Сердце львицы

      Следующая неделя прошла на удивление тихо и спокойно. Северус практически не вылезал из лаборатории, Ремус наконец-то озаботился принятием на себя обязанностей Главы Рода, а Сириус подвязался ему в помощники в этом нелёгком деле. В итоге, Лили с Гарри остались фактически наедине друг с другом. Волшебница ни на мгновение не выпускала сына из поля зрения, ненавязчиво контролируя каждый его шаг, но, при этом, не давя на него своим авторитетом. Гарри под её присмотром успел облазить все окрестности, разбил себе коленку, свалившись с дерева, когда пытался стащить пару яблок с чужой яблони, поймал пиявку, искупавшись в сомнительном пруду и… был абсолютно счастлив. Лили на его проказы только посмеивалась, незаметно постоянно держа наготове волшебную палочку, чтобы успеть вмешаться, если ситуация выйдет из-под контроля.       Глядя на сына, Лили ощущала острую, щемящую тоску в сердце. Гарри был так похож на Джеймса… такой же энергичный и шебутной, без тени сомнения готовый ввязаться в любую авантюру.       «Истинный гриффиндорец, – с грустью думала она, наблюдая за тем, как Гарри, словно угорелый, носится по двору, а над головой у него парит огромный воздушный змей в виде красного дракона, которого накануне вечером мальчик старательно мастерил вместе с Сириусом. – Жаль, что я, скорее всего, не увижу твоего распределения. Мне бы хотелось увидеть, как ты займёшь своё место на алознамённом факультете».       Впрочем, помимо отцовской безбашенности Гарри умудрился унаследовать материнскую тягу к знаниям. Мальчик охотно читал книги, причём в неимоверных количествах, а по вечерам заваливал взрослых нескончаемым потоком вопросов. И если Сириус большей частью отшучивался, то Ремус, Северус и сама Лили всегда давали обстоятельные, развёрнутые ответы.       Пару раз Северус пытался заниматься с Гарри ментальными практиками, но, как выяснилось, мальчик был абсолютно бездарен в данной области.       – Хорошо хоть твоей «аллергии» не унаследовал, – философски заметил тогда зельевар, ничуть не огорчённый данным обстоятельством. Только вот Лили его снисходительного спокойствия совершенно не разделяла.       Отсутствие у Гарри способностей к ментализму значительно усложняло дело. Ведь без этого он не сможет самостоятельно контактировать с осколком души Волдеморта в своём сознании, а Северус не всегда будет рядом, чтобы ему помочь в этом. К счастью, решение данной проблемы нашлось довольно быстро в одном из сейфов Поттеров. Просматривая отчёты гоблинов о состоянии Рода Поттер, к которому прилагался перечень книг и артефактов, хранящихся в Гринготтсе, Лили зацепилась взглядом за описание одного крайне интересного украшения – «Зеркала Души». Это был парный медальон в виде двух прозрачных прямоугольных пластинок, одна из сторон которых представляла собой ломанную линию. При соединении прямоугольников по этой линии получался идеальный квадрат. В этом положении носители половинок медальона могли как бы проникать «в душу» друг друга, в том числе взаимодействовать с сознанием. У медальона был и замечательный побочный эффект: носители половинок чувствовали самые сильные эмоции друг друга даже на большом расстоянии и, помимо взаимодействия с чужым сознанием, могли легко проникать и в своё собственное.       Переговорив с Северусом и придя к заключению, что этот медальон идеальное решения в сложившейся ситуации, Лили в сопровождении зельевара отправилась в Гринготтс. Глокхарт принял её чуть ли не с распростёртыми объятиями, без лишних разговоров выдав необходимый артефакт. А заодно, вспомнив о договорённости, подсунул для подзарядки два банковских артефакта. И несмотря на своё не самое лучшее состояние, Лили ничего не осталось, как выполнить его просьбу. К счастью, несмотря на довольно солидную магическую потерю, проклятье продвинулось не намного, что несколько обнадёжило волшебницу.       Медальон было решено опробовать в этот же день, когда Лили немного оправится после ритуала заряжения артефактов для гоблинов. Ни у кого не возникло сомнений в том, что вторую часть медальона будет носить именно она. В конце концов, только она сможет проконтролировать правильность восстановления души Волдеморта и, при необходимости, не даст ему завладеть сознанием Гарри.       Вечером уже традиционно их «семья» собралась в полном составе в гостиной. Гарри с Лили устроились вдвоём на диване. Северус занял своё любимое место в кресле напротив них. На полу возле него стоял саквояж с зельями. «На всякий случай», как выразился зельевар на немой вопрос Лили. Та лишь пожала плечами – паранойя Северуса, равно как и его стремление предусмотреть абсолютно всё, были ей прекрасно известны. И бороться с ними она считала бесполезным. Кроме того, близких людей не переделывают – их принимают такими, какие они есть. Вместе со всеми достоинствами и недостатками.       Ремус удобно расположился во втором кресле. На указательном пальце его правой руки теперь красовался роскошный золотой перстень с огромным сапфиром – перстень Главы Рода Корнуэл. Стоит отметить, что с принятием титула Люпин стал намного лучше выглядеть: кожа приобрела здоровый оттенок лёгкого загара, исчезли тёмные круги под глазами, а сами глаза наконец-то утратили затравленное выражение. Глядя на друга, Лили мысленно улыбалась: да, ему предстоит ещё много работы по восстановлению фамильного состояния, но первый шаг уже сделан. Отныне он не безродный оборотень Люпин, а Глава древнего Рода, весьма состоятельного и влиятельного, к слову сказать.       Лили перевела взгляд на Сириуса, устроившегося на полу возле Ремуса, откинувшись спиной на его ноги – точь-в-точь преданный пёс у ног хозяина. Блэк с каждым днём беспокоил волшебницу всё сильнее. Нет, вёл себя Сириус вполне прилично, много времени проводил с Гарри, был весел и жизнерадостен, и даже практически не ссорился с Северусом. Но каждый день Лили видела, как распространяются черно-алые точки по ауре Блэка, и она совершенно не представляла, как этому можно помешать. Единственное, что она могла – не оставлять Сириуса с Гарри наедине, в чём ей охотно помогал Ремус, не отходивший от этой парочки ни на шаг, когда они гостили у него дома.       «Ох, и намаюсь я ещё с Блэком, – мрачно подумала Лили, в очередной раз любуясь «мошками» вокруг головы Сириуса. – Остаётся надеяться, что леди Вальбурга и родовая магия смогут ему как-то помочь…»       Тяжело вздохнув, Лили достала из кармана бархатный мешочек, из которого извлекла «Зеркало Души», и, разделив его на две части, протянула одну половину Гарри. Мальчик с интересом принялся изучать свою часть украшения.       – Позже мы попросим Северуса наложить на медальон скрывающие чары, чтобы никто посторонний не узнал, что он у тебя есть, – сказала Лили, наблюдая за тем, как сын со всех сторон рассматривает артефакт.       – Хорошо, – Гарри надел медальон и внимательно посмотрел на мать. – Я готов. Что делать?       Лили улыбнулась и надела свою половинку. Затем аккуратно здоровой рукой притянула Гарри к себе, заставив спиной навалиться себе на грудь.       – Сейчас я соединю наши половинки медальона, и мы с тобой, по идее, должны будем оказаться как бы в подвешенном состоянии, – принялась объяснять она максимально понятным семилетнему ребёнку языком то, что произойдёт во время работы артефакта. – Я не знаю, как это будет выглядеть, возможно, как просто бесконечное белое пространство. Попав туда, мы с тобой направимся в сторону твоего сознания и попытаемся вновь разыскать там осколок души Лорда.       – Мам, а у этого осколка разве нет имени? – вдруг спросил Гарри, слегка нахмурившись. – Ну, кроме Тёмного Лорда и Волдеморта… Как-то мне не верится, что какой-то родитель мог назвать своего ребёнка Волдемортом.       – Он сам выбрал это имя, когда начал собирать первых последователей, – немедленно отозвался Северус, которому, естественно, было известно о Лорде намного больше, чем всем остальным присутствующим. – На самом деле его зовут Том Реддл.       – Том, значит… – Лили почему-то показалось очень важным знать настоящее имя Лорда. – Что ж, значит, твой осколок, Гарри, будет Томом.       Гарри в ответ согласно кивнул и, обхватив руками обе половинки медальона, соединил их вместе.       Работа артефакта не сопровождалась никакими красочными спецэффектами. Просто Лили с Гарри внезапно оказались посреди светло-голубой бесконечности.       – Не белый, – заметил Гарри, оглядываясь по сторонам. – Но так даже лучше. Белый некрасивый.       – Почему? – удивилась Лили столь странному замечанию.       – Он какой-то пустой, – пожал плечами Гарри. – А ещё такого цвета стены в больнице в Литл-Уингинге.       Лили нахмурилась, но ничего на это не сказала. Для неё белый цвет всегда ассоциировался со смертью, так что, в целом, она разделяла мнение сына по этому поводу.       – Нам туда, – Лили махнула рукой в сторону, откуда шло знакомое сияние, характерное для магии Гарри.       Долго идти не пришлось. Спустя каких-то пару минут они уже стояли посреди Зала Воспоминаний. Добравшись до зелёного осколка, Лили с Гарри были вынуждены вновь просмотреть это воспоминание, чтобы попасть в каморку с Томом.       «Нужно будет потом найти другой, более короткий путь сюда, – мысленно сделала пометку Лили. – Не думаю, что Гарри горит желанием каждый день видеть и ощущать, как развоплощался Волдеморт».       «Том» отнёсся к гостям настороженно, но прежнего страха не показывал. А когда Лили протянула к нему руки, так и вовсе растёкся по ним светящимся золотистым шариком.       – Он рад тебя видеть, – с улыбкой сообщил Гарри. – Когда ты рядом, ему больше не больно. И не страшно.       – Тебе нечего больше бояться, Том, – успокаивающе проговорила Лили, смешивая немного своей магии с магией Тома. – Меня зовут Лили, а это – Гарри. Мы поможем тебе избавиться от боли.       Гарри подошёл вплотную к матери и заворожено наблюдал за тем, как слабо колышется у неё в руках разноцветное облачко, мягко обхватывая её руки своими нитями.       – Гарри, хочешь его подержать? – внимательно глядя в лицо сына, предложила Лили. – Твоя магия для него полезнее моей, ведь вы сейчас занимаете одно тело.       – А я ему не наврежу? – обеспокоенно спросил мальчик.       – Нет, мой хороший. Ты не сможешь ему навредить, если сам этого не захочешь.       – Не захочу, – уверенно проговорил Гарри и протянул руки, осторожно принимая из рук матери «Тома». – Он тёплый…       Лили улыбнулась и переключила своё внимание на обстановку вокруг. Подняв руки, она ещё немного расширила защитную сферу и занялась преображением окружающего пространства.       Гарри с нескрываемым восхищением наблюдал за тем, как окружающая чернота, подчиняясь движению рук его матери, превратилась в просторную светлую комнату с бирюзовыми стенами, на которых были изображены разноцветные рыбы, огромные дельфины и яркие кораллы. Вдоль одной из стен тянулся светлый стеллаж с книгами и мягкими игрушками, а рядом с ним расположился письменный стол с тремя выдвижными ящичками. В центре комнаты стояла детская кроватка с высокими литыми бортиками, обитыми мягкой лиловой тканью, а рядом с ней – удобное кресло-качалка.       – Такой была твоя комната, когда ты только-только родился, – пояснила Лили для Гарри выбор интерьера. – Мы тогда с Джеймсом жили в другом доме. В Годрикову Впадину мы переехали, когда тебе было три месяца.       – Здесь красиво, – Гарри с любопытством разглядывал интерьер своей бывшей детской. – А зачем здесь письменный стол и кресло?       – Ты первые месяцы был довольно капризным младенцем, – не переставая улыбаться, ответила Лили. – Не давал мне отойти от себя ни на шаг – сразу же начинал плакать, да так громко, что уши закладывало. Вот я и оборудовала комнату так, чтобы можно было проводить здесь с тобой целые сутки напролёт, при этом, не забрасывая свои дела – я в то время писала много научных статей для разных журналов. А в кресле-качалке было удобно тебя кормить и баюкать. А по вечерам я просто трансфигурировала его в кровать.       – А папа в это время что делал?       – Джеймс много времени проводил на работе. Он ведь был аврор, а тогда шла война. Зачастую дома он появлялся только для того, чтобы поесть и поспать. Но если у него появлялся выходной, он его весь посвящал тебе.       Лили осторожно забрала «Тома» из рук Гарри и аккуратно положила его в детскую кроватку.       – Вот так, Том, думаю, здесь тебе будет удобнее, – мягко проговорила волшебница, взмахом руки заставляя изображённых на стенах морских созданий ожить. – К сожалению, мы не можем сегодня остаться с тобой надолго. Но мы скоро вернёмся. Обещаю. А ты пока веди себя хорошо и не шали!       «Том» вспыхнул разноцветными искорками, ещё раз коснулся своими нитями рук Лили, как бы прощаясь с ней, и, словно колобок, откатился в дальний угол кроватки, в котором сидел огромный плюшевый медведь белого цвета.       – Вот и отлично, – резюмировала Лили и повернулась к сыну. – Пора возвращаться, Гарри.       Как и ожидалось, даже с помощью артефакта ментальное общение требовало большого количества энергии. Стоило только Лили и Гарри вернуться в реальный мир, мальчик широко зевнул и буквально тут же заснул, положив голову матери на колени. Тяжело вздохнув, Ремус отнёс ребёнка в спальню, а Лили, устало откинувшись на спинку дивана, вкратце пересказала Сириусу и Северусу свою встречу с «Томом».       – Жаль, что я не знаю, какой именно ритуал проводил Лорд, когда создавал свои «игрушки», – с сожалением заметила Лили, окончив свой рассказ. – Очень уж странно выглядит «сосед» Гарри.       – Почему странно? – не понял Сириус.       – Он неправильный, – уверенно заявила Лили. – Не могу точно сказать, почему, но это чувствуется. Вот медальон – он нормальный, полноценный крестраж. Это и ощущается по энергетике, и на магическом уровне мне прекрасно видно. Линии магии осколка внутри него соответствуют сущности Волдеморта, если можно так выразиться. «Том» же не такой. Слишком яркий, слишком светлый, слишком тёплый. Нет, он, без сомнения, часть Лорда – это я не подвергаю сомнению. Но у меня сложилось такое ощущение, что он – сгусток всего чистого и светлого, что ещё оставалось на тот момент в Волдеморте. И меня это, честно говоря, пугает.       – Твоё предположение вполне может оказать правдой, – сказал Ремус после недолгой паузы. – Ведь этот крестраж создал не сам Лорд, а Магия. Вполне возможно, что столь своеобразным способом она решила защитить те крупицы «добра», которые в нём остались.       – Способ весьма своеобразный, надо заметить, – поморщился Сириус. – А что насчёт опасности для Гарри? Волдеморт ведь тогда, шесть лет назад, специально пришёл в ваш дом, чтобы убить его.       – Пока «Том» не имеет никаких воспоминаний Лорда, общение с ним не будет представлять ни для Гарри, ни для меня никакой опасности, – заверила его Лили. – Но, безусловно, рано или поздно он всё вспомнит. И может попытаться закончить начатое. Поэтому моя первоочерёдная задача до этого момента перетянуть его на нашу с Гарри сторону.       – Риск велик, – заметил Снейп, задумчиво водя указательным пальцем по губам. – Ты уже придумала, как будешь ограждать Гарри от его влияния в случае провала?       – В общих чертах. Но пока не стоит об этом говорить. Я всё же рассчитываю на успех.