Любовь с лисьим хвостом

Чимин продолжает стоять как вкопаный, широко распахнув глаза. Он даже задержал дыхание, ощущая, как его верхнюю губу сминают губы Юнги. Что он творит? Сердце начинает биться чаще с каждой секундой нахождения рядом с альфой, чьи руки осторожно поглаживают щёки Пака, совершенно не собираясь отстраняться. Феромон волка становится сильнее, он манит и ведёт на необдуманные поступки. Наверное, поэтому Чимин двигается вперёд, набравшись смелости, и размыкает губы в ответ, пытаясь повторять движения за Юнги: он аккуратно и нелепо сминает нижнюю губу, прикрывая глаза, ощущая, как по телу снова и снова идут разряды тока. Альфа двигается с Паком чуть дальше, прижимая того к стене, заставляя омегу вздрогнуть. — Тихо, — шёпотом успокаивает альфа, обжигая своим дыханием губы лиса. Юнги утробно рычит, видя полураскрытые пухлые губы омеги, которые от поцелуя стали ещё краснее, на кофейные глаза, что неотрывно смотрели на Мина. Голову вскруживает приятный запах омеги, который стоит перед ним.. такой беззащитный, нежный, притягательный, что альфе трудно сопротивляться, особенно сейчас. Большие пальцы блуждают по нежной кожей на щеках Пака, и тот прикрывает глаза, вдыхая феромон Юнги глубже, словно сейчас это был его кислород. Мин ответно дышал Чимином, запечатляя каждый миллиметр на его лице. Альфа снова тянется к губам омеги. — Я-я.. не умею, — тихонько шепчет парень, смотря в глубину глаз Юнги. — Это проблема? — тот ухмыляется, обводя большим пальцем губы лиса, пуская по телу обоих приятную дрожь. — Это несложно, у тебя хорошо получается. Волк тянется за долгожданным поцелуем, и Пак тянется в ответ, обхватывая тонкими ручонками шею Юнги в желании быть ещё ближе. Альфа целует осторожно, наблюдая, как медленно утопает от этих поцелуев омега. А Пак погибает от этих поцелуев. Внутри всё приятно сводит, и, кажется, сейчас Чимин на седьмом небе. Он тянется ещё ближе, насколько это возможно. Он слышит чувства Юнги, ему это нравится, он отвечает взаимностью, утопая вместе с ним. Горячий язык альфы проходится по нижней губе Чимина, получая первый томный вздох. — Вот, чёрт, — Юнги отрывается от поцелуя, шумно дыша. Пак поднимает на него карие глаза, пытаясь отдышаться. Он краснеет от смущения, тяжело дышит, опуская руки на накаченную грудь альфы, и весь трясётся. Ручки сжимают серую футболку, прижимая Юнги к себе, не желая отпускать. — Тише, поусмири свой пыл, — запыхавшись, шепчет Мин, перехватывая похолодевшие ручонки Чимина. — Т-ты сам это начал. Г-господи, прости, я тоже это продолжил, боже.. — он вырывает руки из хватки альфы, прикрывая свои губы, на которых до сих пор обжигающие следы волка. — Эй, не тараторь ты так, — тихо смеётся Мин. — Всё хорошо. Мы оба этого хотели, — голубые глаза разглядывают смущённого Чимина, кивающего в ответ и отводящего взгляд от волка. — Будешь чай? Юнги кротко кивают, поэтому альфа отстраняется от оборотня, подавляя вой волка внутри, который жаждал обратного. Мин не хотел его слушать, даже когда сейчас всё внутри извивалось и рвало того на части. Он пересиливает себя и идёт на кухню, а за ним следом и Чимин. Юнги ставит чайник на плиту и усаживается напротив. Пак убирает руки под стол, начиная их теребить, чтобы как-то убрать появившееся напряжение в комнате. Волк вздыхает: — Давай проясним момент один: ты готовишь великолепно, и я это скажу один раз. Сейчас я больше ничего не могу сказать, потому что.. это всё для меня сложно. Я сам не понимаю, что творю. Но я понимаю одно: я не хочу видеть твои слёзы. Я последний человек, которого стоит слушать, будь умным лисёнком, — он пытается улыбнуться омеге, убедить, что всё под контролем, но Юнги сам сомневался в этом. Чайник начинает свистеть на всю кухню, и Мин спешит выключить плиту. Он открывает шкафчик, выуживая оттуда две кружки. Он смотрит на стоящую неподалёку банку с мёдом. — Любишь мёд? — Л-люблю, — тихо отвечает Пак, и Юнги кивает, хватая баночку. Он засыпает трав в кружку и добавляет мёду, заливая всё горячей водой. Чимин поджимает губы, переваривая слова Юнги и произошедшее между ними. В голове слова и действия альфы никак не складывались, а сердце продолжало громко и быстро биться. И Мин тоже это чувствует, разворачивается и протягивает кружку, вновь усаживаясь напротив. — Тебя так это напрягает? Чимин громко опускает кружку на стол и хмурится. — Можешь не комментировать хотя бы моё внутреннее состояние, — тихо ворчит под нос Пак, продолжая хмурить брови на альфу. — Повторюсь: тогда не думай и не нервничай так громко. В ответ на Юнги начинают дуться. Омега отодвигает кружку ближе к Мину: — Я не буду чай. Пойду домой, мне пора. Меня ждёт Тэхён. Омега встаёт из-за стола, он проходит мимо Юнги, но его хватают за руку и тянут на себя, поэтому Пак усаживается на колени альфы. — А ты вредина. — Учусь у вреднючек, — продолжает обиженно дуться Чимин, пытаясь снова встать, но сильная хватка волка не давала этого сделать, отчего омега громко вздыхает. — Пусти м-меня.. — Нет, ты слишком буйный, — спокойно отвечает Юнги. — Ага, кто бы говорил, — произносит тихо под нос Чимин и его рёбра слегка сжимают, отчего омега еле слышно пискнул. — Ну-ка повтори, мелочь пузатая, — улыбается альфа, снова сжимая рёбра. — Мне щекотно, — попискивает и ерзает лис, дабы пальцы Мина не впивались в его рёбра. — Да? — продолжает своим низким голосом волк, прощупывая рёбра омеги, ловя ушами каждое его попискивание и поражаясь его худобе. У альфы возникает зверское желание прижать парнишку к себе так сильно, как он только мог, но в дверь стучат, а затем врываются. Юнги не успевает среагировать: он видит в дверях Чона и Тэхёна. — Убери руки от него! — начинает тут же Ким, выхватывая ошеломлённого Пака и прижимая его к себе. Чонгук подходит к Юнги, прожигая его строгим взглядом: — Ты страх потерял? Мин тяжело вздыхает и трёт висок, что-то бубня под нос. — В-всё хорошо, правда. Не кричите на него, — тихо произносит Пак Тэхёну. — Точно? Он ничего.. стоп, тогда что это было? Чимин краснеет и опускает уши, вспоминая поцелуй. Он поджимает губы и замолкает. — Что было? Может мы пытались нормально в кои-то веки поговорить, а вы, хрены с горы, всё портите.. — ворчит Мин, поднимаясь из-за стола. — Валите уже все отсюда, время позднее.. Тэ приобнимает Чимина и выводит его на улицу, а вот Чонгук остаётся, бросая вслед омега, что скоро придёт. Как те покидают дом, Чон начинает: — Какого хрена, братец? Что за хрень у тебя в голове, господи боже?! — Я не лезу в твою голову, и ты в мою не лезь! Вы сегодня мухоморов поели или что? Вали отсюда! — голос Юнги звонок и груб, ведь он уже совсем себя не старался сдерживать; ему было совершенно всё равно на то, что на их шум мог кто-то прийти из стаи. От этой ситуации он был просто в бешенстве, и ещё больше бесило то, что Чонгук по-прежнему излучал спокойствие и бесил своим феромоном, который совсем перебивал феромон рыжего омеги. — Братец, да ты сам не свой, как волчонок в пубертатный период. Помнишь, когда у омег нашего возраста только-только начинал раскрываться феромон, а мы, альфы, только-только узнали, что такое гон, и как ярко начали чувствовать запахи. Вот с тобой такая же хрень сейчас, — Гук подавляет смешок, наблюдая, как Юнги хмурится, а его глаза начинают гореть. — Вали отсюда, пока я тебя не разгрыз к чертям, — сквозь зубы шипит альфа.

~

— Чонгук долго что-то, — сидя в кресле, тихо спрашивает Чимин, отпивая немного тёплого молока. — Они точно снова не.. — Я взял с Чонгука слово. И если он его нарушит, я с него шкуру спущу, как и его отец, — спокойно отвечает Ким, тоже попивая тёплый напиток. Они молчат, смотря друг на друга, считывая со взглядов события сегодняшнего, и начинают оба в унисон: — Что у вас с.. Они улыбаются друг другу, и Тэхён уступает лису. — Что у вас с Чонгуком? — интересуется Пак, слегка краснея. — Что у меня с ним? — омега невольно улыбается. — Ну.. вы так смотрите друг на друга, наблюдаете друг за дружкой. — Играемся. Я выясняю его настоящие чувства ко мне, — лис непонимающе нахмуривает брови, пытаясь понять смысл его слов, поэтому Ким поясняет. — Да у этого придурка стиль общения — подкаты. И меня это жутко бесит. Я с ним с пелёнок, а он не меняется: буквально вчера с Мили стоял и обжимался, а она только и рада этому. И он не видит, что я ревную, вот и пускай бегает, — фыркает оборотень, присасываясь к кружке с молоком. — Значит надо его подтолкнуть как-нибудь. Хочешь, я с ним поговорю насчёт тебя? — Ты же мой маленький помощник. О себе позаботься лучше. Гук уже взрослый, если надо, всё сам скажет нормально, а пока что буду вести себя также, как он, — он кладёт кружку на столик, и его глаза загораются — Чимин знает этот взгляд и напрягается. — А что насчёт тебя и Юнги? Пак предательски краснеет, и теперь уже он прилобунивается к кружке. Тэхён распахивает янтарные глаза. — Да ладно?! Молока не остаётся, но Чимин продолжает делать вид, что пьёт, но срабатывает эта идея ненадолго. Тэхён лупит глаза, сгорая от любопытства; его хвост начинает вилять из стороны в сторону. — Вкусный воздух? Пак кивает, не отлипая от кружки, пока её не отбирает Тэхён. — Хватит пить воздух, я жду подробностей: как Мин-пердун-Юнги смог сделать что-то максимально несвойственное себе действие? Или ему так твои яства в душу запали? — Тэ тихо смеётся, а Чимин прикрывает руками лицо, громко пища в своих мыслях. — Не, правда, как вы вообще к этому пришли? Чтобы Юнги и полезть целоваться с тобой, учитывая, что он лучше поцелует жабу, чем тебя, это правда удивительно, — вздыхает Тэхён, продолжая рассуждать вслух, потому что Пак так и не собирался выходить на диалог — лишь больше краснел и опускал уши, желая провалиться сквозь землю. — А ты! Как ты мог вообще такое допустить? Бог ты мой, я не знаю, чем больше я сейчас шокирован: тем, что Юнги мухоморов объелся или тем, что ты у нас голову в чаще забыл, — Тэхён вновь прожигает молчащего Пака, хмурит брови и восклицает. — Чимин-а! Лис поднимает уши и мигом отрывается от кружки, округляя глаза на Кима. Он понимал, что нужно хоть что-то ответить, но получалось лишь открывать рот, не произнося и звука. Пак совсем не знает, с чего начать, что вообще нужно сказать насчёт всей ситуации с Юнги. А что Юнги думает по этому поводу? Мысли начинают снова разъедать изнутри, вытягивая из реальности, но ненадолго: перед носом уже стоит Тэ и хватает Чимина за щёки, поднимая его голову, создавая зрительный контакт. — Не смей молчать, иначе я полезу в твою голову и прибью эту псину ворчливую. — Я.. я не знаю.. не знаю, как так вышло, — наконец выдыхает Пак, чьи щёки продолжали пылать, голося о произошедшем. — Так значит, что ты был против, он воспользовался твоей беззащитностью, вот же сукин.. — Н-нет.. нет, он ничем не пользовался, — Чимин вздыхает в попытке скорее сформулировать всю бурю в голове, чтобы Тэхён не успел ничего не надумать лишнего , но за тем не угнаться, как бы не пытался оборотень. — Я сам был.. наверное, не против.. — Пак прикрывает лицо руками, протискиваясь через руки Тэхёна. Ему слишком неловко это обсуждать, глядя в глаза волку, которому стыд был чужд. Да и за время пребывания в стае Чимин заметил, что волки более раскрепощены в своих действиях и говорят то, что у них на уме, не боясь осуждения или встревания в какой-то спор. Было даже как-то завидно этой волчьей лёгкости, это было чем-то недосягаемым для лиса, ведь он жил там, где царил вечный контроль, страхи и господство над слабыми. Он совсем не осознавал, что может быть как-то по-другому, и это до сих пор выбивало из привычной для Пака колеи. — Я с вас глаз теперь не спущу, не дай бог этот пердун что-то вытворит. Я его на костре пожарю, — вздыхает омега и убирает руки. — Ты прочёл мои мысли, — бубнит Чимин с всё ещё прикрытым лицом. — Ну мне было любопытно-о, — волк опускает жалобно уши под пристальным взглядом Пака, чьи пальцы раздвинулись в стороны, чтобы увидеть Тэхёна. — Ты так толком ничего и не сказал, хотя эмоций у тебя было выше крыши, я не специально, просто... агрх! Чимин-а, прости-и.. — Всё, просто не делай так больше, мне непривычно от этого.. Как вы вообще это делаете? — Все оборотни так умеют делать, — Ким пожимает плечами и облегчённо улыбается. — Ты тоже этому научишься, просто надо напрячься, подумать о мыслях другого, обычно это так работает, но с альфами сложнее, феромоны мешают, да и они сами по себе более устойчивы. — А у них наоборот, да? — в голову снова полез Юнги, и Тэхён кивает. — Тэ, можно тебя на минуту? — раздаётся голос Чона в дверях, и омеги оборачиваются на звук. Ким сначала смотрит на лиса и, получив кроткий кивок в ответ, выходит с Чонгуком на улицу. — Он тебе что-то рассказал или... — за Тэхёна продолжают. — Как обычно недовольное ворчание, — усмехается Чон, а Ким вздыхает, не удивляясь такому исходу. — Но это не мешало мне покопаться в его голове. — И этому я тоже не удивлён, — смеётся в ответ омега, не сводя глаз с Гука. — Что же там интересного? Надеюсь, хоть там нет бесконечного ворчания, которого мне уже по горло хватает в живом общении? — Там тёмный лес... и тяга к лису, которую он будет отрицать до последнего, поэтому Чимина нужно держать подальше, он определённо сотворит какую-нибудь чушь ещё, потому что это мой брат — он не умеет по-другому: до последнего будет отстаивать свою неправоту. Также и с чувствами.. — Тогда мы обязаны показать ему, где раки зимуют: запретный плод перед носом. Рано или поздно он просто сдастся. — В его случае очень поздно. — Пусть так. Факт в том, что он осознает своё положение и то, как дерьмово он выглядел в этот момент. — Поразительно, ты его не любишь больше, чем я, я ущёмлён, — альфа ухмыляется и теребит кудрявые волосы оборотня. — А может ты, как он, за ненавистью скрываешь бесконечную любовь, которую питаешь к моему братцу? — Варежку прикрой свою, — Тэхён хмуриться и убирает руку альфы с головы. — В моём вкусе другой сын вожака, он будет поумнее, хотя порой я думаю, что ошибаюсь в этом, — фыркает омега, скрещивая руки на груди. — Ну, в таком случае я готов посоревноваться за такую омегу. — Может ещё и к самому себе поревнуешь, придурок, — усмехается Ким, продолжая эту "игру". Оба понимали, что это не игра, но никогда не оглашали этого вслух друг другу.. Оба понимали, что чувства взаимны, но никогда не решались на большее.. — А что насчёт Чимина? — Испытал бабочек в животе впервые в жизни. Что сказать, омега в полном расцвете сил, вот-вот будет первая течка, а тут такой доминантный альфа, причём первый альфа, с которым вообще такое случилось, тут бы любая такая омега не устояла. — Даже ты? — Кроме меня. И вообще.. причём здесь я? Во-первых я не "такая" омега, а, во-вторых, Чон Чонгук, ещё одна такая выходка, и мы поссоримся, — Ким хмурит свои брови, а Гуку всё равно: он знает эту реакцию наизусть, поэтому продолжает глупо улыбаться, ходя по краю обрыва. — А когда ты был "такой" омегой? — О боги, Чон! Когда я был "такой" омегой, я сох явно не по твоему брату, а по брату твоего брата! И это именно то, что хотел снова услышать Гук.

~