***
База Мстителей красуется на своём привычном месте, купаясь в золотистых лучах утреннего солнца. Клэр почти успела забыть, как чудесно и величаво он выглядит со стороны. Вот оно, настоящее пристанище вселенских героев — огромные комплекс на берегу Ист-Ривер, каждый этаж обрамлён панорамными окнами, бликующими на свету, огромная парковка и свежие зелёные лужайки… Совсем скоро минёт месяц после того, как Уильямс впопыхах взяла срочный отпуск и переехала в тесную квартирку в центре Нью-Йорка, где стала коротать свои бесконечные дни как обычный человек. Точнее — пытаться жить так. И сегодняшний день — первый раз, когда она вернулась сюда. В место, которое раньше считала своим домом. Теперь же база Мстителей отзывается лишь болью в сердце и ностальгией по давним временам. Забавно, как всего лишь одно неприятное событие может омрачить столь важное место в её жизни. Баки понимающе кивает её грустному взгляду и протянутой рукой приглашает зайти внутрь. Клэр делает глубокий вдох. Обратной дороги нет.Глава 1: tension
11 января 2022 г. в 20:15
Примечания:
Приятного чтения)
Баки рваным движением приглушает радио, басом отдающее через колонки, и на несколько секунд переводит взгляд на Клэр. Она выглядит помятой — как всегда, когда зовёт на встречу после кошмаров — и донельзя раздражённой. Пальцы с силой сжимают руль, ногтями впиваясь в кожаную обивку, и часто резко поворачивают его, обгоняя особо медленных водителей и заставляя Барнса держаться за подлокотник, чтобы по инерции не завалиться в сторону.
Последний аккорд неуклюже булькает в динамиках, и биты наконец смолкают. Салон мгновенно заволакивает тишиной, прерывающейся только рёвом мотора и какофонией сигналок машин, оставшихся далеко позади. Уильямс недовольно цокает и смотрит на друга с немым вопросом: «Серьёзно?». Женская рука, вильнув баранку руля в сторону, снова добавляет громкость, оглушая резвой мелодией какой-то попсы.
С губ мужчины слетает смиренный вздох. В таком состоянии, как сейчас, Клэр почти невозможно переспорить. Баки ничего не остаётся делать, кроме как покорно ждать окончания этой гоночной пытки и вжиматься глубже в кресло. Перспектива быть оглушённым чьим-то незамысловатым хитом теперь представляется ему гораздо приятнее, чем криком девушки.
В какой-то момент пикап сильно встряхивает. Корпус кренится в сторону, едва ли не задевая порогом асфальтную кладку, а затем вновь возвращается в горизонтальное положение. Для осознания очевидного даже не приходится заглядывать в боковое зеркало: они только что самым наглым образом нарушили как минимум три ПДД. Позади остаётся проскоченный светофор, а в пробке стоят ничего не понимающие и ошарашенные водители, ставшие свидетелями импровизированного ремейка «Форсажа».
Хмурый взгляд Баки падает на панель возле руля. Стрелка спидометра давно уже переваливает за сто.
— Что? — громко бросает Клэр, заметив на периферии зрения бледнеющего друга, и затем ещё пуще вдавливает газ в пол.
Шум в голове до сих пор не утих, хотя с момента пробуждения прошло уже не меньше часа. Он давит на виски, путает мысли и заставляет неметь пальцы. Намученная горьким опытом, Уильямс знает: он может пройти, только если в крови подскочит уровень адреналина.
— Знаешь, ты бы сбросила скорость. — В голосе Баки сквозит усмешка, но девушка понимает, что ему не до веселья. В подтверждение её мыслей он спешит пристегнуть ремень безопасности. — Не хочется, чтоб потом медики собирали наши кости по асфальту.
— Как будто в первый раз со мной едешь, — хмыкает она и, включив поворотник, резко сворачивает на узкую улочку. Машину чуть не заносит на перекрёстке, но руки ловко и плавно держат руль, избегая столкновения заднего крыла с перильным ограждением. Клэр всплёскивает одной рукой и натягивает самодовольную улыбку. — Вот видишь, я самый безопасный водитель, которого ты только мог встретить.
— Да-да, спору нет. Только вот твоя манера езды не оставляет меня равнодушным, — хрипит Барнс, держась руками за всё, что только можно. — Особенно мой желудок. Он так вообще в восторге.
Парадокс, но только в клэриной машине Баки чувствует себя крайне отвратительно. Вечная тошнота, несвойственная мужчине, закалённому в боях и неудобствах, преследует его всю дорогу, пока девушка сидит за рулем. Иногда у него даже складывается впечатление, что права и базовые навыки вождения ей чисто по блату перепали от Фьюри. Для галочки. Или с расчётом на то, что она когда-нибудь доведёт неугодных ему до белого каления своей сумасшедшей ездой.
— Наблюёшь в машине — обратно пешком пойдёшь. — Клэр нервно пожимает плечами и в последний раз сворачивает, пересекая черту города и выезжая на трассу, облепленную с одной стороны пушистыми деревьями, а с другой — широким полем с торчащими подсолнухами. — Всё, Белоснежка, можешь выдохнуть.
Пикап медленно сбрасывает скорость и дальше едет спокойнее, перестав мотылять из стороны в сторону. Когда по дороге начинает встречаться всё меньше машин, девушка открывает окна, впуская в салон свежий воздух. Под колёсами даже сквозь биты колонок слышится шуршание редкой гальки. Баки облегчённо выдыхает и разжимает пальцы, до онемения вцепившиеся в подлокотник и дверную ручку. Его всё ещё немного мутит, но совсем скоро ощущение подходящего к горлу ужина перестаёт беспокоить.
— Когда-нибудь я привыкну к этому, — шепчет он и устало откидывает голову назад. — Но точно не сейчас.
В последний момент Клэр с трудом сдерживается от того, чтобы раздражённо закатить глаза.
— Сэм водит точно так же. С ним почему-то ты не жалуешься.
— Да, но только когда мы уходим от преследования. Ты же гоняешь так каждый день. Сколько ты уже тысяч потратила на штрафы? — громко фыркает Баки, дёрнув щекой. — Удивительно, как тебя ещё прав не лишили.
— Всё тебе надо знать, Барнс. — Губы Уильямс причудливо изгибаются в усмешке.
Сконцентрировавшись на дороге, она проезжает ещё немного и аккуратно останавливается на широкой обочине, почти у самого края поля. Вокруг нет ни души, мимо проносятся лишь редкие грузовые машины. Идеальное место их ежедневного рандеву — природа, покой и свистящий ветер.
Ключи поворачиваются в замке зажигания, и машина глохнет вместе с музыкой, оставляя после себя только притупленный слух. Становится непривычно тихо вокруг, оттого так невообразимо громко в голове. Клэр устало прикладывается лбом к рулю — немного сильнее, чем ожидала — и жмурится до появления белых пятен под веками. Доза адреналина от езды оказывается слишком малой, и девушка искренне удивляется этому факту. Раньше ей хватало быстро обогнуть Бронкс с Манхэттеном и выехать на трассу, чтобы ослабить натиск, но сейчас… Шум ни на йоту не становится тише. И это злит даже больше, чем испорченная кошмаром ночь.
Кулак с силой ударяется о рулевую панель, и Уильямс резко выходит из машины, хлопнув дверью. Предутренний воздух обжигает лёгкие своей свежестью; сентябрь в этом году прохладный. Барнс молча показывается следом и кивает в сторону багажника, приглашая присесть.
— Чёрт… — Клэр кривит губы и облокачивается на самый край, положив ключи рядом с собой. — Прости за музыку. Я знаю, что попса тебе не нравится. Тем более, так громко. Просто нужно было, чтоб на фоне что-то играло…
— Забей, — хмыкает Баки и устраивается рядом, прерывая поток извинений. Пикап под его весом чуть прогибается. — Не в первый раз с тобой езжу.
В ответ ему прилетает лишь легкий смешок — его подкол попадает в яблочко — а дальше опять воцаряется тишина.
Но она не из разряда неловкой, смущающей или «нам-не-о-чем-говорить-поэтому-помолчим». Это молчание — приятное, не нуждающееся в словах и позволяющее собраться с мыслями. Клэр любит такие моменты в присутствии Барнса. Он не требует объяснений, молча ждёт, пока она сама захочет что-нибудь сказать. С ним не нужно выдавливать из себя слова, эмоции, пытаться быть кем-то другим, а не собой. Его присутствие рядом всегда сопровождается комфортом и уютом, и Клэр правда не знает, почему. Может, потому, что он всё понимает. Знает, каково быть заложником своих кошмаров и страдать от призраков прошлого. Слишком хорошо знает.
Уильямс на автомате трёт виски и поднимает голову к небу.
Светает.
— Снова Гидра? — тихо начинает Барнс, щёлкая суставами пальцев, чтобы занять руки.
— Как всегда. Только она. — Голос Клэр утопает в гуле проезжающего грузовика, и их двоих обдаёт свистящим жарким ветром от двигателя махины. Но Баки не нужно слышать её ответ, чтобы понять очевидное.
— Что снилось сегодня?
Мелко трясущиеся руки обхватывают обтянутые кожаной курткой предплечья. Вспоминать об этом так же сложно, как и проживать в кошмарах.
— Последние дни… Ты же знаешь, что мне полоскали мозги в обеих формах: под контролем и без. Твой случай показал, что мало просто обнулить и ввести в режим убийцы, чтобы солдат мог беспрекословно слушаться. Необходимо было работать с каждым состоянием. Вот только в моей ситуации уж очень сильно эффективность умений страдала: скорость, разрушительность, рефлексы. Всё моё естество будто противилось контролю. Поэтому Тэрелл придумал новый способ подчинения. Гидра всё пыталась найти наркотик, который не делал бы из меня овоща и не мешал промывке.
— Нашли? — задаёт риторический вопрос Барнс и стискивает челюсть.
— Да, — с горечью отвечает Уильямс, закрывая глаза. По коже пробегает табун мурашек. — Спустя несколько десятков проб, но нашли. Они провели эксперимент: подкинули мне человека в камеру, как к животному, ввели дозу и заставили кричать. У меня мысли даже не было противиться. Беднягу разорвало, стоило только повысить тон. Только на этом Гидра не успокоилась, вводила наркотик всё больше и больше. Если в первый раз мои силы так возросли, значит, дальше будут ещё сильнее. Только они просчитались. Меня торкнуло от передозировки. Но для них это всё равно был прогресс. Они нашли, что искали, и начали готовить меня к выходу в люди.
— Тогда ты и сбежала, верно? — мягко уточняет Баки, вспоминая вскользь упомянутые рассказы Роджерса.
Многого он не знает — лишь общие части да пара мелких незначительных деталей. О прошлом Клэр (во всех красках и подробностях) знают лишь единицы — те, кто был с самого начала замешан в эту историю. Остальные в курсе только того, что это было страшно, мучительно и бесчеловечно. Баки — не исключение. От того-то такие моменты откровения с её стороны были бесценными, путь они и спровоцированны кошмарами и её потребностью в дружеском плече.
Клэр на вопрос только кивает, подняв глаза на восходящее солнце, окрасившее тёмное небо в грязно-жёлтый. Спустя столько лет она так и не поняла, было ли это чудом или чьей-то проснувшейся совестью. Но факт остаётся фактом. Её спасли.
Тиканье настенных часов отдавалось эхом в серых стенах. Клэр перевели из экспериментальной камеры в обычную, где она коротала часы между пытками. Связанная в смирительной рубашке, с кляпом во рту, она лежала посреди комнаты на холодной постели. Окружающий мир до сих пор плыл, сознание только приходило в себя от наркотика. Тело уже не било конвульсией, и взгляд не бегал со стены на стену в безумной попытке ухватиться за что-нибудь реальное. Она только смиренно ждала, когда её снова под руки отведут обратно, и невидяще смотрела в одну точку.
Ждала целые часы, минуты, секунды.
Время, подобно струящемуся песку, текло медленно, растягивая моменты одиночества и споро подползающего к корке мозга безумия. Пока неожиданно не послышался стук открываемого замка. В комнату спокойно вошёл человек в белой форме и остановился напротив неё, присев на корточки. Клэр пыталась разглядеть его лицо, но взгляд размывал все очертания.
— Мисс Уильямс, — начал незнакомый голос, и мужские руки потянулись к её рубашке, — сейчас я освобожу вас.
Щёлкнули застёжки, высвобождая затёкшие запястья и плечи. Кляп скатился на пол. Клэр безропотно лежала, ожидая, когда её встряхнут и поднимут с постели. Но этого не произошло. Мужчина только отошёл на два шага назад и остался стоять возле двери.
— Через две минуты отключится сигнализация. Поймёте, когда услышите щелчок. Вам предстоит выйти из камеры и пройти по коридору налево. Там будет железная дверь. Пройдёте через неё и выйдете в большое помещение с четырьмя другими. Запомните, чтобы выбраться отсюда нужно, вам придётся набрать код на самой большой из них. Три-один-ноль-девять. Повторяю: три-один-ноль-девять. Не забудьте. На улице бегите через лес. На опушке будет ждать машина, она увезёт вас в безопасное место.
Человек набрал что-то на своём плоском планшете и быстро вышел из комнаты. Помещение вновь заволокла тишина. В течение нескольких секунд Клэр недоумённо заскользила взглядом по стенам, пытаясь осмыслить произошедшее. В голову пробралась мысль, что ей всё это привиделось, но свободные руки и приоткрытая дверь камеры говорили об обратном.
Происходило что-то неладное.
Вскоре зазвучал обещанный щелчок. Тело само собой поднялось с отсыревших простынь и на ватных ногах вышло в коридор. Там, облокотившись на стены, лежали тела охранников, бессменно карауливших здесь каждый день. Клэр напрягла слух и не услышала их сердцебиения.
Значит… всё, что говорил мужчина, оказалось правдой?..
Не теряя ни секунды, девушка рванула по коридору, насколько позволяло ослабленное тело. Всё ещё туманное сознание не запомнило, как Уильямс пересекала помещения, как открывала и выходила через двери и были ли на её пути люди. В себя она пришла, лишь когда в нос ударил свежий запах хвои и глаза ослепил белый свет.
Голые израненные ступни коснулись хлопьев снега, лежавших на сырой земле.
Клэр вдруг вспомнила, что никогда не видела снег.
Он кружил в воздухе, оседая на кромки елей и на её спутанные волосы. Завораживающе. Невесомо. Свободно. Мир, до этого казавшийся кроваво-красным и серым под тон боли, теперь предстал девственно-белым, словно кто-то пролил на него молоко. Его она тоже никогда не пила. Рот помнил лишь вкус железа и горячей крови.
Обескураженная чу́дным пейзажем, девушка словно проснулась ото сна. От страшного кошмара, помимо которого она не помнила ничего. Но теперь она свободна.
«Нужно бежать», — напомнило взвинченное подсознание.
И, не обращая внимание на сковывающий холод и струившийся изо рта пар, Клэр рванула к деревьям, чуть ли не падая на каждом шагу. Сердце готово было выскочить из груди — настолько быстрым был пульс. Ей не верилось, что это действительно происходит с ней, что это взаправду. Уильямс боялась, что если закроет глаза, то проснётся в камере или что ещё хуже — во время очередной пытки. Поэтому она старалась не моргать.
Достигнув забора с колючим ограждением, Клэр юркнула в небольшую прореху и сквозь лес выбежала на опушку. Небольшое пространство, окружённое припорошенными деревьями, скрывало чёрную машину с тонированными стёклами. Девушка запрыгнула в неё, не думая, что это может оказаться ловушкой, отчаянно надеясь на правдивость слов незнакомца. Человек, сидевший на водительском сидении, молча завёл мотор, и машина тронулась с места.
Клэр увезли в неизвестном направлении, оставляя позади комплекс Гидры и все её мучения.
— Ты так и не узнала, кто тебя выпустил? — спрашивает Баки спустя несколько минут молчания.
Уильямс категорично качает головой и ёрзает на месте.
— Нет. И никогда не хотелось. Всё, что произошло там, останется там навсегда. Ни к чему мне ещё и это на себя взваливать. Хватает проблем Мстителей, знаешь ли.
— И то верно, — усмехается он и устремляет взгляд на горизонт. Солнце уже взошло, и опущенные подсолнухи начинают поднимать к нему свои головы.
— Как твоя терапия, кстати? — вдруг вспоминает Клэр и неловко откашливается в кулак. — Государственные психотерапевты небось уже взвыли от тебя?
Барнс смеётся, так громко и искренне, что в уголках глаз залегают морщины. Тело его мелко сотрясается, и Уильямс чувствует, как по днищу багажника проходит еле ощутимая вибрация. У Баки приятный смех, тёплый, с лёгкой хрипотцой, и она рада услышать его. Впервые за несколько дней.
— Ну язва же ты, Клэр. Всё в порядке. Мой курс мозгомывки почти заканчивается.
— И как? Помогает? — девушка закусывает губу, оперевшись щекой о согнутую ногу.
— Оправдать меня в глазах правительства? Определённо. С облегчением моральной ноши они справляются хуже, — с грустной иронией отвечает Баки. — Доктор Рейнор до сих пор негодует, почему в моей контактной книжке только три номера. Советует завести больше друзей.
— Оу, боюсь, с этим ей придётся смириться, — беззлобно улыбается Клэр, легонько пихнув плечом мужчину. — Белый Волк трудно идёт на контакт. Вспомни, как мы цапались в самом начале. Знаешь, иногда мне казалось, что ты прирежешь меня своим ножом где-нибудь в подворотне.
— Ага, лучше вспомни, как накинулась на меня с кулаками после задания в Нью-Джерси, — хмыкает он, спрыгнув с багажника и повернувшись к Клэр всем телом. — Оба думали, что тогда сохранили связь с Гидрой. Поэтому и цапались.
— Да… Всё эта чёртова Гидра, — устало вздыхает она, откинувшись назад на напряжённые руки.
Баки хочет что-то ответить, но вместо этого он осекается, невольно дёрнув плечами. Взгляд его осторожно проходит по девичьему лицу, останавливая своё внимание на тёмных мешках под глазами и осунувшимся щекам. Клэр выглядит дерьмово — ещё хуже, чем в их предыдущую встречу. Последний месяц нещадно проходится по ней катком туда и обратно: она теряет краску в лице и вес, раздражается до чёртиков и тянется к адреналину, пытаясь умаслить головную боль и отсутствие заданий Мстителей. Весь её вид будто так и кричит в громкоговоритель: «Я не в порядке».
И Баки знает, в этом она винит лишь одного человека.
— Ты так и не говорила со Стивом? — закидывает он первую удочку, заведомо зная, что эта попытка начать разговор закончится, едва начавшись. Как и всегда. Но оставлять этот вопрос открытым он не собирается: Клэр делает себе хуже, пуская произошедшее на самотёк.
— М-м-м, нет, — недовольно, но с напускным спокойствием тянет Уильямс, отрывисто покачав головой. — Нет, нет, и ещё раз нет. Мы не упоминаем его в наших разговорах, Баки, помнишь?
— Это не может продолжаться вечно, Клэр. Когда-нибудь вы всё-таки пересечетесь, — не унимается Барнс. — и вам придётся всё обсудить. Лучше сделать это сейчас, чем бегать от него при каждой стычке. Ты ведь его даже не выслушала.
— Баки. — Голос её ласковый, медовый, оттого такой ядовито-опасный. Клэр чеканит каждое слово, вкладывая туда всё своё недовольство и злость, и старательно избегает называть Капитана Америку по имени. — Мы. Не. Обсуждаем. Его.
— Как хочешь. Но ты знаешь, что я прав, — разочарованно сдаётся Барнс, опуская по швам руки. Вот уже несколько недель он пытается поднять эту тему, но каждый раз она стоит на своём, как непробиваемая стена. Из вибраниума. В десяток слоев.
— Это не тебе решать, уж прости, — отвечает Клэр, прервав зрительный контакт. Настроение вновь на уровне «хочу ящик водки и кого-нибудь придушить». И лучше бы перевести разговор на безопасную тему, пока ещё есть силы держать себя в руках. — Старк на базе?
— Да, приехал вчера. Ждёт рандеву с тобой. И балуется с нашими игрушками. — Баки кривится, нехотя вспоминая навязчивое предложение Тони модернизировать его лучшую винтовку лазерным лучом.
— О, вижу прозорливые пальчики железного миллиардера попытались добраться до твоей «малышки», — усмехается Клэр, предугадывая ход его мыслей. — Тони хоть жив остался? А то мои труды тогда коту под хвост.
— Ты слишком плохого мнения обо мне, — наигранно закатывает глаза Барнс, изображая на лице уязвлённую гордость.
Уильямс смеётся, но затем неожиданно чувствует укол совести. Она скребётся под самыми рёбрами, старательно пытаясь достать своими ножами-пальцами до сердца. Ведёт войну с равнодушием и с разгромом побеждает. Потому что Баки из раза в раз срывается посреди ночи, стоит ей только попросить, а её в ответ лишь бросает в крайности: от злости до попыток скрыть усталость и боль под маской шуток. Боже, да она даже опять заставила его сесть к ней машину, не смотря на все отпирательства. «Эгоистка», — шепчет совесть на ухо, и Клэр не может не согласиться с ней. Требуя от друга заботу и внимания, она ничего не отдаёт ему взамен. И от этого осознания становится паршиво.
Нос с шумом втягивает воздух, и Клэр встаёт на землю.
— Слушай… — Она облизывает нижнюю губу, а затем прикусывает её, невольно повторяя привычку Барнса. — Прости меня. И спасибо большое, Баки.
Он смотрит недоумённо, вздёрнув бровь.
— За что?
— Я… я только и делаю, что зову тебя после каждого кошмара, забывая, что у тебя наверняка хватает забот и без меня. Но, чёрт бы побрал, я иначе не могу. Я словно застряла в грёбаной временной петле и не могу из неё выбраться. Только ты и Нат возвращаете мне ощущение реальности. Но поступаю я с вами слишком эгоистично. Обрубила все контакты, звоню только, когда у меня проблемы. Мне жаль… Очень жаль. Я не знаю, что со мной происходит. Прости.
— Не нужно, — Барнс качает головой и хмурится, положив здоровую руку на плечо подруги и аккуратно сжав его. Клэр часто моргает, чтобы сдержать выступающие слёзы, и благодарно прикасается щекой к мужской ладони, ощущая тепло его кожи. — Ты забыла Сэма.
Смысл последней реплики доходит до Клэр жутко долго. Она не сразу понимает, что сказал Баки, расчувствовавшись над его жестом поддержки. Однако, когда информация всё-таки доходит в мозг, саднящая совесть мгновенно утихает.
— Боже, умеешь же ты момент испортить, — рыкает Уильямс, закатив глаза, и тут же скидывает с себя пятерню друга. — Он шёл с тобой в комплекте. У меня не оставалось выбора.
В воздухе опять звучит хриплый смех.
— Докинешь до базы?
— Да, — кивает Клэр и разминает не к месту затёкшее плечо. — Всё равно туда собираюсь.
— Только обратно веду я, — добавляет Баки, беспардонно схватив с багажника ключи, и направляется к водительскому сидению. — Ещё одной гонки я не переживу.