«В древние времена когда звезды были молодыми, а небесные просторы не столь обширными, вокруг родившегося солнца Ияр, в танце кружились планеты-близнецы: светлая — Эртине и темный — Сель. Такие похожие, но такие разные, через небесный мост они были связаны, словно пуповиной, туннелем, что позволял обитателям обоих миров посещать друг друга. И были дружны и счастливы миры Эртине и Сель.
Шло время, столетия сменялись столетиями, изменились времена, а с ними изменились миры и их обитатели. Эртине стала теплой, полной света и лазурных вод, её окончательно заселили прекрасные создания — дагоны (1). Сель — полная противоположность: превратился в мрачный, терзаемый холодными ветрами суровый мир. По нему протекали скупые реки с черно-мутными водами, что впадали в тёмные моря и океаны. Там, в суровой борьбе выжили жестокие, мстительные гуриты (2). И вот, видя богатство и процветание на соседней планете, в душах гуритов зародилась зависть, а следом пришла злость на более удачливого соседа. Но сдерживали себя гуриты: негоже так, соседи ничего плохого им не сделали, а потому давили гуриты неприязнь глубоко в душе, показывая только добрососедство.
Однажды на всеобщем празднике Большого солнца юный царь гуритов увидел прекрасную русалку и влюбился в неё беспамятно. В тот же вечер попросил он руки прекрасной девы. Но красавица отказала царю гуритов, уж больно страшен и груб он был. Рассвирепел царь, вернулся в свой дворец на Сель, собрал войско и пошел войной на Эртине. Полилась кровь рекой, и стали воды Эртине мутными. Много тогда дагонов в рабство захватили.
С тех пор стали миры враждовать. Частые набеги гуритов и масштабные битвы принесли в Эртине горе, потери и слезы. Конца и края не было видно этой вражде. Стали тогда молиться дагоны великой богине-матери о спасении их от недруга, от соседа. Услышала их богиня-мать и подарила избавителя: у дагонов родился русалёнок — надежда на спасение. Имя новорожденному дали Кайрат — сила значит. Но пока будущий спаситель вырос, он потерял всех своих родных. В те смутные времена всех, кто мог держать оружие, забирали защищать родные воды от вторжения.
Но однажды нападения гуритов резко прекратились: на Эртине наступили мирные десять лет. За это спокойное время Кайрат вырос, женился и уже ждал первенца. И вот к Кайрату пришел жрец из храма богини-матери и сказал, что он по звездам увидел, в праздник Большого солнца случится что-то страшное и нехорошее, и что если зло не остановить, то Ияр навечно станет черным солнцем. Как всех спасти жрец не знал, но видел, что это только Кайрату под силу. Испугался Кайрат за свою семью и новорожденного сына. Бросился Кайрат в храм и стал неистово молиться, богине, чтобы она подсказала ему решение. Но богиня-мать оставалась безмолвной.
Чем ближе приближался праздник, тем мрачнее ходил Кайрат. Много раз он взывал к богине-матери, но ответа не получал. И вот в день Большого солнца, Кайрат вновь приплыл в храм. Стал неистово молиться о спасении для своей семьи и народа. Когда Кайрат посмотрел на статую богини, то в зеркальном перламутре её одеяния он увидел отражение небесного моста, через который двигалась бесконечная армия гуритов. Испугался Кайрат, что такую армию ему не победить. И понял, что нельзя допустить прихода врага в воды Эртине. Попросил тогда Кайрат у богини-матушки силу великую, чтобы разрушить мост. Любую цену обещал заплатить только бы остановить врага. Услышала просьбу богиня и дала Кайрату то, что он просил, но потребовала с него плату — исполнить её желание, когда она долг запросит.
И вот встал Кайрат, собрал всю энергию и ударил всей мощью по мосту. Зашатался мост, надломился от такого удара, но не разрушился. Тогда поднатужился Кайрат и толкнул сам Сель подальше от своего мира, в надежде, что мост рухнет в небесную пустоту. Но задрожало пространство Вселенной, завибрировало и смыло Сель, поглотив её. И в тот же миг Ияр стал черным солнцем, поднялся жуткий ветер, разверзлось земное чрево Эртине, вскипела вода, что могучими волнами понеслась по миру, снося все на своем пути. Это оплакивала Эртине потерю своего близнеца.
Долго бесновалась природа. Много живого погибло тогда, но семья Кайрата чудом выжила. От сына его и пошел новый род царей-дагонов.
Да только не конец это был. Кайрат, хоть выбросил Сель с небесной колыбели, звездный мост-то не уничтожил. Осталась ниточка-дорожка соединяющая планеты-близнецы. И по этой тропинке как и прежде могли на Этрине проникать гуриты, поклявшиеся отомстить всем дагоном».
Эртинейский героический миф «Сказания о Кайрате». Ахадский эпос Аквантиды.
ГЛАВА 12
Мир Аквантиды. Солнечная система Ияр, планета — Эртине. Южное море. Айладан — столица Кораллового царства. Русалочьи казармы. — Кадеты, всем проверить содержимое вещь-сумок! — разнесся по казарме приказ командира. — Мы плывем в поход на несколько дней. Это суровое испытание для любого русала. Тем более сам повелитель участвует в походе. Не посрамите честь юнг-полка! «Ого!.. Сам повелитель с нами!», раздался восхищенный вздох кадетов с дальних рядов. — И поторопитесь! Отплытие в полдень. Командир окинул взволнованных русалов пристальным взглядом и, не говоря больше ни слова, выплыл из помещения. — Марин, ты готов? — раздалось сбоку, когда содержимое было проверено и перепроверено в третий раз. — Да, — сдержанно ответил Марин, не поворачиваясь к говорящему. — Хорошо. Тогда вот пропуск. Держи. Тебя вызывает во дворец госпожа Яфит. Марин взял из протянутой руки лист водоросли пробитый трафаретной вязью с внесенным в приглашение его именем. — Я могу забрать твою вещь-сумку. Ну, чтобы ты не тащил её во дворец, — не унимался русал. — Не надо Гаяз, я сам справлюсь, — буркнул Марин, взвалив на плечо увесистую поклажу, он обплыл помощника и направился во дворец. На приказарменном пространстве творилась такая же суета, как и внутри. Всюду сновали русалы, некоторые собирались группами, кучкуясь согласно расположению в строю. В стороне от толкучки, в лучах Ияр, поблескивали серебром отряд верховых тарпонов. Громадины зависли над парком, медленно шевелили плавниками, а вокруг них плавали русалы-наездники, поправляя упряжь и седла. До Марина долетали несвязные обрывки их разговоров. С другой стороны от дворца, вдоль длинной рифовой аллеи, стройными рядами висела группа из марлинов и меч-рыбы. Меч-рыбы чутко реагировали на мельтешащих рыбок: их длинные носы шустро поворачивались то в одну сторону, то в другую, целясь ухватить добычу. В отличии от сдержанных меч-рыб, полосатые марлины постоянно вертелись, так и норовя рвануть за проплывающей мелкой рыбешкой. Но суровые русалы-наездники твердой рукой удерживали марлинов на месте, одергивая и покрикивая на подопечных. Когда Марин поравнялся с отрядом, его слуха достиг занимательный разговор, и он невольно повернул голову в сторону говорившей парочки. — Ну вдруг что-то случится? Вдруг нападение? И ты… И ты… — всхлипывала худая русалка, теребя руками тощую светлую косу. — Арзу, отрада глаз моих, ну что может случиться? — пышнобородый могучий русал покрытый защитными пластинами-латами утешал плачущую русалку. — Это же просто учебный поход. Такие походы у нас постоянно проходят. Ну чего ты так распереживалась на ровном месте? — Не знаю, Дарон, — всхлипывала Арзу, уткнувшись в широкую грудь русала. Марину показалось, что он уже где-то встречал эту русалку, но забыл. — У меня плохое предчувствие… — Это все волнения из-за твоего состояния. Тебе про нашего малыша нужно думать, — погладил по щеке плачущую русалку воин, — а ты себя изводишь. Не надо, душа моя, все будет хорошо. — Но Дарон, мне сегодня приснился… Дальше разговор Марин не услышал, он отплыл далеко от парочки: впереди показался вход во дворец. Возле больших овальных дверей замерла охрана, которой Марин и предъявил пропуск. Страж долго изучал разрешение, пристально рассматривал Марина с огромной вещь-сумкой за плечом и в итоге нехотя произнес: — Вы можете проплыть. Но вещи оставить тут на посту. — Это походное снаряжение, — насупился Марин. — Я не могу просто так его оставить без присмотра. — Значит не пройдете внутрь, — перегородил вход русал-охранник, перехватив наперевес трезубец. Марин чуть не выругался. Он уже хотел вступить в длительный спор, как сзади раздался голос, заставивший Марина скрипнуть зубами. — Я могу посторожить вещи, мой принц. Марин обернулся и зло уставился на Гаяза. Этого парня отец приставил к нему два года назад, и у Марина никак не получалось от него избавиться. После смерти Ратина, Марин всячески сопротивлялся любым помощникам-охранникам. Но этот Гаяз, несмотря на небольшую с ним, Марином, разницу в возрасте, оказался непробиваемым и никак не желал увольняться. — Ну… Тебя же все равно не пропустят с вещами. А госпожа Яфит ждет. Так что я тут кстати, — начал запальчиво объяснять Гаяз под пристальным взглядом Марина. — Хорошо, — буркнул Марин, кинув под ноги вещи. — Головой отвечаешь. Не оборачиваясь больше, Марин поплыл в освободившийся дверной проем. «Нет, так дело не пойдет. С этим Гаязом нужно что-то делать», с досадой подумал Марин. Погруженный в свои мысли, он плыл по длинным дворцовым коридорам, заполненным суетливыми слугами, не обращая ни на кого внимания. Марин давно принял решение, что никакие помощники ему не нужны. Повторения ситуации с Ратином он больше не хотел. Марин сам по себе. Он сам за себя отвечает, сам несет ответственность за собственные поступки и действия. Других ему не нужно.***
В покои к матери церемониймейстер его пропустил только после соблюдения протокола. Марину порой казалось, что для русалов традиции превыше всего, важнее логики и удобства. Такое положение дел часто сильно душило молодого русала, видящего в традициях больше пережиток прошлого, чем полезного. — Марин, сын мой, как ты вырос! — раскрыла объятия прекрасная русалка. — Мама, ну мы три недели назад виделись, — пробубнил в блондинистую макушку Марин: он обнял миниатюрную мать очень осторожно, боясь ненароком причинить ей боль. — А кажется целую вечность, — шмыгнула носом Яфит. Она отстранилась и жадно смотрела на сына снизу вверх. — Ты быстро растешь, а я так редко тебя вижу. Вот и сейчас, заскочил на минутку и вновь исчезнешь. — Ну ма… У нас учебный поход. Мы ненадолго. Всего на две недели плывем. Ну чего ты? — Просто… У меня нехорошие предчувствия, — нахмурилась Яфит. — И у тебя? — воскликнул Марин быстрее чем смог себя отдернуть. — Что значит и у меня? — обеспокоилась Яфит. — У кого еще? — Не у кого мам. Честно! — Марин вытянулся по стойке смирно и честно смотрел в глаза матери. — Не верю, — сложила руки на груди Яфит. — Да… Просто… Новички волнуются. Вот. Старшаки их запугали, — с досадой почесал затылок Марин, надо было так ляпнуть. — В общем все будет хорошо, мам. Не волнуйся. Я уже взрослый. И это не первый мой поход, — зачастил Марин тихонечко пятясь назад. — В прошлый поход ты же не волновалась. Что изменилось в этом году? — Я и в прошлый поход волновалась за тебя, — грустно вздохнула Яфит устало присаживаясь на губчатую тахту. — Просто вида не подавала. Пока ты в походе был я себе места не находила. Чуть дрожащей рукой Яфит поправила идеально уложенную прическу. Только сейчас Марин заметил, что светлые волосы матери блестели серебром, словно туда вплели нити лучей Айри. Его волосы Айри посеребрила восемь лет назад, к своим он привык. А вот волосы мамы… Вид седины матери болью отозвался в сердце Марина. Он подплыл к маме, уселся возле её хвоста, положив голову ей на колени, и произнес: — Мама, не нужно за меня беспокоиться. Я буду очень аккуратен. Честно. — Сынок, ты моя отрада, смысл жизни, — чуть слышно произнесла Яфит, она запустила пальцы в волосы Марина и начала легонько перебирать светлые пряди. — Просто помни, что ты для меня все. — Я знаю, мам, — улыбнулся Марин. Он перехватил руки матери и поцеловал по очереди каждую из них. — Все будет хорошо, мам. Яфит улыбнулась, потом наклонилась и поцеловала в лоб Марина. Со двора прозвучал горн сбора. — Мне нужно плыть, мам. — Подожди, — спохватилась Яфит. — Я же тебя позвала, чтобы вручить подарок. Совсем плоха память моя стала. Русалка подскочила с места и бросилась к шкафу. Сдвинув в сторону резную дверцу, Яфит вытащила сверток. — Вот. Это тебе мой подарок на шестнадцатилетие. Думаю, в походе пригодится. — Что это? — взял сверток Марин, с любопытством крутя его в руках. — Кольчужная рубашка. Я заказала её в мастерской еще год назад. Материал самый прочный, что есть сейчас в Коралловом царстве. Если не узнал под обработкой, то это зубы морских блюдечек сплетенных воедино методом сведёнки. Кажется правильно сказала. — Вау! — восторженно выдохнул Марин. Он развернул сверток и с восхищением уставился на подарок. Переливались перламутром, блестели отшлифованные треугольные пластины, они соединялись внахлест, словно наплывая верхним рядом на нижний, но при этом сохраняли между собой подвижность. На вес рубаха была легкой, а на ощупь — тонкая. Марин приложил к себе — кольчуга доходила до бёдер. — Примерь. Думаю ты будешь в ней неотразим, — улыбнулась Яфит, смотря на сына. Долго уговаривать Марина не пришлось. Он быстро снял грубые армейские латы и надел кольчужную рубашку. Обновка села точно по фигуре, при этом не стесняла движение, точно подстраиваясь под анатомию тела. — Мам спасибо! Это великолепный подарок, — Марин обнял мать в благодарность чмокнув её в щеку. Со двора раздались второй звук горна и команды командиров. — Мне пора. Не волнуйся за меня, с таким подарком я точно буду в безопасности. Чмокнув мать в щеку, Марин подхватил снятое снаряжение и рванул к выходу на построение. До отправки в поход оставались минуты.***
Поход длился уже неделю. И если поначалу молодняк радовался смене обстановки и ожидал нафантазированных приключений, то к концу недели запал прошел даже у самых упорных. Дни проходили весьма однообразно. Ранний подъем, быстрый завтрак и многочасовой заплыв. Привал. Короткий отдых с быстрым перекусом и снова маршбросок до самого вечера. В конце дня из последних сил разбить лагерь на постой, поесть в полусонном состоянии и завалиться спать, чтобы утром вскочить по сигналу горна для нового заплыва. И так каждый день. Через несколько дней все завидовали отрядам наездников. Еще бы, они же не плывут, а верхом на своих рыбинах передвигаются. Поход явно в удовольствие для них. Не многие из молодых воинов замечали, как тяжело наездникам. Перед ними в походе стояла важная задача: приучить своих питомцев работать слаженной группой. Наездники отрабатывали у своих питомцев навык непрерывного передвижения по заданному маршруту. В постоянном напряжении требовалось удержать на месте шуструю рыбину так и смотрящую как бы рвануть вдогонку за горсткой мелких рыбешек. Не замечали ворчуны и того, что в вечернем лагере наездники сначала занимались своими питомцами, и только потом шли на отдых, в то время как пехота уже видела десятый сон. Марин все это часто наблюдал, стоя в дозоре, и понимал. Поход был трудным для всех независимо от чина и звания. — Мой принц, вам нужно отдохнуть, — раздался за спиной тихий голос. — Гаяз, я просил тебя не называть меня так, — сквозь зубы процедил Марин. — Ты мне не слуга и не помощник. Ты служишь в пехотных русалочьих войсках — обращайся по-военному. И раз приплыл — вставай на пост. Марин обернулся, смерил недобрым взглядом Гаяза и, не говоря больше ни слова, поплыл отдыхать во временный шатер, где, похрапывая, спали его сослуживцы. Сон, несмотря на усталость, к Марину не шёл. Он ворочался иногда проваливаясь в тревожную дремоту из которой его выдергивал любой громкий звук. Только под утро Марин забылся коротким беспокойным сном не принесшим измученному телу желанного отдыха.***
— Кадеты! На сборы тридцать минут. Сегодня нужно проплыть расстояние в два раза больше, чем вчера, — разносился резкий голос командира по лагерю юных русалов. Шум и суета разбудили Марина. Зевая и потирая заспанные глаза, он выплыл из общего шатра. Голова трещала, в хвосте тянуло, тело ломило, да и настроение было скверное. Марин окинул взглядом место привала. Одна группа русалов спешно паковала вещи, вторая уже сидела на собранных мешках, третья еще только выплывала заспанная из шатра, четвертая стройными рядами плыла в сторону полевой кухни. — О! Разносились тут… И так по лагерю нервозность чувствуется, — проворчали сбоку от Марина. Он обернулся и увидел бородатого воина-русала, что стоял на посту возле дислокации шатров юных русалов. — Вы это про кого? — поинтересовался Марин, заметивший невдалеке маячившего Гаяза. Воин перевел на Марина светлые до прозрачности глаза, посмотрел с прищуром, поклонился и произнес. — Да часа два назад суматоха началась, принц. С пограничных земель примчался весь потрепанный гонец. Его, стало быть, в шатер к военачальникам проводили. А через тридцать минут и началось. Того, что примчался — к лекарям в палатку. Вот…. Ну, а гонцы военные на парусниках теперь во дворец туда сюда каждых пятнадцать минут снуют. Чую скоро сам повелитель прибудет к нам. Что-то намечается явно… — задумчиво погладил бороду воин. Марин посмотрел в сторону штаб-шатра, что находился в самом центре лагеря. Блеснув серебряными боками от штаб-палатки всплыл парусник. Рыба повинуясь наезднику замерла в нескольких метрах от верхушки шатра. Русал в человеческой ипостаси стал осматривать упряжь и проверять надежность сёдельного крепления установленного на холке рыбы. Парусник медленно водил плавниками из стороны в сторону, огромный гребень на спине был сложен, но слегка подрагивал, словно рыба находилась в предвкушении заплыва. Из шатра выплыл русал-адъютант. Он что-то передал гонцу и тот спрятал предмет в заплечную сумку. Затем гонец уселся в седло, просунул ноги в стремена-фиксаторы, наклонился вперед, взявшись за дугу-держатель, и в следующее мгновение рыба сорвалась с места и рванула в сторону столицы. — О! Это шестой помчался. Да… дела, — пробубнил воин. Марин покосился на него, кивнул в знак прощания и поплыл собираться. Чтобы не произошло, юных русалов в известность поставят только в виде приказа к выполнению. Над лагерем прозвучал первый зов горна к сбору, и Марин заспешил.***
Новый заплыв вымотал всю пехоту. Наездники еще в начале пути рванули к месту, никого не дожидаясь, а пехота старалась их нагнать. По рядам русалов пролетал шепоток, что впереди видели прибывшего в полк повелителя. Нервозность и напряжение витало в пространстве. Разговоры были редкие, лица подернутые паутиной усталости — хмурые, а взгляды упрямые. Плыли на пределе все. Марин видел, как мальки выбивались из сил, но стиснув зубы, старались не отставать от своей роты. Все знали, что русалочий полк при марш-броске никого не ждёт. Участь же отставших русалов часто была печальной. Некоторых потом никогда не находили. Но уже через несколько километров первый малек, не выдержав гонки отстал. Марин, сжимая руки в кулак, старался не смотреть в сторону маленького русаленка. Ухо уловило сдавленное рыдание и полную отчаяния просьбу не бросать его — подождать. Но оставаясь глухими к мольбам, русалы продолжали двигаться дальше, не сбавляя темп. Через несколько ударов сердца Марин на выдержал и на мгновение обернулся. На него тут же налетели плывущие сзади русалы. Раздалась ругань. Образовалась сумятица и небольшая толкучка. Спустя минуту командир навел порядок, восстановив прежний строй. Но Марин увидел, что хотел. От непрерывно движущегося строя отделился русал, постарше малька, и поплыл к мелкому русалёнку. Довольная улыбка растянулась на губах у Марина, а в голове проскользнула мысль, что не все ставят традиции превыше родства или совести. На место вечернего привала пехота приплыла только вечером. Вырвавшиеся вперед наездники уже обжили рифовую равнину, поставив несколько палаток, и развели бурную деятельность. Но Марину в глаза бросилось то, что их подопечные красовались в боевой защитной амуниции. Кольчуги-попоны переливались серебром, словно вторая чешуя, а сами рыбы сильно нервничали. — Кадеты, — разнесся голос командира вдоль строя. — Мы находимся очень близко от границы с расщелиной. Всем быть начеку. Южная граница, самое опасное место нашего царства. Поэтому, в дозор заступать только парами. Спать в полуха. Не расслабляемся! Вольно, расплыться. Юные русалы рассредоточились по рифам, располагаясь для отдыха. Общие палатки для отдыха решили не ставить, чтобы не закрывали пространство. Да и всем было уже все равно как спать, усталость брала свое. Другие роты с русалами размещались на отдых прямо на равнине, заполонив далеко видимое пространство. Через час в лагерь прибыла служба снабжения и русалы приободрились: проголодались все дико. Вместе со снабженцами, полк догнал и небольшой отряд отставших мальков, возглавляемый тем самым русалом, что отделился от строя на помощь русаленку. «Отличный малый! Нужно познакомиться», мелькнула у Марина мысль. Он подплыл к раздаточной передвижной кухне и попробовал набрать десять пайков. Но уже шестой соскользнул обратно на стол. — Я помогу мой принц. Сбоку прозвучал голос, а следом появилась рука Гаяза, спорно подхватывая упавшую еду. — Я же просил, — сквозь зубы зашипел Марин, видя, как на них с любопытством посматривают русалы-повара. — Принц, ведь вы не смо… — Гаяз запнулся под недобрым прищуром Марина. — Хм… Ты один не сможешь отнести все. Рассыплешь. Сколько нужно брать? — по деловому стал рассматривать раздаточный стол Гаяз. — Еще пять пайков, — принял помощь Марин. Набрав еды и прихватив бутылочки с соком вакаме, Марин в сопровождении Гаяза двинулся к мини отряду, что приютился в стороне от всех. При приближении Марина, русолята повскакивали, напряженно следя за ним и его сопровождающим. Некоторые, увидев в руках еду, облизывались и жадно сверкали глазами. Мальки сбились в кучу и замерли возле своего командира. Как отметил Марин, русал-предводитель оказался немного младше его. Наигранно лениво, явно, чтобы сохранить авторитет перед младшими, этот русал поднялся самым последним в момент, когда Марин подплыл чуть ли не вплотную. Сложив руки на груди, русал-предводитель с вызовом посмотрел на Марина. Молчание затягивалось. Хмыкнув, Марин начал разговор первым. — Думаю, все тут проголодались после заплыва. Мы тут паек принесли. Налетайте. С галдежом русолята рванули к Марину и улыбающемуся Гаязу, но были остановлены окриком своего предводителя. Девять недоуменных пар глаз уставились на русала. — По одному подплываете. Берете. И благодарить не забываете. Организованной вереницей русолята быстро забрали еду. Они расселись на выступах и с жадностью принялись поглощать пищу, запивая её соком. — Это твоя порция, — протянул Марин паёк русалу-предводителю. — И… Я Марин. А это Гаяз. — Знаю, — усмехнулся русал, смотря в упор на Марина, и не спешил брать еду. — Ты Марин ан’Диенс. Жемчужный принц Кораллового царства. Признанный сын повелителя от айше. Разве есть те, кто тебя не знает? Приподняв бровь, Марин молчал и выжидал, когда русал представится и возьмет еду, но тот все медлил. Рядом ощутимо напрягся Гаяз. Русолята, перестав жевать, испуганно переводили взгляды с одного русала на другого. — Я Андер, — через минуту произнес русал, забирая из протянутой руки Марина паек. — Андер Блад. Приятно познакомиться. Спасибо за еду для меня и мальков. Андер улыбнулся, а Марин отметил, что у юного русала озорная улыбка с милыми ямочками на щеках. — Мне тоже приятно познакомиться. Ты молодец, что не бросил малька, да еще и других собрал по дороге. — Нам просто повезло. Нас догнал отряд снабжения, — садясь на широкий каменный выступ, пожал плечами Андер. Он, сняв защитную пленку, что покрывала паек, аккуратно высвободил пухлый конвертик из водоросли. — Еще повезло, что отряд нас принял, — Андер откусил от конвертика большой кусок и с блаженством начал пережевывать рыбное филе с пряными водорослями. — Ну, а мелкие, они быстро очухались и собрались в стаю. Сработал инстинкт выживания приграничья. Я их так парами и группами и собрал по дороге. Так что все просто. — Все равно. Смелый поступок с твоей стороны, — заметил Марин, присаживаясь на выступ рядом с Андером, Гаяз расположился чуть в стороне, внимательно следя за периметром. — Не в традициях русалов помогать слабым. Или ты доказываешь, что можешь, или тебя уничтожат. Достоин только сильнейший, — вздохнул Марин. — Ну, смелости у меня не больше чем у принца, что лично поддержал отряд слабых. Принца, что не побоялся осуждения. Еды принес. Сидишь вот рядом, болтаешь. Что я?.. Я русал маленький, никому не известный. А ты принц. Всегда под наблюдением. — Принцы тоже разные бывают, — поморщился Марин, вспоминая бахвальство Аллара, которому доверили командовать ротой. — Тах… и я, о том ше, — с набитым ртом подмигнул Андер. — Андер, сколько тебе лет? — поинтересовался повернувший голову в сторону говоривших Гаяз. — Пятнадцать, — ответил русал, прожевав. — А что? Снова какие-то традиции нарушил? — Рассуждаешь слишком по-взрослому, — пожал плечами Марин, рассматривая рифовую равнину и суету русалов. — У нас, у окраинцев, русалы быстро взрослеют. Иначе не выжить. И традиции на границе другие. Мы ценим не только силу, но и единство. На границе даже самый сильный воин один не выстоит против селахов (3). Так что бросить товарищей не в традиции окраинцев. Повисло молчание. Андер доедал последний конвертик из пайка. Утомленные русолята, натаскав невдалеке водорослей, уже спали вповалку. В стороне монотонно шумел лагерь русалов. Наездники на своих огромных питомцах обплывали периметр. С места, где Марин сейчас сидел, было отлично видно штаб-шатёр главнокомандующих и стоящую там повозку повелителя. Вокруг объекта в несколько рядов замерла дворцовая стража. В глаза бросалось и то, что командиры других подразделений перемещают русалов, располагая их по дуге. Отряды старших, более опытных бойцов, расположились вокруг юных русалов, а те окружили группы мальков, словно охраняли их. — Что-то намечается. Нужно отдохнуть и нам, пока есть время, — хмурясь, тихо проговорил Марин. — Мы близко от границы. В любой момент возможно нападение, — пожал плечами Андер: он внимательно изучал равнину. — У меня отец с южной погранзаставы, — пояснил Андер на вопросительный взгляд Марина. — Отца повысили и перевели. Мы только год назад переехали в столицу. Эм… Отсюда до расщелины километров десять. Тут, несмотря на все старания магов, каждую неделю прорыв периметра происходит. Да и сами дозорные посты ближе чем на четыре километра к расщелине не приближаются. Слишком опасно. — Тогда тем более нужно отдохнуть, — произнес Гаяз, напряженно смотря в даль, туда, где сквозь толщу воды дрожало темное марево. — Если, конечно, сможем под таким напряжением заснуть.***
Нападение произошло ранним утром. Марин подскочил с бешено колотящимся сердцем. По округе разносился громкий звук горна трубящего тревогу. Поднявшийся небольшой хаос быстро был устранен командирами. Организованными колоннами русалы направились в сторону границы. — Кадеты! Ваша задача охранять мальков! — скомандовал командир. — Остаетесь в тылу. На передовую не рветесь. Маленькие русалы жались друг к другу и смотрели полными ужаса глазами в сторону границы, куда уплывали почти все русалы. На территории бывшего лагеря остался отряд юных кадетов и два отряда перепуганных всхлипывающих мальков. Чуть в стороне находилась маленькая группа русолят Андера. Они дрожали от страха, но держались. — Успокойтесь. Вам нечего бояться. Мы глубоко в тылу и с вами мы, — произнес один из кадетов. Опустевший лагерь резал слух тишиной. Только изредка вода доносила звуки дальнего боя. — Будь начеку, — шепнул Марину подплывший Андер. Он перетек в боевую форму и внимательно изучал рифовое пространство, что было немного в стороне. Марин обернулся и проследил за взглядом Андера. — Видишь? — кивнул Андер подбородком. — Там есть небольшой карман среди скал. Он прикрыт рифовым выступом. Если что, туда загоним мальков. Проблема нападения сверху только останется. — Думаешь нападение будет? — нахмурившись спросил Марин, окидывая взглядом безмятежную равнину. — Очень надеюсь что нет. Андер повернулся к своим русолятам и кивком головы подозвал их. — Значит так. Сейчас, по одному, переплываете вон в тот тупичок между скал. Располагаетесь ближе к скалам. Если что, не паникуете и других мальков к себе затягиваете. Русолята покивали и шустро стали прятаться. — У тебя отлично получается с ними ладить, — произнес подплывший Гаяз. — Двое младших братьев и не такому научат, — пожал плечами Андер. — Они тоже в походе? — поинтересовался Марин. — Только средний. Вон тот русаленок с темно-синим хвостом, как у меня. Вокруг него еще собрались русолята из отряда. Сейчас он весь отряд сюда притащит. Это правильно. Марин отметил деловую схожесть братьев. Их организаторские способности и умение управлять толпой. Он хотел сказать про родственную схожесть Андеру, как его уши уловили легкий всплеск. Еле слышный звук, но от него у Марина потемнело в глазах, а тело сковал ужас. Не обращая внимания на беспечную болтовню русалов, Марин, вслушиваясь в звенящую тишину, стал медленно плыть в сторону равнины. Минуты лениво перетекали, время шло, звук больше не повторялся. Облегченно выдохнув, Марин развернулся, чтобы плыть обратно. И тут звук повторился. Совсем рядом. Резкий разворот. На равнине ни живой души. Но вставшие дыбом чешуйки на хвосте четко говорили — враг под носом. — Нападение! К защите! — рявкнул Марин, переходя в боевую трансформацию и активируя трезубец. «Что?! Какого?..», «Это он о чем?..», «Где нападение?» — Марин со всех сторон слышал недоуменные возгласы. Секунда. Вторая. Третья… Минута. Вторая минута. Третья… Нападения нет. Нервы натянуты, как канаты. Марин медленно пятится к рифам напряженно всматриваясь в прозрачные воды. И тут со стороны равнины, там где находились крайние отряды юных русалов, что еще не спрятались в рифах, раздался жуткий вопль. Следом, расшвыривая русалов в разные стороны, в толпу влетел селах. Затем второй. Третий. Четвертый… Словно во сне Марин видел, как с опозданием русалы переходят в боевую трансформацию. Как активируют орудие. Как пытаются защитить визжащих в ужасе мальков. Слишком медленно. Промедление стоило им жизней. Стая селахов продолжала крошить развалившийся строй русалов. Началась паника. Вопя от ужаса, мальки метнулись к рифовым скалам. Селахи, чье количество увеличивалось с каждой минутой, рванули вслед за убегающей добычей. Крики. Звуки рвущейся плоти. Мутная от крови вода. Сердце бешено колотилось. Марина парализовал страх, он не мог сдвинуться с места. Не мог отвести взгляд от жуткой картины, он смотрел, как селахи пожирают его собратьев, а перед глазами мелькали картинки гибели Ратина. — Марин! Марин очнись! — кто-то тормошил его за плечо. — Нам нужно уплывать! Он обернулся и непонимающе уставился на Гаяза. Посмотрел на своё предплечье, за которое тот его дергал, стараясь привлечь внимание. — Великие воды! Аэрсы! (4) Мы все умрём! В этот момент оцепенение Марина рухнуло. Уступило место злости. — Мальки в укрытие! Русалы! К оружию! Держать строй! — рявкнул Марин: он рванул в самую гущу драки. Тело, выученное на многочисленных тренировках, предугадывало нападение селахов. То, что ими управляли аэрсы и осложняло и упрощало задачу. Марин крутился волчком, нанося колющие, режущие выпады. Отрубленные плавники и хвосты селахов не сильно замедляли их. Стоя плечом к плечу, русалы отбивали нападение все прибывающей и прибывающей орды селахов. Под их натиском русалам приходилось отступать назад. К рифам. Силы таяли на глазах. В руках появилась усталость и все медленнее и медленнее получалось давать отпор. Ряды русалов редели. Ослабевшие и раненые русалы становились добычей шустрых селахов. Скрежет. Острая боль в боку. Мирана кинуло в сторону. Рубанув трезубцем, он отогнал селаха, что впился в его бок. Мимолетный осмотр показал рваную дыру в доспехах. Но кольчужная рубашка, подарок матери, осталась цела. «Не ранен», с облегчение пронеслось в голове у Марина. Он поднял голову и встретился взглядом с аэрсом. Погонщик восседал на огромном селахе и с любопытством рассматривал Марина. Мощное человеческое тело и рыбья голова придавали монстру жуткости, лишая его всей русалости в образе. Аэрс оскалился, выкрикнул гортанную команду, и селахи резко развернулись, построились клином и поплыли прямо на Марина. Марин осмотрелся. Рядом с ним сражались Гаяз и Андер. Остальные русалы были или мертвые, или сильно ранены и не способны на помощь. Слуха достиг каркающий смех аэрса. Он ткнул в бока огромного селаха и неспеша поплыл за стаей. — Нам не выстоять… — с горечью произнес Андер. Он сжимал и разжимал оружие. — Но повоюем с секунду. Окраинцы так просто не сдаются. — Мой принц. Я рад был служить, — Гаяз вытянулся в струнку, поклонился в знак признания и, перехватив поудобнее трезубец, встал рядом с Марином. «Нет, нет, нет так не должно быть. Так не правильно!» — Марина охватило отчаяние, на смену которому пришла злость на самого себя. Он не смог спасти Ратина. Он струсил. Убежал. Но сейчас все по-другому. Сейчас он должен спасти тех кто от него зависит. Внутри клокотала, разливалась ярость на собственную беспомощность. Марин посмотрел на дрожащие ладони. Он закрыл глаза и потянулся к магической силе, что только начала пробуждаться. Зачерпнуть, подумать над формой объекта, швырнуть во врага, проверить результат. Тысячи тонких ледяных игл, искрясь серебристым светом, рванули в сторону врага. Строй селахов рассыпался. По воде поплыли струйки крови. Аэрс провел рукой по морде, отмечая кровь, глянул зло на Марина и рыкнул, отдавая гневный приказ. В ту же секунду селахи, разинув жуткие пасти, понеслись на Марина. Всё это время Марин и его соратники-русалы неосознанно пятились назад к рифовому укрытию. Четко были слышны всхлипы мальков и стоны раненых русалов. Марин на мгновение бросил взгляд назад. Перевел взгляд на прущую на них тараном смерть. — В укрытие! — скомандовал он своим собратьям. Сам Марин развел руки в сторону и зачерпнул всю доступную силу. Когда до столкновения оставались считанные метры вокруг рифового кармана поднялся ледяной щит-купол. Бом! Дон! Бамс! Бум! Бдонн! Темные тени с грохотом врезались в ледяной щит, оставляя на нем кровавые кляксы, которые вода лениво смывала обратно в океан, но пробить его не получалось. Очень близко от защитного купола прозвучал резкий гортанный приказ, а следом сразу три туши долбанули по щиту. Купол зазвенел и покрылся множеством трещин. Испуганно вскрикнули мальки. Новый удар. В щите образовалась небольшае брешь. Раздались всхлипывание и сдавленное рыдание. Нет! Я не допущу опять смерти русалов. Я защищу! Я должен всех спасти. Должен! Марин прикрыл глаза и сосредоточился на источнике внутри. Сила бурлила, перетекала по венам. Собрав всю мощь стихии, он начал латать бреши и наращивать мощь ледяного щита. Казалось, что вода вибрирует и звенит от магии, а Марин все качал и качал силу в щит. Когда поток силы Марина стал слабеть, щит вновь начал истончаться. Этим воспользовались селахи. Они, как безумные, всей стаей лупили по ледяному куполу, отчего от него откалывались пластины и оседали на дно у основания. Новая волна злости, с привкусом отчаянья поднялась в душе Марина. Он ухватился и за эту энергию и направил её в защиту. Потом нащупал в себе еще тоненькие ниточки энергии и тоже подключил их к щиту. «Любой ценой удержать защиту» пульсировала мысль. И Марин удерживал. Он искал в себе нити энергии, потом тянул и подключал к щиту. Опять искал, тянул, подключал… Погружённый в себя Марин не заметил, как из носа потекла кровь, перед глазами зарябили темные круги, а в голове зашумело, выключив звуки. Он не почувствовал, как начал заваливаться набок, а четыре руки подхватили его. У Марина была только задача — удержать щит. — Марин, очнись, — его кто-то тормошил за плечо. — Прекрати подпитывать щит. Ты себя убиваешь! — Там… враг, — с трудом выдохнул Марин. Он лежал на каменистом дне, его голова покоилась на руках Гаяза. — Нет там уже никого. Пять минут как идет сражение за куполом. Селахи больше не рвутся к нам. Не сразу, но Марин понял сказанное. Усилием воли оборвал энергетические нити присоединенные к щиту. Откат больно ударил по телу, заставив Марина застонать и выгнуться дугой. Прислушиваясь к звукам, Марин лежал без сил, а там, за щитом шло сражение. Но самое главное, что успел понять его мозг, прежде чем сознание отключилось — Он выстоял! Он спас русалов.***
На огромном плато, что располагалось за Айладаном, ровными рядами застыли русалы. Роты специального назначения. Отряды разведки. Лекари. Батальоны пехоты. Снабженцы. Над ровными рядами замерших русалов четким построением парили наездники на боевых рыбах. Те немного нервничали, но строй держали. Напротив торжественного построения русалов находился выступ, на котором в окружении свиты завис в парадной форме повелитель Кораллового царства — Арон ан′Диенс IX. Ниже по склону расположились жители, наверное, всего Айладана и, приехавшие гости с округи и периферии. Между построением русалов и царской трибуной, вытянувшись по струнке, парил небольшой отряд русалов. — Жители Кораллового царства! Три недели назад мы получили донесение, что южные границы стали подвергаться нападению. Более того, в срочных депешах сообщалось о появлении аэрсов. По рядам зрителей прокатился дружный вскрик. Русалы загомонили, тревожно переглядываясь с соседями. Но мгновенно умолкли, стоило повелителю поднять руку, призывая всех к тишине. — Нас тоже очень взволновала эта новость. Поэтому мы решили проверить. А чтобы не спугнуть опасного врага, мы организовали стандартные учения. Которые, если бы не эти вот герои, закончились бы трагедией. Юные воины из маленького отряда под многотысячными взглядами, казалось, вытянулись и стали выше. — Мы недооценили опасного врага. Расслабились. За что и поплатились. Все царство скорбит по погибшим юным кадетам. Но мы возносим хвалу Великим водам, что смогли сохранить остальной молодняк. И все благодаря вот этим героям. Повелитель расправил плечи и, в сопровождении двух русалов державших шкатулки-ракушки, величественно поплыл к маленькому отряду. Замерев возле первого юного русала, повелитель взял первую из десяти наград и торжественно провозгласил. — За храбрость проявленную в бою, радужной подвеской награждается Андер Блад. Носи с честью! — повелитель прикрепил к парадному камзолу круг, внутри которого золотистыми лучиками-нитями была закреплена радужная жемчужина. — Служу великому народу русалов! — выпятив грудь, гордо выкрикнул Андер. Повелитель доброжелательно улыбнулся такой готовности. Пожал руку герою. Потом взял новую награду и подплыл к следующему русалу. — За мужество, силу и самопожертвование в бою. А также за прекрасные командирские способности, радужной подвеской награждается Марин ан′Диенс! Лучась довольством и гордостью повелитель прикрепил к камзолу очередную подвеску, тихо сказав: «Горжусь тобой, сын». — Служу великому народу русалов! От волнения Марин часто дышал, от чего жемчужная подвеска переливалась в солнечных лучах. Он поискал среди зрителей маму. Она стояла и улыбалась, взирая на сына. Повелитель наградил Гаяза за преданность. Наградил и других русалов за храбрость, воинскую смекалку. Досталась награда и командиру отряда наездников, что первыми догадались о хитрой уловке врага с нападением на молодняк. Марин слушал речи уже вполуха, плохо запоминая поздравления. Его распирало собственное счастье. По окончании торжественной части, прямо тут на плато были организованы народные гуляния с танцами, развлечениями и шатрами-барами. В сопровождении Гаяза, Андера и кадетов из своего отряда, Марин как раз плыл в бар-шатер, чтобы отметить награду, как увидел в отдалении окруженных охраной трех кронпринцев и Аллара со свитой. Компания тихо переговаривалась, а Алларар сморел колючим, недобрым взглядом. Заметив, что Марин на него смотрит, Аллар скривил губы в презрительной ухмылке и отвернулся. Передернув плечами, чтобы избавиться от нехорошего предчувствия, Марин догнал отряд. Сегодня его день, и он никому не позволит его испортить. Обозначения: 1) Дагоны — Раса русалов, имеющая три истинных формы: 1 — человеческую; 2 — русалочью; 3 — боевую трансформацию. 2) Гуриты — Раса спрутов. Имеют две истинных формы: 1 — человеческая форма; 2 — боевая трансформация представляет собой бронированного человекоподобного осьминога. 3) Селахи — глубоководные большие акулы. Представляют собой средний гибрид мегалодона и белой акулы. 4) Аэрсы — рыболюди. Культ поклоняющийся Хаосу: (доктрина — истинная чистота только в Хаосе. Нужно свергнуть мир в пучину, чтобы очистить его от скверны). Живут на глубине океана. Их еще называют погонщиками. Они могут управлять селахами — глубинными акулами, грозой океанов на Эртине — планете русалов. Аэрсы отпочковались от дагонов когда появились первые дагонмермы.