***
А в это же самое время за много миль от приюта Святой Марии, в крохотном чулане под лестницей лежал темноволосый, болезненно худой мальчик по имени Гарри Поттер и никак не мог заснуть. Днём он случайно разбил любимую вазу тёти Петуньи, потому что кузен Дадли его толкнул, за что дядя Вернон сильно поколотил племянника. И вот теперь, глотая слёзы и прижимая к груди болевшую руку с тёмными синяками в виде дядиных пальцев, мальчик тихо бормотал себе под нос: «Боженька, пожалуйста, если ты есть, сделай так, чтобы кто-нибудь пришёл и забрал меня отсюда. Обещаю, я буду хорошим и послушным мальчиком. Пусть у меня будут мама и папа. Даже небогатые, не важно. Только чтобы они меня любили!» Такую нехитрую молитву Гарри произносит далеко не в первый раз. Всё время, что он живёт в доме у тётки, мальчика всячески унижают, называют уродом, паршивцем и ублюдком. Кузен Дадли говорит, что он никому не нужен, что зря его не отдали в приют. И Гарри тоже так думает — зря. Возможно, в приюте ему было бы лучше, чем здесь… Своих настоящих родителей мальчик совершенно не помнил. Когда он спросил у тёти Петуньи, какими они были, та лишь зло прошипела, что его отец — алкоголик, а мать — безработная. Что они разбились в автокатастрофе, потому что оба были пьяны. И не преминула добавить, что Гарри такой же непутёвый, как и они, и закончит, наверняка, так же. Только вот Гарри ей почему-то не верил. Наверно, причиной тому был сон, который снился ему пару раз в месяц, а то и ещё чаще. В этом сне он видел красивую рыжеволосую женщину с грустными зелёными глазами. Она нежно гладила его по волосам и говорила: «Знай, мама с папой очень любят тебя. И, чтобы ни произошло, я всегда буду рядом. Обещаю». И он верит этой женщине. И ждёт. Ждёт, что именно она заберёт его от ненавистных Дурслей. Станет его мамой. Будет жарить блины на завтрак и пить ароматный кофе. А он будет помогать ей мыть посуду и никогда её не огорчит.***
На следующее утро Лили проснулась очень рано. Лёжа на спине, она наблюдала за тем, как по тёмному ночному небу медленно расплывается нежно-розовое марево, а из-за ближайшей высотки лениво выставляет свой румяный бок летнее солнце. «Поразительно солнечная в последнее время погода для Туманного Альбиона, — отметила про себя Лили, неторопливо поднимаясь с постели и переодевая пижаму на лёгкое ситцевое платье. — Уже середина июля. Скоро у моего Гарри День Рождения…» Причесавшись и собрав волосы в две тонкие косички, Лили натянула на ноги изрядно поношенные тряпичные кеды и, покосившись на всё ещё безмятежно спавших соседок по комнате, беззвучно вышла в коридор и направилась в сторону ванной. Со стороны игровой до её слуха донёсся приглушённый бой курантов старинных часов. «Шесть утра… и чего мне опять не спится? — с лёгким раздражением подумала Лили. — До завтрака ещё целый час. Библиотеку откроют только в девять. И что теперь делать? Или, может, ну его, этот завтрак? Перехвачу чего-нибудь в городе…» Лили не терпелось увидеть сына и убедиться в том, что с ним всё, действительно, в полном порядке. Поэтому, торопливо умывшись и забрав из спальни волшебную палочку, Лили аппарировала в Годрикову Впадину. Годрикова Впадина встретила свою бывшую обитательницу просто кладбищенской тишиной. Холодный ветер задумчиво раскачивал ветви деревьев. Лили с болью оглядела то, что осталось от их с Джеймсом семейного гнёздышка. Она хорошо помнила свой восторг, когда впервые увидела этот маленький, аккуратный двухэтажный дом, выкрашенный в нежно-голубой цвет, с невысокой оградой из кустов шиповника и красивой аркой при входе, обвитой вьюнком, от которой мощёная булыжником дорожка вела прямо к крыльцу. «Идеальное семейное гнёздышко», — так она тогда подумала. И была несказанно счастлива весь тот год, что ей посчастливилось провести в этом месте. И вот теперь Лили стоит на руинах своего такого короткого семейного счастья. Весь второй этаж дома полностью разрушен (всё-таки заклинания, которыми они швырялись с Волдемортом, были далеко не безобидными и совсем не слабыми) — уцелела только детская, на которую из-за раннего проявления у Гарри магических способностей были наложены дополнительные многочисленные защитные купола. Вместо выбитой Бомбардой входной двери — слабо мерцающий защитный барьер, выставленный, скорее всего, гоблинами, с целью сохранения имущества, оставшегося в доме. Неприятное ноющее чувство в груди… Лили поднялась на крыльцо и без особого труда пересекла защитные чары — по всей видимости, после её похода в Гринготтс гоблины позаботились об открытии для неё доступа ко всей недвижимости Рода. Разгромленная гостиная и коридор. Пол и вся мебель покрыты толстым слоем пыли — в доме явно уже очень давно никого не было. Не исключено, что даже с того злополучного Хэллоуина. Лили на мгновение остановилась посреди гостиной, невидящим взглядом уставившись на то место перед диваном, куда упало мёртвое тело Джеймса. На глаза навернулись слёзы. Внимание привлекла разбитая фоторамка, лежавшая возле камина. Дрожащими руками Лили подняла её с пола. Тыльной стороной ладони стёрла с треснутого стекла пыль. С фотографии на неё смотрел счастливый Джеймс, держащий на руках полугодовалого Гарри, увлечённо пытавшегося поместить в рот собственный пухлый кулачок. Рядом с ним, в байкерской кожаной куртке, стоял Сириус Блэк, собственнически обнимая Ремуса Люпина за худые плечи. Печальная улыбка промелькнула на лице Лили. Продолжая держать фото в руках, она, аккуратно переступая обломки стен и потолка, поднялась на второй этаж. Детская стояла совершенно нетронутой. Кроватка Гарри. Шкаф с одеждой. Игрушки. Всё было на своих местах… покрытое толстым слоем пыли. От этого вида Лили захотелось завыть в полный голос, как волку на луну. Опустившись на колени, она обхватила руками прутья кроватки и горько зарыдала, уткнувшись лицом в собственные руки. Ей было больно. Больно от осознания того, что она потеряла. Семья. Друзья. Сын. Её мальчик рос без неё. Не она учила его читать и писать. Не она помогала контролировать магию. Не она читала сказки на ночь. Всё не она… «Если бы у меня только был выбор… — с тоской подумала Лили, стирая слёзы с лица. — Но я сделала всё, что было в моих силах на тот момент. Я спасла моего мальчика. И, пусть и поздно, но я вернулась за ним. Надеюсь, он простит мне столь длительное отсутствие. А уж я постараюсь наверстать всё упущенное и стать для него идеальной матерью». Немного успокоившись, Лили спустилась в подвал, где располагалась её лаборатория. К счастью, защитные чары сохранили её от разрушения. Правда, основную часть зелий можно было смело выливать — даже под чарами стазиса очень мало видов зелий могут храниться больше года. И такие зелья в доме Лили никогда не держала. А вот небольшой ящичек из чёрного дерева с ритуальными атрибутами забрать стоило. Так же как и некоторые любимые игрушки Гарри. Ну и семейный альбом, который, по счастью, в роковой Хэллоуин был в гостиной. Кроме того, в коридоре возле лестницы, к неподдельному изумлению Лили, обнаружилась её палочка, которую отнял Волдеморт во время дуэли. Уменьшив все вещи и сложив их в бывший школьный сундук Джеймса, который тот непонятно из каких соображений хранил в кладовой, Лили, наложив на дом следящие чары на случай, если кто-нибудь ещё решит его посетить, аппарировала в следующее возможное место проживание её сына — дом Ремуса Люпина.