Любовь психов из интернета.

       Итэр слегка стукнул по чужой спине кулаком, заставляя старшего недовольно ойкнуть. Однако тихий смешок всё-равно слетел с уст Сяо, чем вызвал у блондина вопрос «Что смешного?». — Ты очень мило смущаешься и злишься, золотце. Это и смешно.— брюнет продолжает проводить эксперементы над чужими плечами, попутно расплетая золотистую косу.        Младший пробубнил что-то невнятное, однако просто расслабился в чужих руках, чувствуя каждое лёгкое прикосновение чужих губ и зубов к своей коже.        У мальчишки создавалось такое ощущение, что он просто уснёт от таких нежностей или замурлычет, подобно коту. Он был очень тактильным человеком, что понял совершенно недавно. Редкие соприкосновения с людьми за несколько лет изоляции дали о себе знать, вымещаясь в сильную жажду прикосновений. Казалось, что желание прикоснуться к кому-то было либо равным, либо даже сильнее желания что-либо поджечь. Было ощущение, что в Итэре есть две личности: одна милая и спокойная, нуждающаяся в компании любимых и дорогих людей, а вторая жестокая и отвечающая за пироманию, отстранённая и резкая. Как эти две личности могли уместить в нестабильном мальчишке известно одним лишь Архонтам, ведь сам блондин был не в состоянии понять это.        Сяо ещё чуть-чуть спускает ворот чужой кофты, оголяя часть бледной руки. Слегка касается губами новой неизведанной зоны на теле солнышка, чем заставляет золотистое чудо прерывисто вздохнуть, чуть содрогаясь от лёгкого холодка на оголённом участке. — Если будешь сильно кусаться, то я попрошу Люмин тебя ударить. У самого рука не поднимается.— предупреждает мальчишка, чем вызывает смешок со стороны старшего.        Брюнет лишь поражается тому, как такой милый человек, в то же время, может быть таким жестоким. Ведь сила у девчонки не хилая, один раз Тарталья сотрясение заработал, когда блондинка его по голове стукнула. — А чего так не поднимается? Или просто слабый? — издёвка была очевидна, но так задевала.        Всю жизнь Итэру повторяли, что он слабак и не должен попадаться нормальным людям на глаза. Никто ему не поможет, потому-что он даже закричать побоится. А сам мальчик… А что он? А он покорно слушался сестру и не разговаривал ни с кем в реальной жизни. Только переписки в интернете, где можно было просто кинуть собеседника в блок, если он будет завязывать ссору. В реальной жизни такое не прокатит. Ты не сможешь просто уйти от разговора с кем-то, ведь ничего нельзя забыть всем и полностью. — Нет… Нельзя бить тех, кого любишь…— с некой грустью, видимо от слов старшего, блондин всё-таки заявляет о своих причинах. — Но если будешь сильно бесить, то подзатыльник пропишу моментально.— усмехается, представляя себе сконфуженное лицо парня.        Сяо недовольно мычит, после чего прикусывает чужое плечо. Ответом на содеянное получает болезненный скулёж и прерывистое дыхание. — Хватит уже так делать. Больно же.— ноготками Итэр слегка впивается в чужую шею, причиняя боль.        Данное действие пусть и приносит дискомфорт брюнету, но соблазн изучить чужое тело вдоль и поперёк, оставив на нём свои следы, в виде лёгких укусов, был слишком велик. Потому старший не останавливается, ещё несколько раз кусая бледную руку и участок плеча младшего. — Сяо, прекрати. Мне больно.— чуть сильнее впиваясь в чужую кожу ногтями, заявляет мальчишка.        Брюнет произносит тихое, но душевное «Прости», после чего касается губами тех мест, где слишком ярко были видны следы от зубов. — Прости пожалуйста, солнышко. Такого больше не повторится, обещаю. Никогда не сделаю тебе больно. Никогда…— старший злится сам на себя за то, что вновь поддался соблазну. Он ненавидел себя и свою болезнь из-за того, что может причинить вред любимому человеку. В такие моменты разум как будто в тумане, а тело не слушается. Это действительно пугало и раздражало самого брюнета, что старался всегда носить маску. Но при родственниках и при Итэре он её не носил…        Блондин убирает ногти от чужой шеи, тяжко вздыхая. Ему было жутко неприятно, когда Сяо кусал его. Нет, не все укусы доставляли дискомфорт. Только те, что были сделаны сильнее других. Они болели очень сильно, а низкий болевой порог лишь усугублял положение. Если бы не он, то блондин бы мог просить возлюбленного не останавливаться, ведь ощущать подобное ему было чертовски приятно. Но факт остаётся фактом. Было больно. — Хорошо. Просто не кусайся слишком сильно, хорошо? Так-то делай с моей кожей всё, что душе угодно. Хоть ножом по ней рисуй.— мальчишка действительно был готов на всё, главное что бы это всё делал не абы кто, а Сяо. Остальное не важно.        Но, за свои слова, Итэру дают лёгкий подзатыльник. Н-да, нельзя было употреблять подобные выражения при этом парне. Он ведь беспокоится и уверяет, что более никогда не причинит боль. В его словах действительно можно было услышать правду, потому сомнений не было. И, как можно было ожидать, ему не нравится то, какая фантазия разыгралась у блондина, что он даже представил тот факт, что на его коже рисуют ножом. Ножом! — Никогда. Так. Не. Говори. Солнышко, если не перестанешь разбрасываться подобными фразочками, то ты будешь на постоянной основе, пять раз в неделю, приходить на сеансы по психотерапии.— говорил парень на полном серьёзе, ведь он действительно может организовать подобное. Тем более это был некий компромат на блондина, которому были не по душе подобное времяпрепровождение, в компании психотерапевта.        Итэр недовольно нахмурился и, вымолвив тихое «Ладно» прикрыл глаза. Если уснёт, то пускай. Это будет означать, что ему комфортно. Если не уснёт, то значит не может позволить себе упустить моменты блаженства, когда прохладные губы брюнета будут касаться бледной коже, на открытом участке которой уже осталось слишком мало места. — У тебя слишком чистая кожа. Ни единой родинки на большинстве участков тела. Когда ты в футболке был, то на предплечьях только было несколько, а больше нигде. Почему? — неожиданно спрашивает Сяо, рассматривая чужую кожу. — Не знаю. На спине вроде было несколько, но не уверен. А почему спрашиваешь? — уже более сонным голоском отвечает мальчишка, не открывая глаз.        Вся эта спокойная атмосфера тихого вечера создавала ощущение комфорта и умиротворения. Такие чувства блондин испытывал только рядом с возлюбленным, что было и забавно и странно. Но мальчику-солнышку нравилось ощущать себя так только рядом с любимым. Это предавало чувство того, что с этим человеком мальчишка и должен провести всю свою жизнь.        А Сяо… А что Сяо? А ему нравилось находиться с Итэром, нравилось касаться Итэра. Ему в принципе нравился этот мальчишка. Нет, даже не так. Он его просто обожал. Вдыхать нежный запах цитрусов и мёда, что так приелся к коже мальчишки, и думать о их дальнейшем будущем. Эти моменты были чем-то лёгким, подобно лепесткам цветущей вишни, что опадают от дуновения ветерка. Такими спокойными и душевными, что были очень правдоподобными. — Котик? — блондин зовёт. И, видимо, придумал своему возлюбленному прозвище. Почему именно это он и сам не в курсе.        Брюнет вопросительно мычит, а только потом осознаёт на что откликнулся и прикрывает глаза, чувствуя лёгкий румянец на своих щеках. — Я тебя люблю.— заявляет младший, слегка улыбаясь. Ему нравилось бы повторять это любимому из раза в раз, но почему-то говорит только сейчас. Нравилось чувствовать, что не он один входит в краску, услышав что-то подобное. — И я тебя люблю, солнышко.— Сяо ухмыляется, произнося это. Он мечтает увидеть лицо младшего, который, буквально пару секунд назад, заявил о любви. Мечтает заметить тот самый красный румянец на чужих щеках. Все мысли брюнета забиты одним только Итэром. Но старший и не против думать об этом лучике счастья. Ему даже нравится.