Сердце львицы

      После ухода Люпина и Гарри Регулус с Сириусом долго молчали, буравя друг друга недовольными взглядами. Первым, как ни странно, сдался младший из братьев.       — Прости, что не поддержал, когда отец выгнал тебя из дома, — тихо проговорил Регулус. — Я был довольно высокомерным подростком и искренне считал, что сыновья почтительность превыше всего.       Сириус тяжело вздохнул и смущенно почесал переносицу.       — Да я тоже был тот ещё дурак, думал, что лучше всех понимаю, что такое хорошо, а что — плохо. Мне казалось, что вся эта чушь про честь рода и кровную магию — полная ерунда, недостойная внимания, этакие пережитки прошлого.       Регулус печально улыбнулся.       — Что ж, каждый из нас заплатил высокую цену за свои заблуждения, — заметил он. — Думаю, теперь настала пора отбросить старые предрассудки и начать жить по-новому? Одной семьёй.       Сириус согласно кивнул, однако во взгляде его промелькнула тоска.       — Расскажешь, как вы сошлись с Джеймсом?       — У меня были проблемы с трансфигурацией, я много времени проводил в библиотеке и однажды Джеймс предложил помочь, — охотно ответил Регулус, и его взгляд наполнился теплом при упоминании возлюбленного. — Как потом оказалось, он просто проиграл спор кому-то из товарищей по квиддичу, однако начало общения было положено. Ты ведь и сам знаешь, какой Джеймс был обаятельный — его невозможно было не любить, особенно когда он не изображал избалованного засранца, а вёл себя по-человечески. Мне было приятно общаться с ним, и чтобы продлить общение после того, как проблемы с трансфигурацией разрешились, я попросил его помочь мне с тренировками в боевой магии. Мы стали много времени проводить в Выручай-комнате, отрабатывая различные заклинания, Джеймс даже научил меня парочке приёмов рукопашного боя. А однажды во время тренировки он повалил меня на маты и поцеловал.       — И ты ему позволил? — удивился Сириус.       — Нет, конечно, — рассмеялся Регулус. — Сразу же ударил по наглой физиономии и сбежал. Джеймс неделю потом бегал за мной по всей школе, чтобы извиниться и пригласить на свидание. — Улыбка Регулуса была печальной, но искренней. — Он был бестолочью, привыкшей сначала делать, а потом думать. Но мы любили друг друга. Гарри должен был быть нашим общим ребёнком.       Сириус тяжело вздохнул.       — Жаль, что всё так получилось.       — Да, — согласился Регулус. — Жаль. Но прошлого не вернёшь. Нас с Джеймсом больше нет. Зато есть Гарри, а у него есть Лили, Северус и вы с Люпином — этого более чем достаточно.       — Ты забыл про Кричера и нашу драгоценную матушку, — усмехнувшись, заметил Сириус.       — Наша матушка больше преследует свои корыстные интересы, нежели искренне хочет заботиться о внуке, — с сожалением заметил Регулус. — Мне бы не хотелось, чтобы она принимала участие в воспитании Гарри. Впрочем, Лили ей и не позволит.       — Ты ведь знаешь, что с Лили не всё в порядке? — осторожно спросил Сириус.       — Разумеется, знаю, я ведь призрак, мы такие вещи видим. Но тебе не стоит волноваться по этому поводу: даже если её нынешнее тело умрёт, душа всё равно вернётся — я чувствую её крепкую, неразрывную связь с Гарри.       — Хорошо, — кивнул Сириус удовлетворённо. — Гарри и так сильно досталось, я не хочу, чтобы ему пришлось второй раз пережить смерть матери.

***

      Гарри, обрадованный возможностью полноценного общения со своим соседом по сознанию, вытащил Тома из его закутка и потащил показывать свои воспоминания, начиная с последних: общение и знакомство с Регулусом, ритуал принятия в Род; дни, проведённые вместе с матерью, Северусом, Сириусом и Люпином. Реддл в ответ пусть и не очень охотно поделился с мальчиком некоторыми своими воспоминаниями из школьной поры, по большей части связанными с занятиями и походами в Хогсмид.       — А где твои друзья? — бесхитростно спросил Гарри, в очередной раз наблюдая за тем, как тринадцатилетний слизеринец в одиночестве гуляет вокруг Чёрного озера.       — У меня их не было, — спокойно ответил Том, не видевший в этом никакой проблемы. — Я был безродным сиротой на факультете чистокровных высокомерных аристократов. Разумеется, никто не горел желанием со мной общаться, пока я не добился определённых успехов в обучении и не выяснил, что являюсь потомком самого Салазара Слизерина.       — Со мной в маггловской школе тоже никто не дружил, — поделился Гарри печально. — Потому что Дадли и его дружки всем рассказывали, что я — уродец и от меня нужно держаться подальше, чтобы не заразиться.       — Чем заразиться? — не понял Том.       — Уродством.       Том недовольно скривился и, чтобы поддержать мальчишку, сообщил:       — Я рос в маггловском приюте. Меня там за владение магией тоже не жаловали, — в рубиновых глазах вспыхнул зловещий огонёк. — Но я достаточно быстро показал им, что не стоит ставить себя выше меня — они усвоили урок и шарахались от меня, как от огня.       — То есть, ты был один и в школе, и на каникулах? — Гарри проигнорировал жёсткие слова, зацепившись за нечто более важное для себя.       — Меня никогда не тяготило одиночество, — непреклонно заявил Том, но Гарри покачал головой.       — Ты так говоришь, чтобы убедить других и самого себя, — со знанием дела сказал мальчик. — Я тоже, когда меня тётя Петунья запирала в чулане, говорил себе, что мне так даже лучше: не заставляют ничего делать и не обзывают. И что друзья мне не нужны — один справлюсь. Но на самом деле это очень грустно, когда ты один. Люди вообще не должны быть одни! Всем нужен кто-то, кто будет рядом, когда тебе плохо. Не обязательно, чтобы помочь. А чтобы просто обнять и сказать: «Ты не один».       «Какой глупый мальчишка, — подумал Том, но вслух не стал ничего говорить. — Не удивительно, что Герцогиня старательно пытается его защитить от всего мира — его наивностью может воспользоваться кто угодно».       — … но это не страшно, — часть речи Поттера Том пропустил, зато уловил момент, когда голос мальчика наполнился чрезмерным энтузиазмом. — Теперь у тебя есть я, а у меня есть ты. И нам больше никогда не будет одиноко!       Тома внутренне передёрнуло от подобной перспективы, он всё-таки надеялся, что Лили исполнит обещание и найдёт способ переселить его в отдельное тело. А пока…       — Да, Гарри, нам больше не будет одиноко, — покладисто согласился Том, улыбаясь самой фальшивой из своих улыбок — той, что предназначалась для того, чтобы усыпить бдительность и произвести на собеседника наилучшее впечатление. — Я всегда буду рядом с тобой.

***

      Рудольфус сидел на краю кровати, трепетно сжимая в руках хрупкую ладонь Беллатрисы, любуясь умиротворённым выражением лица спящей жены.       Когда-то давно, придя в Блэк-хаус вместе со своим отцом на смотрины потенциальной невесты, Рудольфус с первого взгляда влюбился в дерзкие чёрные глаза и высокомерную улыбку. А потом Белла, не желавшая выходить замуж за «хлюпика и слюнтяя», вызвала его на дуэль. Они оба сражались в полную силу в дуэльном зале под взглядом глав обоих Родов. И только чудом — и с применением не совсем четных приёмов, — Рудольфусу удалось победить. Белла тогда была вне себя от ярости и потребовала реванш. Но заветное «да» на предложение брачного союза сказала.       Рудольфус тяжело вздохнул и прижался губами к холодной ладони супруги, которую горячо любил, но не сумел защитить ни от авроров, ни от Тёмного лорда, ни от неё самой. Фамильное безумие постепенно, капля за каплей разрушало сознание, а потеря первенца на раннем сроке только ускорила процесс. Если бы не Волдеморт с его запретными техниками, Белла была бы уже мертва. Только вот можно ли называть жизнью то состояние, в котором она оказалась после вмешательства Лорда? От бойкой, дерзкой женщины не осталось и следа. Вместо неё появилась кровожадная сумасшедшая, одержимая жаждой служить Лорду.       Теперь же Рудольфуса снедали сомнения. Снейп, казалось бы, предлагал вполне себе приемлемый вариант сотрудничества. Только вот Лестрейнджу казалось, что после проведения ритуала, приняв в Род Лили Поттер и признав её своей дочерью, он окончательно и бесповоротно потеряет жену. Да, Беллатриса перестанет быть зацикленной на Тёмном Лорде, сконцентрировавшись на новоприобретённой дочери. Но сколько останется в Белле Беллы? У Рудольфуса не было ответа. И он очень боялся его получить.       Дверь спальни тихо скрипнула, пропуская внутрь Рабастана.       — Ты, правда, собираешься пойти на поводу у Герцогини и предателя? — тихо спросил он, не скрывая, впрочем, своего недовольства.       Рудольфус перевёл взгляд на закрытее глаза Беллатрисы и нежно убрал прядь волос, соскользнувшую ей на лицо.       — Да, — коротко ответил мужчина, даже не глядя в сторону брата.       — Ты ведь понимаешь, что, вполне вероятно, потеряешь её навсегда?       — Да, — повторил Рудольфус. — Зато она будет жить — мне этого достаточно.