~
Ранее Ким совсем не ожидал увидеть утром заплаканного Чимина, который пытается делать вид, что всё нормально, буднично усаживается за стол и начинает реветь. Тэхён аж подрывается с места, бросая к чёрту яичницу на плите, загребая в свои тёплые, уютные объятия, которые магически успокаивают. Длинные пальцы зарываются в рыжие локоны, и это безумно убаюкивает. Лис шмыгает носом и жмётся ближе, параллельно бормоча под нос что-то о Юнги и отрыв башки. — Тише, хватит ронять слёзы из-за этого олуха, — нежно шепчет Тэ, продолжая поглаживать макушку, чувствуя дрожь по телу омеги. А самого так и пробирает злость. Что там Чимин говорил про отрыв башки? Да Ким сейчас и сам бы не отказался поучаствовать в главных ролях, потому что у Мина в голове не мозг, а птичий помёт, который так и течёт из его рта в виде глупостей с огромными последствиями. Да у Тэ сердце кровью обливается, когда его глаза видят зарёванное раскрасневшееся личико и без того хрупенького друга. Он утирает слёзы с щёк лиса и утешающе целует в лоб, сгоняя горечь с лица. Пак ещё не отошёл до конца от слёз, ещё вздрагивал то и дело, задыхаясь от недавней истерики. Объятия Тэхёна согревали и расслабляли. — Да уж, видок у тебя потрёпанный, рыженький, — встречает в сидящих в комнате омег Чонгук. — Отсюда вижу следы стараний братца. — Даже не произноси слова, которое может мне напомнить о существовании такого куроголового, — зло оповещает альфу Ким, на что тот лишь усмехается и теребит кудрявые волосы волка. — Чего, весело тебе? Да я скоро убью его голыми руками и сделаю это мучительно, чтобы видеть, как его лицо корёжится! — Хорошо, малыш, попридержи свою гениальную идею в списке плана "Б". У меня тут резко возник другой план, и мы надавим на самое больное, как ты и хотел. — Тогда предлагаю сразу перейти к делу, — встревает в диалог Чимин, а взгляд такой ледяной, огоньки тухнут и тухнут, сколько дров бы не подкладывал Тэхён. — Кажется, будет весело, но мне нужно получить соглашение вот этой особы, — его глаза устремляются на Кима, который вопросительно выгибает бровь. — Моё чутьё говорит мне о том, что мой план будет уместнее. — Да ладно тебе, пушистик, ничего интимного, просто поошиваться рядом с Чимином и дать понять моему брату, что его ждать не будут, пока он родит что-то адекватное. А так хоть мозги будут работать в правильном русле. Надо-то всего лишь сделать вид, что мне не безразличен Чимин, — альфа подмигивает лису, за что получает толчок в грудь со стороны Тэхёна. — Ошалел, олух? — Ой, это что, ревность? Так неуверен в том, что в моём вкусе кудрявый шатен? — Какой кудрявый? Какой шатен? — Ким округляет глаза, хватая альфу за кофту. — Тэхён, — откашливается тихонько Чимин, и Ким ослабляет хватку, поворачиваясь к омеге. — Он это про тебя, ну, вдруг ты не понял, — шепчет тот, прыская со смеху, когда замечает сконфуженное лицо Тэхёна, который так погряз в эмоциях, напрочь забывая о том, как выглядит, и что Чон действительно описал его, а не какого-нибудь там Хису или Люси. А потом разум потихоньку взял главенство, потому что кто ещё, если не Тэхён? Это льстило, но показывать этого не хотелось. Чонгука с его вечным флиртом только мучить и продолжать ломаться, ожидая, когда Гук покорно сдастся, и Тэхён наконец-то услышит что-то серьёзное помимо флирта, и Ким, безусловно, отдастся, но сначала ещё чуть-чуть поломается. Уж в этом весь Тэхён. Самое страшное, что Чонгуку нравится терпеть характер этой бестии. Альфа молча смотрит, не сдерживая улыбки, а омега всё хмурится чему-то, продолжает держать образ. В голове уже пережёвывает идею Гука, и та не кажется уж такой плохой. Это же понарошку, позлить Юнги, быть может даже и вывести из себя, а это Ким безумно сильно любит чуть ли не со времён, когда он волчонком бегал по лужайке, вытворив очередную выводящую Юнги из себя вещь. — Ладно, так уж и быть, я не против сыграть третьего лишнего, пока вы будете ворковать на глазах этого пердуна. Всё ради Чимина, — волк приобнимает друга. — Ох, и как же ты мне дорог, Чимин-а. Уж тогда постарайтесь хорошо сыграть, я хочу видеть искры в глазах твоего брата. Пак тоже хотел, хотел почувствовать рвение не только сердца, но и разума. Нежный Юнги рядом куда приятнее этого чёрствого тюфяка, который выпроваживал омегу из тома по окончанию течки. Чимин отыграется: поплачет и обязательно покажет, где раки зимуют. Однако идея оборотня привлекала и отталкивала одновременно: любопытство тянуло за собой, желая попробовать, но страх неизвестного останавливал. Ему придётся ходить в стае с Чонгуком, другим альфой. Он до сих пор не верит, что целовал Юнги, провёл с ним первую течку, а тут нужно изображать химию с другим. Чимин не знает, как это делать, у него всё это впервые. В голове каша из давящих мыслей, рождающих волнение, которые чувствуют находящиеся в комнате волки. — Давай отгоняй эти волнения в сторону и не парься. Целоваться я с тобой не собираюсь, — он подмигивает раскрасневшемуся Чимину и снова получает от Тэхёна, но в этот раз по макушке. — Не смущай его! — шикает омега и смотрит на Пака. — Ты его не слушай. Походите вместе по стае, пообнимаетесь, ничего такого, да ведь, радость моя? — янтарными глазами он прожигает дыру в голове альфы и добивает широкой квадратной улыбкой. — Иначе быть не может, прелесть, — ухмыляется Гук. — Всё сделаем по красоте, он даже отличить не сможет иллюзию от реальности. — Ну конечно же, это же сам альфа-самец Чон, — Ким закатывает глаза, крепче обнимая лиса. — Только вот Чимин-а уже твоего несносного брата присмотрел. — Главное, что я в твоём вкусе. — А ещё во вкусе Люси и Хису. — Ещё раз я услышу их имена, и я отхлопаю тебя прямо при Чимине, — хмурится Чонгук уже серьёзно. — А что, так задевает правда? Ты же не против их внимания. Диалог приобретает напряжение, от которого бежит холодок по телу лиса, ставшим случайным свидетелем назревающей ссоры. — Это банальная любезность. — В жопу себе её засунь, Чон, — Тэ хмурит недовольно густые брови, а Гук лишь тяжело вздыхает, понимая, что сейчас они могут оба взорваться.. минное поле.. — Ребят, так что начёт плана? С чего начинать будем? Я просто.. у меня это впервые.. я не знаю.. — пытается перевести тему Чимин, замечая возгорание между парочкой. — Сегодня на ужин пойдём вместе, а там просто плыви по течению, — спокойно отвечает Чон, а в глазах так и кипит, желает вырываться всё наружу. В голове Пака проскакивает мысль о том, что может эта ситуация поможет и их отношениям с Тэхёном, может что-то они поймут и наконец перестанут играть с этим флиртом, балансируя на краю обрыва. Взгляд альфы смягчается по отношению к Киму, он мысленно извиняется, и тот его смиренно прощает, опуская уши. Под рёбрами сгущается обида за поведение Гука. Его уже порядком тошнило от этой ветренности, от этого цирка. Хотелось серьёзности наконец. Время медленно тянется, солнце не торопится, скрываясь постепенно за горизонтом, а волки потихоньку несут дрова к костру, накрывают пледы на брёвна и наполняют место шумом. Тэхён ушёл помогать Чиху выносить еду, потому что видеть Гука не очень хотелось из-за неприятного осадка после разговора. А Чимина потряхивало от волнения, а наедине с Чоном трясло ещё сильнее. — Нервничаешь, — произносит очевидное альфа. — Слушай, если тебе некомфортно всё это, то ещё не поздно выбрать план "Б", — он улыбается, считывая мысли, и добавляет. — Не все альфы такие, как те, с кем тебе пришлось жить, — рука Чонгука ободряюще начинает поглаживать рыжую макушку. — Я знаю. И я не против этого плана, просто.. просто странно как-то проявлять чувства, которых нет. Я не умею.. — Не принимай это близко к сердцу, рыжик. Я всё сделаю, а там, думаю, ты подхватишь. Главное, чтобы мой братец не полез в твою голову. Он любитель, — тихо смеётся альфа. — Об этом можно не беспокоиться. Ему легко не дать залезть в мои мысли, как оказалось, — вздыхает Пак. — Потому что у вас чувства друг ко другу. А тебе ещё учиться и учиться читать мысли и не давать проникнуть в голову. Никому это не даётся так лёгко. А мой брат умеет находить лазейки, чтобы прочитать мысли. Его волк просто слаб перед тобой. Повод для гордости, рыжуля. Волк Юнги просто без ума от тебя, — усмехается Чон. — Не видел, как он ходил этой ночью вокруг дома? Чимин округляет глаза и шокировано смотрит на Чонгука, который продолжает улыбаться, отводя взгляд на окно в спальне. — Да-да, рыжик. Когда он обращается, то разум всё-таки уступает животным инстинктам. Сам понимаешь, как сильно ты полюбился его волку, иначе бы мы сейчас не глазели на плоды его собственничества, — Гук окидывает взглядом багровые засосы, украшающие его белоснежную шею. Пак краснеет, вспоминая бурные ночи, в которых оба сгорали до тла, жадно исследуя тела друг друга, словно они этим жили. На душе кошки скребут, когда понимаешь, что окончание течки привело к концу эти ласки, снова потушил огонь, который Пак всеми силами старался разжечь вновь. Теперь плямя загориться от жгучей ревности Юнги. Видели боги, Чимин этого не хотел, это были крайние меры. Мин разрушит выстроенные барьеры в щепки, лис чувствовал это. Возле заснеженного дуба собирается стая, гомон усиливается: все весело о чём-то говорят, бегают волчата, громко тявкая, играя в догонялки под ворчание омег. Чимин непривычно выходит с Чонгуком из дома за руку, и их встречает уже развеявшийся Тэхён. Волк внутри рычит, побуждая собственические повадки, но рядом его друг, которому нужно помочь, пускай хоть и таким изощрённым способом. Но Кому совсем не жалко поделиться ради этого каким-то Чоном. Омега находит для них троих место неподалёку от костра, чтобы лис не замёрз, ещё и на всякий случай укутывает в шерстяной плед, вновь убегая помогать остальным с организацией ужина, как его ловит Юнги, схватив за шкирку. — Это чё ещё за цирк? Какого лешего мой брат ошивается возле Чимина? — начинает тут же возмущаться альфа, на что Ким ухмыляется. — Ревнуешь? — Мне делать нечего? Говори уже, что вы задумали, — не унимается тот, раздражаясь от довольного лица волка. — Ревнуешь. — У тебя шарманка заела? Можешь уже ответить мне нормально, пока я из тебя шубу не сделал. Мин сам не свой, стоило ему только переступить порог дома и завидеть возле костра Чонгука, на плече которого находилась лисья башка. Внутри что-то болезненно треснуло и начало кровоточить от неприятных возникших картин. Альфа стискивает зубы, гипнотизируя взглядом омегу, которому уже в ноздри лез крепкий феромон, внушающий страх. — Порадовался бы за брата. Он ждал, когда ты отступишь уже наконец. Чимин заслужил счастья. С тобой одни слёзы только, а теперь дай мне наконец вернуться к делам, олух, — хмурится Ким и хочет развернуться, но сделать ему этого не дают мощные руки оборотня. — Вы поиздеваться решили? Это тупая шутка, завязывайте, — голос предательски вздрагивает в конце, и Мин сглатывает вязкую слюну вместе со сгущающимся комом. — Издеваешься тут только ты, Юнги. Отпусти, иначе скажу Хёну, что ты плохо себя ведёшь. Тэхёну удаётся вправить мозги тому, и хватка слабеет, давая омеге вернуться к прежним делам. Омега бормочет что-то оскорбляющее напоследок, но его уже не слушают, лишь смотрят гневно на брата, который нагло оставляет поцелуй на рыжей макушке. Юнги стоит многих усилий, чтобы не сорваться и не врезать тому прямо сейчас. Аппетит пропадает совсем, и тот скрывается у себя дома, громко мыча, осуждая себя же за свой поганый характер. Пак чувствовал, как альфу сжирала целиком и полностью ревность и злость. Это тот эффект, которого он ожидал. Только вот.. дальше — хуже.. — Рыбка клюнула, — довольно оповещает Чонгук.~
— М-да, крепко же он держится. Это начинает бесить, — ворчит Тэхён, скрестив руки на груди. Он сидит на подоконнике и поглядывает в окно, наблюдая, как Мин рубит дрова неподалёку. И делает это он особо зверски в этот раз, словно дерево — это кто-то.. Чонгук.. — Ну, если не считать его нервозность в последние, то да, держится, — усмехается Пак, усаживаясь рядом с другом, вглядываясь в свирепого альфу, колющим дрова по пояс голым. Глаза замечают пару омег, облокотившихся на сосну, которые с особым интересом наблюдали за полуголым Юнги, которому было не особо интересно знать, что на него откровенно пялятся. — Сучки крашеные, и ведь не стесняются, — хмыкает Чимин и отворачивается от окна, не желая пробуждать в себе ураган эмоций. — Это же Джиён с Ёнсу, — оповещает Тэ омегу, решив опустить момент о том, что Ёнсу, омега с русым цветом волос и приторным ванильным запахом, почти четыре года безудержно влюблён в альфу. Юнги же игнорировал чувства омеги всё это время, но это не мешало ему периодически заниматься с оборотнем сексом. Ким продолжает умалчивать об этом, но чувствует, что скоро всё узнается. Главное успеть вправить мозги Мину, а потом всё уже и разрешится. — Ты мне чего-то не договариваешь, — Пак щурится на Тэхёна, ощущая недоговорённость. — Да это так, пустяки, не бери в голову, — Ким одаривает своей тёплой квадратной улыбкой омегу и спускается с подоконника. — Скоро Чонгук должен прийти, давай я расчешу тебе волосы. У Тэхёна получается отвлечь Чимина от разглядываний омег, глазевших на его альфу. Лис спускается следом за другом и усаживается на стул, приготовленный Тэхёном. Омега аккуратно вычесывает рыжие волосы, украшая их своими заколками. Пак до сих пор не может привыкнуть к таким жестам: вычесывание волос, нежное поглаживание щёку о щёку, затем заботливые мягкие поцелуи в них же. Чимин знал, что эти знаки многое значат в их стае, и он с благодарностью принимал их, потираясь щекой в ответ, а в ответ получал радостное пищание Кима, который крепко обхватывал того в свои объятия. Будучи волком Тэ вечно ходил хвостиком и при любом случае старался облизнуть лиса, а того внутри так и становилось горячо, вызывало табун мурашек по телу. Он с каждым днём всё больше узнавал нового о жизни и обычаях волков, начал понимать, что они могут общаться без слов: взглядом, мыслями, телом, феромоном. Лис перенимал эти навыки на себя, становясь частью стаи, которая радушно принимала того к себе в самое сердце. — Ну что за красота. Это ты так постарался, детка? — улыбается Чон, замечая убранные волосы Пака. Серые глаза устремились на волка, смотря куда-то в глубь души, говоря что-то то, что понятно будет только им двоим. Ким слегка краснеет и закусывает губу, принимая комплимент от альфы. Чон подходит к Тэхёну, чтобы обнять, но ему не дают этого сделать: напоминают о дистанции и о плане, ведь альфа не должен пахнуть земляникой в присутствии брата, который будет сегодня на ужине. В глазах волков проскакивает печаль, а внутри оба истошно воют в унисон. Вот уже целую неделю они так живут, жертвуя своей близостью ради Чимина, которому уже становится совестно за то, что они до сих пор надеются на то, что Мин вот-вот сорвётся. — Рыжуля, можешь оставить нас наедине. Очень нужно кое-что перетереть наедине, — голос альфы издаёт нотки серьёзности, поэтому Пак не колеблется и делает так, как его просят: он одевается и выходит из дома подышать свежим воздухом. В лесу сегодня не так морозно: снежные хлопья падают на рыжие локоны, от чего ушки дёргаются по рефлексу. Лис неспеша гуляет возле домов, решая зайти к Чиху, чтобы помочь ей с едой. Он заходит к ней, ощущая на себе взгляд голубых глаз.~
Thousands of summer twilights — owsey
— Я согласен потому, что доверяю тебе, Гуки, — тепло шепчет Тэхён, а сам с грустью вздыхает, опуская уши. — Ты не обязан соглашаться с этим, если тебе тяжело. — Мне не привыкать. Я столько раз видел, как ты и Хису.. Ему не дают говорить: лишь прижимают к стенке и обхватывают лицо руками, смотря в янтарные глаза, ныряя глубже, в самые недра его сердца. — Ты же знаешь, что сейчас всё по-другому. Мне никто не нужен.. "кроме тебя" тонет где-то внутри, и Тэхён снова огорчённо вздыхает, так и не услышав этого. — Всё будет в порядке, пушистик, — продолжает утешающе говорить Чон, переходя на шепот. Его пальцы нежно гладят бархатную кожу, пропахшую земляникой вдоль и поперёк. Сейчас как-то становится плевать на правила, ведь хочется быть ближе, поэтому оба не сопротивляются. Волк Тэхёна хнычет внутри, пока разум пытается донести, что всё будет в порядке, что Чонгуку можно доверять, что всё это — часть плана, а Пак даже не в его вкусе. Просто помощь. Ким накрывает руками руки альфы и трепетно поглаживает их, смотря огненными глазками прямо в душу, заводит пожар там. Чон тяжело вздыхает и сглатывает, чувствуя, как поднимается от дыхания грудь омеги. — Кроме тебя.. — шепот Гука оглушает, а ноги Тэхёна подкашиваются. Влажные губы легонько касаются лба омеги, в груди которого зажигаются фейерверки, искры которых растекаются по всем нервным окончаниям. Этот целомудренный поцелуй так и твердил: "Всё будет в порядке. Я нуждаюсь только в тебе." Глаза кудрявого предательски щипят, а слёзы так и напрашиваются вырваться наружу. Тэхён лихорадочно поглаживает костяшки на пальцах альфы, который целует того снова, но на этот раз в кучерявую макушку, словно хочет добить и без того раненного оборотня. — Не смотри на меня так, — усмехается Чонгук. — Как "так"? — омега продолжает смотреть вопреки просьбе, ожидая ответа. — Так, будто я любовь всей твоей жизни. — А что если это так? Ему ничего не говорят, снова целуют в лоб, пытаясь заглушить вой волка внутри себя. в груди приятно щемит, когда альфа слышит подтверждения своих слов и думает, почему он раньше этого не говорил, продолжая играть в бестолковую игру в ответ. Надо было наплевать на всё уже давно, забрать омегу к себе, любить, лелеять и целовать вот так. Чон тяжело вздыхает, не в силах отойти, словно янтарные глаза приковали его к полу, заставили пустить корни, пока Тэхён врастает под кожу ещё глубже. — Мне надо было сказать это раньше.. — Да, — шепчет спокойно в ответ Тэхён, пытаясь потушить возгораемый пожар в душе. — Но я же наверстаю всё обязательно, ты не против, пушистик? — Как будешь себя вести. Я очень капризный, ты же знаешь, — на лице появляется ухмылка. — Знаю, — облегчённо выдыхает Гук. — Но сегодня я буду очень плохим волком. — Надеюсь, что это будет не зря, и Юнги подавится своими чувствами, которые отрицал до этого дня. — Поверь мне, сегодня будет весело.~
— А где Тэхён? — любопытствует Чимин, когда встречает одного Чонгука, который с момента прихода продолжал улыбаться, как дурак. — Он уже перекусил, сказал, что спать будет. Так что на оставшийся вечер я весь твой, рыжуля, — альфа аккуратно чмокает того в щёку, заставляя Пака вздрогнуть от неожиданности. — Не дёргайся так, а то мой братец-пердун расчухает нашу авантюру. — З-знаю, просто.. Не ожидал. Гук усмехается реакции омеги в который раз за эту неделю. Течка знатно притупила боязнь к альфам, Юнги очень повезло застать такого раскрепощённого омегу, потому что сейчас Чимин по поводу и без может дрожать как осиновый лист в присутствии альфы. Но возле Чона держался хорошо, особенно сейчас. Альфа ловит себя на мысли, что скоро выбьет двоих из колеи, но это волновало его в последнюю очередь. У него вообще-то взаимность с Тэхёном, остальное стало как-то и не особо важно. Пак аккуратно берёт того за руку, переплетаясь с тем пальцами и ведёт к костру, возле которого было ещё пусто: все готовились: кто-то прихорашивался дома, кто-то рубил дрова, которые приносили альфы. Пак усаживается возле Чонгука, поглядывая по сторонам, но нужного оборотня не было на горизонте. — Ты только из роли не выходи, он может появиться в любой момент, — а Чонгук всё улыбается и улыбается. — Как с Тэхёном поговорили, всё хорошо? — всё-таки решается поинтересоваться Чимин, смотря на чрезмерно радостного волка. — Просто замечательно. Осталось для идеала добить моего брата сегодня, и мы это сделаем, во что бы то не стало. Чимину становится страшно от этих слов, в них скрывался какоё-то подвох. Лис чувствовал всем нутром, что сегодня что-то произойдет грандиозное. Его приобнимают, прося прекратить трястись, но омега отвечает, что это от холода, поэтому до начала ужина ему предлагают немного прогуляться, чтобы не морозить конечности, на что лис радушно соглашается, хватаясь под ручку с Чоном. Когда те вернулись к костру, Пак замечает возле дома Юнги самого хозяина, возле которого стоял в серой шубе тот самый русоволосый омега, который нагло рассматривал оголённое по пояс тело Юнги, и даже "по случайности" задевал его грудь руками во время звонкого смеха. Чимин замирает на месте, понимая, что сам начинает ревновать, желает подойти к Ёнсу и отгрызть голову вместе с загребущими ручонками этого наглого омеги. — Рыжик, так, не давай слабину, твои мысли могут услышать, — возвращает того на место голос Гука, который обхватывает личико лиса своими руками. В голове альфы проскакивает мысль о том, что хватка совсем не такая, как с Тэхёном, и он поскорее хочет загрести в них лицо кудрявого, но это потом, сейчас нужно сделать непристойность. Он набирает в лёгкие воздуха, устремив серые глаза на Чимина. — Прости меня, рыжуля, надеюсь, что ты подхватишь мою идею, — он улыбается, успокаивая растущую тревогу Пака поглаживанием нежной, румяной от мороза кожи. Чимин распахивает глаза, когда ощущает тёплые губы Чонгука на своих, но не отстраняется, лишь пытается переварить эту ситуацию, а альфа не медлит: настойчиво сминает пухлые губы, не дожидаясь, когда омега адаптируется. К счастью, тот быстро нагоняет и целует в ответ, прикрывая глаза, пытаясь игнорировать дрожь во всём теле. Его тянут ближе, чтобы тот ненароком не упал от шока, и долго это не длится: альфу бесцеремонно рывком отрывают от лиса и кидают в сугроб. Юнги убьёт своего брата, если его не остановят. Терпение налилось красивым стеклянным кувшином, когда Чон взял лицо Пака в свои руки, и лопнуло вдребезги, когда тот накрыл своими губами губы омеги. Он уже с момента их прихода не слушал Ёнсу, всё внимание было на рыжем омеге, который вот так просто подпустил к себе альфу, не смотря на то, что сам дрожал как осиновый лист. Юнги дальше и соображать не смог: в порыве гнева почти тут же оказался рядом, откидывая брата в сугроб, обращаясь в волка. Раздаются громкие рыки, на которые сбегается стая. Мину всё равно, его зубы впиваются в серую шерсть брата возле шеи, срывая громкий скулёж. Отец что-то кричит, но у Юнги нет желания разбирать эти ругательства: его волк был в бешенстве, как и он сам. Последние стены, которыми он себя огораживал от домашнего, рухнули, раздробились в щепки. Чонгук отбивается лапами от брата, умудряясь выдрать клок чёрной шерсти, но Мин даже не шипит от боли. — Мин Юнги, чёрт возьми! Убери поганые лапы от него! — кричит выбежавший Тэхён. Омега накидывается на волка, начиная бить того кулаками, но его оттаскивают к замеревшему Паку. Тэ сразу его обнимает, спрашивает, в порядке ли он, на что тот кивает, внимательно смотря, как вожак уже в обличии волка разнимает своих сыновей. Тот оттягивает за холку Юнги, рыча параллельно на Чонгука, что хрипел после сильной хватки брата. Он рассчитывал на такой исход, и даже гордился тем, что вывел Мина из себя, заставляя показать всё то, что он скрывал в глубинах своего сердца. Хён одевается, смотря то на одного, то на другого, стоящих по разные стороны. — Детский сад! Обоих под домашний арест посажу! Совсем старика не жалеете! — ворчит он на всю стаю, что Чимин виновато опускает уши, встречаясь взглядом с Юнги. Из голубых глаз начинают стекать слёзы, и у Пака всё внутри переворачивает от таких эмоций. Это точно Юнги? "Прости", — без устали твердит голос альфы, который медленно подходит к лису под строгий взгляд отца. Тэхён спешит успокоить Хёна, объяснить ситуацию, чтобы поскорее получить нагоняй за этот цирк, но вожак лишь тяжело вздыхает, а потом улыбается. — У моего сына, оказывается, есть сердце. Впервые вижу такую тягу и такое чувство вины. Но это не значит, что я всё ещё не зол. Вы всю стаю на уши мне подняли. — Зато было эффектно, — догоняет их Чонгук, накинувший пальто на голое тело. — А ты вообще молчи, омежий угодник. Я уже седой из-за ваших выходок. — Да ты ещё ого-го, отец. Ты ещё и внуков своих приструнить сможешь, — продолжает довольно галдеть Гук, обнимая дующегося Тэхёна за талию. — Куда уж тебе с Юнги, у вас в жопе детство играет. Я внуков не дождусь с вашим настроем, — горько усмехается альфа. — Дождёшься, да, Тэхён-а? Чона тут же пихают локтём в бок под спокойный взгляд вожака. — Мой сын глаза разул. Завтра метель что ли будет? — смеётся Чон старший, с теплотой осматривая раскрасневшегося Кима. — Не сомневался, что тебе придётся с нами породниться. Будет обижать, ты всегда можешь настучать на него мне, — Хён улыбается омеге, ведя тех к костру, возле которого собралась почти вся стая. А Юнги опускает голову к ногам Чимина, тихо скулит, начиная облизывать протянутые ручки омеги, ощущая его молочный феромон, по которому так душа истосковалась. Феромон брата лишь всё портил, заставлял недовольно ворчать, пока его не начинают чесать за ушами, разгоняя бушующую ярость. — Ты дурак, Юнги, — шепчет Чимин, шмыгая носом, ощущая телом чувства волка, который душу раздел перед его ногами. Пака трясло от избытка чувств, он обнимает волка, ближе прижимает к себе, зарываясь в чёрную шерсть пальцами, начиная тихо хныкать, пока Мин виновато опускает уши и начинает слизывать солёные слёзы, обещая, что никуда не уйдёт. Омега жмётся к голому телу альфы, который несёт того к себе в спальню, стаскивая лишнюю, удушающую одежду. Мин хочет быть ближе, хочет, чтобы его не покидали, чтобы были только его. Он собственнически исцеловывает щёки Чимина, который ещё сильнее начинает дрожать от такой ласки. Его усаживают на кровать и собираются снять футболку, но ручки Пака перехватывают его. Юнги не перечит, обхватывает руками щёки лиса и молча гладит, смотря в карий омут, что затягивает с головой, и альфа не сопротивляется: отдаёт себя целиком и полностью. Он успокаивает дрожащего Чимина трепетными поцелуями в нос, лоб и щёки, всё-таки стискивая оставшуюся одежду с разрешения омеги. — Мне страшно, — неуверенно шепчет на одном дыхании Пак, стараясь прикрыть руками свою наготу. — Всё в порядке, лисёнок. Ты в безопасности. Оборотень почти невесомо касается кожи на плечах, предплечьях, и ощущает дрожь. Он понимает причину этого, поэтому старается держать дистанцию и показать, что Паку нечего бояться, его не тронут, если он будет против. Мин трётся носом о нос омеги, у котрого тело начинает приятно ломить от таких жестов. Они оба скучали, но сейчас всё происходит иначе: страсть сменилась на трепет, который бабочками в животе еле щекочет их крылышками стенки живота внутри, заставляя покрываться кучей мурашек и сбивая напрочь дыхание. Чимина укладывают на кровать и прижимают к себе мощными руками. В них хочется тонуть и бесконечно наслаждаться запахом корицы, исходящим от альфы. Он специально голову кружил Паку, покрывая его своим феромоном с головы до пят. Мин ухмыляется в ответ тающему омеге и продолжает нежно целовать в мокрую от снега макушку, снимая заколки, не забывает про поцелуи в лоб, отдавая всё своё тепло, чтобы согреть после прогулки на свежем воздухе, целует щёки, шепча через каждый раз слова о том, что ему нужен Чимин. А Чимину нужен Юнги..~