***
Убедившись в том, что Люциус ничего не заподозрил и благополучно отошёл ко сну, Лили приказала Дрампи сообщить ей, если кто-нибудь из Хозяев проснётся раньше её возвращения, а сама тем временем направилась в Азкабан. На эту ночь у неё были ещё кое-какие планы, не требующие отлагательств. Саахеш Лили нашла в хозяйских апартаментах — должно быть, сюда её перенёс Тинки, поскольку сама кобра вряд ли могла преодолеть столь солидное расстояние от ритуального зала, учитывая её нынешнее состояние. Время, отпущенное Саахеш после смерти хозяина, подходило к концу — Лили видела, как нити связи «хозяин-фамильяр» чернеют, превращаясь в своеобразный яд. Змея ещё долго продержалась — любая другая на её месте уже давно последовала за своим хозяином. Впрочем, Лили слишком хорошо понимала, что держит кобру — дети. Даже пресмыкающимся было знакомо чувство любви. — Саахеш, — позвала Лили на парселтанге, привлекая к себе внимание. Кобра лениво приоткрыла розовые глаза и приподняла треугольную голову. — Время пришло. Ты всё ещё хочешь быть моим фамильяром? — Да, Говорящая, — незамедлительно отозвалась Саахеш, но голос её прозвучал как-то вяло. Похоже, силы постепенно покидали кобру. — Я готова служить тебе верой и правдой. — Вот и хорошо. Тогда пойдём. Лили подошла к змее и аккуратно подняла её на руки, прекрасно понимая, что самостоятельно передвигаться Саахеш, скорее всего, уже не в состоянии. Ритуал, который собиралась проводить волшебница, не требовал никакой особой подготовки. Для его проведения была нужна лишь сама змея, её осознанное согласие и ритуальный камень, который послужит проводником дополнительной энергии, которая потребуется Лили, чтобы разорвать связь Саахеш с предыдущим хозяином. Аккуратно устроив Саахеш на ритуальном камне, Лили произнесла необходимое заклинание, а затем, легко подцепив нити старой связи лезвием, медленно потянула кинжал вверх, как бы разрезая нити магии. Связь натянулась, но устояла. Тогда Лили свободной рукой «зачерпнула» магию из ритуального камня, и вновь потянула нити вверх, с каждым движением добавляя всё больше и больше магии, причём как своей личной, так и родовой. В какой-то момент нити натянулись до предела и, замерев на мгновение, разорвались. Лили молниеносно перехватила кинжалом обрывок связующей нити, ведущий к Саахеш, и, прочитав ещё одно заклинание, «сплавила» его с нитью, тянущейся от неё самой. Новообразованная связь задрожала, словно собираясь распасться, но всё же выстояла. Совсем тонкая, полупрозрачная нить теперь соединяла Лили с её фамильяром. Со временем, при должной магической подпитке, эта связь окрепнет, из нити превратившись в канат, и тогда её будет уже не разорвать. Главное, чтобы им хватило на это времени. — Как ты? — с беспокойством спросила Лили у змеи, ласково касаясь пальцами треугольной головы. — Всё хорошо, госпожа, я чувствую нашу связь, — ответила та, лениво обвивая руку Лили своим хвостом. — Меня больше ничего не тянет в загробный мир. Это хорошо. Я хочу жить. — Все хотят жить, — улыбнулась Лили, помогая Саахеш забраться себе на плечи. — Госпожа устала — я чувствую это, — проговорила кобра, осторожно касаясь щеки Лили раздвоенным языком. — Госпоже нужно восстановить магию. — Ты права. Вот сейчас мы с тобой и пойдём «пиявить» магию у одного нахального мага, оккупировавшего гостевые апартаменты и нагло завладевшего симпатией моего родового замка. Долохов, как и полагалось, находился в своих комнатах и с самым скучающим выражением лица метал ножи в мишень на стене. Откуда у него взялись метательные ножи и мишень — одному Мерлину известно. Впрочем, учитывая симпатию Морайн к Антонину, удивляться не приходилось. Лили только надеялась, что строптивый замок не вздумает выпустить Долохова на свободу. Во всяком случае, не оповестив предварительно её. — Судя по твоему удовлетворённому лицу, всё прошло успешно? — Антонин слегка подвинулся, освобождая для Лили место на диване. — Более чем, — подтвердила та, удобно устраиваясь под боком у мужчины, опуская голову ему на плечо и наблюдая за тем, как его магия тут же ринулась к ней, стремясь восстановить её пошатнувшиеся силы. — Даже Люциус повёл себя ровно так, как я и предполагала. Ну, а у тебя как дела? — Скучно, — протянул Долохов, на мгновение прикрыв глаза и уже вслепую кинув последний нож. И всё равно попал в десятку. — Книги читать надоело, пасьянсы раскладывать — тоже. Я уже морально готов начать приставать к дементорам с предложением сыграть со мной в карты! Лили усмехнулась, представив себе эту картину. — Не самая лучшая идея, — заметила она. — Впрочем, я понимаю твоё состояние. Только вот раньше-то ты как с этим справлялся? Когда сидел в одиночной камере. — Там дементоры туда-сюда шныряли — не до скуки было, — резонно заметил Антонин. — Постоянный страх и стресс — весьма действенное средство от скуки, как ни странно. — На мой взгляд, это крайне жестоко, — заметила Лили. — Что бы человек ни совершил, он не заслуживает того, чтобы остаток своих дней провести в полном одиночестве во власти кошмаров. Кроме того, Лестрейнджи с Руквудом сидят в общей камере. Почему же у тебя была одиночная? — Это маленькая месть Аврората за то, что я положил целую кучу их сотрудников, — спокойно объяснил Долохов. — Белла, если ты заметила, тоже сидит в одиночке. — Белла, скорее всего, настолько безумна, что представляет серьёзную опасность для окружающих, — предположила Лили. — Впрочем, это неважно. Сейчас куда важнее подобрать тебе подходящую компанию. Как ты относишься к братьям Лестрейндж? — Рудольфус хорошо играет в карты, — пожал плечами Антонин. — А с Рабастаном можно устроить спарринг — его легко вывести из себя. Кроме того, с ними Август, а он крайне занимательный собеседник. А ещё он способен долго не пьянеть. — Ты планируешь устроить с Руквудом попойку? — рассмеялась Лили. — Я бы хотела на это посмотреть! Долохов подозрительно прищурился. — А ты позволишь мне это сделать? — Почему бы и нет? — усмехнулась Лили, рассеянно поглаживая прохладный бок Саахеш. — На твою печень у меня никаких планов нет. Так что если жаждешь заработать цирроз — дело твоё. Ты уже не маленький мальчик и в моём одобрении не нуждаешься. В конце концов, я тебе не мать и не жена, чтобы что-то запрещать. Полагаю, Морайн присмотрит за тем, чтобы ты с собутыльниками никого не убил и не разворотил по камешкам Азкабан. Так ведь, Мора? От каменной кладки повеяло теплом, что можно было расценивать как знак согласия. — Вот и отлично, — резюмировала Лили. — Осталось только заручиться согласием остальных участников данного мероприятия. Тинки! — эльф тут же явился на зов. — Будь добр, навести братьев Лестрейндж и Руквуда, и спроси, не желают ли они составить нам с Антонином компанию за ранним завтраком. Тинки низко поклонился и исчез с негромким хлопком. — Ты ведь не просто так вспомнила про эту троицу? — несмотря на свою видимую легкомысленность, Долохов был весьма проницателен. — Они тебе зачем-то нужны? Лили неопределённо пожала плечами. — Сторонники никогда не бывают лишними, — резонно заметила она. — Знания Руквуда, как невыразимца, могут оказаться весьма полезны. Да и Род Лестрейндж далеко не последний среди британской аристократии. Подобные связи в будущем сослужат мне хорошую службу. — А твой интерес к Лестрейнджам никак не связан с Беллатрисой? Лили послала Долохову недовольный взгляд. Ей не очень нравилось, что этот бывший — бывший ли? — Пожиратель Смерти с такой лёгкостью считывает мотивы её поступков. — Меня волнует состояние Беллатрисы, — не стала она отрицать очевидное. — Думаю, пока ещё не поздно, стоит предпринять какие-то шаги по возвращению ей здравомыслия. — Ты же сказала Рудольфусу, что поможешь его жене только в том случае, если он позволит тебе выйти через свою метку на Волдеморта, — напомнил Долохов. — Сказала, — раздражённо подтвердила Лили. — Но я женщина или нет? Могу и передумать! Долохов насмешливо фыркнул, но ничего говорить по этому поводу не стал. И правильно сделал! Тему своеобразия женской логики в целом, и своей в частности, Лили предпочитала не поднимать. В своё время она немало шуток по этому поводу выслушала от Джеймса, так что с неё хватит. В этот момент вернулся Тинки и с самым гордым видом доложил, что все трое мужчин приняли предложение герцогини Певерелл. — Вот и отлично, — кивнула Лили. — Тинки, сходи к ним ещё раз и передай, что я буду ждать их через час. А потом, пожалуйста, организуй нам лёгкий завтрак. — Думаешь это хорошая идея? — поинтересовался Антонин после того, как Тинки скрылся из виду. — Рудольфус с Августом ещё куда не шло, но Рабастан… — Братья Лестрейндж идут в комплекте, — уверенно заявила Лили. — Сомневаюсь, что Рудольфус станет сотрудничать с нами, если мы бросим его брата гнить в камере. Так что придётся потерпеть. — Да мне-то безразлично, но Рабастан будет оскорблять тебя. На лице Лили расцвела хищная улыбка. — Что ж, в таком случае он узнает, что титул герцогини Певерелл Магия даёт не за красивые глаза.Гроза
23 сентября 2022 г. в 00:42
Ночью началась гроза, и Северус был разбужен настойчивым звоном сигнальных чар на Поттере. Выхватив волшебную палочку, мужчина поспешил в комнату мальчика, ожидая увидеть там незваный гостей. Однако комната была пуста. А сам виновник пробуждения зельевара сидел, забившись в самый дальний угол, обхватив свои острые коленки руками, и отчаянно вздрагивал при каждом раскате громе.
«Мерлин и Моргана, дайте мне терпения!» — мысленно взмолился Снейп, приближаясь к мальчику и опускаясь перед ним на корточки.
— Гарри, — тихо позвал мужчина, осторожно накрывая руки мальчика своей ладонью. — Почему ты сидишь на полу?
— Простите, — всхлипнув, выдавил из себя Поттер. — Просто эти звуки…
— Гарри, это всего лишь гроза, — максимально мягко произнёс Снейп, осторожно притягивая мальчика в свои объятия. — Если ты боишься грозы, почему сразу не пришёл ко мне?
— Не хотел будить.
— Глупый ребёнок, — Северус поднял Поттера на руки и перенёс на кровать, попутно накладывая на комнату заглушающие чары. — Ты должен был меня разбудить. И я, и Лили много раз тебе это говорили: если ты поранился или испугался чего-то, даже если это кажется тебе несущественным, ты всё равно должен сразу же идти к нам. В любое время дня и ночи. Мы беспокоимся о тебе, понимаешь? И мы должны знать, когда тебе нужна помощь!
Гарри в тёплых, надёжных объятиях Северуса расслабился и утвердительно кивнул, старательно пряча лицо в отворотах пижамной куртки Снейпа. Мальчику было стыдно. Это же надо, какой-то грозы испугался! Он ведь не девчонка какая-то. Вот, теперь из-за него ещё и Северус не выспится…
Снейп успокаивающе гладил Гарри по голове. На самом деле мужчина прекрасно понимал, почему мальчик не пришёл к нему, когда началась гроза — он видел в воспоминаниях Петуньи похожий эпизод, просто не придал этому особого значения. Тогда испуганный ребёнок вместо поддержки получил лишь звонкую затрещину и кучу оскорблений.
— Если хочешь, я могу остаться с тобой, — предложил Северус, понимая, что сейчас Гарри для успокоения необходимо чувствовать чьё-то присутствие рядом.
Поттер отчаянно замотал головой. Не хватало ещё, чтобы Северус считал его трусом!
— Всё в порядке, — заверил мужчину Гарри, сворачиваясь калачиком и укутываясь в одеяло наподобие кокона. — Спокойной ночи.
Снейп укоризненно покачал головой, но говорить ничего не стал. Вместо этого он спустился на кухню и приготовил горячий шоколад. Мужчина прекрасно понимал, что Гарри не сможет уснуть один — да, звуковое сопровождение грозы он, конечно, убрал, но остались молнии, и их постоянное мелькание на фоне тишины выглядело не менее зловеще, особенно для маленького напуганного мальчика.
Разлив густую, ароматную жидкость в две большие чашки, зельевар вернулся в комнату Поттера. Гарри, как он и предполагал, даже не думал спать: из-под одеяла торчала взлохмаченная черноволосая макушка, а расширенные от страха зелёные глаза внимательно следили за вспышками света за окном. Взмах палочки — и окно закрыли плотные тёмные шторы.
— Гарри, не составишь мне компанию? — поинтересовался Снейп, демонстрируя ребёнку чашки с горячим шоколадом. — Я решил немного побаловать себя сладким перед сном.
Гарри моментально откинул в сторону одеяло и сел, радостно сверкая изумрудными глазами, в темноте напоминающими глаза огромного кота.
— Знаешь, Гарри, нет ничего зазорного в том, чтобы признаться близким людям, что тебе страшно, — осторожно заметил Снейп, наблюдая за тем, как ребёнок медленно цедит горячий шоколад. — Все чего-нибудь боятся. Это нормально. Но страх легче преодолеть, если рядом есть кто-то, кто тебя любит, кто готов протянуть тебе руку помощи.
— Вы с мамой ничего не боитесь, — поникшим голосом заметил Гарри, не поднимая на зельевара глаза.
— Ну, почему же? Мне доподлинно известно, что твоя мама испытывает панический ужас при виде больших собак. Нам с Лили было лет по девять, мы гуляли неподалёку отсюда, возле холма, и на нас набросился огромный ротвейлер. Моя мать тогда успела отогнать собаку, и никто не пострадал. Но Лили всё равно до сих пор не может спокойно смотреть на этих животных. Мне даже кажется, она по этой причине недолюбливает Блэка.
Гарри улыбнулся и посмотрел на Северуса глазами, полными доверия и обожания.
— А вы? Вы тоже чего-то боитесь? — в голосе отчётливо слышалось сомнение, словно мальчик считал, будто Северусу понятие страха не могло быть знакомо.
— Разумеется, — зельевару совершенно не хотелось признаваться в собственных слабостях, но он понимал, что в данном случае это просто необходимо, чтобы Гарри не считал себя изгоем и трусом. — Вообще, я много чего боюсь. Боюсь, что директор узнает о том, что твоя мама жива и помешает леди Вальбурге оформить над тобой опеку. Боюсь того, что может произойти, когда Тёмный Лорд воскреснет. Но больше всего на свете я боюсь оборотней.
— Почему? — Гарри выглядел искренне удивлённым.
— Потому что они крайне опасны и непредсказуемы, — холоднее, чем следовало бы, ответил Снейп. — И ещё весьма жестоки. Не все, конечно, Люпин, например, вполне адекватен. Только вот в полнолуние даже он превращается в неконтролируемого монстра. Кроме того, у нас с ним в школе произошла небольшая история.
— Мама мне рассказывала, — кивнул Гарри. — Она сказала, что Сириус сделал глупость и в полнолуние заманил вас к Ремусу. Это у него такая шутка была, — было сказано с такой ядовитостью, что Снейп не смог сдержать улыбки. — Когда мама с папой об этом узнали, они бросились вас спасать.
— Да, всё так, — подтвердил зельевар. — А мама говорила тебе, что она довольно серьёзно пострадала в тот раз? — Гарри отрицательно покачал головой. — Кто бы сомневался! Так вот, когда оборотень набросился, Лили прикрыла меня собой. И Люпин её довольно серьёзно поцарапал — у неё на груди даже остались шрамы.
— Но мама сказала, что Ремус не опасен, — растерянно пробормотал Гарри, а затем поднял на Северуса широко распахнутые глаза. — Она солгала?
— Твоя мама никогда не врёт, — непреклонно заявил зельевар. — Уж тебе так точно. Я уже объяснял тебе, Гарри — во время трансформации оборотни совершенно не контролируют себя. В сознательном состоянии Люпин и мухи не обидит. А вот в своей волчьей ипостаси — запросто. Он и сам тебя об этом предупреждал, разве нет?
Гарри согласно кивнул.
— Думаю, на сегодня с тебя хватит страшных историй, — Северус забрал из рук мальчика опустевшую чашку и взмахом палочки отправил обе чашки на кухню, в мойку. — Что-то все эти воспоминания и на меня нагнали страху. Позволишь остаться с тобой?
Гарри кивнул и подвинулся на край кровати, освобождая место для Северуса. Зельевар забрался на кровать и заботливо накрыл ребёнка одеялом. Вскоре мужчина уже был зажат в крепких объятиях, а Поттер безмятежно сопел ему куда-то в бок.
«Быстрее бы Лили вернулась, — подумал Северус, устало прикрывая глаза, и даже не замечая, как собственная рука буквально против воли нежно перебирает тёмные вихры на макушке мальчика, — Из меня, определённо, паршивая нянька».