Сердце львицы

      Некоторое время Лили неподвижно просидела, прислушиваясь к ровному течению магии в Родовом Камне и старательно обдумывая сложившуюся ситуацию. Внезапная активизация Волдеморта не сулила им с Гарри ничего хорошего. Волшебница надеялась, что до возвращения Тёмного Лорда у неё есть в запасе хотя бы пара лет. И теперь перед ней вставала насущная проблема: как сделать так, чтобы Волдеморт не вернул себе силу в ближайшую пару-тройку лет. А для этого нужно было как минимум узнать его нынешнее местоположение.       «Зря я поспешила разорвать связь Метки Антонина с Волдемортом, — огорчённо вздохнула Лили, задумчиво водя пальцами по тёплой гладкой поверхности Камня Рода. — Можно было бы через эту связь найти Лорда. А теперь это невозможно».       «Впрочем, почему невозможно? — тут же одёрнула она саму себя. — Мне просто нужно найти другого Пожирателя с действующей Меткой, вот и всё. В принципе, можно воспользоваться Меткой Люциуса. Хотя, нет. Незаметно я этого сделать всё равно не смогу. А открываться перед ним явно не стоит — это может мне выйти боком в будущем. Значит, нужно искать какого-то постороннего Пожирателя, от которого в случае необходимости можно будет избавиться без лишних угрызений совести».       Придя к подобному заключению, Лили поднялась на ноги и решительно направилась к выходу из ритуального зала.       Открыв дверь и переступив через порог, Лили оторопела: вместо коридора она попала прямиком в апартаменты Долохова. Дверь за её спиной бесшумно захлопнулась.       — Герцогиня? — Долохов как раз вышел из спальни и насторожился, заметив ошарашенное выражение лица волшебницы. — Что такое?       Та в ответ лишь отрицательно покачала головой, развернулась и, вновь открыв дверь, обнаружила, что теперь та ведёт, как ей и полагается, в тёмный коридор.       — Чертовщина какая-то, — проговорила Лили, громко хлопая дверью и поворачиваясь к Антонину. — Я была в ритуальном зале, но стоило мне выйти из него, как я оказалась здесь.       — Со мной такое тоже пару раз бывало, — рассмеялся Долохов, и Лили только сейчас заметила, что он стоит перед ней в одних брюках и вытирает полотенцем мокрые волосы. — Вроде, собираюсь идти в спальню или, наоборот, в гостиную, и внезапно попадаю в свою камеру. Причём аккурат в тот момент, когда в неё собирается войти тюремщик.       — Не знала, что Морайн и на такое способна.       — Морайн?       — Азкабан, — пояснила Лили, неторопливо пересекая комнату и устраиваясь на диване. — Видишь ли, это не просто родовой особняк Певереллов. Это — некогда живой человек. И имя её Морайн.       — Очень интересно, — Антонин повесил полотенце на спинку стула и присел на диван возле Лили. — Расскажете?       — Сказку на ночь? — усмехнулась волшебница, приваливаясь к плечу мужчины и позволяя себя приобнять. — Извольте. Морайн была супругой Экриздиса Певерелла, построившего эту крепость. Её супруг был личностью, безусловно, выдающейся, талантливой, но чрезмерно увлекающейся тёмной магией и некромантией. Своими играми с тёмными сущностям он до основания разрушил предыдущее родовое гнездо Певереллов. И был вынужден построить новое. Из-за своих далеко не светлых ритуалов он выбрал для строительства одинокий остров в Северном море — так сказать, подальше от посторонних глаз. Строителей он на остров, естественно, не пустил — всё делал сам. Будучи человеком весьма ревнивым и подозрительным, Экриздис не стал оставлять супругу в Британии и привёз её на свой остров, на котором на тот момент кроме Родового Камня и фундамента ничего не было.       Морайн была женщиной очень красивой и магически довольно одарённой, только вот, к сожалению, не отличалась крепким здоровьем. Суровый климат здешних мест не пошёл ей на пользу: несмотря на все ухищрения супруга, она тяжело заболела и вскоре умерла. Экриздис же не пожелал отпускать её, поэтому заточил её дух внутри стен особняка. Проведённый ритуал предполагал, что после его смерти оковы спадут, и дух сможет покинуть свою темницу. Только вот за долгие годы дух Морайн буквально сросся с Азкабаном, став его частью, и даже после падения уз не смог его покинуть.       Лили ощутила слабую магическую вибрацию, исходящую от стен, — Морайн явно было не очень приятно вспоминать историю своего становления Азкабаном.       — Печальная история, — заметил Долохов. — И что, Лили, вы не можете ничего сделать?       — Могу, но не стану.       — Почему?       — Потому что Морайн здесь по своей воле. Нет, заточил её Экриздис насильно. Но вот после его смерти она осталась уже добровольно.       — Но почему?       — Из-за дементоров.       — Дементоров? — Долохов выглядел обескураженным. — А они тут причём?       — Антонин, вы знаете, откуда появились дементоры?       — Нет.       — Дементорами становятся души после проведения определённого ритуала. Певереллы испокон веков весьма жестоко расправляются со своими врагами. Поэтому в своё время считалось, что лучше умереть или подвергнуться страшным пыткам, нежели перейти дорогу кому-то из членов этого Рода.       — Значит, Морайн осталась здесь, пожалев эти проклятые души?       — Скорее всего, да. Я не могу заявлять это со стопроцентной уверенностью, но я чувствую, с какой теплотой она к ним относится. И они к ней тоже.       — Разве дементоры могут испытывать эмоции? — Антонин напоминал школьника во время интересной экскурсии: в его глазах искрилось неподдельное любопытство.       — Могут, — с улыбкой ответила Лили, чувствуя, как постепенно восстанавливается её магия, отбирая «лишнее» у Долохова. — Им доступен тот же спектр эмоций, что и обычным людям.       — То есть, они могут любить, грустить и бояться? — Долохов был поражён этим до глубины души.       — Я тебе даже больше скажу: они порой спят и даже видят сны.       Долохов уставился на Лили широко распахнутыми глазами. Похоже, даже сама мысль о том, что дементоры могут спать, казалась ему нереальной.       — Откуда вам всё это известно, герцогиня?       — Антонин! — укоризненно воскликнула Лили, шутливо пихнув его локтем под рёбра. — Я же просила называть меня по имени и на «ты»! Неужели так сложно запомнить?       — Привычка, — пожал плечами Долохов. — Меня с детства учили, что к тем, кто выше по положению, следует обращаться исключительно на «вы».       Лили понимающе кивнул.       — А насчёт твоего вопроса: я всё узнала из Хроник Певереллов. Весьма занимательная книга, стоит отметить. И крайне познавательная. Столько интересного узнала о своих предках…       На некоторое время воцарилось уютное молчание, нарушаемое лишь треском поленьев в камине. Антонин задумчиво отбивал пальцем на плече Лили какую-то мелодию, а сама волшебница обдумывала свои дальнейшие действия.       — Знаешь, а ты не похожа на Певерелла, — внезапно сказал Долохов, заставив Лили вздрогнуть и перевести на него недоумевающий взгляд. — Видишь ли, Род Долоховых всегда славился боевыми магами. А боевой маг всегда должен знать, кого стоит по-настоящему опасаться независимо от уровня мастерства. Так вот, в списке тех, с кем лучше не связываться, Певереллы находятся на первом месте.       — И что? Я не произвожу впечатление опасного человека?       — Ты слишком добрая и жалостливая. Тебя хочется защитить, а не бежать прочь сломя голову.       — Не стоит судить книгу по обложке, — уклончиво заметила Лили, мгновенно помрачнев. — Поверь, я далеко не белая и пушистая, как кажусь на первый взгляд. У меня есть тёмная сторона. И ты абсолютно точно не захочешь её увидеть.       Выбравшись из объятий мужчины, Лили пересела на стул, придвинула чайный столик и взмахом руки призвала к себе пергамент и перо с чернилами. Минут десять она старательно писала «короткую записку» для Северуса, которая грозила перерасти по длине в первый том «Войны и мира». Закончив, волшебница вызвала домовика и вручала ему запечатанный конверт.       — Тинки, передай это Северусу лично в руки.       Домовик понятливо кивнул и исчез с негромким хлопком.       — Снейп? — Антонин был заинтригован. — Коллекционируете Пожирателей, герцогиня?       Лили нахмурилась и перевела на Долохова тяжёлый взгляд.       — Вы не куклы, чтобы вас коллекционировать, — строго сказала она. — И мне крайне не нравится, что ты так говоришь, Антонин. Ты человек, а не марионетка.       — Ты поэтому так резво сиганула из моей спальни? — ухмыльнувшись, спросил Долохов. — А я-то подумал, что тебя смутило моё обнажённое великолепие!       Лили на это лишь презрительно фыркнула.       — Вообще-то ты меня неправильно поняла, — мгновенно став серьёзным, проговорил Антонин, пристально глядя в глаза собеседницы. — Дело не в том, что я такая бесхребетная амёба, что готов лизать ботинки первому встречному-поперечному. Поверь, это не так! Как я уже тебе говорил, Род Долоховых испокон веков славился своими боевыми магами. И у нас, естественно, существует собственный Кодекс Чести. Так вот, одно из главных правил нашего Кодекса гласит, что жизнь члена Рода принадлежит тому, кто эту жизнь спас. Для нас это непреложный закон.       — Ах, вот в чём дело! — у Лили даже от души отлегло. — В таком случае, приношу свои извинения. Я поторопилась с выводами и, должно быть, оскорбила тебя.       — Ничуть, — заверил её Антонин. — Надеюсь, в свете этих известий ты примешь меня в качестве своего верного слуги?       — Приму, — кивнула Лили. — Для меня это честь, видеть такого человека, как ты, Антонин, в числе своих союзников.       — Итак, все недоразумения между нами улажены, — подвёл итог Долохов, вновь возвращаясь к привычной нахальной манере общения. — Поэтому, вернёмся к вопросу о ваших дальнейших планах, герцогиня.       — Планов у меня вагон с тележкой, — заверила его Лили, заметно расслабляясь и откидываясь на спинку стула. — Для начала надо обрубить твоему бывшему работодателю канал по перекачке магии. Но для этого мне нужен Пожиратель с действующей Меткой.       — А Снейп?       — У Северуса Метка никогда не действовала в полной мере.       — Значит, он тогда твоими стараниями выжил? — догадался мужчина. — Это было неспортивно!       — А кто сказал, что я собираюсь играть по правилам? — вопросительно изогнув бровь на манер Северуса, деланно удивлённо спросила Лили. — Антонин, не обольщайся, если это понадобится для спасения моей семьи, я и предам, и убью и вообще сделаю абсолютно всё. И моя совесть будет молчать.       — Очень правильна позиция, миледи, — поддержал её Долохов. — Я полностью с вами согласен в этом вопросе.       — Вот и отлично. Значит, я могу рассчитывать на твою поддержку в своих тёмных делишках?       — Разумеется.       — В таком случае, ждём ответа от Северуса и идём на разведку боем, — Лили в предвкушении потёрла руки. — Насколько я знаю из газет, в здешних пенатах обитает чета Лестрейндж?       — Да, — подтвердил Долохов. — Так же, как и Рабастан Лестрейндж, Август Руквуд и ещё несколько человек.       — Хорошо. Значит, у меня будет большой выбор кандидатов, — Лили нервно стиснула пальцы на коленях. — Если никто не согласится добровольно мне помочь, придётся применить силу. Но это тело не рассчитано на столь мощную магию. Ты поможешь мне?       — В чём? В пытках? — на лице Антонина не дрогнул ни один мускул. — Помогу. Мне не в первой.       — Спасибо, — Лили одарила Долохова благодарной улыбкой. — И всё же я надеюсь на свой дар убеждения. Ну, и на удачу, конечно.       — Сильно сомневаюсь, что они тебе помогут. Все, кто сейчас находятся в Азкабане — преданные Лорду люди. Они ни за что не предадут своего Повелителя.       — А разве ты до недавнего времени не относился к их числу?       — Относился, — признал её правоту мужчина. — Но я совсем другое дело.       — Почему?       — У меня были свои мотивы встать под знамёна Тёмного Лорда.       Лили придвинулась на самый край стула и пристально посмотрела в глаза напротив.       — Поделишься своими мотивами?       — В них нет ничего благородного, — предупредил Антонин.       — И всё же.       — Я просто хотел убивать маглов, вот и принял Метку.       Такого ответа Лили точно не ожидала. Её брови неумолимо поползли вверх.       — Зачем? — дрогнувшим голосом спросила она. — Тебе нравится убивать беззащитных людей?       — Беззащитных? — Антонин рассмеялся страшным, ледяным смехом, так похожим на хохот Волдеморта, что Лили непроизвольно вздрогнула. — Эти твари убили всю мою семью, уничтожили Род! Они заслуживают смерти!       В словах Долохова было столько горечи, а в глазах — боли, что Лили стало его искренне жаль. Поднявшись, она пересела на диван к Антонину и ободряюще накрыла его руку своей рукой.       — Не держи всё в себе, — мягко проговорила волшебница, поглаживая большим пальцем запястье мужчины. — Расскажи мне, что с тобой случилось. Быть может, я смогу помочь.       — Помочь? — Антонин сбросил руку Лили и вскочил на ноги. — Чем? Воскресишь мёртвых? Повернёшь время вспять?       Мужчина подошёл к камину и тяжело опёрся обеими руками о каминную полку из белого мрамора. Языки пламени освещали его лицо, и Лили видела безграничную боль и тоску, отразившиеся в плотно сжатых губах и морщинках на лбу. Поднявшись со своего места, волшебница осторожно приблизилась к застывшему, точно каменное изваяние, мужчине и ободряюще сжала его плечо. В комнате повисло тяжёлое молчание, которое никто из них, кажется, нарушать не собирался.       Лили важно было понять, что заставило Долохова стать Пожирателем Смерти, за что он так ненавидит маглов. Но задать этот вопрос напрямую она не могла — Антонин всё равно на него не ответит. Нет, она, конечно, могла бы напоить его Веритасерумом и выяснить всё, что ей нужно. Но Лили не хотела так поступить, потому что таким образом она навсегда утратит доверие Долохова. А этого она допустить не могла. Внутреннее чутьё подсказывало ей, что этот волшебник сыграет далеко не последнюю роль в её судьбе. И от того, насколько правильно она сейчас себя с ним поведёт, будет зависеть, станет Антонин другом или врагом. И среди врагов Лили его, определённо, видеть не желала.