Туда и обра... а нет, если б всё было так просто

      Вот бы и на завтрак такой картошечки с грибами, изрекла Ктулха, нарисовавшись в дверях из комнаты отдыха – ну вот, вижу, быстро разобралась, как открыть. И инструктаж, данный перед сном, по душу-то, не забыт. Не вопрос, ответил я, берёте под ручку своего гения и пиздуете за тем и другим. В магазин или на базар, чо у них тут на сей счёт. Потому как у меня нету, у этого тоже вряд ли. Не, хз, может, он и в кулинарии даровит, чем-то ж питается, живя один. Ктулха удручённо вздохнула – как она читала, под конец жизни питался он как раз скудно и мало. Так что на него в плане завтрака надеяться, наверное, тоже не стоит…       Вообще строго говоря – обеда. Проворковали эти двое часов до 6 утра (не уверен, не засекал), соответственно, проснулись хорошо за полдень. Лавкрафт почивал, естественно, у себя, Ктулха чего-то засмущалась обоих вариантов – и его готовности уступить ей спальню, а самому перекантоваться на диване, и моей готовности уступить свою, с таким раскладом, похоже, надо и ей спальню делать, но быстро-то это не получится… Не поверила с ходу, что я действительно могу обойтись без сна. Как-то угнездилась на изогнутой кушетке, собаки вот, как ни старались, присоседиться не смогли, принялись штурмовать соседние, долго склочничали на тему того, что выбирали одну и ту же, спать на кроватке, хоть и такой странной – круто, согнать оттуда конкурента – ещё более круто. Я вздохнул и придвинул к Ктулхиной лежанке вторую, вот так всех устроит? Устроило. Практически, полноценная двушка же получилась. А я таки не спал. Мне есть чем заняться, у меня тут три предмета и ни по одному халявы не ожидается. Ну, можно б было заняться ещё дополнительной спальней, раз визит так затянулся, но это без списка запросов и пожеланий того, для кого делается, не особо-то получится. Пока сделал шаблон, скопировав блок со своей. И дальше, соответственно, сидел себе в рубке, погружался в бездны лабораторной диагностики.       Высунулись за наружние двери, прислушались. Шебуршится, кажись, проснулся. Чо, очевидно же, сообразить пожрать, как бы это ни называть – поздним завтраком, почти своевременным обедом или ранним ужином – ложится на мои хрупкие плечи. Ибо чо уж Ктулха не умеет и не любит, так это готовить. Я, правда, тоже не фанат этого дела. И на кухню, что лавкрафтовскую, что ту, которую сам делал, носа совать не собираюсь. Благо, в автомате рационов для архаичного пищеварения предостаточно.       – Это что значит?       – Физиология. Вам – то есть и вам конкретно, и пидорам хвостатым, и прочим земным млекопитающим – нельзя долго питаться обычной для нас пищей…       – Ясен пень, мутируем во что-нибудь такое, что только Говарду и описывать.       – …какой её производят такие вот пищевые автоматы. Понимаете, это такие практически готовые наборы веществ, нужных организму, всасывай спокойно и радуйся. Но вам так нельзя, кишечник должен работать. Для нормальной моторики нужна более грубая, волокнистая пища, иначе… ничего хорошего, в общем.       Автомат как таковой ничего впечатляющего из себя не представляет, железный шкаф чуть выше моего роста, похож на существующие в изобилии в 21 веке автоматы с кофе, чипсами и подобным. Условно, конечно. Меню здесь посложнее, и выглядит чуть понавороченнее, чем сенсорные экраны банкоматов и терминалов оплаты, с дополнительно разворачивающимися голографическими панелями, зато не бывает такого, чтоб нужный продукт просто кончился. Конечно, если каждый раз с нуля подбирать все белки, жиры, углеводы, витамины и микроэлементы, плюнешь и перейдёшь на фотосинтез. Поэтому некие типовые рационы составлены ещё давно, и выбирать нужно количество, консистенцию, тару, ну иногда ещё добавки какие-то.       – Но недолго, значит, можно?       – Да более-менее догнали до нужных параметров в некоторых рецептах. У собак это получится практически сушка…       – Ага, а мои на натуралке!       – Ну звиняйте, неоткуда мне тут натуралку взять! Спросите вон у Лавкрафта, может, у него кость какая завалялась… которую сам не догрыз…       Ктулха сколько-то попырилась мне через плечо – телепатическое поле переводит и надписи, только несколько иначе, чем речь, иноязычному просто понятна надпись, но ему не кажется, что она на его родном языке, он всё равно видит шрифт таким, какой он есть. Это, кстати, палево, потому что фильтр восприятия, не позволяющий случайно попавшим в радиус действия поля (точнее – всем, кроме тех немногих, ради кого всё это делается) осознать, что что-то не так, срабатывает, увы, не всегда… Ну, конкретно тут тот случай, когда и с телепатическим полем хочется сказать «на каком это, блядь, языке?». Да, даже мне. Биохимия и как предмет в вузе лёгкой не была, тут тем более. А вслед за ней отошёл и я, когда в рецептуре ничего менять не надо, так чо там долго делать, выбрал что надо и отправил на синтез…       – Э, это чо, спаржа?       Я, тем временем потянувшийся к лотку за следующей порцией, обернулся. Хех, а что, и правда похоже. По виду, по вкусу едва ли. По вкусу, наверное, скорее на соевое мясо.       – Работаю над структурой как могу. Знаете, сколько ебался, чтоб получить эти волокнышки и вот эдак их между собой склеить? Слоями свернул для удобства. Могу пластами, вкус от этого не поменяется точно. Над эстетикой мы не заморачиваемся, если речь об этом. Съедобно и питательно – что ещё надо?       – А чего вы-то ебались, это ж автомат делает?       – Делает автомат, а инструкцию, как и чего ему делать, составляю я! А я этому не учился, знаете ли, с нуля составлять формулы структуры веществ не умею. Приходится брать куски чужих кодов и примерять, подойдёт или нет. Иногда такой сюр получается…Это, впрочем, не только пищи касается, чего угодно.       Лавкрафт, бедняга, решил, что надо хотя бы попытаться в светскую беседу, довёл уши до нужного пунцового оттенка и решился:       – Татьяна упоминала, что вы тоже что-то пишете?       – Ага. Но боюсь, тут ничего для вас интересного.       Чуть ли не сквозь бульканье отпиваемого в это время сока (сокоподобного напитка, конечно) заверил, что фантастика ему очень даже интересна.       - Фантастика – вероятно, да. Но известно ведь, каждый писатель излагает в творчестве свои идеи. А мои вам несимпатичны. Ну, я ведь из страшной для вас большевистской России…       - Разве вы с Татьяной… эээ… не из одного времени, не из одной страны?       Ктулха, кажется, вкратце его просветила относительно дальнейшей истории. Не знаю, предупреждала ли, чтоб нигде письменно эти откровения не излагал, не покушался на лавры Нострадамуса…       - А это, дружище Говард, хороший вопрос. Глубокий, философский. Татьяна, видите ли, аполитична, в этом смысле вам с ней проще. Нет, не хочу сказать, что я очень уж политичен, в этом плане время у нас, знаете ли, печальное, можно даже сказать – унылое, но не суть. Наш-то разговор в большей мере о симпатиях и антипатиях, об идеалах, а не о том, кто сколько раз сходил на выборы или митинг. Я и с буржуями, которые до сих пор не могут нарадоваться уничтожению СССР, вроде как из одного времени и страны. Это место жительства – вопрос случая, и то не у всех – в том плане, что место жительства можно сменить, и даже гражданство, примеры вам известны, а самоидентификация – это вопрос выбора. Следствие представлений о том, что такое хорошо и что такое плохо.       С минуту то ли слова подбирал, то ли решимость копил.       - Если вы прибыли сюда для достижения каких-то своих большевистских целей…       - Ух! А не расскажете, каковы они – эти большевистские цели? Страсть как интересно послушать!       - …то непонятно одно – почему вместо того, чтоб приступать к их воплощению, вы впустую тратите время здесь? Вы не производите впечатление большевистского агента – может быть, и не чувствуете себя таковым?       Ну да, с экспертом всё-таки говорю. Интересно, это как понимать-то надо – как некие мои сомнения в своих шпионско-диверсантских силах? Я повернулся к Ктулхе, всё это время явно не знающей, встревать ли в такой разговор, или просто послушать.       - Это он хочет сказать, что я недостаточно страшный для большевика, или как? Вы что, не рассказали ему, какой я злобный и кошмарный? Я вот думаю, может, это вы, Говард, не вполне то, чем хотите казаться? Ну понимаете, мне так показалось – вы простите, я о вас мало знаю, сужу по тому, что слышал вот от некоторых ваших фанатов – что вы очень не любите смешиваться с толпой. В какой-то мере, даже любите противопоставлять себя ей. Но антибольшевизм в вашей стране – это, в сущности, тоже толпа. Хотя кажется, действительно глобальные масштабы он уже после войны наберёт, когда США прошибёт холодный пот от увеличения советского блока и демонстрации возможностей вообще… Кстати, ничего, что формально мы выступали на одной стороне? Да, ещё вы, кажется, с немалым упоением описываете всяких чуждых человеческого и способных разрушить целый мир монстров, большевиков вы видите примерно такими, но их почему-то не любите! Может показаться, что вы совсем не втайне мечтаете о кончине окружающего вас мира, отвергающего вас или отвергнутого вами, сложно сказать, что тут первично – но то, что видите реальной угрозой ему, в отличие от богов хаоса, существующее определённо здесь и сейчас – называете угрозой вместе с истеричной толпой! Стыдно, товарищ Лавкрафт, стыдно!       - Позвольте!.. Вы… вы не читали моих произведений, и на основании каких-то искажённых впечатлений и собственных профанских домыслов записали меня во враги человечества?       - Я ему такие мысли не внушала, если что, - вставила Ктулха, - хотя мне тоже показалось, если честно, что вы человечество как-то не очень любите…       О, разумеется, говорить о любви излишне – жизнь шире и сложнее этих примитивных понятий, а его творчество так и тем более, и обличая пороки человечества, он избегает убогого морализаторства (краем глаза заметил, как Ктулха на этом моменте вытаращила глаза, видимо, с её точки зрения сей непризнанный гений всё-таки вполне себе морализаторствует) вроде того, что если не грешить и делать добрые дела, то с человеком не случится никакого зла, напротив, он есть провозвестник тщеты подобных напыщенных надежд… Однако всё это отдельная тема, никак не отменяющая того, что, питаясь плодами человеческой культуры и сам производя их, на защиту этой культуры от худшей формы хаоса он готов бросить все свои душевные силы…       - А вы-то о Советской России достаточно знаете, чтоб её демонизировать? Да, сейчас период как раз такой, который антисоветчики прямо особенно любят… Ничего, ребят, у вас впереди маккартизм. Впрочем, вы сами можете сказать, почему вы не бежите звонить в полицию – ФБР вроде ещё не создано – по поводу посетивших вас зловещих гостей. А то я могу подумать, что это не потому даже, что вам могут и не поверить, не первая галлюцинация в вашей жизни, а потому, что зловещие гости оказались на поверку не такими уж зловещими, а кто-то из них даже приятным собеседником, а подозрений в симпатии к врагу из-за океана вы уже и сейчас чего-то опасаетесь…       Подарок, бля. В своём что ли времени я не нашёл бы квакающих о «величайшей трагедии 20 века» - да, вот именно так, типа две мировые войны просто рядышком стояли курили…       Остаток дня, стало быть, Ктулха как могла восстанавливала поколебленное мной душевное равновесие любимца – на моих глазах за это время появились дважды, по пути с собаками на площадку и обратно, в руках при этом были какие-то листы, жарко обсуждали описание каких-то трупов, умильная классика просто – но за ужином (по времени суток это получился даже очень поздний ужин, хотя приём пищи – второй) мы снова собрались вместе…       – Автор, - Ктулха, видимо, решила завести этот разговор под самый конец ужина, за чаем, из соображений, что мы все будем находиться в наиболее умиротворённом настроении, - есть один важный разговор. Дело в том, что мы с Говардом…       Я как бы нехотя оторвал взор от конспектов.       – Решили пожениться? Ну, круто. Не знаю, кого первого похвалить за такой отличный выбор. Надеюсь, вы придумали, что я отвечу по возвращении на закономерные вопросы? В таком случае могу даже пообещать как-нибудь вас навестить, когда ваши дети будут достаточно большенькими, чтоб их общество меня не пугало… Пообещать-то не сложно…       Ктулха возвела очи горе.       – Вот почему он такой пидор, а? Нет! Мы говорили о всяких божественных сущностях и дошли до спора…       Вот как они так умудряются, умилился я про себя. Со стороны может показаться, что про божественные сущности всё на сто рядов можно было сказать ещё вчера, а надо же, что-то ещё находят. Ну да что бы я понимал в высоком.       – Рад, что вы хоть до драки не дошли, но быть арбитром в таких спорах не готов.       – А придётся! В общем, если считать, что человек в принципе не может придумать ничего, чего не может существовать, то и все эти боги где-то должны существовать? Допустим, немного не так, как это описывают… Ну, вы же сами говорили про прозрачность граней миров для отдельных индивидов…       Я с тяжким вздохом закрыл тетрадь.       – К Ктулху не полетим! Во-первых, адреса его не знаем, во-вторых, он всё равно спит.       – Да зачем сразу Ктулху, блин! – по лицу можно было предполагать, впрочем, что о чём-то таком она и думала, - вон… к Саурону! А что, тоже интересный персонаж.       Я перевёл взгляд на Лавкрафта, делающего максимально безмятежное лицо, будто его тут вовсе нет или разговор идёт о чём-то совершенно обыденном, вроде планирования шоппинга, вернулся к Ктулхе, дожёвывающей фруктово-ягодную массу.       – Чем, простите? Да, с ним хотя бы поговорить можно, в отличие от этих ваших…       – Да я для примера просто. Попасть в Средиземье ведь всё равно невозможно? Ну, вот чтоб именно конкретно в Средиземье, с Сауроном, эльфами, кольцами и прочим всем, а не просто куда-то, где есть какая-то похожая древняя антагонистическая сущность? Для перемещения ведь нужны, как вы сами сказали, координаты, нельзя просто пожелать и…       Нам психологически лет по 15, а не по 5, так-то прекрасно понимаем, что значит вымышленный мир. Только вот я сам некоторое время назад сказал, что иногда вымысел не совсем вымысел, а иногда совсем не вымысел. Что иногда просто некий субъект, в силу неких врождённых или приобретённых особенностей, становится своего рода приёмником трансляций из другого мира. Не обязательно в виде снов или галлюцинаций, как у некоторых тут, иногда более щадяще, как внезапная очень яркая идея. В норме грани миров нерушимы и непроницаемы, но норма на то и норма, чтоб небольшой процент стабильно выпадал за референсные значения. О причинах лучше не ко мне, я недостаточно образован, чтоб объяснять такие вещи. Типа, в норме и организм болеть не должен, вон какие у него совершенные механизмы самоподдержания и защиты… Разумеется, на бумагу это редко изливается в первозданном виде, «приёмнику» один хрен приходится как-то искать слова для описания того, что пришло в его бедную головушку. Не все додумываются заткнуть особо сложное место словом «неописуемо». А что-то, особенно если речь заходит о превращении невнятного глюка прямо в полноценное художественное произведение, с сюжетом, завязкой-кульминацией-развязкой, и додумывать приходится. Так что человек не сильно и погрешит против истины, сказав «да я сам это придумал», если, облущив то, что он действительно добавил сам, получим очень крохотное зёрнышко. И всё-таки – это зёрнышко прибыло извне.       – Ну, вообще иногда можно, то есть, ТАРДИС способна фиксироваться на образе из памяти…       – А!       – Но из памяти ведь, - решился встрять Лавкрафт, - имеется в виду, надо понимать, память о месте, где ты был в самом деле, а не о котором лишь читал. Такое не может быть возможным.       Чтоб Ктулху такие соображения сразу остановили!       – Ну а если мне, допустим, сны о Средиземье снились? Это, конечно, не то же самое, что ваши сны, но откуда мы это знаем? Из-за того, что я читала книги, который написал другой человек, а вы сначала видели сны, а потом писали? А если считать эти сны реальными, это точно аргумент? Короче, Автор, вопрос в чём – для того, чтоб ТАРДИС могла вычислить координаты, обязательно быть там в физическом теле, или сны, видения и прочее такое тоже считается? В конце концов, как-то ж вы попадаете туда, где раньше никогда не были, я имею в виду, никто из вас?       Следовало сразу почуять, что разговор принял совсем тревожный поворот, и прекратить его. Но я сосредоточился на чисто теоретической стороне вопроса.       – Я… не знаю.       Что поделаешь, много раз говорил – то, чего я не знаю, можно перечислять и перечислять. При мне никто таких экспериментов не ставил, но мне о подобном рассказывали. Примеры там, конечно, попроще были – разыскивалось место, в котором некто был вполне физически, просто не знал его координат, и то не во всех случаях получалось. Нейросистема при этом прощупывает временную линию того, кто к ней присоединился, пока не найдёт точку, соответствующую тому, о чём он в данный момент думает. И по идее, это означает, что наша затея обречена на провал по определению… Да, вот это я и мог бы сказать в своё оправдание – что я допускал очень мало вероятности, что это действительно сработает. Просто положить конец спору. Просто… интересно, да. Не Средиземье, конечно, господи боже, к фэнтези я прохладен (да, Аня стабильно шипит и почти кусается, когда называю сей Закос Под Эпос фэнтези… называл и называю). А просто – будет ли какой-то эффект. На то, что мы можем переместиться прямо в такое вот Средиземье, как оно описано у Толкина, я отводил примерно 1%. Зависит от того, каким был изначальный образ, до пропуска через человеческое восприятие, а уж Толкин-то точно своих фантазий доложил сколько надо… Перевёл приборы в режим сканирования с последующим построением маршрута, выдвинул контейнер с нейросистемой и отщёлкнул защитную панель.       – Вот, суёте руки сюда и думаете о Средиземье. Как видите, всё просто.       Ктулха живейше изобразила полное отсутствие восторга от перспективы.       – Вот в это? Это что? Прямо обе руки разом? Мне потом точно будет, чем пидоров за ушами трепать?       Собак я велел завести внутрь – на случай, если нас всё же куда-то унесёт, это предпочтительнее, чем оставить их там и тогда, где зоозащитных организаций ещё нет, на хотя бы один лишний день – наше путешествие в любом случае должно быть безопаснее, чем большинство глюков Лавкрафта, но мало ли.       – Хорошо, давайте откажемся от этой затеи. Я только за.       – Нет уж. Но без извратов что, точно нельзя?       Оный Лавкрафт, кстати, отправлялся с нами. Почему? Потому что эти двое ещё не наговорились, и потому что Саурона Ктулха не столько сама смотреть собиралась, сколько этому показывать. Типа, как любителю подобного жанра. Не самого Саурона, вроде как, а то самое Око на башне, это тоже должно быть достаточно впечатляюще. Толкина Лавкрафт не читал, вроде и физически не мог. Я смутно помню, что Толкин свои шедевры писал после войны, не помню только, после которой. Почему я на это согласился? Во-первых, повторюсь, потому, что мало верил в успех этой дикой идеи, во-вторых… ну чо мне, жалко что ли?       В смысле, вот как раз отчасти, по-своему, жалко. Чувак умирает, наверное, и сам догадывается об этом. В любом случае самочувствие должно быть по большей части хреновенькое. Сканирование ручки эти изменения эпителия показало прекраснейше. Помимо болевого синдрома, когда сыпется кишечник, через какое-то время сыпется вообще всё – полезных веществ, для поддержания жизнедеятельности клеток и тканей, не хватает, а токсических с избытком. В общем, чо не порадовать человека, раз такие у него специфические радости. Попырится в это самое Око, посодрогается от глубинного неизъяснимого ужаса, может, стихи какие напишет…       В этот раз бултыхнуло однократно, но посильнее, а потом мелко потряхивало ещё некоторое время до завершения материализации. Вроде ничего, что требовало б немедленной паники. Датчикам биологической угрозы, конечно, нужно время, чтоб включиться, да и их данные не всегда показательны, а по пространственным и временным аномалиям чисто, хотя некоторые показатели слегка странные. Точнее, я таких просто никогда не видел. Ну, логично, всё иногда встречается впервые, главное-то – пережить эту встречу. Ктулха по моему кивку вынула руки из нейросистемы, рефлекторно отряхнула, хотя ничего на них, вообще-то, не осталось.       – Что, у нас получилось?       – Не знаю. Во всяком случае, мы точно не там, где были раньше.       – А где?       Я оглянулся на Лавкрафта. Ничего, бледненький, серенький даже, но держится достойно. Ай, чего ему не держаться, его ночами немыслимые твари утаскивали в капища древних чудовищных культов, мне пришлось бы сильно постараться, чтоб найти что-то превосходящее.       – Давайте выйдем и посмотрим.       Первым за приоткрывшуюся дверь выглянул я.       – Ну что, отлично. Видимо, мы переместились сразу в мордорскую тюрьму. Только не надо говорить, что весь Мордор суть тюрьма, никому от этого легче не станет. Что делать будем, бля? Я свою пятихатку досиживать вообще не горю желанием, здесь тем более. Правильнее всего было б снова переместиться, но у нас нет никаких местных координат, прямо пред светлы… красны… сауроновы очи мы вроде тоже не хотели?       На самом деле, конечно, на тот момент я ещё не имел никакой убеждённости, что мы реально в Средиземье, а не в недрах какого-нибудь вполне земного мрачного памятника архитектуры. Но что ещё я мог сказать-то? Ктулха из-за моего плеча выглянула, обозрела тонущие в полутьме своеобразные интерьеры, в которых первым делом в глаза бросалась крепкая, значительная решётка, запечатывающая тёмный проём напротив, и удручённо хмыкнула.       – Ну что теперь, назад возвращаться?       – О нет, что вы! Надо же подробно исследовать, куда вы нас затащили! Да, что самое интересное – именно вы. Нас же определённо ждут неприятности, как обмануть их ожидания?       Когда я сделал пару шагов и глаза пообвыклись к скудному освещению, встал вопрос подбора слов. Коридором это не назвать точно, пожалуй, и пещерой тоже. Недра – вот, наверное, ещё ничего вариант. Окружающее нас было определённо рукотворным, и в то же время почти не имело черт, отличающих рукотворное от природного – прямых линий. Прямыми были лишь гранёные штыри решёток, закрывающих тёмные ниши в стенах – если самые эти стены можно таковыми называть. Испещренные уступами и острыми гранями, они выглядели обработанными грубо и небрежно – но стоило отойти, казавшиеся беспорядочными сколы сплетались в замысловатый узор. Я запрокинул голову. И потолка в строгом смысле нет. Высеченные в камне галереи, переходы, кое-где развешаны небольшие фонари, распространяющие тёплый рассеянный свет. Мы словно оказались внутри гигантского каменного перекати-поля – каменные тяжи тянулись, сплетались между собой, образуя в узлах небольшие площадки вроде той, на которой оказались мы, образуя стены из пересекающихся под разными углами тяжей, в утолщениях которых были высечены камеры. В одно такое встроилась ТАРДИС, закрытая дверная створка приняла вид такой же черноты, покрытой стройным узором незамысловатой ковки.       – Кто здесь? – гулко гаркнуло откуда-то из недр грубо отёсанного камня. Мы подпрыгнули. За ближайшей решёткой из темноты смотрели грустные глаза на бородатой физиономии. А, ну да. Если это тюрьма – логично, что тут должны быть заключённые.       – Э-э, приветствую. Давно тут? По какой статье загребли? А хотя, для начала, где мы? Хотя б с точностью до планеты. Ктулха, не стойте там столбом, помогайте разговорить аборигена, судя по антуражу, мы как минимум в какой-нибудь фэнтезе, это ваша епархия.       – Назови сперва своё имя, незнакомец. Ты говоришь с Торином Дубощитом, Королём-под-Горой, и я желаю знать, с кем имею дело!       Ктулха тем временем именно столбом, однако же, и стояла. Восторженно таращащимся столбом.       – Это… блин, это реально! У нас получилось! Автор! Это Торин!       Я просто развёл руками как Дамблдор на мемной гифке: «Всё, пиздец». Толку уже напоминать, что мы летели на какого-то Саурона смотреть. Торин великая любовь её жизни, к тому же, кажется, мы попали в неподходящий временной отрезок. Ну, этот самый Торин сотоварищи по времени ж с Сауроном не совпали. На данный период местное главное мировое зло ещё не пробудилось, что бы это ни означало.       – Автор. Я, кажется, знаю, где мы…       Дайте угадаю – это не Мордор. Это настолько не Мордор, что и сказать-то неловко. Потому что кое-кто при включении в нейросистему думал ну совсем не о том, о чём говорил.       – Кто вы такие и как сюда попали? Не похожи вы на эльфов.       Замечание на грани гениальности. Хотя что за категоричность – Ктулха б вот, в принципе, сканала, она длинная и тощая. Это из меня эльф как вот из этого – Сейлор Мун.       – Ой да ладно, я гномов, может, тоже иначе представлял. В духе мультика про Белоснежку – носики-грушки, бороды из ваты, колпачки разноцветные. Ты по всем пунктам не соответствуешь. Не, можно предположить, что старыми вы не рождаетесь…       Вообще-то я не поклонник Толкина, если это ещё не понятно. Так, много лет назад читал ВК, мило, но не вштырило, я всегда больше любил фантастику. «Хоббита» не припомню, чтоб читал, про «Сильмариллион» нечего и говорить, туда и половину толкинистов никакими лембасами не заманишь. Ну, сей пробел в образовании был восполнен наличием в моей жизни некоторого количества не прям толкинистов, но поклонников. Котя, моя названная сестра, Аня, наша коллега по зоозащитному цеху и моя предыдущая спутница, и вот, Ктулха. Особенно Ктулха. История эльфийских войнушек древнейших времён, допустим, и ей до форточки, а вот обо всём, что вы хотели знать о гномах, да и чего не хотели тоже, она просветит, не сомневайтесь. И касаемо Толкина, и касаемо толкинофандома. Так вот, к чему я это в настоящий момент – Толкин гномов описал довольно скудно, во-первых потому что «Хоббит» у него был первым произведением, ещё ручку не расписал, во-вторых потому что гномы у него явно не любимая раса, так, «ну и такие вот ещё есть, в горах ковыряются». И в фэндоме ведутся давние, переменной жаркости споры обо всём, начиная вот с фигуры гномьего вождя, стоящего передо мной*. Большая часть тру-толкинистов, старая гвардия, ну эти, из секты свидетелей Арагорновых штанов, вернее их отсутствия («если Толкин чего-то не писал, значит этого не было и вы такое не смейте писать тоже»), полагает, что гномий король был на момент похода к Эребору стар. То есть, не только стар по возрасту, но стариком и выглядел. Потому что ну он же гном, суровый рудокоп-кузнец-литейщик, призванный пленительную красоту создавать, а не быть ею. Для любования в Средиземье полным-полно эльфов, в крайнем случае людей, а гномы – это прежде всего солидность. Другая часть, чего-то навычисляв с возрастами и начитав в письмах и примечаниях, возражала, что во-первых возраст у него конечно не юный, но и не закат жизни, а дряхлость у гномов наступает прям под самый конец, стремительно, да и не пошёл бы он в поход, будучи прямо именно стариком, а во-вторых вполне вправе быть даже красавцем, потому что такова Толкиновская эстетика, короли обычно красивы, почему б это правило и на гномов не распространялось. Где-то была откопана такая деталь, как грозные-гордые синие очи, то ли приписанные самому Торину, то ли как родовой признак рода Дурина, по цвету волос был разброс от рыжего до чёрного как смоль, но так-сяк хотя б приемлемый, а то даже и вполне привлекательный образ вырисовывался. Ктулха, ессна, примыкала именно к этой второй категории. Её Торин Дубощит вштырил по самую печёнку своей упоротостью – ну, в целом, да, кем надо быть, чтоб отправиться такой компанией в такой поход? Ебанутым надо быть. И представлять в таковой роли какого-то блёклого пенсионера Ктулха отказывалась. И вот, права оказалась, как выяснилось. Не старый, максимум можно назвать зрелым. Вот если б эта физиономия принадлежала человеку, сколько б ему было? Лет 40? Кое-какие морщины имеются, особенно вокруг глаз, кажется, реально синих. И некоторое количество серебра на висках – а в остальном волос тёмный. А борода… не до пупа, короче, как вроде бы подобает персонажу, удел которого эпичность и солидность. Густая, мужественная – но короткая.       – Что вам здесь нужно? – казалось бы, позиция для допроса неудобная донельзя, а смотри, как грозно! – кто вас послал?       Посылали меня в жизни много раз, буркнул я себе под нос, в места порой замысловатые, но не в такое точно.       – Присоединяюсь к вопросу, – звонкий голос прогремел, как мне показалось, прямо над ухом. На самом деле между нами и высокой девицей в чём-то облегающем зелёном было шага три, но половину этого расстояния перекрывал направленный на нас меч. Вот когда и откуда она успела выскочить?!       Девица высокая, худая, волосы – кажется, рыжие – подобраны так, что оставляют совершенно открытыми вытянутые, островерхие уши. Надо понимать, что это у нас – как раз эльфы легки на помине? Эльфы, помнится, исторически недолюбливали гномов, значит, раз гном – по ту сторону решётки, а девица ведёт себя здесь как хозяйка, то мы – в эльфийской тюрьме. Размышлять, откуда у эльфов тюрьмы, они ведь вроде как народ светлый и всячески благостный, неуместно – ну видимо, для того, чтоб содержать пленников. Войны-то тут периодически происходят – логично, чем ещё развлечься в таком архаичном мире… Вот эта девица, судя по экипировке – воин.       – Я должна захватить вас и доставить к Владыке.       Фраза, если задуматься, идиотическая – ты б ещё предупреждение Миранды зачитала. Но можно понять. Естественно полагать, что тут не проходной двор, а уж если она стояла-сторожила где-то на входе-выходе – то первый вопрос, как же мы сюда попали, минуя её. Тревожный вопрос, страшноватый даже.       – Если должны – то конечно, идёмте, - я стрельнул глазами в сторону ТАРДИС, обе двери закрыты, видимо, замешкавшийся на выходе Лавкрафт, обнаружив, что нас засекли, предпочёл закрыть дверь с той стороны. Разумно. Всё-таки его сюда заманили посулами бодрящего хтонического ужаса, а не общения с эльфами.       – Но… - Ктулха явно кое-что имела сказать, но терялась, первым делом охуевать от такого поворота или негодовать. Ктулха арестовываться и переться пред светлы очи какого-то Владыки определённо не хотела. Но я подхватил её под руку и энергично потащил в сторону, с которой, по-видимому, появилась стражница.       – Какие тут могут быть «но»? Во-первых, всё справедливо, нас застигли на как бы режимном объекте, девушка обязана нас арестовать – пусть арестовывает, во-вторых – ну, мне ещё раз напомнить, по чьему почину мы здесь? И как это называется – не посмотреть мир, тем более самого Владыку, честь вообще-то оказывают…       – Вы ебанулись? – тихо, практически одними губами выдавила Ктулха.       – Шшш, потом поймёте. Не убьёт он нас…       – Это откуда такая уверенность?       – Э, он эльфийский владыка! Мудрый, светлый, возвышенный и всё такое прочее по списку.       – Если я правильно поняла, о каком владыке речь, то как бы вам сказать…       – Да хоть как. С гномами они капитально на ножах, а этих однако же не развешал по прекрасным, величественным эльфийским деревьям, а просто по камерам распихал. А нас зачем, ради какого профиту? Пошли-пошли! Вы там идёте? – я обернулся на несколько прибалдевшую эльфийку, - а то сами-то мы дороги не найдём…       Сколько раз по пути нам пришлось спуститься и подняться – я б, может, и посчитал, но цифры не совсем моя стихия. Не спрашивайте, как я при этом получил высшее техническое. С трудом, блядь. Кроме того, у меня было другое занятие – бояться. Пока мы просто шли по петляющим лестницам и переходам между стенами-опорами-прихотливо-отёсанными-глыбами, напоминающими то гигантские древесные корни, то ножки грибов (иногда – ядерных), ещё ничего было. Потом каменные ветви становились длиннее, а ширина их при этом недостаточно успокаивала – внизу, до следующей такой каменной жилы, расстояние… не знаю, какое. Но достаточное, чтоб пересечь его по велению гравитации не хотелось совершенно.       Высоты я не то чтоб прямо боюсь… опасаюсь. Ну почему этим прекрасным, изумительным, ниибически мудрым существам так культурно чужды нормальные сплошные перекрытия и лестницы с перилами? Потому что они отважные и ловкие, наверное. В мыслях не было тягаться с ними этими качествами. Но нежно подгоняющий в спину меч вот, вынуждал.       Однако высшее техническое так или иначе добавляло к естественному страху столь же естественное восхищение. Рассчитать и построить большую-многоэтажную человеческую коробку – не сказать чтоб плёвая задача, а это… это…       – Ваши инженеры – настоящие гении, - счёл нужным сказать я. Эльфийка недоумевающе нахмурилась. Ктулха пихнула меня в бок.       – Вы думаете, у них тут есть слово инженер?       Ну упс.       – Искусство ваших мастеров поражает воображение и не позволяет найти достойные слова, чтоб выразить это, в общем.       Да, кажется, вот так понятно.       – Ктулха, ну чего такая физия похоронная? На Торина подольше полюбоваться не дали? Ну, знаете, мы и так отклонились от первоначальной цели! Полюбуйтесь вон, на красоту вокруг! Я знаю, что я услышу, что я ничего не понимающий в эстетике пидор, но по-моему приятнее глазу, чем всякие небритые физиомордии…       Как я всё-таки не полетел с хренадцатиметровой высоты, остаётся удивляться.       Эльфы в этом мире существуют глобально для того, чтоб поражать расы попроще своей красотой и таинственностью. Чем этот самый Владыка с порога и занялся. Определять возраст эльфов ещё продуктивнее, чем наш – они не подвержены старению, прожитые столетия отражаются на их лицах не морщинами, а печатью мудрости, которую чаще, правда, называют надменностью. По крайней мере, я то, чем дышали выверенные, безупречные черты королевского лица, именно надменностью и назвал бы, и в этом впечатлении, как узнал позже, был не одинок. У короля были длинные светлые волосы, длинные светлые одежды, голову венчала корона, стилизованная под своего рода венок из ветвей. К этому времени я понял, что здесь, по-видимому, всё стилизовано под ветви. Мне лично при первом взгляде вспомнилась баллада о мальчике, жалующемся на домогательства лесного царя, вот как по мне – именно так этот лесной царь и должен выглядеть. Вот прямо точь-в-точь.       Восседал король во всём великолепии на троне, который впечатлял чуть ли не больше, чем его владелец. Ибо находился на каменном островке, увенчанном беседкой (это можно назвать газебо? Вообще, у всех этих архитектурных элементов должны быть какие-то свои названия, вот, к примеру, у этого мостика… дорожки… ветки… ведущей к этому самому островку…), на значительном возвышении, а спинка его имела форму… нет, внезапно, не ветвей. А крупных, роскошных, раскидистых лосиных рогов. Восседал король, стало быть, вряд ли в ожидании нашего прибытия, судя по небольшой толпе, рассредоточившейся по архитектурному изыску вокруг подножия этого самого трона – принимал какие-нибудь донесения, изрекал распоряжения, а то и военный совет держал, но что бы это ни было, оно явно было отодвинуто в сторону нашим появлением. Стало так тихо, что слышно было самозабвенное чивиканье птиц где-то высоко-высоко. Выслушав краткий доклад, король лениво шевельнул длинными перстами, веля приблизиться:       – Подойдите и назовите свои имена, чужаки.       Повеление подкрепилось настойчивыми тычками в спину. Да ладно, я, в общем-то, и сам не прочь оказаться на несколько более широкой опоре, чем этот мостик… язык… как эта величественная хрень называется? Либо эта раса вообще не пьёт, во что мне почему-то не верится, либо как-то умудряется и выпимши скакать по этим тропкам такими же бодрыми козликами.       Надеюсь, от меня не ожидается, что я паду ниц или хотя бы преклоню колени, потому что делать этого я не буду. Я из 21 века, из страны без монархии, моя шея плохо гнётся. Но что-то подобающе высокопарное надо суметь сплести.       – Приветствуем тебя, благородный король великого народа, и выражаем своё восхищение красотой твоих покоев, твоих подданных, - я с трудом оторвал взгляд от темноглазой эльфийки справа, ответившей мне гневным взором и отвернувшейся едва не с фырканьем. Если я объясню, что она напомнила мне мать, в этом будет какой-то толк? - и тебя лично. Я Автор, а это Татьяна…       Эльфы, рассредоточившиеся по сторонам от трона, кажется, обменивались беззвучным шёпотом. Ну или может, исключительно выражением глаз давали понять друг другу, что думают о нас и какой ожидают для нас дальнейшей судьбы. Слов было не разобрать, ну а взгляды я на себе ловил разные – удивлённые, презрительные, сочувствующие. И всё это было в равной мере интересно, занимательно. Стоило при этом на ком-то задержаться подольше, даже просто пересечься взглядом – вспыхивали таким благородным возмущением, словно я их тут глазами раздеваю как хрестоматийный уличный домогатель. Ладно б я и в самом деле. Ну, смотрел как-нибудь хотя бы так, как на некие ноги во внезапных чёрных чулках… Хотя вообще-то и там я просто эстетически восторгался… Короче, блин, я что ли придумал вас самой прекрасной расой Средиземья? Или делайте что-то с этой вашей дивностью, или не фыркайте!       Есть у эльфов какая-то магия-шмагия, какое-то такое природное очарование, заставляющее представителей иных рас при встрече ушибать челюсть об пол в неописуемом восхищении. Во вселенной есть существа, способные выделять сильнодействующие феромоны, в большей или меньшей мере прошибающие почти всех. Так вот это – не тот случай. На нашего брата фишки, завязанные на пол, действуют слабовато, а подмечаем мы их прекрасно. Очарование эльфов иного порядка, отличается как коварно мягкое вино от самогона, ими просто хочется любоваться – как изысканным ювелирным изделием, как цветком, как закатом (короче, буду ещё в Мире-под-Радугой – спрошу кое-кого, кто из предков взял жену из дивного народа). Надо думать, прожитые века как-то приучают их пускать фоном этот своеобразный эффект, а то неудобно должно быть допрашивать того, кто в это время беззастенчиво любуется поочерёдно всеми собравшимися.       На лице повелителя эльфов, всё это время сверлившего нас немигающим взором, читалось «и это всё?»       – Увы, если вы ждёте от нас перечисления пышных титулов, то зря. Мы простолюдины.       Эльфы поодаль зашуршали заметнее. Король поднялся и медленно, величаво поплыл вниз. То есть, ногами по ступеням, конечно, но беззвучно – слышно было только тихий шелест шлейфа за ногами, тихий шелест платиновых волос по плечам – и очень-очень царственно. Видимо, решил рассмотреть нас поближе.       – Что ж, - голос не потеплел ни на градус, интересно, может ли он стать холоднее, - и какой же страны вы простолюдины, какого властителя подданные?       Вот только этого не хватало. Предыдущее объявление пункта отбытия ни к чему хорошему не привело.       – Мы не шпионы, если вопрос об этом. Правда. Честно. Клянусь. Вы этой страны не знаете, никогда о ней не слышали и никогда не услышите, лишняя информация, уверяю вас.       Король остановился в паре шагов от нас, задумчиво склонив голову, затем принялся так же медленно обходить нашу скромную компанию по часовой стрелке.       – Услышу, - произнёс он с нажимом в голосе, - когда вы назовёте. Не мне ли виднее, что я слышал и что здесь важно.       Не знаю, насколько полное представление о географии этого мира имеют его жители, но я-то – вообще никакое. То есть убедительно соврать тут просто без шансов. Я смутно помню из человеческих государств тут какой-то Гондор и какой-то Рохан, и смутно подозреваю, на жителей того и другого мы похожи одинаково, то есть нихуя. Обернулся на Ктулху, пытаясь страшно выпученными глазами дать ей понять, что тут её ход, это было её решение отправиться в этот мир. Предполагаю, ответной гримасой Ктулха дала понять, что ход всё-таки мой, это было моё решение не уклоняться от встречи с гламурным величеством.       – Хорошо, ладно – Россия. Ну, что-то знакомое? Я вас уверяю, вы там не окажетесь, ваши корабли туда никогда не доплывут.       Эльф чуть наклонился вперёд, прищурившись.       – В таком случае – как же вы сами оказались здесь? В моих подземельях?       Глаза у него – льдистые, но не голубые, а скорее серо-зелёные. Есть в них что-то змеиное, но у змей-то цвет более яркий, конечно. И при том – контрастно тёмные брови, густыми широкими мазками. Он тут не один такой, минимум два эльфа – вроде бы, эльфа, пол у них тоже, честно говоря, не всегда уверенно можно определить – тут примерно той же расцветки. И примерно так же сверлят нас глазами. Родня, интересно?       – Клянусь вам, случайно. Просто мимо проходили.       – Проходили мимо и так же случайно решили освободить находящихся там гномов?       – А мы освободили? – не выдержала Ктулха, - мы и парой слов с ними перекинуться не успели!       Серьёзно, почему они все на нас так пялятся? Да, надо полагать, люди здесь бывают нечасто. Но блин, у вас там в подземелье гномы, ещё и, со слов владыки, во множественном числе, гномы явно сильнее отличаются от эльфов, чем люди, не логичнее ли пялиться на них?       – Кстати, раз уж зашла речь... А они вам там зачем? Ну, вы, кажется, довольно сильно не любите гномов. Зачем держать у себя то, что не нравится?       Эльфы загудели снова, ещё громче, в кучке слева послышались смешки.       – Мне многое не нравится, - движения владыки, наворачивающего медленные круги вокруг нас, становились всё более хищными, фразы – отрывистыми, - например, то, что каждое ваше слово – ложь. А ложь, произнесённая на святом языке, вдвойне непростительна. Ваш интерес в походе гномов мне безразличен, если интерес этот – золото, людям свойственна алчность, и если пример гномов не научил вас, к чему она может привести, то и я не смогу воззвать к вашему разуму. Однако и вам я сделаю то же предложение, что и им…       Искушение плоско пошутить, признаюсь, было. Но не настолько сильное, чтоб не суметь удержаться, всё-таки было интересно услышать продолжение. И было ещё кое-что, что зацепило в словах венценосной особы. Кажется, не меня одного.       – Автор, - очень тихо прошипела Ктулха, - вы ж говорили, ТАРДИС делает так, что каждый слышит, на каком бы языке ни говорил собеседник, родную для себя речь? Ну так вот родной язык этого типа – это даже не синдарин. Это квенья! Он же высокородный, ему хрен знает сколько тысяч лет, он в каких-то там битвах древних эпох участвовал… Естественно, ему страшно хотелось бы узнать, где это люди умудрились выучить древний эльфийский язык.       Ну… упс. Издержки. Если русский в Америке бегло говорит на английском – это удивительно, но в кои веки можно обойтись без анекдотов про тупых мигрантов, и только. И если белый человек, приехавший в глухую африканскую деревню, обходится без переводчика, этому можно найти объяснение – может быть, он лингвист. Но здесь ситуация иная – есть некий единый язык, использующийся в деловых переговорах, и свой язык у каждой расы, использующийся только между соплеменниками. Обойти эти издержки можно б было – если б я говорил не важно на каком, хоть на китайском, перевод получался бы ломаным настолько, насколько хреново я знаю язык. То есть, слышало б благородное общество всё равно тот язык, на котором они когда-то учились мыслить, но хотя бы не удивлялось, где я надрочился в нём лучше их самих, а просто считало, что я выёбываюсь. А теперь, блядь, да. Попробуй убеди этого, что мы простолюдины, проходившие мимо. Я б сам поверил? Я б не поверил.       – Владыка… - раздалось сзади. Я невольно обернулся на стражницу. Она слышала? Она в двух шагах от нас, но в принципе, при достаточно остром слухе, а у эльфов он, кажется, острый…       – Я не давал тебе слова, Тауриэль!       Не, ты посмотри, какой хмырь. Она нас, вообще-то, арестовала. Одна двоих. Мог бы хотя бы похвалить.       – …Во-первых, быть со мной честными, - король вернулся к прерванному разговору, - в том, кто вы и откуда. Честность всегда вознаграждается. Во-вторых, если вы намерены проникнуть в Эребор… ведь вы намерены?       А есть какой-то шанс, что он поверит ответу «нет»?       – Взять вас с собой, что ли?       Кажется, такого он не ожидал.       – Мы, эльфы, не вожделеем чужого, - так и слышалось «в отличие от вас», - мы желаем лишь получить то, что наше по праву. И если вы ещё не заразились от гномов их неуёмной жадностью и гордыней…       – Ктулха, - пользуясь тем, что король отошёл достаточно далеко, к самому подножию своего трона, шепнул я, - из-за чего там у них с гномами срач случился? Вы вроде говорили, но я забыл.       – Ожерелье, - так же тихо ответила та, - гномы зажали...       Чем это ожерелье такое особенное (вроде, тут на каждом какая-нибудь понтовая цацка болтается), она, естественно, объяснить уже не успела – величество пошло на новый заход по своей эллипсоидной орбите.       – …То я задам вам тот же вопрос: вы отдадите сокровище, которому не место в гномьих закромах, как звёздному свету не место в земных недрах? А вы дадите на него правильный ответ.       – Ладно, попробую. «Зачем тебе какие-то камни, великий король, разве они могут сиять ярче твоих глаз?»       Кто-то из эльфов в кучке слева давил смех в плече соседа.       – Ваше величество, как ни сложно вам поверить, хотя не понимаю, почему сложно, гномы вроде как скрытный народ, не особо любящий иметь дело с чужаками – мы никакого влияния на гномьи решения не имеем и доступа к их закромам – тем более. Я не знаю, кому из вас принадлежит это ожерелье, и не вправе быть судьёй в таком вопросе. И я не собираюсь в Эребор. Правда. Я и сюда-то не собирался. Это просто недоразумение. Я полагаю, чтобы помириться с гномами, моё посредничество вам нужно меньше всего.       – Вот как? – он остановился, поравнявшись с нами, - а что же нужно?       – То, что у вас и так есть. Мудрость, которая отличает вашу расу. Вы повелитель самого крутого народа вашего мира – за исключением валар, но кто их видел, которой приписывают всякие мыслимые и немыслимые достоинства, вы живёте на свете уже не знаю сколько тысяч лет (у вас тут скромные цифры не любят), неужели вы не можете сделать первый шаг?       – А гномы, - король стал передо мной, явно наслаждаясь тем, что мне приходится запрокидывать голову, - гномы сделают второй? Я не жду от вас немедленного ответа. Предлагаю переговорить с ними об этом. Тауриэль, запри их по соседству. Мы вернёмся к этому разговору позже.