Туда и обра... а нет, если б всё было так просто

      – Нда, пейзаж какой-то безрадостный. Сейчас я попробую покрутить, но, как я уже сказал, рискуем получить вообще хрен с постным маслом. В лучшем случае, в порядке эконом-режима, картинка будет монохромная…       – Если мы попали действительно туда, куда и собирались, - раздавшийся за моей спиной голос Торина мрачностью соперничал с изображением, - то в этом нет печали, ибо увидите вы то же самое. Именно в это проклятый дракон превратил окрестности Одинокой горы на много миль вокруг. В выжженную пустыню.       – Но саму-то гору не видать, - пожала плечами Ктулха, - может, в смысле, мы к ней как бы спиной стоим… А может, мы и не туда куда-то прилетели.       – Так, который это раз меня ненавязчиво назвали рукожопом? Да я, может, и рукожоп. Только могу напомнить, из-за кого мы действительно прибыли не туда… Кстати, а Мордор отсюда сильно далеко? А то мало ли, на сей раз – туда. Заскриним вот эту картинку, назовём «Мордорские зори»…       На сей раз за честь первого разведвыхода поборются пассажиры. Хотя бы потому, что их тут 14 коротышек в совокупности, а мы с Ктулхой товар более штучный, эксклюзивный. Это, конечно, шутка, правда в том, что я-то всё равно не знаю, как выглядит эта самая Одинокая гора и не в состоянии понять, по адресу ли мы прибыли. Пусть уж выйдет кто-нибудь более компетентный. Компетентными себя назначили два наиболее старших на вид гнома и король, что в общем-то даже логично. Буквально через минуту, если не меньше, вроде-бы-Балин ворвался в не затворённые до конца двери, фонтанируя эмоциями, для его возраста даже несолидными, извещая всё собрание, что да, мы на месте, можно выходить. Гномья ватага подскочила, возбуждённо галдя и оттаптывая друг другу ноги в проходе, замыкающими шли Бильбо и Кили с Тауриэлью. Казалось бы, тут нам выдохнуть, закрыть двери и отбыть с чистой совестью, но Ктулхе захотелось глянуть, действительно ли пейзаж столь своеобразно живописен, да ещё выгулять там собак – правда, с последнего их выгула времени прошло не так много, но если есть возможность – то почему нет? Раз тут от драконьего пламени ничего живого не осталось, то ничто живое и не пострадает, ну кроме гномьей психики. Чай, дракона они своим лаем не разбудят, дракон же там, в горе, внизу. Лавкрафт постоял в дверях, сопроводил взглядом стремительно удаляющийся серый метеор, поотражал зрачками алое полотнище заката (не так много тут цветов, отличных от серо-синей палитры) и присел на ближайший валун с блокнотом. Муза, что ли, внезапно напала? Картина-то пиздец до чего вдохновляющая. Действительно, камень да песок, песок да камень отсюда и до самого горизонта – похоже, драконье пламя начисто спалило весь плодородный слой. Я чиркнул ручкой по тускло поблёскивающему песку, полюбовался на перечень карбонатов и силикатов, выпрямился, высматривая Ктулху и собак… То есть, собак-то что высматривать, вон они – одна забралась на груду каменюк в человеческий рост, другая прыгает вокруг с негодованием. А Ктулха обнаружилась по другую сторону ТАРДИС, принявшей вид чего-то типа кочевой юрты (а больше в таких декорациях во что, блин, превращаться?), в окружении гномов, и поскольку трещали кроме неё ещё трое, мне было не разобрать, о чём. Суровые бородатые физиономии поминутно оборачивались то в сторону заката, то к островерхому тёмному пятну на горизонте, получается, на севере. Прикидывают, видимо, успеют ли дойти до темноты, или нечего и пытаться. Одинокая гора, в ней глубокая нора, присвистывал я, обозревая расстояние до этой самой горы – приличное, да, что и не странно при такой точности ориентировок.       А вот Тауриэль и Кили смотрели в несколько иную сторону, и с куда более мрачными выражениями лица. Я встал рядом, прищурился. Кажется мне, или то, что я сперва принял за какую-то деталь ландшафта – далёкие горы или лес – движется?       – Это орки, - повернулась ко мне эльфийка, - отряд небольшой, всего десятка три, я не смогла сосчитать точно – у них повозки, возможно, в них оружие, а возможно, ещё орки.       До чего ж фантастическое у них зрение.       – И они движутся сюда? Вроде непохоже.       – Они движутся к Озёрному городу, - ответил Кили, едва ли способный разглядеть в этой кляксе какие-то подробности, но, видимо, уже обсудивший всё с Тауриэлью, - в той стороне находится Озёрный город. Наши когда-то союзники и торговые партнёры…       Кому как, но мне эта пара сразу показалась странно гармоничной. Да, при том, что они такие вроде бы разные. Тауриэль высокая, худая, жилистая, её лицо усыпано мелкими веснушками того же цвета, что волосы, и она, конечно, не так ослепительно прекрасна, как эльфы из свиты Трандуила – всё в соответствии с толкиновской эстетикой, конечно, чем высокороднее кто-либо, тем красивше, но в любом народе и простолюдины есть. Тем не менее, в том, что она эльф, не усомнишься ни на минуту, и не благодаря только острым ушам. Есть нечто такое в прищуре век и изгибе ресниц, в полуулыбке, в движениях тонких, но мозолистых пальцев. Благородная скорбь, свойственная всему народу, не только благородиям. Кили – племянник Торина, и похож на него в той же степени, что Тауриэль на Трандуила. Волосы тоже чёрные кудрявые – но отличаются как щенячья шерсть от взрослой, завитки более мягкие и беспорядочные. Да и в чертах лица ториньей жёсткости нет, и не только отсутствие бороды – вокруг рта пока только первая мягкая юношеская поросль – тому причиной, у гномьего короля тоже борода вон какая-то не гномья. Нос тоже прямой, но более мягких, округлых очертаний, как и всё лицо. Но хоть у неё глаза серо-жёлтые, золотистого такого цвета песка на границе пляжа, где начинаются земля-трава-деревья, а у него чёрные как уголь, выражение у этих глаз одинаковое.       – Плохо дело. Но от такого небольшого отряда они ж отобьются?       – Отряд небольшой, но и армия Озёрного невелика. Конечно, город в некотором роде защищён природными силами – он стоит на воде. Но если они рассчитывают как-то преодолеть водную преграду – а они, очевидно, рассчитывают, раз выступили в этот поход… Даже несколько вооружённых до зубов орков – это крайне скверная встреча. Вы сказали, что вы из очень далёкой земли, и я не знаю, сталкивались ли вы с орками…       – Не, не имел чести. Но, гм, наслышан. Но они ведь, грубо говоря, берут числом, а не умением?       Дева-воин посмотрела на меня с печальной усмешкой.       – Верно, при встрече они не поразят вас изысканными и мудрыми речами. До речей вообще едва ли дойдёт. Орки, насколько известно, не слагают песен, не шьют красивых одежд и не строят дворцов. В этом смысле да, они примитивны. Но стоит ли недооценивать противника, для которого война – вся жизнь? Не имея других интересов, в этом они достигли совершенства. Они невероятно сильны физически, они любят оружие и умеют его делать, а главное – в них горит такая неукротимая ярость, какой равной в Средиземье нет. Мы, эльфы, мало способны к такой ярости. Люди способны, однако в них она перегорает, остужаясь усталостью, болью, скорбью. В орках же она горит подобно негасимому пламени Ородруина, это делает их непревзойдёнными в главном для них – в уничтожении всего, что не есть они сами.       – Ой да ладно. Знавал я кого-то сильно похожего по описаниям…       – Конечно, перед численным превосходством они отступят. Но перед этим успеют убить многих. И что им стоит просто поджечь город? Жаль, зрение эльфа остро, как птичье, но птичьих крыльев я не имею. Мне не обогнать отряд, не предупредить жителей Озёрного.       – Но тут есть тот, кому это по силам, - Кили впился в меня полыхающими чёрными глазами, - кто в мгновение ока перенёс нас сюда из Лихолесья, тому расстояние до Озёрного города нипочём!       Тауриэль хотела, кажется, возразить, выразить сомнение, но вместо этого посмотрела на меня устало и как-то жалобно:       – Быть может, судьба этих незнакомых вам людей вас и не трогает. Но по вашим словам, о спасении тонущего в реке крестьянина, мне показалось…       – Пожалуйста, ведь вы это можете? Орки, прямо сказать, очень не хотели бы нашего возвращения в Эребор. Нас они остановить не смогли, решили отыграться на наших союзниках. И если в Озёрном городе решат, что это мы навели на них орков…       – Дружеские связи и так ослабли за то время, что вы тут не живёте, а так им вообще хана, понятно. То есть, вроде бы, эти ваши орки тут досаждают всем и удивляться их нападениям не приходится… Но с них ведь станется прямо так и сказать, что пришли по душу вашего отряда, так? На случай, если б вы сунулись в Озёрный просить какой ни есть помощи…       Было ли у меня ощущение, что меня опять во что-то втравливают? О, оно у меня во всю ширь было. Но в конце концов, мне действительно не сложно. И мне действительно никакой радости не доставит, что кого-то там зарубит орк, даже если всего пару человек по итогам. Меня ж не заставляют с этими орками сражаться, просто предупредить. Вернее, и предупреждать не мне, кому-то из этих…       – Так, братва, прогулялись, все сделали сэлфи? Погружаемся обратно, летим в Озёрный!       Открыв двери, обнаружил за порогом воду. Ну круто, подумать не мог, что ваш Озёрный вот настолько Озёрный, что практически Венеция. Лысый гном удручённо спросил, как это нам теперь, вплавь али лодки какие есть, я ответил, что просто сейчас перепаркуюсь. Потом, конечно, было жаль, что не увидел, во что это смимикрировала ТАРДИС, в воонбот что ли.       В общем, образовали на окраине неказистый домишко в ряду других таких же – архитектура здесь беспорядочная, а с градостроительством где как, так что смотрелись не страньше прочих, и отправились радовать местных новостями. Отправились не все – смысл сразу тащить всю орду, гномы в этих краях действительно очень давно не бывали и не знают, что и как, чем встретят. Пошёл Торин, как главнюк, чуть не взял с собой обоих племянников, я уговорил одного оставить здесь, так, на всякий случай (нет, я не утверждаю, что вас могут и порешить в порядке старинно-анекдотичного отношения к гонцам, принёсшим дурную весть, и даже не намекаю, но бережёного бог бережёт), зато взять Тауриэль. Противно тебе появляться в обществе эльфа – понимаю и сочувствую, но надо ведь как-то объяснить, как вы узнали про орков. Острым зрением на дальние расстояния славятся эльфы, у вашей братии оно острое на очень небольшие расстояния, примерно от физиономии до камня на рабочем столе, тут вам действительно равных нет, но с отрядом орков вы столкнулись, к счастью, не настолько близко. Ну и так по мелочи, это некий показатель серьёзности, когда представители враждующих рас приходят и хором говорят, что вот прямо щас надо хвататься за мечи и луки и идти отражать скорое вторжение. Тут ведь лучше поменьше времени тратить на препирательства и недоверчивые переспрашивания. Торин поиграл желваками, но согласился. Четвёртым напросился самый косматый – Глоин, кстати, папаша того самого Гимли, который будет блистать в событиях «Властелина колец». До этого, конечно, пока далеко, сейчас тот Гимли в пелёнки гадит.       Ктулхе, казалось бы, должно быть интересно посмотреть настоящий средиземский город, но она высунулась в двери, втянула носом воздух и сказала, что, пожалуй, посмотрит какой-нибудь другой. И двери закройте, а, пока, чего доброго, не стошнило. Ктулха рыбу любит, но так, умеренно и дозированно. Жареной в сметане – да, а сырой, то есть, вот этот запах рыбачьего ремесла – нет. Ну что поделать, экспорт рыбы основная статья дохода нынче для Озёрного.       Я тем временем попытался внести поправки в координатную сеть – идеально, конечно, не получится, по крайней мере, пока кто-нибудь не даст, например, достаточно качественную карту данного населённого пункта, где можно будет соотнести реальные координаты с бумажными сравнительно точно… карты таковой нет, да и заниматься в итоге пришлось в большей мере гномами. Оставленные без сурового королевского пригляду дебоширить они, правда, не начали, но чувствовали себя гораздо расслабленнее.       Сколько Торину потребуется на перетереть с местными – бог весть, а потом, видимо, мы возвращаемся к первоначальному маршруту, то есть сначала к Одинокой горе, а потом, если Ктулха вспомнит точную цифру, через сколько лет происходят события «Властелина колец» (ну, Бильбо успел состариться, а конкретнее?), отправимся таки смотреть Саурона. Я-то с превеликим удовольствием отчалил бы хоть сейчас, отсюда до той горы вроде как рукой подать, так что можно считать, что гномов мы доставили. Но Ктулхе хочется понтовую игрушку, Торину тоже гномья гордость не позволяет отступиться от слова… Ок, ладно, ещё немного проторчать здесь от меня не убудет. Правда, хотелось бы не в роли няньки для десятка бородачей…       Но, так-сяк, кому водички б испить, а то так кушать хочется, даже переночевать негде – эльфийский харч решили пока не трогать, как-никак, ещё обратно в Синие горы топать – кому, гм, наоборот. Я выцепил Балина, как наиболее с моей точки зрения спокойного и понятливого, провёл инструктаж по туалету, велев передать науку собратьям – как хошь, но чтоб ничего не поломали и не аннигилировались сами. Потом провёл инструктаж по душевым. Потому как руки перед едой надо мыть, это коронавируса у вас тут никакого нет, а кишечные инфекции, поди, есть. А Балин, смущаясь, спросил, нельзя ли под этим чудесным водопадом и остальное тело помыть, да и одёжу постирать, стыдно, прямо скажем, смердеть в таком волшебном месте, а после многодневного похода да после эльфийской темницы иначе не получается. Вообще я был не особо в претензии – обниматься ни с кем из них не пытался, а вентиляция у меня хорошая, как-никак, я курю как паровоз. Но просьбу решил уважить. Балин ещё и вознамерился помочь в гигиенических процедурах кузену или кто он ему там, по виду ровеснику, которому что-либо объяснять по пользованию мудрёными штуками едва ли продуктивно, поскольку он практически глухой. Пиздец, простонал я, просто пиздец. Нет, я понял, что на все Синие горы нашлось всего 12 дураков, согласных отправиться со своим обожаемым королём в поход, но зачем выражение про полтора инвалида понимать так буквально-то. Я глухой только на одно ухо (зато полностью) и мне приходится тяжеловато, этот дедок обоими ушами слышит только если собеседник гаркнет во всю глотку, гномам это, конечно, не в труд, а в радость, это чтоб тихо говорить, им приходится напрягаться, но какой-либо неприятель или хищный зверь могут и не извещать громко о своём приближении. Ну, мы стараемся не оставлять Оина одного, пояснил Балин, уводя растерянно вертящего башкой собрата в душевую, а так ему сколько-то помогает слуховая трубка…       Трубка эта самая осталась на столе, я интересу ради покружил вокруг неё с ручкой – в изучении неоценимую помощь оказал Фили, говоривший в раструб всё, что приходило в голову, приходила в основном всякая чушь, в то время как я на узком конце замерял качество звука. Да, эффективность сего прибора невелика, процентов 20. Лично мне слуховой аппарат не поможет, а у этого оба, получается, хреново, но функционируют. В идеале, конечно, надо знать всю клиническую картину и этиологию, с мембранами тут проблемы, костной проводимостью или чем. А совсем в идеале заниматься этим должен специально обученный врач, а не студент-ветеринар… Но можно хоть сколько-то улучшить вот эту штуку. Благо, она из металла, на металл звуковые устройства воздействуют легче всего, кристаллическая решётка удобная.       Но это, как оказалось, ещё цветочки – когда несколько гномов уселись за стол, поглощать предложенную «спаржу», я получше рассмотрел одного из них. То, что сперва казалось комком слипшихся нечёсаных волос, оказалось… топором. Собственно топором, металлической его частью, с ещё виднеющимися остатками древка. Натурально, из башки, на границе волосистой части головы, торчит кусок железа, и как так и надо! Знаю, что бывает, в теле остаются пули, наконечники стрел, инкапсулируются там и не слишком беспокоят своих счастливых обладателей. Но, блядь, топор! Не, я могу даже представить, что было страхотно его сразу вынимать, типа, пациент истечёт кровью на месте… но как будто если оставить так, то всё норм, имплант, сука… инкрустация…       – Не волнуйся так, господин маг, - гном в ушанке (он и за столом её не снял) поймал, видимо, мой ужаснутый взгляд, - Бифур не испытывает боли. Это случилось давно. У нас в роду все с крепкими черепами, вот и застрял проклятый орочий топор…       Угу. Как меч сука короля Артура, только достойный сможет вытащить. Я в таковые не мечу, черепно-мозговые травмы это мне точно не по уровню. Она тут, думаю, всё же именно черепно-мозговая, а не чисто черепушечная, какими б крепкими гномьи кости ни были, но не 5 см толщиной, а это самое малое, сколько может быть длина этого лезвия. С таким нетривиальным довеском, респект этому парню просто за то, что сам себя как-то обслуживает, ложку держит и до рта доносит, даже вроде понимает, когда собратья ему что-то говорят. Тем не менее, тот же вопрос, зачем в походе чувак, который неведомым валарьим чудом жив.       Это в длину гномы с меня ростом и меньше, а в ширину параметров в большинстве своём нескромных, так что за столом впритык уместилось четверо – с топором, с ушанкой, самый толстый (и самый голодный) и лысый. Ещё один старик, поколебавшись, хорошо ли всё запомнил с объяснений Балина, и уточнив пару моментов у меня, решился занять вторую душевую. Ну а оставшиеся слонялись туда-сюда и донимали вопросами то меня, то Ктулху. А где был в это время Лавкрафт? А Лавкрафта я почти сразу отвёл наверх, пусть посидит сколько-то в моей комнате в тишине и покое. Он стоически сносил происходящий базар-вокзал куда дольше, чем его нервная система в норме позволяет. Я и сам с радостью окопался бы здесь хоть на пару часов, но не могу, я, блядь, пилот.       Открыв дверь, сразу остановился у внутренней её стороны.       – Эээ, дайте руку. Нужно. Ну, понимаете, туалет можно открыть отсюда, я покажу, как. А если захотите, например, чаю с фруктовым батончиком и вернуться обратно… Понимаете, двери на биометрии. Не потому, что для нас так важно личное пространство, у нас в этом плане немного иначе, чем у людей, сложнее… Так заведено до меня. Отключить можно, но сложно, требует глубоких системных перестроек, у меня столько мозгов нет.       Лавкрафт с великим благоговением и ещё более явственной опаской под моим руководством притронулся к сенсорной панели – точнее, погрузил в неё руку по запястье. От руки с готовностью разбежались лучи быстро сменяющих друг друга значков – прочитать их даже я никогда не пытался, слишком быстро. Примерно знаю, что там.       – Отлично. Теперь представьтесь. Да, просто назовите своё имя. Вот, всё. Система запомнила вас и теперь будет идентифицировать. Теперь получается как бы, что вы живёте здесь… со мной. Думаю, мы потерпим эти временные трудности.       Ктулха, которая прошлась с нами – любопытно ж – оторвала взор от высветившейся на сенсорной панели физиономии любимого писателя.       – И всколькером вы тут теперь живёте? В смысле, я там видела вашу морду и ещё две какие-то, это ж тоже, выходит, люди, которых зарегистрировала эта дверь, или я что-то не так поняла?       Я провёл по панели, выводя все четыре лица. Ктулхе пока не очевидно, что три из них объединены некой общей маркировкой…       – Хм, ничо такие. Ну, больше этот, к арабам я как-то равнодушна… Кто это?       – Я.       – Чего?!       Я зафиксировал и увеличил сначала тот портрет, который более «ничо». Ну что сказать, называйте это нарциссизмом или как-то ещё, но я и теперь считаю именно такой типаж самым пиздатым среди человекообразной внешности. Чёрные волосы, чёрные глаза, белая кожа, ровные, тонкие черты – спасибо, в общем, мама с папой, что сами такими же были и мне подогнали не худший билетик генетической лотереи.       – Первая моя жизнь. Продлилась 78 лет. Вот таким, то есть, я вырос из состояния ребёнка. А это, - я увеличил второе фото. Араб, говорите? Ну, может быть… мне вот казалось, скорее цыган, - вторая. Таким я прибыл на Землю.       Оба портрета встали рядом, Ктулха какое-то время смотрела на них, потом на меня.       – Да, знатно вас жмыхнуло. А если серьёзно – что-то у меня много вопросов и маловато ответов. Как это – первая, вторая? Ну, я понимаю – жизнь до того, как вы превратились в человеческого младенца, можно, наверное, считать, что это две разные жизни. А какая ещё? Вы и до этого во что-то превращались? Или это некая реинкарнация?       Я вздохнул. Когда-нибудь, когда буду объяснять это кому-нибудь уже на моём жизненном пути двадцатому, я подберу прямо идеальные слова и объяснение пройдёт как по маслу, а пока вот сложно.       – Нет, не реинкарнация. Регенерация. Я говорил, что хотя внешне мы на землян очень похожи, внутренние отличия значительны. Вот в частности, в наших телах есть особый механизм, особая энергия, которая, когда старое тело приходит в негодность, сжигает его и создаёт новое. Ну, грубо говоря. Как бы разбирает на элементы и пересобирает…       – Эээ. Как сгорающий и возрождающийся феникс?       – Да, типа того, хорошее сравнение. То есть, новое тело, чаще всего, сильно отличается от старого, иногда прямо очень сильно…       Ктулха упёрла руки в боки.       – Охренеть. Вам не кажется, что вы какой-то чересчур имбовый персонаж? То есть вы что, практически бессмертный?       Да-да, та подкатегория попаданцев, что призваны спасать всё Средиземье, обычно как-нибудь проапгрейжена относительно реалового исходника – при перемещении высшими силами в обязательном порядке дана способность понимать хотя бы вестрон (реально, Ктулха встречала лишь пару фиков, где герои обнаруживали, что Средиземье не говорит по-русски, и в подобающих страданиях преодолевали языковой барьер), хоть какая-нибудь магия, но чаще уровня, заставляющего уважительно крякнуть Гэндальфа, боевые навыки… Ну, чо могу сказать. Ладно что цели спасать Средиземье у меня не было… не в том смысле, что я чото против него имею, хай стоит, просто не моя это задача… Боевых навыков в районе нихуя, преимущественно развит навык огребать, но как-то выгребать. А преодоление языкового барьера и прочие мои преимущества – прямое следствие того, кто я есть. Как и значительная часть моих проблем, впрочем.       – Ни хрена подобного. Во-первых, это возможно только 12 раз. То есть жизней приходится всего 13 на рыло. И если они получились слишком короткими, как мои две первые – ну увы, никакой дополнительной выдано не будет. А во-вторых – есть способы и таких, как мы, убить окончательно и бесповоротно, даже если жизней в запасе ещё навалом.       Мы отошли от двери, но услышанное явно не отпускало и не отпустит ещё долго.       – Ну всё равно. Стать снова молодым даже один раз – это уже круто…       – Да вот с этим как раз как повезёт. Регенерировать можно во что угодно, процесс не слишком подконтрольный, можно наоборот, погибнуть молодым и очнуться старцем типажа этого вашего Гэндальфа.       – Эээ. А какой смысл? Ну или от чего это зависит?       – Да хрен знает на самом деле. Некоторые у нас пытались выводить всякие зависимости – от чего умер, в каком на момент смерти был состоянии-настроении, ещё там всякие важные факторы… По-моему так чистый рэндом. У кого-то все воплощения похожи друг на друга, ну или хоть какие-то общие черты имеют, у кого-то совершенно разные, у меня вот, видите, только волосы во всех случаях тёмные…       Резонно б было сейчас отвлечься на созерцание интерьеров, только вот созерцать тут особо нечего. В комнатке примерно 5 квадратов площадью как будто и нет ничего, кроме стола, заваленного всякой хернёй, и кресла перед ним. Ну, у одной стены, где спальная платформа, на полу большой круглый плетёный коврик, на противоположной стене экран, сейчас являющий пейзаж с Зуфелиуса, под потолком модели нескольких солнечных систем кружатся. Собственно, все красоты. Чему Ктулха как раз вслух и удивлялась, не знаю, чего она ожидала, но явно чего-то другого.       – А что должно быть? Всего потребного у меня целый корабль, а в комнате главное – кровать. Вот, - я активировал откидную платформу, - ну или могу развернуть гамак. Раньше я спал в гамаке. Но с заболеваниями позвоночника оно не очень… Да, наверное, надо б вам отдельные, каждому. Но предполагалось вроде как, что мы тут не задержимся, да? Классика жанра, всё самое забористое начинается с твёрдого убеждения, что мы тут не задержимся.       – Ну я даже не знаю… А дверь напротив – это что? Комната или…       – Комната. Но это Анина. Мало ли, может Ане ещё понадобиться. Накидайте пока, что вам в вашей нужно. Ну, в пределах разумного.       – А пределы разумного какие? А то я, может, хочу кровать с балдахином, но вы ж такое не можете?       – Могу. Хоть и хотел бы больше никогда так не ебаться…       Лавкрафт тем временем зависал перед экраном – созерцал. Понимаю. Это я привычный, а для человека первой половины 20 века, когда возможности компьютерной графики художникам на помощь ещё не пришли, подобные картины, когда в небе над деревьями, которые как таковые не сразу и опознаешь, виднеется меж сиреневых облаков достаточно крупное небесное тело, ещё и с кольцами вроде сатурновых – самая такая что ни на есть фантастика, заставляющая замирать в восхищении.       – Что это? Ваша родная планета?       – У меня нет родной планеты. Не, это Зуфелиус, мы там проездом были. По-своему приятное местечко… если смотреть в оба.       – Населено жуткими тварями? – улыбнулась Ктулха, не столько мне, сколько Лавкрафту.       – Теперь однозначно да. Аборигенное население там разумом не наделено, зато наделено быстрыми лапами и смертоносными жалами. Для нас этот яд не смертелен, в смысле, в разовой дозе, вот если укусят несколько – придётся регенерировать. Даже летальную дозу вычислили, пока там торчали…       – А зачем торчали? Из научного интереса?       Так-то и это нормальный бы был мотив, корабль-то исследовательский. Правда, занят был в иных исследованиях, изначально-то.       – Из-за того, что попало на эту планету до нас и что гораздо опаснее смертоносно жалящих тварей. Пока разобрались, что происходит, потеряли несколько членов команды. При всём понимании, как всё сложно, как малы шансы, не могли ж мы улететь и бросить их?       – Ничего не понятно. Что же с ними случилось? Это речь про вашу покойную команду, я правильно понимаю?       Ох, не к времени такие вопросы, ответы на которые не пять минут требуют. Я кивнул на картину.       – Знаете, чем замечательно это место? Это возвышенность, и там никогда, совершенно никогда не бывает и не может быть полной темноты. А ещё там много природных зеркал – местная скальная порода там ветрами отполирована до зеркального блеска. Островок безопасности. Во вселенной полно тварей, способных и радых вас убить, некоторые делают это очень замысловатыми способами. Не все из этих тварей хрестоматийно боятся света и любят темноту, но есть среди них такие, для которых темнота несомненное подспорье. Давайте, я всё же расскажу позже, сейчас у нас тут слишком суматошно, согласитесь.       Итак, мы оставили Лавкрафта отдыхать от избытка общения и поспешили вернуться вниз – всё-таки бросать бородатую братию без присмотра надолго дело рискованное, гном существо любознательное и в любознательности своей бесстрашное. На лестнице Ктулха ещё спросила меня:       – А когда вы превратились в человека, это, получается, как – если б вас убили, то вы…       – Умер бы окончательно.       Ктулха неловко захлопнула рот, она явно ожидала другого ответа – что я всё-таки регенерирую и здорово охренею от этого факта. Но захлопнула ненадолго – хоть от многого охренела и сама, вопросы и близко ещё не кончились.       – А теперь, значит, если вас убьют – вы оживёте в новом виде?       – Да. И как ни распирает любопытство посмотреть – очень прошу вас всё-таки этого не делать. И вообще… предупреждение запоздалое, конечно, но отправляясь к Лавкрафту, как-то неуместно было такое говорить, да и отправляясь смотреть на Око, в общем-то, тоже… Прямо очень огромная просьба, как бы это сказать, не подвергать меня никакой смертельной опасности. Жизней у меня, конечно, ещё десять в запасе, но знаете ли, морду менять мне в ближайшее время не след. Если вернусь домой негром преклонных годов – кошки поймут, возможно, поймёт и Шельма. А вот матери и российской бюрократии это объяснить будет посложнее.       Внизу Ктулху внезапно взял в оборот один из праздно шатающихся гномов – рыжий и с самой ебанутой причёской из всей компании. Серьёзно, этого, видимо, в поход прямо с аниме-пати выдернули. Грива разделена двумя проборами и это дело уложено пышными валиками, украшенными тонкими косицами, борода заплетена во множество таких мелких косиц и эти косицы распределены в три пучка, скрепленных зажимами. Сколько они там шли от Синих гор до Лихолесья? Он с тех пор голову не трогал, или периодически остальной отряд терпеливо ждал, когда этот оригинал закончит марафет? В оборот взял с предложением обсказать, какой именно ей клинок надобен, а то ведь он в своём народе не из последних мастеров. И поплыли они на радостной волне обсуждения лезвий, гард, техник и баланса. А за мной, соответственно, ходили два оставшихся, деятельно суя носы во всё, чем я занимаюсь. Заняться, стало быть, я сперва пытался правками координатной сети, но в этом великих успехов не имел – не с чего, поэтому переключился на то, с чем хотя бы начерновую сейчас справлюсь – комнаты. Тот случай, когда лучше сделать, чем не сделать, в самом деле. Ладно, если клинок этот чёртов они готовый найдут, у них их в загашниках должно быть по идее на все запросы самой больной фантазии, а если с нуля, с эскиза делать, это сколько времени занимает? Удалить, если не пригодятся, всегда успею, или приспособить под кого другого. Для начала, тупо скопировал Анину, повыкидывав все коды содержимого стола, дверь прописал рядом с Аниной глубже по коридору. Надо будет потом спросить, надо ли им с Лавкрафтом сообщающуюся дверь, ну, вдруг захотят в ночи чего творческое обсудить… А гномья молодь – один из них, собсна, Фили, старшее гномье высочество – из-за спины пырились в экраны и расспрашивали, чего это уважаемый маг такое делает. Отмахиваться в духе «всё равно не поймёте» с порога я считаю как-то неправильным, да, при всех подозрениях, что и после объяснений вот именно что всё равно не поймут. Хоть в общих чертах попытаться-то надо. Имидж всесильного и в силу этого заносчивого мага я как раз примерять не собираюсь, не моё это. Вот, стало быть, новое помещение проектирую.       – А, чертёж, значит, чертите.       Правую половину экрана занимала визуализация плана комнаты, а что такое чертёж – это гномам понятно, это они и сами мастеровиты. Подозрения, что те чертежи столь же конкретны и внятны, как местные карты, я решил оставить при себе. Справляются же как-то. Поди, какие-то свои внутренние ГОСТы и СНиПы выработали.       Остался, однако же, вопрос, а что это в левой части экрана. Телепатическое поле переводит не только речь, но и надписи, но понятнее от этого не становится, потому что само явление компьютерного кода здесь глубоко неведомо. Второй гном громким шёпотом высказал предположение, что это заклинание. Вот допишет маг заклинание, прочитает его как подобает, с выражением, взмахнёт своей волшебной палочкой – и новое помещение появится, таким точно, каким он его и намыслил. Магия как-то так и должна работать. Не, ну хорошее объяснение, мне очень даже нравится.       – С той поправкой, что произносить как раз нет нужды. Нет, тут есть такие функции, которые работают на голосовом управлении, но это надо так прописывать, и обычно это того не стоит, многовато мороки. Голос, знаете, бывает, меняется – охрип или взволнован, и всё, твои команды понимаются неправильно или вообще игнорируются… Короче, вот это, что я тут написал – это своего рода… проект, задание, да, для самого этого места, что должно здесь появиться. Сила, которая позволяет этому месту перемещаться, создаёт по таким вот описаниям всё, что требуется, лишь бы было описано правильно. Например, какое-то помещение – это пространство, ограниченное снизу, сверху и с боков. Значит, нужно описать вот эти стены, их длину-ширину-толщину, из чего сделаны и чем отделаны. Или вот одежда – это цвет и фактура ткани, фасон, то есть, что из неё сделано – вот такой-то подол, вот такие-то рукава… Таким образом здесь создано всё, что вы видите. Пространство, предметы, вещества. Да, чтобы описать понятно, надо самому понимать чуть больше…       – Это как… - направление гномьей мысли, в общем-то, предсказуемо и понятно, - захотел бы я, например, добрый индюшачий окорок, запечённый с луком да всякими травами, да к нему румяный каравай, да кружку эля, какой мы в погребах у мистера Бэггинса нашли – ничего ведь, Ори, славный же эль хоббиты делают? – написал, значит, это всё, и оно как есть передо мной и появилось?       – Типа того, ахаха, только сложнее раз в 20. Создать даже фрагмент того, что когда-то было растением или тем более живым телом, очень сложно, таким уровнем синтеза у нас владели единицы, и то, возможно, не правда, а байки. Можно сделать… как бы сказать, съедобную массу со вкусом и свойствами мяса индейки, каравая, жидкость со вкусом и свойствами эля. Если в памяти системы есть нужные параметры, или если вот в этом, как вы тут выразились, заклинании это правильно прописать. То есть, описать, из чего состоит требуемая вещь и как она составлена. А это очень сложно…       С тем же смыслом параллельно шикал на Фили этот второй гном, поименованный Ори – ишь, размечтался, попросить да сразу получить, это ж магическая наука, этому учиться долгие годы надо, вон, языку этому таинственному, на котором это всё пишется. Да уж как-нибудь не с дураком говоришь, огрызался Фили, знамо дело, если б всё так просто делалось, так это что за жизнь бы была, сплошные маги на каждом шагу. Всякое ремесло труда и науки требует – и каравай испечь, и клинок сковать, и наколдовать то и это…       – Стало быть, всё это существует вокруг этой силы, с нею вместе и за счёт неё и существует, и перемещается, и создаёт всё потребное? А не позволите узнать, что это за сила такая? Ежели, конечно, не дерзко…       – А что тебе не понятно-то? Магия! – снова шикнул Ори.       – Да то и непонятно! Магия – что магия? Она ж тоже не просто так…       – Ну, можно сказать, что это солнце.       На какое-то время подвисли оба.       – Это как – солнце?       – Ну смотрите… вот что такое солнце?       – Знамо что. Светило наше.       – Ага. И что оно делает, помимо того, что светит? Что оно в целом для мира делает? …мда, это, наверное, я всё-таки махнул. У вас же, поди, геоцентрическая модель, да и физика, и биология не на том уровне, чтоб…       Фили, кажется, даже обиделся.       – Э, ну вы не думаете же, что мы, гномы, неразумные такие, не понимаем, что без солнца и жизни самой не было б. Хоть жизнь наша проходит в недрах земных и сами мы, это правда, солнце видим мало, однако знаем, что и мы ему многим обязаны. Гном любит камень, руду, однако едим-то мы то же, что и наземные обитатели, что на земле выращено, под небом, с которого на землю живительная влага и солнечные лучи льются, стало быть, эти вот силы и нас питают, сколь ни отличны мы от людей или хоббитов, а без солнца и нам жизни нет. Уж смею полагать, мысль я вашу понимаю – как солнечные лучи, падая на землю, вызывают из неё дремлющее в семени растение, так что прямо видно бывает, которое на солнце росло, то крепкое и сильное, а которое в тени, то хилое – так и иное какое вещество силой своей вырастить может. Мне непонятно только, как же это вы силу эту на пользу себе уловили?       – Сразу скажу, чтоб недопонимания не было – это не я. Это мои далёкие предки. Я уже, в меру своего разумения, пользуюсь… Ловите ещё аналогию – огонь. Огонь, кроме разрушения, и создавать кое-что может, когда горит в печи или в кузнице. Но солнце мощнее по своей способности к порождению и преобразованию вещества. Вот, можно сказать, что в сердце этого места – своё, отдельное солнце, оно направляет свою энергию…       Пуститься в дальнейшие объяснения мне было не суждено – у нас немного прибавилось слушателей, и у них помимо закономерного восхищения столь же закономерно, от выше приведённых образов, разыгрался аппетит. Так что поплёлся я решать проблемы помыва и прокорма, ну и параллельно, конечно, на прочие всякие вопросы отвечал. Их у благородного общества гроздья просто, самого разного плана. А зачем сестре моей потребовалось клинок у гномов спрашивать, ежели мы тут из энергии прирученного солнца способны что угодно себе намагичить? После попыток объяснить, что я просто не готов так заёбываться не знаю формул их металлов, да и прочие технологические моменты не уверен, что смогу прописать (серьёзно, тут мне один показал для примера свой кинжал – там такая вязь что по рукояти, что по ножнам, нахуй, просто нахуй, пощадите. Иногда, грубо говоря, проще испечь каравай в печи из неких готовых ингредиентов, чем полдня писать код), едва в обморок от счастья не попадали. Ещё бы, их мастерство маги считают недостижимым! А для чего сестре меч-то, разве вы магией не умеете себя защитить? Я бросил в сторону Ктулхи выразительный взгляд – в самом деле, зачем, она что, фехтовать умеет? Взгляд пропал втуне – Ктулха была глубоко в беседе, синхронно с гномом-анимешником почёсывали собак за ушами, на внешний мир внимания обращали мало. Для понту, короче! Из великого почтения к гномьей культуре, ваш король всё правильно понял! А господин Лавкрафт – он кем вам приходится? (Господин Лавкрафт из опыта их общения до нашего возвращения с аудиенции у Трандуила был столь понятен, что разброс версий был от отца до дворецкого). Господи…       В общем, не скажу, что время пролетело прямо незаметно, но когда в дверь снаружи забарабанили, я сначала вздрогнул от неожиданности, а потом охуел от радости, что наши парламентёры вернулись так быстро. Чото там спросить, как всё прошло и почему Торин вернулся один, я даже не успел – величество с порога взяло коня за рога, он пришёл за своим отрядом, айда орков бить.       Не, стоило предвидеть что-то подобное. Вот явился он к начальнику местного гарнизона, городской стражи или хер уж знает, к кому, кто тут за оборону отвечает, разъяснил всё насчёт орков… после этого мог, конечно, считать, что на этом его миссия всё, а мог, особенно если прямо так и предложили, и принять участие в обороне, с ним вон ещё 12 крепких бойцов, просто большая часть из них дожидается вестей в укромном месте, но он за ними, пока Глоин и Кили с Тауриэлью уже выдвигаются на рубежи, и сходит. Как главнюк, должен сам мобилизовать своих людей и распределить по позициям. Ну, мне-то чо, хозяин-барин, мне-то главное понять, мы тут ждём пока или как? В эту минуту из комнаты отдыха осторожненько выглянул то ли Балин, то ли второй седовласый с полотенцем на голове, встретился взглядом с величеством и испуганно юркнул обратно. Торин, икнув, ринулся туда, едва не сшибив подвернувшегося на пути Бильбо, там икнул уже громче, от открывшегося зрелища. Четвёрка уже закончила трапезничать, и в принципе-то, куда б там обожаемого короля ни понесло, готовы с ним, даже заметно осоловелый толстяк готов… щас вот, дай, приятель, руку, подымусь и как пойду этих орков массой давить! А свежепомывшаяся троица, хоть морально, ей-ей, готова ещё в большей степени, физически в бой прямо щас вообще никак. Что волося мокрые – оно б ещё ладно, чай, гном порода крепкая, не простынут летней ночью, но одёжа-то в стирке, не в халатах же этих, полы которых волочатся следом шлейфами…       Торин обернулся ко мне с выражением лица, достойным исключительно эпического слога.       – Вот так легко и просто вы мне вывели из строя половину отряда?       В смысле, половину, что за драматические преувеличения, возмутилось помимо меня глотки три точно. И вообще, а почему я не должен был всего этого делать? Кое-кто тут оставил какие-то чёткие указания насчёт дальнейших планов, насколько на низком старте нужно его ждать? Нет, да и это было невозможно на тот момент. Ну и нечего делать меня крайним по поводу болящей королевской гордости, что приведёшь несколько меньше бойцов, чем обещал. Это я ничего не сказал о том, что я думаю о боеспособности некоторых из этих бойцов, вон глухой стоит в полном обалдении от того факта, что стал слышать чуть-чуть получше, да и просто удобнее оно, что трубку теперь можно не в руке держать, а на ухо цеплять. На мультяшного Большого Уха теперь похож. Ну зато этот, со звездой во лбу, в бой рвётся. Фили тоже уверяет, что мы, мол, и без этих троих 30-то оркам наваляем так, что от них мокрого места не останется, да хоть 60. Да там же, в конце концов, ещё местные бойцы, чо вы, в самом деле, встряла и Ктулха. Торин, в принципе, уже успокоился, а половина отряда уже похватала оружие и топталась у дверей, готовая к выходу, но величество всё равно успело брякнуть, что-де справедливость требует, чтоб мы тогда заменили выбывших. Бильбо отважно возразил, что никакой справедливости он тут не видит, лично он, если так нужно, пойдёт, хоть и не представляет, какой от него в бою толк, но пойдёт, а маги ничего такого гномьему королю не обещали, и так помогли вон чем могли. Но позицию дядюшки неожиданно укрепил Фили, озвученным соображением, что так-то оно б, действительно, неплохо было, если б маги, со своим-то могуществом, помогли оркам забыть сюда дорогу. Торин прямо спросил Ктулху, не хочет ли она присоединиться к отряду обороны Озёрного и покрыть себя неувядающей славой.       Я Ктулхе в этот момент вот совершенно не завидовал. После того, как так заливисто нахваливала всякое колюще-режущее, придётся признаться, что сражаться не умеет и не очень-то хочется. Всё-таки читать и писать про эпичные ожесточённые битвы и самой принять участие даже вот в такой рядовой-завалящей – разные вещи. Тут же можно покрыть себя славой реально неувядающей и, блядь, посмертной. Мы сюда не за такими перспективами летели. Ктулха решать этот вопрос не стала, она изящно перевела его опять же на меня. Спросив, есть ли у нас тут что-то такое, чтоб от орков, в самом деле, мокрого места не осталось. Тоном, показывающим отсутствие сомнений, что да. Типа, ну достаньте из загашников какую-нибудь вундервафлю, покрошим там супостатов в капусту за 5 минут, и какие проблемы.       Я посмотрел на неё тяжёлым взглядом – бесполезно, Ктулха умеет делать вид, что подобного просто не замечает. Я прямо сказал, что вроде она тоже не любит истории про сверхкрутых попаданцев, которые в Древней Руси строят танки и с их помощью раскатывают условного Мамая, и сама такой быть не хотела бы. Мы с нашими превосходящими возможностями – то, на что в этом мире не рассчитано, так что давайте фестивалить потише. Ктулха, ничтоже сумняшеся, ответила, что в этом мире есть своих немало имб – майар, валар, и не все из них хорошие, и всякие их тёмные порождения в средствах не стесняются, вот в частности, орки. Почему не сыграть на хорошей стороне, разок-то можно. Сломил моё сопротивление Бильбо, сказав, что он по-прежнему считает, что мы не обязаны и лично он поймёт, если мы откажемся, но неужели нам попросту не жалко этих людей? Они на орков не залупались, жили тихо-мирно, они и так во времена не столь уж давние пострадали от дракона, ещё живы очевидцы, он тогда мало не полгорода спалил, а другой город, Дейл, спалил дотла, беженцы оттуда, кто уцелел, живут здесь. Это всё ему Торин по дороге рассказал. Может, напрочь город орки и не уничтожат… если это не первый разведотряд, который, вызнав, какое у людей тут оружие, какие способности к обороне, вернётся потом с этими сведеньями к остальному войску… может, по итогам люди решат, как гномы когда-то, уйти в более спокойные края на западе, что, хорошо это будет? Здесь будет безраздельно царствовать тьма, орки будут ходить как у себя дома, а то и пострашнее существа…       Как бы так… разорваться. Потому что надо в несколько мест одновременно. Предупредить Лавкрафта, что мы ненадолго отлучимся. Его с собой брать не будем, орки это всё-таки тёмные твари не его типажа. Найти скафандры… Ктулха, лапушка, вспомнила о моём предупреждении про не подвергать меня смертельной опасности. Гномам, мол, прямо так озвучить такое соображение нельзя, не поймут, но вот само по себе… не говоря уж, что она лично умирать вообще не в настроении… что, у вас тут никаких бронежилетов нет? Совсем нет, серьёзно?       – А разве это не сделало б нас ещё более имбовыми персонажами? Ещё раз напомнить, что мы на изначально мирном исследовательском корабле? Кое-какое вооружение тут, конечно, есть… не вооружение, то есть, по задачам своим, пушки предназначены для расчистки дороги в астероидных полях, расчистка дороги среди вражеских мин или кораблей это уже так, побочная задача… и бронежилетов нет. Они нам по логике вещей незачем. Но есть ударопрочные скафандры. От топора, особенно если прилетит на приличной скорости, наверное, не защитят, а от стрелы или камня должны. Правда, тут тот же принцип, что с бронежилетом – проникающих ранений ок, не будет, а от гематом и возможных трещин рёбер не страхует. Всё равно это некоторое свинство перед лицом гномов, на которых эти скафандры просто не налезут.       – Ничего не свинство, мы ж за магов, а с танками у нас проблема, как тут танчить-то. Щиты вы кастовать не умеете, какой с вас хил, тоже непонятно, сами-то потом, если чо, реснитесь, а я-то точно нет…       Ктулха ещё чото из игровой логики и миропонимания излагала, бегая за мной по складу в поисках следующих потребных ништяков, я из услышанного понимал примерно треть.       Оружие так-то тут, конечно, есть. Обросли за времена странствий некоторыми трофеями. Но ничего огнестрельного, никаких лазеров, плазмаганов и подобного я брать, естественно, не собираюсь. В отличие от Ктулхи я… не то чтоб прямо пацифист, но категорически не прусь ни по оружию, ни по сражениям. Если можно найти иные методы внушения – их нужно найти. Как успел объяснить Торин Ктулхе, пока я бегал к Лавкрафту, а она потом мне – в повозках у орков были лодки, и они как раз сейчас их снаряжают, Тауриэль их возню на том берегу видела. У Озёрного тоже некие боевые суда есть, так что ждать, пока враг причалит, совсем не обязательно, даже желательно этого не допустить. Возможных точек, куда могут ударить орки, три, соответственно, формируется три отряда обороны. Логично, если мы как-то распределимся между ними.       – Вот, стало быть, Бильбо, бери это. Раз орки боятся солнца – должно сработать. Лампа дневного света, очень мощная, формирует поток дальнобойностью метров пять точно. Ктулха, стрелять вы, конечно, не умеете, но увы, придётся учиться на ходу. Орки теплокровные? Тут просто прибор ночного виденья. Потому что иначе просто не знаю, как. Кожа у них наверняка дубовая, а зарядов тут… ограниченное количество, как видите. Транквилизатор. У меня вообще нет уверенности, что он на них подействует. На всякий случай, стреляйте в район шеи и головы, так больше шансов на сравнительно быстрый эффект. Компонуйтесь с кем и как хотите, со мной же, я прямо настаиваю, должны пойти Фили или Ори и кто-то из людей, кто помоложе и поздоровее. Не, если у кого-то лихорадка, а он тем не менее выполз родину защищать – то тоже подойдёт. И это в любом случае должно быть судно, которое выплывет в первый ряд…       – Почему?       – Потому что эта херня, какой-то больной оригинал её изобрёл, заряжается от живого тепла. Его, конечно, и во мне пока предостаточно, но подстраховка не помешает. А наиболее горячая кровь у молодых особей. Ну и у тех, кто с температурой. И потому что очень нежелательно, чтоб накрыло своих. Ограничить распространение волн в стороны я могу, но не сильно.       – Потопить их думаете? – уважительно крякнул гном в ушанке, - недурно.       – Не совсем. Это другие волны, невидимые. Психические. Короче, внушают тому, кто попадает в их радиус, неодолимый ужас и стремление бежать как можно дальше. Самое смешное, что я опять же не уверен, что на орках это сработает, хер бы знал, чо там у них с нервной системой, а чтоб проверить, мне придётся оказаться к оркам ближе всех остальных… Но ладно, где наша не пропадала. Поди, мои соседи по кораблю там будут тоже не исключительно как запасные батарейки…       Мои крайне оптимистичные ожидания по поводу собственной армии Озёрного были сильно скорректированы при подходе к берегу. Не, кое-какая она тут есть, иначе б, наверное, от этого города тут давно одни бревёшки плавали. Точнее, есть тут – городская стража, и она, надо сказать, под орочьи стрелы не слишком поспешила, сославшись на то, что подчиняется начальнику стражи, а он лично бургомистру, и без личного приказа компетентных лиц, извините, столь серьёзных шагов предпринимать не вправе, а бургомистр почивать изволит, покуда не добудились. Так что могут только издали сочувствовать. Как пояснил сквозь зубы один из аборигенов на вёслах той лодки, куда определили меня, городская стража в городе почти единственный контингент, что не знает нужды, им бургомистр платит щедро… чтоб защищали его от народа, а не народ от кого-нибудь там. Согласитесь, лупцевать чем-то недовольных безоружных горожан или вооружённых до зубов и очень злых орков – две большие разницы. Нет, некоторая часть стражи, не слишком, очевидно, разделяющая моральные ценности верхов, заявила, что в данном конкретном случае у каждого из них найдётся, что положить на субординацию, они в стражу пошли, чтоб кормить свои семьи, а если орки прорвутся – кормить может оказаться некого, так что как бургомистр проспится – передавайте ему пламенный привет, там уж пусть рвёт и мечет… если останется желание. Так-то и его жизнь защищать вообще-то вышли. Но в основном у причалов бестолково топталось народное ополчение, которому, однако, было выдано кое-какое оружие. Заслугами одного из тех молодцев, что были в одной лодке со мной. Того, который сейчас как раз гундел, что толку со всех наших телодвижений по итогу будет немного, не орки уничтожат город – так дракон, которого вознамерились разбудить морготовы гномы. Морготовы гномы в результате своей авантюры сами погибнут (так им и надо), но их семьи-то в Синих горах, в безопасности, а семьи горожан – тут, под носом у дракона… Барду – так чувака звали – Торин как-то сразу не понравился. И я не понравился. Это что, вот этот сопляк и есть обещанное подкрепление? Ну, ничего не сделаешь, придётся нам как-то работать вместе.       Говоря про лодки, я не погрешил против истины, именно что, хоть и достаточно большие – лодки. Не знаю, сколько рыбы они вмещают при мирных своих задачах, сейчас-то вмещали четверых гребцов и троих стрелков (но гребцы в условиях, когда лодке не надо двигаться, тоже в стрелков превращаются), а свободное место почти всё было завалено стрелами – их потребуется много, они в данной ситуации улетят безвозвратно… Было и сколько-то метательных ножей, тот парень, что выступал тут с критикой внутренней политики, вроде как очень в их метании хорош. Не, лодки хорошие, справные, перевернуться в первые же минуты не должны. А что-то большего водоизмещения тут и неуместно, озеро хоть достаточно обширное, но не море ведь. Орки, сколь ни упороты, тоже не линкоры сюда притащили. Их лодки, правда, покрупнее, посуровее, зато их меньше – всего, как насчитал эльфийский взор, 9 штук. По три на цель, то есть, они решили разделиться, как и предположил сразу Глоин. Оркам – им силы распылять не столь рискованно, их в лодках по пять рыл, где и по четыре, у нас и лодок, и бойцов побольше, но часть из этих бойцов, пессимистично проворчали на вёслах, главным образом отличные мишени. Ещё и обстановочка играла на руку не нам, а противнику – ночь тёмная, луна в ущербе, на вражеских лодках фонарей нет, орки в темноте прекрасно видят, а нам вот приходится… приборов ночного виденья я ещё три нашёл рабочих, и толку с них, честно говоря, чуть – орки-то теплокровные, только сквозь толстую кожу и броню это не очень чувствуется. Что через приборы, что невооружённым глазом – силуэты угадываются, в этой тёмной колышущейся массе зло сверкают глаза отражениями наших фонарей, иногда зубы, когда скалятся, иногда и броня, некоторые щёголи начистили. В основном-то она у них тусклая и заляпанная. Так что если спросить меня, страшные ли орки, то полноценно и развёрнуто ответить я б не смог, я их почти не видел. Они, знающие люди говорят, не чёрные, скорее зелёно-коричневые, как болото. Вроде даже разных оттенков, но в темноте не до оценки всей палитры. А в целом – разумеется, страшно. Времени поразмыслить, где я в жизни свернул не туда, что теперь сижу в лодке, играющей роль флагмана и первого кандидата на потопление, мне как раз хватило. Оставалось утешаться тем, что у Ктулхи эти размышления сейчас живее и многообразнее, для неё-то это первый опыт такого плана, она не сидела в камере смертников, не перебегала улицы, патрулируемые охуенным средством защиты, найденным колонистами Форпоста-12…       Что ещё я, к счастью, нашёл в загашниках, это хороший матюгальник. Они тут и свои есть, но попроще, обычные рупоры. Настоял, что флагманам обязательно надо обратиться к незваным гостям, поинтересоваться, чо припёрлись и предложить осознать свою ошибку и развернуться. За эту идею был нещадно осмеян представителями в совокупности трёх рас – видали всякую наивность, но такоеее… Наивность не наивность, но какие-то принципы военной чести должны быть и соблюдаться. Да понял я, что орки бесчестные, но мы-то не орки, чтоб бить без предупреждения. Привилегию оратора уступил Барду (под новую порцию насмешек, в том числе с его стороны, чего ж так, уж меня-то, видимо, природа наделила красноречием, как никого другого…), и Бард с задачей справился. В смысле предупреждения, а не убеждения, конечно, орки закономерно не вняли, обсмеяв на чёрном наречии и его, и меня, и всё наше смехотворное с их точки зрения войско. Чёрное не чёрное, телепатическое поле и это переводит, но, правда, с очень сильными косяками и пробуксовками. Видимо, какая-то в корне иная структура языка, ну не все ж они тут косноязычные…       Ладно, не то чтоб кто-то, включая меня самого, рассчитывал на успех, но попытаться было нужно. Я подал спутникам сигнал вставлять вторую берушу (по одной вставили загодя, тоже, разумеется, не без препирательств), нахлобучил шлем скафандра и включил своё устройство.       К чести орочьей, поддались они не сразу. Поскольку все внешние сигналы я заглушил полностью, что они там орали, мне потом очень примерно пересказывал Бард, умудрившийся вторую берушу уронить в воду. В целом ему было не до того, чтоб слушать, потому что звуковые устройства такого типа, оказывается, прекрасно действуют и при одном ухе. Они и на тех, кто бросился ловить Барда, едва не сиганувшего за борт, в той или иной мере подействовали, видимо, за счёт костной проводимости, но уже так, на излёте. Остальные, на корме, просто охуевали, глядя, как ближайшая вражеская лодка бестолково закружилась на месте, а потом развернулась и, чиркнув по борту соседней, рванула в ту сторону, с которой прибыла. На весьма приличной скорости, заставившей заподозрить, что они таки изобрели мотор. Что, конечно, едва ли, ладно всякие там навороченные катапульты, но вроде даже порох уже позже изобрёл Саруман, если я ничего не попутал в объяснениях Ктулхи и если ничего не попутала она сама. Но лодки у них суровее, чем в Озёрном, факт.       Нас таки обстреляли – две другие лодки были подальше и накрыло их слабее, так что сработал принцип напугавшее атаковать, но и более слабого воздействия хватило, а бегство третьей лодки ещё добавило, чтоб стрельба оказалась очень беспорядочной и малоэффективной, плюс похоже, одна из оставшихся лодок при столкновении с удирающей зачерпнула воды. Что стрелять планировалось подожжёнными стрелами, они вспомнили не сразу, а вспомнив, поджигали как попало, закономерно дважды подожгли друг друга и в конечном итоге – свою же лодку. Да, мы всё равно понесли урон – на нашей лодке был ранен один, на тех, что шли сразу позади – в совокупности 6 человек, но только один серьёзно. Из тех орков, что попрыгали или попадали в воду, в нашу сторону не поплыл ни один (почему меня это не удивляет?), сколько утопло – не знаю, одного или двух точно втащили обратно на лодки…       Отступившие попытались вернуться – ну, вышли за радиус действия, опомнились, усомнились в произошедшем, надавали друг другу воспитательных пиздюлей, решили, что не зазря ж пёрлись сюда с грёбаными лодками и прочей поклажей… в этот раз подошли уже не столь близко. Фили метнул один из ножей, угодил орку точнёхонько в морду, радовался, как ребёнок. Мы, как было уговорено, отступающих не преследовали, скорость и маневренность тупо меньше, просто проводили градом стрел и стояли на месте ещё полчаса, пока от других отрядов (ну, конкретно от Тауриэли) не пришло сообщение, что отступает противник серьёзно и окончательно – вытаскивает лодки на берег и всячески сматывает удочки. Поредел отряд, может, и не критично (Тауриэль насчитала четверых, кто совершенно точно отправился кормить рыб), а деморализован основательно – примерно половина получила ожоги разной степени тяжести, несколько тел – частичные параличи (Ктулха действительно старалась, но объекты сами по себе труднопробиваемые, плюс некоторые в шлемаках, плюс при такой видимости и устойчивости только и прицеливаться), да и среди служивых весьма результативные стрелки нашлись. Мы потусили ещё у берега, но народ с наблюдательной площадки, с подзорной трубой, подтвердил – враг явно решил, что с него на сегодня хватит и ему нужно осмыслить произошедшее.       Мне, блядь, тоже. Я не мог бы сказать, что пережил какие-то там самые страшные минуты своей жизни, даже вот в этой, мирной третьей, за самые страшные у меня некие другие считаются, скорее отчасти всё воспринималось не слишком реальным. Особенно после того, как надел шлем – это отсекало не только все звуки, но и все запахи, оставалась только картинка за стеклом, невнятное кино про чёрные фигуры на чёрных лодках на чёрном озере, контрастно яркие фонари на наших лодках, огни города позади вдалеке, горящие стрелы, пролетающие над нами и по сторонам от нас – только добавляли этого чувства нереальности. Нет, это не означало бесстрашия и убеждённости, что всё будет именно так, как мы запланировали, страх можно испытывать и во сне, а это всё вообще-то реально, не чувствуя во всё своё существо, умом-то я знал, что реально, и моя наивная убеждённость, что я просто не могу умереть вот тут от какой-то орочьей стрелы, реальности совершенно точно не указ. Но первое из наиболее ярких впечатлений по итогам этого озёрного сражения я получил тогда, когда снял шлем и Бард обрушил на меня всю мощь своих впечатлений от моего страшного колдовского орудия. А потом были ещё возбуждённо подпрыгивающий, словно каучуковый мячик, Бильбо, чуть ли не танцующий с лампой – и впрямь, галдели наперебой он, Ори и кто-то ещё, у магов сила самого солнца, вон как эта штука орков поджарила, как самые настоящие солнечные лучи! – и мокрые и закопчённые Кили, Тауриэль и гном-анимешник – их лодка таки загорелась и перевернулась, и Ктулха, у которой, в отличие от меня, никаких проблем с осознанием реальности не было, в её лодке были ранены двое, а соседней была лодка Кили и Тауриэли…       Но главные психотравмы ждали нас впереди – к берегу высыпала остальная городская стража. Вы блядь вовремя, заорало сразу несколько голосов. Видите ли, бургомистр осознал, что после таких новостей ему всё равно не уснуть, и желает видеть отважных героев, оборонивших город от неожиданного и коварного врага. Я вот бургомистра видеть категорически не желал. Я желал вернуться в ТАРДИС, удостовериться, что и с гномами, и с Лавкрафтом всё в порядке и с кораблём тоже (оставшиеся без присмотра, благо, наименее шебутные, но всё же – без присмотра) и возможно, немного порефлексировать, только вашего бургомистра мне не хватало… Куда там, ваще без шансов. Ликующая толпа повлекла нас на главную площадь, по совместительству ко дворцу бургомистра, потому как там, на главной площади, он и стоял.       Ликовали, правда, не все. Бард, например, был мрачнее тучи, и причиной тому был не только эффект звуковой пушки, но и ситуация в целом. От раздающихся с разных сторон славословий в адрес Торина он морщился, как от зубной боли. Чо, оказывается, это торинье явление так воодушевило народ… вот этого я, признаться, тоже не понял. Что, без гномье-королевского пинка народ не бросился бы защищать собственный город? Да не, не в этом смысле. Более глобально. Что ты, Король-под-Горой вернулся, прямо как обещано в каких-то там песнях и легендах, окончилась година страданий, скоро вернётся золотой век этого края!       – Всё равно не понял. Он же даже не ваш король, он король гномов, а не людей!       Да, подтвердил какой-то бородатый мужик слева от Барда, люди Озёрного никогда не были подданными гномьих королей, это правда, но когда гномы жили здесь, когда в Эреборе царствовали предки Торина, совсем другая была жизнь! Одинокая гора кормила не только гномов, но и всю округу. Здесь был крупный торговый центр, купцы, привлечённые прославленными изделиями подгорного народа, останавливались здесь, здесь столовались, закупались всем потребным для обратной дороги, золото рекой текло в карманы и городских мастеров, и последнего рыбака, подающего свой улов к столу гостей…       – Золото и теперь течёт, - огрызнулся Бард, - только, это правда, не в ваши карманы! Или не торгуем мы с лесными эльфами? Да и с Железными холмами…       – Да, верно, - отозвались с другой стороны, - Даин Железностоп не забыл давней дружбы своего рода с нашим, да ведь Железные холмы-то – они вон где! Разве ж идёт оно в сравнение?       Короче, если кратко – после захвата Эребора драконом и изгнания гномов, уничтожения Дейла и едва не половины Озёрного (прежде город был шире и пышнее, распространялся и по берегам озера, а теперь вот остался только так сказать исторический центр, то, что какие-то незапамятные оригиналы выстроили на островной цепи на середине озера и вокруг, на сваях и наведённых перекрытиях) экономика так и не оправилась. Поток купцов существенно усох – во-первых, больше никаких эреборских клинков да украшений, во-вторых, вообще мало желающих соваться туда, где недавно фестивалил дракон и где он, собсна, и теперь недалече живёт, кормился Озёрный преимущественно тем, что поставлял в Лихолесье и Железные холмы рыбу и всякие там изделия местных мастеров – посуду, ткани… И не очень-то это всё эксклюзивные и жизненно необходимые товары, и там и там свои водоёмы и свои рыбаки имеются, да и по части посуды уж точно своих мастеров девать некуда. В какой-то мере, уж непонятно, каким образом, люди Озёрного выступали посредниками в торговле между Лихолесьем и Железными холмами, потому что общение гномов и эльфов происходит, как мы могли убедиться, в основном сквозь зубы, а в товарах друг друга они всё же нуждаются. В общем, сами видите, не жизнь, а прозябание.       Да видеть-то я вижу (ну, как получается – со всех сторон окружён толпой народу, который выше меня как минимум на голову, так что обозревать улицы сложно, но вроде да, неказисто на вид и непривлекательно на запах), но ей-богу, не пытайтесь даже со мной за экономику, я по ней трояки имел, не соображаю я в ней… Не, в общих чертах я понял, правда понял. То есть, как мне кажется, прекрасно понял чувства Барда, в которых сперва разобраться не мог. Противно осознавать такую зависимость своего народа от чужого народа, от королей, которые вот именно что не твои короли. При этом и отрицать эту зависимость сильно-то не получится, тут дохера очевидцев «было-стало», всё более чем наглядно. А какие иные пути для возрождения они тут могут найти, реальные пути, не наивные мечтания о возвращении богатых соседей? Наверное, какие-то можно найти, но вот так с ходу не предложишь. Земледелие мимо, земли тут не слишком плодородны, особенно после того, как дракон от души прогулялся. Что им тут, нефть отрыть? Точно вот я, кстати, не понял, но кажется, оркам-то нефть известна. Применение её пока достаточно примитивно, но лиха беда начало. Прогресс в Средиземье странный предмет, говорит Ктулха…       Ну, это всё лирика. Факт в том, что стоило Торину, явившемуся к начальнику городской стражи с сообщением об орках, представиться – как началось. Вот именно так, НАЧАЛОСЬ. Буквально через пять минут на окрестные улицы высыпали все, кто не спал. А ещё через десять – и некоторые из тех, кто спал. Хорошо, на сувениры не разорвали. Но, чем чёрт не шутит, могут сейчас разорвать. Первое ж, собсна, доказательство того, что вот-вот жизнь навсегда переменится, сиятельный король подгорного народа прогнал орков, а скоро и дракона прогонит, воцарится в Эреборе и заживём мы как предки, а то так и получше даже. Я с неимоверным трудом протиснулся к Торину – ориентируясь по высокой Ктулхе.       – Погодите, вы решили вернуться в Эребор? Сейчас? Я думал – так, вещи кое-какие забрать.       – Вернуть Эребор – мой священный долг короля, - Торин сердито сверкнул потемневшими глазами, - я не успокоюсь, пока эта мерзкая ящерица не поплатится за смерть моих соплеменников!       Ближайшие гномы посмотрели на своего вождя с восхищением, кажется, даже не ироничным. Толпа горожан вокруг и вовсе восторженно взвыла. Спасибо Тауриэли, она одна истолковала мою стремительно охреневающую физиономию правильно.       – Этим людям нужна надежда. Они не готовы были услышать, что отряд Торина Дубощита пришёл сюда просто забрать Аркенстон и вернуться с ним в Синие горы. Даже если сказать, что он придёт снова, с несметным войском… и валар мне свидетели, я не в силах упрекать их в этом желании избавиться от дракона здесь и сейчас. Они долго ждали. Слишком долго для краткоживущих человеческих существ.       – Мы не посмели сказать им, - с мрачной торжественностью подтвердил Кили, - и не посмеем. Они считают, что отсюда мы отправимся к Одинокой горе, чтоб одержать ещё более блистательную победу там… и мы отправимся.       Ну, хз, хз. Я вот тут как раз незадолго до пытался одному восторженному идиоту втолковать, что победил орков ващет не лично Торин Дубощит. И нет, не лично я, Ктулха и Бильбо. МЫ. Все, в том числе и он, хоть и сидел тупо на вёслах. Чем мне категорически претит ваш мир, так это пиететом перед отдельными персоналиями главным образом на основании статуса. Ах, король такой-то победил тех-то, отвоевал то-то… Да чёрта лысого! Прямо так взял и лично победил и отвоевал? Много б он навоевал без своего войска, без храбрости каждого из своих солдат… Но не суть, на эту тему я могу разоряться долго, тут не о том речь. С поддержкой Озёрного выступить против дракона, допустим, можно решиться… но насколько реально? Сопоставим дракон с толпой орков?       А вот тут самое интересное. Помогать военной силой в этой задаче горожане… не то чтоб не хотят, не, морально они всей душой, но без санкции бургомистра просто не могут, а санкции этой, к гадалке не ходи, не будет…       – То есть, поправьте меня, вы собрались отрядом в целых тринадцать воинственных коротышек и одного не воинственного забороть целого дракона? Вы вообще дракона видели, ребята?       – Можно подумать, вы видели, - буркнула Ктулха. Я оставил реплику без внимания.       – Видел, - свирепо гаркнул Торин, - уж поверьте, кто-кто, а я видел!       От убиения меня спасли Ктулха и моё чистосердечное раскаянье, что, действительно, глупость сморозил. Ну, я не Ктулха и всю королевскую биографию наизусть не помню, я слышал, конечно, что Торин родился ещё в Эреборе и даже не сопляком его покинул, но сразу не вспомнил, не сообразил.       И сия драматическая пьеса была прервана на самом интересном месте тем фактом, что мы как раз прибыли на площадь, и на ступенях дворца нарисовался, в окружении отчаянно давящей зевки свиты, сам бургомистр этого города-героя…