Сердце львицы

      Лили застыла на пороге, с недоумением глядя на полупьяную тушку Северуса Снейпа, развалившуюся в кресле с почти пустой бутылкой огневиски в руке. Выглядел при этом мужчина просто отвратительно, словно вампир, долгое время не пивший крови.       — Сев, и по какому случаю пьём? — ехидно осведомилась Лили, приближаясь вплотную к школьному другу. — Поминки по безвременно почившей печени?       В этот же момент ей в грудь была направлена волшебная палочка, а чёрные глаза смотрели с поражающей холодностью и трезвостью. Если бы Лили не знала, что перед ней стоит её Сев, трогательный, скромный Сев, который помогал ей постигать азы волшебства, она бы решила, что этот человек — безжалостный убийца, лишённый каких-либо чувств и эмоций.       — Кто вы и что делаете в моём доме? — ледяным, голосом спросил Снейп, окидывая оценивающим взглядом хрупкую темноволосую девочку лет шести, стоявшую перед ним. — А, главное, как вы сюда попали?       — Сев, тебе алкоголь остаток мозга разъел? — не обращая внимания на направленную на неё палочку, саркастично поинтересовалась Лили. — Или за шесть лет ты так расслабился, что снял с дома все защитные чары и теперь у тебя здесь проходной двор?       Северус нахмурился. От тона, которым с ним разговаривала эта девчонка, у него по спине пробежали мурашки. Столь дерзко и ядовито с ним разговаривал только один человек: Лили Эванс. И она уже шесть лет была мертва.       — Инкарцеро.       Руки и ноги Лили оплели путы. Не удержав равновесия, девочка плюхнулась на задницу и разразилась гневной тирадой, приправленной парочкой бранных слов, которые она успела выучить в приюте.       — Снейп, если ты меня немедленно не развяжешь, то, когда я доберусь до своей палочки, пытки Волдеморта тебе покажутся детскими играми!       При имени своего бывшего хозяина Снейп содрогнулся. Мысли под действием алкоголя путались. В голове мелькали сотни вопросов. Как этот ребёнок обошёл защиту? Откуда она знает его имя? Почему она говорит с ним таким тоном? Как она смеет называть Тёмного лорда по имени?       Развернувшись на каблуках, Северус решительно направился в сторону своей лаборатории. Для начала выпил антипохмельное зелье. Окончательно протрезвел. Взял Веритасерум и поднялся обратно наверх для продолжения увлекательной беседы со своей неожиданной гостьей.       Лили встретила Снейпа взглядом, полным раздражения. Нет, она, конечно, понимала, что Северусу будет непросто смириться с её новым обликом. Но чтобы её связать! Он что, совсем с ума сошёл за эти годы? Волдеморт пытками остаток здравого смысла выбил? Ведь Снейп собственноручно по магической подписи вплетал в защиту здания допуск для неё. Неужели такой умный человек, каковым Лили всегда считала Северуса, не смог догадаться, что, раз она попросила допуск именно по магической подписи, а не по крови и родовой принадлежности, значит, она может прийти к нему с чужой внешностью!       Заметив в руках Снейпа какую-то непонятную склянку, Лили напряглась.       — Я надеюсь, ты меня не отравить собираешься? — мрачно поинтересовалась она, глядя прямо в пустые чёрные глаза человека, которого до этого момента считала другом. — Что, Волдеморт приказал меня добить, когда я вернусь за шкатулкой?       Снейп замер. В памяти всплыл сегодняшний сон. Взгляд мужчины против воли скользнул к шкатулке, а затем зацепился за светло-зелёные глаза девочки. Они были совсем не такие, как глаза Лили. Но было в них нечто смутно знакомое, от чего в сердце мужчины зародилась щемящая тоска.       — Если ты и вправду Лили, ты и сама поймёшь, что это за зелье.       Призвав с кухни чистый бокал, Снейп вылил в него содержимое фиала и поднёс к лицу своей пленницы. Та окинула содержимое оценивающим взглядом. Принюхалась.       — Без цвета и без запаха. Три варианта. Первый — это простая вода. Что вряд ли. Ты же не идиот, чтобы воду по фиалам разливать и в лаборатории хранить. Второй — Веритасерум. Это вполне логично, раз уж ты сомневаешься в моей личности, что крайне меня удивляет, учитывая тот факт, что шесть лет назад ты собственноручно открыл доступ в этот дом для меня и моего сына. Ну, и третий. За эти годы ты, мой гениальный зельевар, создал какое-то новое зелье, которое также не имеет ни вкуса, ни запаха. В этом случае я понятия не имею, что это за зелье и какой эффект оно на меня окажет. Но, разумеется, как дань нашей многолетней дружбе, я его выпью. И учти, Снейп, если это окажется яд, я, вернувшись к жизни, уничтожу тебя самым мучительным и болезненным способом — это я тебе как ритуалист обещаю.       Произнеся эту гневную тираду, Лили коснулась губами стенки бокала. Северус слегка наклонил бокал, помогая девочке сделать глоток. Её слова произвели на него впечатление. Сомнений в том, что перед ним его умершая подруга, практически не оставалось. Но проверить всё же стоило.       Подождав пару минут, чтобы зелье точно подействовало, Снейп задал главный интересующий его вопрос.       — Как вас зовут?       — Долорес Мария Адамс, Лили Джейн Поттер. Ну, или Эванс. Я не знаю, считается ли смерть весомым аргументом для возвращения девичьей фамилии.       Бокал выпал из ослабевших рук Снейпа. Закрыв руками лицо, мужчина упал на колени перед девочкой и горько зарыдал.       — Сев, ну ты чего? — подобное поведение всегда спокойного, уравновешенного Северуса не на шутку напугало Лили. За все те годы, что они общались, она ни разу не видела друга плачущим. Даже на похоронах собственной матери. А на коленях он вообще стоял только один раз: возле портрета Полной Дамы, вымаливая у неё, Лили, прощение.       — Лили… — обхватив ноги девочки дрожащими руками и уткнувшись лицом ей в колени, сдавлено выдохнул мужчина. — Прости меня, Лили. Умоляю, прости меня за всё. За то мерзкое слово, которое я сказал на пятом курсе. За то, что принял Чёрную метку. За то, что из-за меня погиб твой муж. Господи, Лили, умоляю, прости меня! Я так виноват перед тобой! Не отталкивай меня снова. Я просто не переживу этого. Пожалуйста, позволь мне быть рядом. Дышать с тобой одним воздухом. Просто видеть твою улыбку.       От вида скрючившегося у её ног Северуса, вымаливающего прощение, Лили стало почти физически больно. И главное, за что он извиняется? За то, что она простила ему много лет назад!       — Северус Тобиас Снейп, немедленно прекрати эту истерику и развяжи меня, — максимально твёрдо и холодно проговорила Лили, чувствуя острую потребность разобраться во всём происходящем.       Снейп от её слов вздрогнул, как от удара. Его плечи поникли, а на лице отразилась вселенская скорбь. Взмах палочки, и Лили свободна от пут.       «Она не простит, — набатом стучало в голове Северуса. — Тогда не простила и сейчас не простит».       Получив долгожданную свободу, Лили медленно опустилась на колени рядом с Северусом, мягко обняла его за плечи и притянула к себе.       — Тише Северус, не плачь, — нежно гладя мужчину по спутанным волосам, бормотала Лили. — Всё хорошо. Я жива. Я здесь, рядом с тобой. Как и раньше. И я давно тебе всё простила.       — Правда? — слегка отпрянув, с надеждой в голосе спросил Северус, заглядывая в глаза своей воскресшей подруги.       — Конечно правда, — улыбнувшись, подтвердила Лили. — Ты забыл, что я всё ещё под Веритасерумом и не могу лгать?       — И ты, правда, Лили?       — Правда, Сев. Правда. Ну, во всяком случае, душа и память у меня Лили. Так же, как и магический потенциал. А вот тело принадлежит, как я и сказала, Долорес Адамс.       — Как такое возможно? Я ведь собственными глазами видел твое тело.       — Не сомневаюсь в этом. Ведь моё тело, действительно, умерло 31 октября 1981 года в Годриковой Впадине. А затем, благодаря специальному темномагическому ритуалу, моя душа заняла новое тело. Но мы отвлеклись от насущных вопросов. Я ведь, вообще-то, за своей шкатулкой пришла. И мне очень нужно её содержимое. А о моём чудесном воскрешении и месте пребывания последние шесть лет мы поговорим в следующий раз, желательно, не на холодном полу, а на диване, с горячим чаем и печеньем. Договорились?       — Договорились.       Поднявшись с пола, Лили подошла к каминной полке и коснулась шкатулки. В этот же момент её тело пронзила острая боль, как от разряда тока. Девочка громко вскрикнула и отдёрнула руку.       — Снейп, ты больной? — потирая руку, в которую пришёлся основной разряд магии, укоризненно спросила Лили. — Какого дьявола ты поставил дополнительную защиту? Я ведь объясняла тебе, что магия шкатулки сама всё защитит!       — Прости, Лили, я просто забыл, — вымученно протянул Снейп, так и не поднимаясь с пола. — Я до сегодняшней ночи даже не знал, откуда вообще эта шкатулка взялась у меня в доме.       — Что значит, не знал? И что у тебя произошло этой ночью? И зачем ты, кстати, сегодня напился?       — Не знал, потому что не знал. Вот стоит эта гадость у меня на каминной полке, я на неё смотрю и никак вспомнить не могу, оттуда она появилась или кто мне её принёс. И убрать не могу! — к Северусу, уже немного пришедшему в себя от свалившейся на него новости о чудесном воскрешении подруги, которую он оплакивал последние шесть лет, вернулась его обычная саркастичная манера общения. — А ночью мне приснился сон, в котором ты вместе с мелким Поттером, ввалилась ко мне в дом, связала меня и попросила сохранить эту самую шкатулку. А пил я, потому что подруга, перед которой я безмерно виноват и у которой я так и не смог выпросить при её жизни прощения, явилась ко мне во сне и общалась со мной так, словно мы с ней всё ещё друзья, и она меня простила!       — Так, Сев, стоп, — Лили понимала, что она совершенно ничего не понимает. — Что-то я запуталась. Ты утверждаешь, что все эти годы на твоей каминной полке стояла шкатулка, о которой ты ровным счётом ничего не помнил до сегодняшней ночи. И ты пил из-за сна-воспоминания, в котором я пришла с Гарри просить у тебя помощи, потому что считал, что я всё ещё на тебя злюсь из-за наших прежних размолвок. Я ничего не упускаю?       — Нет, мою мысль ты уловила правильно.       — Ясно. Я смотрю, дело пахнет керосином. Северус, скажи, а Волдеморт в последние шесть лет не проявлял интереса к этой шкатулке?       — Нет. Не проявлял. Тёмный Лорд умер в тот Хэллоуин, когда пришёл в ваш дом и убил вас с Поттером.       — А Гарри?       — Выжил. Но где он, я понятия не имею.       — Это выяснить как раз не проблема, — заверила его Лили. — Сними только своё заклятье с моей шкатулочки.       Северус поднялся с пола, подошёл к камину и коснулся крышки шкатулки своей волшебной палочкой. После этого Лили смогла спокойно взять её в руки и открыть. В шкатулке лежала её волшебная палочка, несколько свитков с печатью из Гринготтса и два чёрных вельветовых мешочка.       Взяв в руки палочку, Лили почувствовала знакомое тепло, растекающееся по телу.       «Ну, наконец-то, я теперь вновь полноценная волшебница», — удовлетворённо подумала Лили, убирая палочку в задний карман джинс.       — Так, Сев. Теперь вернёмся к нашим баранам. Твоя странная амнезия не даст мне покоя, пока я не разберусь, в чём тут дело. Поэтому, вопрос. Что последнее ты помнишь, касающееся меня?       — Нашу ссору на пятом курсе. Мои попытки выпросить прощение.       — И всё?       — Всё.       — Восхитительно. А ещё два школьных года что происходило, по-твоему?       — У меня летом умерла мать. Ты встречалась с Поттером. Я принял Чёрную метку. Ты увидела её и назвала меня предателем. После этого мы больше не общались.       Лили была поражена словами Северуса до глубины души. Получается, из его памяти исчезли последние семь лет их общения до момента её смерти. Но такого ведь не может быть!       — Сев, а ты не думаешь, что на тебя какой-то доброхот наложил Обливиэйт?       — Обливиэйт?       — Ага. Потому что, судя по твоим словам, у тебя из памяти таинственным образом пропало целых семь лет. В которые, хочу тебя заверить, мы довольно неплохо общались. Причём мы, это ты, я, и Нарцисса и Люциус Малфои. Кстати о Малфоях. Я ведь так и не узнала, кто у них родился.       — Мальчик. Драко. Я принимал роды. Он мой крестник.       — Ну, учитывая, что половину беременности Циссы я подпитывала плод своей магией, думаю, меня тоже можно назвать крёстной матерью. И раз Волдеморт мёртв, мне никто не помешает навестить благородное семейство. Но сначала Гарри и твоя амнезия. Нет, пожалуй, наоборот. Сперва вернём тебе память, а потом ты поможешь мне найти сына. Как тебе такая идея?       — Я в твоём полном распоряжении, Лили. Или мне теперь называть тебя Долорес?       — На твоё усмотрение. Наедине можешь называть меня Лили. Учти, что Лили Поттер жива только для тебя. Ну, и для Гарри. Для всех же остальных я Долорес. И да, не вздумай называть меня Долли — прокляну.       — Я учту, — впервые за время их разговора Северус позволил себе улыбнуться. — Может быть, тогда просто Ло?       — Это типа месть за то, что я всё время сокращаю твоё имя до Сева? — деланно недовольно уточнила Лили. — Впрочем, если тебе нравится, называй меня Ло. А сейчас мне пора возвращаться обратно. Или этой, или следующей ночью я тебя навещу. Твоя задача принять зелье для разблокировки памяти после Обливиэйта. И подготовь Омут памяти. Если зелье не подействует, я просто скину тебе свои воспоминания. Для восстановления справедливости, так сказать. И да, шкатулка пока останется у тебя. Если любопытно — а тебе любопытно, я же знаю, — можешь ознакомиться с её содержимым. Но без меня ничего не предпринимай. Палочку я возьму с собой. Ты просто не представляешь, Сев, каково это шесть лет жить без палочки! Кошмар… Так, пока не забыла. У тебя в защитном контуре, надеюсь, нет антиаппарационных чар?       — Есть, но тебя они пропустят. Как и твоего Гарри.       — Это хорошо. Ты, как всегда, предусмотрителен. Никогда не сомневалась в твоём выдающемся уме.       — Иди уже, — рассмеялся Северус, которому всегда льстили похвалы Лили, произносимые абсолютно серьёзным тоном, словно констатация факта. — Если что — присылай Патронус.       — Пришлю. Но искренне надеюсь, что это не понадобится.