Сердце львицы

      В ожидании ответа от Северуса Лили, удобно растянувшись на диване, читала трактат одного из Певереллов по некромантии. В кресле напротив Долохов раскладывал на чайном столике пасьянс, напевая себе под нос какие-то весёлые песенки на русском языке.       Появление Тинки заставило обоих отвлечься от своих занятий и сосредоточить внимание на домовике.       — Хозяйка, мастер Северус просил вам передать, — почтительно склонив голову перед Лили, проговорил домовик, протягивая ей мешочек со звякнувшими в нём фиалами с оборотным зельем и запечатанный конверт.       — Спасибо, Тинки, — поблагодарила Лили домовика за труды, наградив его благосклонной улыбкой. — Как у них там дела? Всё в порядке?       — Всё хорошо, Хозяйка, вам не о чем волноваться, — заверил её Тинки. — В гостях у мастера Северуса находятся лорд Блэк и лорд Корнуэлл.       — Вот как, — Лили насторожилась. — Надеюсь, они не ссорятся?       — Нет, Хозяйка. Тинки не видел, чтобы кто-то ссорился. Лили коротко кивнула, распечатала конверт и сосредоточилась на коротком письме, написанном изящным почерком Северуса.       — Что ж, я и не надеялась, что всё пройдёт идеально, — мрачно проговорила она, изучив послание. — Тинки, будь добр, принеси мне корзину с яйцами и Саахеш. И попроси Северуса, чтобы он собрал для меня немного крови Гарри. Скажи, что я сама подберу ему подходящего фамильяра.       Тинки низко поклонился Лили и исчез, поспешив выполнить поручение.       — Что пишет наш дражайший зельевар? — поинтересовался Долохов, с любопытством взирая на пергамент в руках волшебницы. — Что-нибудь интересное?       — Ничего особенного, — пожала плечами та в ответ, сминая письмо в руке и одним метким броском посылая получившийся комок в камин, где его тут же пожрало пламя. — Сообщает, что необходимые мне зелья будут готовы к вечеру. Пишет, что дома всё в порядке, Гарри под присмотром Сириуса и Ремуса — что, к слову, не особо меня обнадёживает. Ещё Северус передаёт, что им с Блэком без труда удалось подобрать себе фамильяров. А вот у Гарри не получилось — ни одна змейка не признала в нём своего Истинного Хозяина.       — Поэтому тебе понадобилась его кровь, — понимающе кивнул Долохов, у которого на родине были в ходу кровные ритуалы по насильственной привязке понравившегося фамильяра.       — Да, — подтвердила Лили. — Не одобряешь?       — С какой стати? — удивился Антонин. — Это твоё дело. Но учти, что фамильяр, привязанный против воли, может быть опасен.       — Знаю, — кивнула Лили. — Но не в этом случае. Белые кобры чрезвычайно преданны вне зависимости от того, каким образом закреплена связь «фамильяр-хозяин». Ведь без магии Хозяина кобра просто не сможет появиться на свет. Так что Гарри ничем не рискует.       — А что в мешочке? — сменил тему Антонин. — Судя по характерному звону, в нём какие-то склянки.       — Фиалы с оборотным зельем, — ответила Лили. — Я планирую навестить чету Лестрейндж. Но делать я это буду в своём прежнем облике — ни к чему им знать, как я сейчас выгляжу.       — Предусмотрительно, — признал Долохов и нахмурился. — Я пойду с тобой.       — Зачем? — удивилась Лили.       — Белла неадекватна и крайне опасна.       Лили не смогла удержать тёплой улыбки.       — Беспокоишься обо мне?       — Скорее волнуюсь о сохранении своего комфортного пребывания в этих стенах, — насмешливо отозвался мужчина. — Ведь если ты умрёшь, я автоматически потеряю доступ в Хозяйское крыло и окажусь в своей камере.       — Ох, какой корыстный человек! — всплеснула руками Лили, откровенно паясничая. — А я-то уже размечталась…       Долохов коротко рассмеялся, запрокинув голову назад. А затем вдруг резко замолчал и мгновенно стал абсолютно серьёзен.       — Я иду с тобой, — повторил он непреклонным тоном.       — Хорошо, — согласилась Лили, которой была приятна подобная забота. — Только ты пообещаешь, что не станешь вмешиваться, пока я не попрошу. Что бы ни произошло!       — По рукам.

***

      Тинки вернулся спустя десять минут и передал Лили закупоренную пробирку, наполненную кровью, а также поставил на пол корзину со змеёй.       — Она прекрасна! — восхищённо проговорил Антонин, откровенно любуясь белоснежной красавицей. — Никогда раньше не испытывал особой симпатии к змеям, но эта, определённо, восхитительна.       — Рада, что тебе нравится, — улыбнулась Лили и перешла на парселтанг. — Здравствуй, Саахеш.       — Говорящая, — змея слегка склонила треугольную голову в знак приветствия. — Благодарю тебя: двое из моих детей уже нашли себе Хозяев. Они будут жить. Жаль, что твоему детёнышу никто не подошёл.       — Об этом я и хочу поговорить,— Лили протянула руку и позволила Саахеш заползти к себе на плечи. — Я хочу провести ритуал привязки одного из твоих змеёнышей к моему сыну. Ты позволишь мне это сделать?       — Делай так, как считаешь нужным, — спокойно ответила Саахеш, мазнув Лили по щеке своим раздвоенным языком. — Я препятствовать не стану. Печально, конечно, что кто-то из моих малышей никогда не встретится со своим Истинным Хозяином. Но принадлежать чужому Хозяину лучше, чем быть мёртвым.       — Спасибо. Я рада, что ты не возражаешь — мне бы не хотелось тебя расстраивать, и уж тем более ссориться с тобой.       Пока Лили вела беседу с Саахеш, Долохов, движимый любопытством, подошёл к корзине и принялся с нескрываемым интересом разглядывать лежащие в ней три яйца. Протянув к ним руку, он ощутил лёгкий «укол» от центрально яйца и негромко охнул.       — Что? — тут же насторожилась Лили, повернув голову в его сторону. — Ты что-то почувствовал?       — Оно отозвалось, — ответил Долохов, кивнув на одно из яиц. — Никогда с таким прежде не сталкивался. Только читал.       — Что ж, теперь узнаешь на своей шкуре, — усмехнулась Лили, спуская Саахеш на пол. Долохов поднял на волшебницу вопросительный взгляд. — Чего моргаешь? Бери яйцо и подпитывай своей магией. Или мне нужно тебе объяснять, как привязать к себе фамильяра?       — Разве у тебя нет планов на эти яйца? — удивился Антонин, даже не шелохнувшись.       — У меня были планы на четыре яйца, — заметила Лили. — Я всё никак не могла решить, кому отдать пятое. Похоже, леди Судьба всё решила сама. Так что забирай его — этот змеёныш всё равно твой. Кто я такая, чтобы мешать воссоединению Истинного Хозяина с его фамильяром?       Долохов понимающе кивнул и осторожно взял в руки яйцо, напитывая его своей магией.       — Вот и отлично, — удовлетворённо резюмировала Лили. — Два оставшихся достанутся Драко и Гарри. Таким образом, всё потомство Саахеш будет пристроено. А завтра я займусь и ей самой.       Сказав это, Лили подхватила корзину на руки и направилась в сторону ритуального зала. Ей предстояла нелёгкая задача: вычленить из крови Гарри его магическую подпись и, ориентируясь на неё, выбрать из двух яиц наиболее подходящее.       В Ритуальный зал следом за Лили вползла и Саахеш, что было весьма странно, учитывая тот факт, что магия данного помещения должна преграждать путь всем, кроме Главы Рода и тех, кого он проведёт после специального ритуала. Впрочем, Азкабан был не простым родовым особняком, так что подобным странностям удивляться не приходилось.       Поставив свою ношу на пол, Лили надрезала руку и принялась старательно кончиком окровавленного кинжала чертить пентаграмму с руническими символами по краям. Саахеш, замершая возле входа, не сводила с неё пристального взгляда, от которого у волшебницы буквально свербело между лопатками.       Закончив с «уроком рисования», Лили прочитала необходимое заклинание, а затем капнула в центр пентаграммы немного крови Гарри. Руны по периметру вспыхнули зелёным и слабо замерцали. Над тем местом, куда попала кровь, заклубились разноцветные нити магии. Лили подцепила их своим кинжалом, точно крючком, а затем скинула на яйца. Одно из яиц вспыхнуло бледно-голубым: от него нити магии отскочили, точно мячик от асфальта. Второе же яйцо засветилось каким-то тусклым персиковым цветом и позволило нитям магии обвиться вокруг себя.       — Вот мы и определили для Гарри фамильяра, — удовлетворённо проговорила Лили, беря в руки второе яйцо. — Осталось только проверить совместимость Драко с последней змейкой. Но это я буду делать уже в Малфой-мэноре.       Аккуратно вылив на лезвие кинжала остатки крови из фиала, Лили начертила ею на скорлупе сложную вязь рун, призванных облегчить закрепление связи «фамильяр-хозяин». После этого взмахом руки отменив чары и дождавшись, пока руны по периметру пентаграммы погаснут, Лили помогла Саахеш забраться обратно в корзину, а затем вынесла змеиное семейство из Ритуального зала.       — Саахеш, ты пока останешься здесь,— сообщила Лили кобре, поставив корзину на столе в Хозяйской спальне. — Я разберусь с делами и вернусь за вами.       — Как скажешь, Говорящая.       — Тинки!       Домовик тут же появился перед волшебницей. Лили протянула ему покрытое кровавыми рунами яйцо.       — Передай это яйцо Гарри. Скажи Северусу, что дальнейшую привязку можно осуществлять привычным способом.       Понятливо кивнув, Тинки принял яйцо и исчез с негромким хлопком. Лили же сосредоточилась на следующем пункте своего плана.       Приняв оборотное и переодевшись в одно из архаичных платьев, найденных в шкафу, Лили вернулась в комнату к Долохову. Антонин ожидал её в гостиной при полном параде: классическая чёрная мантия, лакированные ботинки… и волшебная палочка, которую он задумчиво крутил в руках.       — Откуда? — обескуражено спросила Лили, глядя на его «игрушку».       — Понятия не имею, — пожал плечами Долохов. — Я нашёл её в спальне на прикроватной тумбочке. Это моя волшебная палочка. Но я точно помню, что её изъяли при аресте, и сейчас она должна находиться в хранилище Аврората.       — Всё чудесатее и чудесатее… — растерянно пробормотала себе под нос Лили. А затем, после недолгих раздумий, положила руку на каменную кладку и нежно погладила холодные камни. — Ты молодец, Морайн. Не знаю, как ты это делаешь, но твои возможности восхищают.       Камень под её ладонью потеплел, и Лили ощутила мягкую волну магии, прошедшую по телу — Морайн комплимент явно понравился.       — Так это она вернула мне палочку? — уточнил Долохов, слегка нахмурившись. — Но как?       — Не знаю, — покачала головой Лили. — Да мне и не нужно этого знать. Морайн помогает нам с тобой, и это просто замечательно. Ты ей нравишься — меня радует.       — Почему?       — Потому что таким древним созданиям, как она, априори не могут нравиться плохие люди. Следовательно, я сделала правильный выбор. А теперь пошли. У меня в запасе только час — не хочу светить перед твоими бывшими коллегами флаконами с оборотным. Ни к чему им знать, что я сейчас по-другому выгляжу.       Стоило только им с Антонином выйти из его апартаментов, как они оказались посреди коридора с камерами заключённых.       — Удобно, — признал Долохов, оглядываясь по сторонам. — С кого начнём?       — С Беллы.       — Женская солидарность? — фыркнул Антонин. Вместо ответа Лили кивнула на камеру, находящуюся справа от них. В небольшом окошке на двери виднелась сутулая фигура темноволосой женщины, забившейся в дальний угол камеры и что-то старательно царапавшей ногтями на стене. — Ясно. У Морайн, похоже, своё видение ситуации.       Но Лили его уже не слушала. Всё её внимание было приковано к женщине в камере. А точнее, к линиям магии вокруг неё. Они были тусклыми и рваными, словно их драли дикие звери. А в области головы и детородных органов и вовсе зияли жуткие чёрные дыры. И Лили прекрасно знала, из-за чего они могли появиться.       — Она потеряла ребёнка, да? — дрогнувшим голосом спросила она, замерев перед дверью в камеру Беллатрикс.       — Да, — подтвердил Антонин, насторожено глядя на свою спутницу. От взгляда мужчины не укрылось, как та переменилась в лице. — Незадолго до моего ареста.       — Что случилось?       — Понятия не имею. Я не настолько близок с их семейством, чтобы меня посвящали в столь личные дела.       Лили понимающе кивнула, взмахом руки распахнула дверь в камеру и решительно вошла внутрь.