бедер, оставив доступным взгляду все остальное.        – Лайн… – укоризненно протянула она, отведя взгляд и чувствуя жар на щеках. Почему она спит в пижаме, а не в мамином плаще? Он так необходим ей, прямо сейчас!!!        – Да-да? – ехидно донеслось до нее.        – Ты ведь специально это делаешь!        – Бесспорно, – согласился он, а потом вздохнул. – Ладно, прекращаю, а то от тебя вот-вот пар пойдет. Но, Рубс, я ж знаю что ты интересовалась мистральским народным твочеством. Неужели не видела хентай, который начинается точно так же?        – Нет! – вырвалось у нее еще на слове “хентай”.        – ОК, значит, нарисую, – с усмешкой произнес Лайн. – С нами в главных ролях.        – Что?! Не надо! – испуганно воскликнула она.        – Надо. Чтобы ты знала, чего лишилась, все же воспользовавшись Проявлением, – хихикнул он.        – Но я правда только хотела проверить нет ли у тебя шрама!        – А что помешало тебе просто попросить? Я мог бы даже показать стриптиз еще раз…       По щекам Руби снова плеснуло кипятком смущения. Но он прав – она действительно могла бы просто попросить!        – Но раз уж все равно зашла речь, и мы сейчас наедине, в гарантированно не прослушиваемом помещении… – с неожиданной серьезностью произнес ее напарник. – То я могу рассказать, как все было на самом деле.       Руби сразу же забыла о смущающем событии.        – На самом деле? Значит, все было не так, как ты рассказывал раньше?        – В целом так. Расхождение начинается в конце – на даче показаний и пресс-конференциях я говорил, что у меня была пуговица из твердосветного праха, которую я использовал как вспышку. Такой пуговицы у меня не было, но вспышка действительно была. Ты пробудила свои глаза, Рубс.        – Я… разве? – она невольно потянулась к своему лицу, но опустила руку на пол-пути.        – Да, – кивнул Лайн. – Когда атаковал Джакса на уровне ауры, ты попыталась отрубить мне руку при помощи Кресент. Одновременно с этим Покорон дернул меня, мы начали заваливаться, и ты…       По мере того, как он рассказывал, картины произошедшего всплывали у нее перед глазами. Вот лезвие косы летит чтобы отрубить руку напарника… вот он заваливается, утягивая за собой и Джакса, словно подставляя его под удар вместо себя, вот она испуганно активирует гравипрах, торопясь вывести “короля” из-под удара – и вот Кресент входит в грудь ее напарника. С тем хрустом, что преследует ее последние ночи… и чувство, ужасное раздирающее душу чувство потери, раскаяния, желания защитить, исправить, резкое жжение в глазах – и свет, в котором ее сознание тонет, ненадолго отрешаясь от свершенного.        – Я… все-таки сделала это… – прошептала она, чувствуя, как дрожат губы, и боясь поднять взгляд на Лайна. – Я убила тебя…        – Не находишь, что я слишком жив чтобы ты могла делать такие заявления? – весело поинтересовался ее напарник. – Не вини себя, Рубс. Ты была под контролем! Винить себя после этого – все равно что брать на себя вину за преступление, которое было совершено украденной Кресент.        – Я помню все это! – она содрогнулась в омерзении. – Лайн… я… ведь… из-за меня! Если бы я не мешала тебе, ничего этого не случилось бы! Тебя пытали из-за меня, тебя покалечили из-за меня, ты чуть не… ты умер из-за меня!!! Почему ты вообще разговариваешь со мной после всего этого?!!       Ей в голову словно вбили огромный ледяной гвоздь. Она взвизгнула, отшатнулась, и ощущение тут же пропало. Аурная игла! Она обиженно посмотрела на Лайна.        – Ну, вот я страшно отомстил. Полегчало? – сочувственно поинтересовался ее напарник. – Вижу, не полегчало. Ладно, тогда отвечаю по порядку. Первое: да, все могло закончиться куда раньше, но я не в претензии. Руби, тебе пятнадцать, и ты очень хороший и добрый человек. Я бы обеспокоился твоим психическим здоровьем, если бы ты согласилась пытать людей. Это была лишь часть урока о решениях и последствиях, и я ожидал скорее муторной тяжбы с этой троицей, а не того, чем все закончилось в итоге. Второе: да, меня покалечили, но тут на самом деле моя вина. Как старший и более опытный, я мог бы и подумать о том, что Руж неизбежно станет приоритетной целью чисто потому, что она не охотница. Инерция мышления, я как-то подсознательно не воспринимал ее обычным человеком. Она же Арк! Ну и третье, то что ты меня “убила”. Рубенок, ну вспомни сама: это была случайность. Ты была под контролем и отдернула косу в случайном направлении. Твое же настоящее отношение я видел, когда ты сопротивлялась приказу вырезать на мне собственное имя. Тут, на самом деле, впору мне спрашивать, “почему ты еще разговариваешь со мной после всего этого”. Это ведь я выдернул тебя из Бикона в твои пятнадцать и втянул в такие заварушки, в которых не всякий взрослый Охотник побывает к тридцати. Но ты все еще со мной, и ни в чем меня не винишь. Почему же я должен винить в чём-то тебя?       Она робко улыбнулась. Чувство вины все еще теплилось в груди, но было уже не настолько режущим.        – Спасибо.        – Ну так. Напарники мы или где? – он улыбнулся ей в ответ. – Еще вопросы, сомнения и неразрешимые философские дилеммы есть? А если найду?        – Вопрос! – бодро ответила Руби, еле удержавшись от смеха. Все же, вопрос у нее был серьезным.        – Внимаю.        – Лайн, ты бессмертен?       Он посерьезнел.        – Обширные повреждения меня убьют. Если разрубить меня пополам, подорвать или выстрелить в голову, то я умру. Также меня можно убить, если у меня не будет ауры, чтобы восстановиться.        – Ты… знал об этом? – удивилась она.        – Знал, но никому не рассказывал, – кивнул Лайн. – И не хотел бы рассказывать или использовать это знание, если уж на то пошло.        – Но почему? – растерянно спросила она.        – Будем надеяться, что ты об этом никогда и не узнаешь. Но если вдруг… – он вздохнул. – У меня будет к тебе одна просьба.        – Я не буду тебя убивать!        – Чего? – удивленно вскинул брови он.        – А… – она смутилась и почувствовала, как по лицу быстро распространяется румянец. – Просто! Ну! Это как в тех комиксах, и я…       Он хихикнул.        – Понял. Но нет, Рубс, я хотел попросить как раз об обратном. Если ты увидишь мое Проявление во всей его сомнительной красе, помни: это все еще я. Не нападай и не дай напасть другим.       От его тона у нее по спине пробежал холодок.        – Что же у тебя за проявление такое, Лайн…        – Выживание. В лучших традициях дикой природы. Не говори об этом никому, и давай больше не будем это обсуждать. Пожалуйста.       На его лице было выражение почти мольбы, и Руби решила отступить.        – …хорошо.        – Спасибо.              

***

              – Наконец-то Вейл! – радостно воскликнула Руж, когда на горизонте показался город, увенчанный шпилем Бикона.       Мы с Руби переглянулись. Она подмигнула мне, и я, с улыбкой, кивнул.        – Самое время остановиться для вечерней тренировки! – провозгласил я.        – Э? – она посмотрела на меня, затем на Руби, которая начала сбавлять ход. – Вы шутите, да?        – Когда мы шутили насчет тренировок? – вскинул бровь я.        – Никогда… – упавшим голосом произнесла Руж. – Не-е-е-ет! Я не хочу-у-у-у!!!        – Ну раз не хочешь, значит и не будем, – пожал плечами я, а Руби вновь надавила на педаль газа.        – Э-э-э?!! А так можно было?!!! – возопила Руж, и мы с напарницей захихикали, и дали друг другу “пятюню” – Ах вы мелкие негодники!!! Прикалываться надо мной вздумали!        – Ты возмущайся больше, и мы передумаем прикалываться, – с ехидной улыбкой предупредил я.        – Изверги, – опасливо произнесла она. – Прости, Жон, я не знала, как тяжело тебе приходилось…        – Кажется, у нее уже галлюцинации, – прокомментировал я это для Руби. Она вновь тихо засмеялась.        – Ты прав, надо будет извиниться перед ним лично, – проигнорировала мою подколку Руж, и посмотрела на шпиль Бикона. – Так необычно, снова чувствовать себя студенткой.        – Думаю, академия Охотников будет сильно отличаться от гражданских учебных заведений. Кстати, ты уже определилась? Бикон или Хейвен?        – Пока нет, – покачала головой она. – Хейвен ближе к дому, но в Биконе больше знакомых лиц. Я съезжу домой, и решу после. Время еще есть.        – Конечно, не торопись. Мне преподавать в Биконе все равно доверят только со следующего года.        – Если вообще доверят, – хмыкнула Руж.        – Судя по рассказам Янг и Вайсс о преподах в Биконе, я там буду смотреться органично, – хихикнул я. – Там, по-моему, только Глинда заморачивается соответствием высокому званию преподавателя.        – Профессор Озпин тоже ничего, – не согласилась со мной Руби.        – Он ничего не преподает, – возразил я. – Так что не считается.        – Хм-м-м… ну ладно.       Так, за разговорами, мы и въехали в Вейл. Город активно украшали к празднику – развешивали праздничные фонари, расширяли уличные веранды у кафе, и вешали там большие экраны для трансляции матчей. Фестиваль Вайтела, как я понял из книг, был для местных чем-то вроде суперфинала чемпионата по футболу, или даже еще круче. Люди любят хлеб и зрелища, а фестиваль предоставлял и то, и другое, да и еще и высшего сорта. Красивые парни и девчонки, которые красиво бьются на аренах – кому такое не понравится? Да еще и без ран или крови, можно хоть детям показывать. Азарт, ставки и “халифы на час” – победившие или просто красиво сыгравшие команды на день становились любимцами публики. Отличный способ показать, что Охотники это не опасные сверхчеловеки, а такие же люди, просто выбравшие опасную профессию. И еще продемонстрировать людям, насколько круты те, кто их защищают.       Но при этом в фестивале участвуют только студенты первого и второго курсов, и это неспроста: покажи на арене драку, скажем, меня против Тайянга, и народ уйдет отнюдь не в восторгах, а скорее со страхом, что среди них могут ходить такие, как говорит Руж, монстры.        – Янг зовет потусоваться завтра, всем вместе, – сообщила Руби, сейчас листавшая свиток. На въезде в Вейл за руль снова сел я, на всякий случай.        – Отлично. Где?        – С утра погулять по городу, а потом снова устроить домашние посиделки. Говорит, что они помогут готовить.        – Ага, намек ясен, – усмехнулся я. – Хорошо, давай так и сделаем. Руж, ты с нами?        – Еще подростки-Охотники на мою голову? – она поморщилась. – Нет, я пас. Утром встречусь с Жоном, а вечером полечу в Мистраль, билет я уже взяла.        – Ну и зря, – подмигнул я ей. – Тебе с такими подростками вместе учиться и жить, между прочим.        – Не напоминай… – простонала она.        – Лайн! Лайн, смотри! – внезапно завопила Руби.        – Что? Куда? – завращал головой я.        – Да вон же! – она ткнула пальцем в небо. – Видишь?       Я сфокусировал взгляд в указанной точке, и с некоторым трудом разглядел то, на что показывала моя напарница. Не устаю восхищаться остротой ее зрения…        – Охренеть, – ответил я, удивленно покачав головой. – Уже подражатели появились.        – Давай посмотрим?! – нетерпеливо заерзала на своем месте Руби. Засиделась, бедная.        – Хм… а давай, – я показал поворот и завернул на пустую улочку, где и припарковался. Все же, интересно взглянуть на чисто техническую реализацию моей идеи. – Руж, мы быстро.        – А что там?        – У кого-то голографический дельтаплан, как у Лайна! – выпалила Руби. – Лайн, быстрее, улетит!        – Мы быстро! – пообещал я.        – Да не торопитесь, – махнула рукой Руж. – У меня все равно нет никаких планов на вечер, кроме душа.       Кивнув ей, я спрыгнул на землю. С другой стороны хлопнула дверь, и через мгновение рядом со мной стояла Руби, пролетевшая под машиной в форме облака лепестков.        – Полетели?        – Запрыгивай, – я подставил ей спину, а затем свечкой взмыл в воздух, и разложил крыло.       Подражатель неспешно барражировал над городом, и даже когда мы рванули ему наперерез, убегать и не подумал – наоборот, на высоте трехсот метров он заметил нас, заложил круг и начал снижаться на параллельный курс. Похоже, тоже не против познакомиться, так что я тоже сбросил скорость и полетел четко по прямой.        – Приветствия! – радостно воскликнула владелица дельтаплана, поравнявшись с нами и помахав нам рукой. Рыжая девчонка, с яркими светло-зелеными глазами и веснушками на щеках выглядела ровесницей основной массы студентов Бикона. Дельтаплан у нее выглядел куда интереснее, чем у меня, и имел другую форму. Вот не сомневаюсь, что и летные характеристики у него тоже лучше.        – Привет… – естественно, на этапе знакомства Руби тут же начала смущаться. – Тебе не холодно?       Кстати, да. Одета она довольно легко. Легкое платье-сарафанчик, длинные гольфы, оставляющие полоску ниже кромки юбочки… нет, на низких высотах, до километра, температура всего на 6-8 градусов ниже чем у земли, но постоянный набегающий поток воздуха с температурой градусов 18 – это холодно.        – Нет! Спасибо, что спросила! – с той же радостью в голосе ответила девочка. – Меня зовут Пенни! Приятно познакомиться!        – А… я Руби.        – Данделайн.        – Я вас знаю! – кивнула она. – Вы герои Вакуо! Приятно познакомиться!        – Нам тоже! – осмелела Руби. Все же, полет накладывает некоторый отпечаток на разговор: ветер уносит слова, и потому приходится говорить громче. А когда говоришь громко, стеснение куда-то уходит. Магия.        – Может, спустимся? – предложил я. – Обменяемся опытом полетов. Мне очень интересно, кто выпускает такие дельтапланы.        – Конечно, с радостью! – охотно согласилась девушка. – А дельтаплан сделал мой папа. На основе твоего!        – Так, а где авторские отчисления? – пошутил я.        – Ой. Но он ведь не запатентован!        – Я шучу.        – А-а-а! Я поняла!        – Давай за нами, мы припарковали свой дом неподалеку.        – Хорошо! Я прямо за вами! – с энтузиазмом кивнула она и пристроилась к нам в хвост.       Я начал снижаться.        – Она выглядит хорошей, – сказала Руби мне на ухо.        – Согласен. Мне очень интересна конструкция ее дельтаплана, мне кажется, что у нее лучше.        – Ага, – смущенно согласилась она. – Мне тоже так показалось.        – Значит, будем ее дружить, – хихикнул я.        – Лайн… – укоризненно протянула Руби. – Нельзя дружить ради чего-то! Дружить надо просто так!        – Да? – изобразил удивление я. – Офигеть!        – Лайн! Ты шутишь!        – Конечно шучу. За кого ты меня все-таки принимаешь, а?! Всякий раз, когда можно подумать про меня плохо, ты думаешь про меня плохо, Рубенок, это же ужасно!        – Нет! Я не… всегда… Лайн, извини, пожалуйста!        – Пфф-хи-хи…        – Лайн! Ты опять надо мной прикалываешься!        – Грешен.        – У-у-у…       Я мягко приземлился рядом с автодомом, а через пару секунд рядом с нами приземлилась и Пенни. Прежде чем она сложила крылья дельтаплана, я направил в нее сканирующий импульс ауры…       И выпал в осадок.        – Это ваш дом? – с интересом спросила девочка, разглядывая наш монументальный транспорт.        – Ага! Его Лайн купил! И броню тоже он сделал! – похвасталась Руби. – Я хочу поставить на крышу пулеметную спарку, и даже прикинула дизайн, но я не знаю как написать для нее программу управления.        – Я могу помочь, – вызвалась рыжая.        – Правда? – засияла глазами Руби. – Ты настоящий друг!       Девочка зависла на пару мгновений.        – Друг? Ты правда назвала меня другом?!        – Ну… да? – стушевалась Руби. – Ты не против?        – Шик-карно! Мой первый друг!        – Лайну ты тоже понравилась! – решила переключить на меня энтузиазм новой подруги Руби. – И он тоже хотел бы с тобой дружить, правда, Лайн?       Я не ответил. Вместо этого “просканировал” девчонку еще раз. Уже пятый, на самом деле. Результаты были прежними… разве что с каждым новым сканированием я узнавал немножко больше деталей.        – Лайн? Лайн! Скажи что-нибудь!        – If you could only feel a spark of my glory , – произнес я, насколько мог идеально повторив голос Шодан. Обе девчонки посмотрели на меня недоуменно, а Руби даже с некоторым испугом. Ну да, ни одна из них не поняла отсылку. – Извините, мне пришла в голову классная идея для новой книги. Пенни, ты ведь из Атласа, да?        – Да!        – А как ты узнал? – заинтересовалась Руби.        – Да так… есть в ней что-то такое, неуловимо-атласское… – произнес я с сарказмом.       Например, ее кожа, полимеры высочайшего качества, я про такие только читал. Или скелет из праховой стали. Высокотехнологичные приводы на основе праховой резины, электроника, плотно уложенная защищенными блоками внутри ее тела, что-то вроде реактивных движков в ногах. В общем, ничто не выдавало в Штирлице советского разведчика.        – Конечно! Я вся из Атласа! – предсказуемо, не уловила сарказма Пенни. Да я вижу, девочка, вижу.        – Лайн, – укоризненно произнесла Руби. – Дай ей шанс.       Я хмыкнул.        – Конечно. Прошу прощения за свою предвзятость.        – Извинения приняты! – улыбнулась Пенни.       Я тоже улыбнулся. В конце концов, Руби права. Мне определенно стоит дать шанс этому достижению кибернетики – как минимум для того, чтобы узнать, кто ее создал, а потом оторвать этому деятелю голову. И тому, кто отдавал приказ. И тому, кто финансировал. И, по хорошему, всем, кто мог хотя бы теоретически может знать об этом проекте.       Потому что в груди у девчонки, в защищенной капсуле, сияла та же амальгама, что и в “системе 3” капсулы Эмбер. Потому что “у этой платформы была душа”. Живая, человеческая душа, которую засунули в железную банку в качестве генератора ауры – вон, видно, как она разносится по тончайшим энергоканалам по всему телу.       Интересно, что скажет Оз по этому поводу?

***********************************************

В комментарий после части не влезло, поэтому напишу здесь. "If you could only feel a spark of my glory." - отсылка на Шодан, возомнивший себя богом ИИ, главный антагонист игр System Shock. Послушать как звучит ее речь можно тут - https://static.wikia.nocookie.net/shodan/images/5/52/EM0505-My_Glory.ogg/revision/latest?cb=20190415124803 именно эта фраза звучит с 19й секунды. https://youtu.be/bOQYenLhtfU - в конце ролика реакция Данделайна, когда он понял что такое Пенни. Надполковника Айронвуда ждет интересное знакомство :) Вот и закончилась арка Вакуо, и мы возвращаемся к основному сюжету. На некоторое время фокус будет перенесен с Руби на Блейк - хронологически, в "фанфиковом завтра" начинается 11я серия 1го сезона: знакомство с Саном, Пенни и Торчвик, грабящий порт. Тут раздавлено достаточно бабочек, чтобы все прошло иначе, но без грабежа порта не обойдется. Сидеть в Биконе скучно, и у меня есть очень интересная задумка, связанная с Блейк и очередным путешествием :) Некоторым может не понравиться, что я не показал изменения в Руби. Уже прям предчувствую как кто-нибудь возмутится - "четыре главы, все эти превозмогания и даже, немножко, чернуха - и она просто сказала "люди разные!" и на этом успокоилась?!". Да и нет. Просто изменения эти разом не покажешь, и идеалы Руби как таковые остались прежними, в отличие от путей достижения этих идеалов. Кстати. Сейчас Руж уедет, и в полный рост встает вопрос - будет ли Лайн напарницу пороть? Обещал же :) По поводу Руж, и почему ей уделено столько внимания в этой главе. Во-первых, у нее будет интересное Проявление. Угадаете какое, исходя из заданных мной правил, а так же описанных желаний и страхов? :) Изначально, она проходной персонаж, существующий лишь как объект расширенного лора. В сериале, никого не удивила Синдер в качестве студентки первого или второго курса, несмотря на то, что она выглядит заметно старше. Руж как раз демонстрирует причину: иногда людям открывают ауру во взрослом возрасте, и закон обязывает их заниматься чем-то, для чего нужны именно люди с открытой аурой. Обычно это события неприятные, поэтому в среде Охотников спрашивать о таком не принято, все делают вид, что все так, как и должно быть. Однако, размышляя над Руж, я нашел отличный способ, благодаря которому можно будет не убивать Неополитан, как в первоначальном сценарии - так что мое ей внимание, это благодарность автора персонажу :)