Туда и обра... а нет, если б всё было так просто

      На подходе к пиршественной зале Бард отделился, вступив в разговор с Варухом и ещё каким-то знакомым мне зрительно, но не по имени парнем, я входил обратно один, и моё возвращение едва ли приковало к себе много внимания – начиная с того, что я с некоторым трудом протиснулся мимо бредущей на выход поддатой компании, лениво подгоняемой стражником, потом между служанками, уносящими опустошённые подносы, и несколькими потрёпанными субъектами, уговаривающими милых дам плюнуть на всё и продолжить банкет в ближайшем кабаке. Ктулха и Торин обнаружились у стены слева, обсуждающими висящую там картину – какая-то батальная сцена из местного эпоса, похоже. Кажется, оба в кондиции вполне достойной. Кили с Фили пошатываются, но тоже в принципе норм. Уговаривают какого-то выпивоху поучаствовать в демонстрации местным легендарной меткости эльфов – постоять с яблоком на голове. Вот остальные кто как. Нори и Ори уже несут в направлении определённых им покоев, они в процессе нестройным дуэтом мычат песни. Бофур и Бифур лежат мордами в тарелках, на попытки тормошить признаки жизни подают, но не вполне разумной жизни. Над храпящим на скамье Бомбуром стоят удручённые и растерянные слуги – как прикажете поднимать-то такую тушу, к такому их жизнь не готовила. Бургомистра не видать, похоже, отбыл почивать в покое и уверенности, что его планы никто и ничто не посмеет нарушить. Несмотря на то, что и прежде весьма условный порядок сбился-смешался в разудалой хаос поздней фазы попойки, перетереть ни с кем из оставшихся в сознании мне не удалось – вокруг активно кружили бургомистровы прихвостни, независимо от стадий опьянения обременённые обязанностью разместить нас на ночлег. Что ж, оставалось надеяться, что Бард знал, что обещает…       Дворец, конечно, велик и пышен, на фоне остального-то города, но целых 13 отдельных комнат, готовых для размещения гостей, здесь, как я и надеялся, не нашлось. Индивидуальные покои предполагались девушкам, но Ктулха, как будто основательно и идейно не склонная делить жилплощадь с кем-либо двуногим, вдруг заявила, что не согласна ночевать одна, без своей… как она Тауриэль назвала? Наперсницей? Камеристкой? Я так охуел, что не запомнил. А бургомистрова свита, видимо, так охуела, что не нашла, что возразить. Да, хозяин, конечно, распорядился вот эту комнату отдать деве-магу, а эту – эльфийской воительнице, но если девы желают, и если их обеих устраивают покои… Предполагалось, то есть, что после такого насыщенного ночера ни о чём другом, кроме тишины и уединения, они не помышляют, но если у них ещё есть силы пошушукаться о всяком девичьем – вреда с этого, наверное, не будет… Не знаю, потребность пошушукаться или привычка к куда более скромному образу жизни руководила Тауриэлью, но она с готовностью уступила предназначавшиеся ей покои достопочтенному королю гномов, вынудив и стражу признать, что так, с иной-то стороны, даже и лучше будет. Вряд ли тренированная эльфийская стражница могла опасаться ночевать отрезанной от остального отряда, но она прекрасно поняла, что опасается Ктулха.       Если Торин и имел что сказать по поводу того, что первоначально его предполагалось поселить с племянниками, то есть в статусе он, можно сказать, проиграл не только Ктулхе, но и простолюдинке из остроухих, то он никак этого не показал и молча скрылся за дверью комнаты справа от торцовой девичьей. Кили и Фили, соответственно, отправились налево, в покои, изначально предназначавшиеся верховной гномьей знати, соседствующие с выделенными мне, Нори и Ори. Мне было, конечно, очень интересно, за какие грехи мне пожаловали в соседи перепивших гномов, которые, как сгрузили их на кровать аки два куля – только переворачивались с боку на бок, бормотали и хихикали чего-то в пьяном сне, но любопытствовать и тем более возражать я и не подумал. Если у Барда всё получится по-запланированному, то этот местный антипохмелин принесут именно в эту комнату, а не предназначенную Тауриэли. Помешать моему сну, если б я действительно собирался спать, эти ворочанья и ворчанья не могли б – дома у меня ночами бывают звуки пострашнее. Да и вон сколько подушек на кроватях, есть куда уткнуться единственным ухом…       Кровати монументальные, лично я помещусь хоть вдоль, хоть поперёк. Стоят у стен, гномья – налево, предназначенная, стало быть, мне – направо. В стене напротив двери – два огромных окна, выходящих на площадь… Это, конечно, хреново, площадь это такое место, где в любое время суток какие-нибудь глаза есть. Вон, видимо, и стража наша – внизу в темноте вспыхнул огонёк раскуриваемой трубки. А, что об этом, стража у нас и в коридоре, под предлогом, что-де так положено – ясное дело, никто и ничто драгоценным гостям под этой крышей не угрожает, а только вот так положено. По какому-нибудь там этикету. В этикетах я сроду ничего не соображал, я быдло.       Как бы никто и не ожидал, что эвакуация будет делом плёвым, но наши противники постарались на славу – этаж третий этаж (а учитывая высоту потолков первого – можно считать, что он четвёртый), окна выходят на три разные стороны, связь с остальными комнатами затруднительна (сколько там этой стражи было выставлено, я не успел выяснить точно, но как минимум трое, если мы начнём ходить друг к другу в гости – прямо запрещать нам это они, может, и не станут, но один вполне может отлучиться донести кому следует), и на этом же список осложняющих факторов не кончается, да? Через некоторое время, впрочем, обнаружилось первое в нашем положении хорошее – ко мне ввалились, настолько тихо, насколько были способны, Кили и Фили. Через межкомнатную дверь, я б её, скрытую гобеленом и задвинутую кроватью, нипочём не нашёл, а гном, как было сказано, существо пытливое. Поскольку в их комнате кровати стоят несколько иначе, препятствие в виде таковой мебели по другую сторону было для них неожиданным… В дверь, которая входная, моментально сунулся встревоженный усач – что у вас там, неприятность какая-то, помощь нужна? Всё хорошо, ответил я, это просто Нори упал с кровати, но я его уже поднял обратно.       – Подняли? Один?       – Сами посмотрите.       К счастью, врываться с более внимательным осмотром стражник не счёл допустимым, а от дверей схоронившихся под кроватью принцев не заметил. Выждав немного для вящего спокойствия, я нанёс ответный визит в комнату высочеств. Попутно кратко изложив им всю красоту ситуации. Кили просто многозначительно поиграл топориком – сему благородному орудию на озере работы категорически не хватило, так и о некоторых людей его можно почесать, нужно даже, коль получается, что они хуже орков. Орки, по крайней мере, друзей из себя не изображают, медовые речи в уши не льют. Фили его осадил – мы с тобой, братец, и вдвоём хоть куда бойцы, а ежели и из других комнат, кто на ногах, присоединятся, так и подавно, но думаешь, этот плод отношений свиньи и гиены не предусмотрел такой расклад? Вон, в нашем коридоре стражу поставил, думаешь, у своих покоев он её поставил меньше? Пока прорубимся – успеет ускользнуть, и выставит потом своему народу так, что гномы вероломно и подло…       – Ничего себе – вероломно и подло! Да он же Татьяну… да он же дядюшку нашего…       – Да кто это знает-то, братец? Мы вот знаем теперь, ну этот Бард знает. А всё одно слова против слов. Конечно, вроде, уважают в народе Барда, да и дядюшку с почётом и радостью встретили, а всё ж покуда разберутся… Вон, Нори и Ори растолкаем ли? Да и Бомбура с кузенами… не отыгрались бы на них, покуда мы негодяям воздаём да объясняем в переполохе, что то были негодяи…       Здесь окон тоже два, одно подобно моим и выходит тоже на площадь. Из второго, маленького, узкого окошка видно таковое же окошко Ктулхи и Тауриэли – торцовая комната несколько выступает эдаким закруглением, полубашенкой. Чо, потусить тут, подождать, пока кто из них подойдёт к окошку, рукой помахать? Тут никакой сообщающейся двери нет.       – Это выходит, - сзади подошёл Фили, - от нас к вам дверь есть – надо полагать, что и по ту сторону оно так же… Да только нам от этого никакого прибытку. Ежели дядюшка к соседям наведается, может, в три головы и намозгуют чего, Бомбур-то им сейчас не помощник…       Да. По той стороне занято три комнаты, та, что напротив этой, предназначавшаяся Тауриэли – Торином, а в комнате напротив моей – Бофур, Бифур и пребывающий в состоянии бревна Бомбур, его доставка сюда долго ещё, наверное, будет сниться бургомистровым слугам в кошмарах. Третья – Двалин и Глоин, она если и имеет внутреннюю дверь, то с той, что ещё ближе к лестнице, кажется, пустой. Стену за кроватью Нори и Ори Кили уже проверил, нет там двери. Иными словами – полностью изолированы комнаты девушек и наиболее сильных и трезвых гномов, а в сообщающихся есть кто-нибудь так сказать немобильный… Можно осложнить нам возможные действия по освобождению ещё больше? Можно. Глазам не поверил, как увидел – на окне девичьей комнаты решётка. Красивая, фигурная вся такая… непонятно, нахуя нужная на третьем-то этаже, кто сюда полезет. Не, теоретически это возможно, по стене тут и там всякие фигурности, но физическую подготовку и бесстрашие надо иметь… Так. Если открыть и вытянуть руку – я смогу разомкнуть крепления решётки. Не все, если сниму полностью – она грохнется вниз, и такое уж точно не пройдёт незамеченным… Повиснув на одном креплении, она, конечно, тоже соответствующий звук издаст… хорошо б, чтоб он привлёк внимание только тех, кого надо. Ночь дохнула всё той же рыбной вонью – здесь она, правда, слабее, на излёте доходит, как и запах воды. Главная площадь, дворец бургомистра и ещё некоторые особо значимые здания стоят на островке. В этом городе есть дома, из окон которых можно хрестоматийно сигануть в воду… но не нужно. Во-первых, лично я плаваю довольно-таки хреново, у гномов с этим, как я понял, тоже у кого как, во-вторых – глубины этих каналов мы не знаем, воткнуться макушечкой в дно так себе вариант. Где-то внизу – источник звука я, ввиду глухоты, определяю весьма приблизительно, но вроде скорее справа, на какой-то скрытой от меня полубашенным выступом улице – кто-то совершенно пьяным голосом горланил песню. В 21 веке уже очень редко можно встретить пьяных, которые б по пути домой (или куда их там несут их заплетающиеся ноги) пели песни. Считаю это большим минусом. Может, и правда растиражированные караоке-бары тому виной… Дождавшись очередного припева – на котором невидимый певец особо громко и чувственно излагал эмоции неизвестного лирика в адрес жестокой разносчицы из кабака, которая не только отшила, но и пива бедняге не налила – я направил ручку на третье крепление. Отлично, остаётся надеяться, что это излияние страдающей мужской души заглушило лязг решётки, в полном соответствии с законами гравитации повисшей на последнем креплении. Вместе с царственными особами вернулись в мою комнату, потыкали моих уважаемых соседей, те ответили чото в духе «мам, мне ко второй». Держали оперативный военный совет имеющимися пока что силами, в три идущих кругом головы.       – Да не будет стража всю-то ночь бодрствовать, - хмыкнул Кили, - они тоже неплохо за воротник заливали, кто явно, кто тишком.       Угу, скрипнул зубами Фили, кивая на кровать, где пытался принять хотя бы сидячее положение Ори:       – Ежели б не тот факт, что не только они. Уверенно рассчитывать мы можем на дядюшку, да на Двалина и Глоина. Должно быть, через час или два и Бофур с Бифуром уже бойцы будут – они быстро пьянеют, но быстро и трезвеют. Этого хватит, чтоб успешно прорваться, но не чтобы унести тех, кто не сможет идти сам.       Да уж, всё яснее ясного – чем дальше от короля посадочное место за столом, тем прискорбнее кондиция. Орать на весь зал, чтоб не нажирались, тоже не вариант было, даже шёпотом не очень – шёпот у гномов громкий, а вокруг поминутно снуют бургомистровы слуги. Ближайшим вот величество одними губами и прочей пантомимой внушил некую выдержанность, Кили остался в трезвых больше случайно – не хотел ударить в грязь лицом перед зазнобой, прочие… Прочих можно понять. Они долго шли нехожеными и опасными тропами, попадали во всякие передряги, сбежали от эльфов, сразились с орками. Хотелось заслуженного расслабона, впереди всё-таки ещё дракон…       – Зря всё ж дядя в отдельную пошёл. Подозревал ведь что-то, раз пить не велел…       – Подозревать-то подозревал… - Фили снова прошёлся к окну, осторожно выглянул, - ежели он чего придумал, так знал, поди, что делает, и там, с Бофуром и Бифуром, как надо, сообразят. А если нет – так вчетвером сейчас горюниться не легче б было.       – Ежели придумал, так знать бы хоть, чего… Ну уж того, что ему невесту приписали, ни в жизнь бы не угадал! Это ж надо до такого додуматься! Хоть ситуация, конечно, и не для шуточек, а всё же… можно, это я ему сообщу, Автор, ну можно?       В этот момент за дверью послышались голоса. Принцы моментально рассредоточились по тёмным углам.       – А я тебе говорю, - гремел женский голос, - не пропустишь – пожалеешь, что твоя мать не разродилась поленом! Господину магу нужны травы для зелья – значит, он их получит!       Видимо, стража поинтересовалась, какого такого зелья и была ли воля господина бургомистра на то, чтоб варить тут какие-то зелья.       – Давай, сходи, спроси хозяина, зажился ты, смотрю, на этом свете! В сторону! Лично передам! Перепутаешь, поломаешь цветки – сам побежишь потом новые добывать… если в лягушку не превратят!       Что ж, по крайней мере, убедились – двери не запирают снаружи, никакого лязга засова не было (после решётки у девичьей я б не удивился), и то хлеб.       – Вот, - пышная красота вошедшей аборигенки как будто пыталась вырваться из стесняющих её одежд, длинные кудри струились из-под небрежно повязанной косынки, объёмистый бюст над шнуровкой не сравнить хрестоматийно с тестом в опаре совершенно невозможно, Фили, прячущийся в оконных шторах за моей спиной, издал тихий мечтательный стон, - вода в кувшине только с огня, кипящая. Эту траву истолочь в порошок помельче, да залить не меньше, чем на четверть часа, а эту – две минуты довольно, будет три – получится средство от запора, а если четыре – так и отравиться можно. Затем смешать это, перемешать вот этими стеблями, как увидите, что стебель из тёмного белёсым стал – так всё, бросайте его и берите следующий, и так три штуки, вот после того пить, да пить быстро – ежели увидите, что на дне шарики белые появились, так всё, силу средство потеряло. Ну, чай не мне вас искусству зелий-то учить…       И упорхнула. За дверью ещё раз прессанула стражу – имейте в виду, зелье особое, по личному тайному хозяйскому заказу, к грядущей его свадьбе, готовиться аккурат до утра будет, и колдовство это чёрное – зачем, вы думаете, тех перепивших гномов в эту же комнату положили? Да уж не затем, чтоб господин маг заодно и им от похмелья чего сотворил. Истинное-то, крепкое средство получается, если отнять мужскую силу у другого. Вот в жертву этих двоих определили, но если кто третий под руку попадётся, так оно даже и лучше… Отлично, можно полагать, обсуждать услышанное ещё долго будут, а вломиться позырить желающих не найдётся.       Немного это утешало, но только немного. Я смотрел на мешочки и кувшин, повторял инструктаж служанки и тихо выл.       – Ишь каким замысловатым образом меня настигла фармакология… А, не вникайте. Где там эти пиалки…       – А вы доверяете ей? – нахмурился Кили, - вон как врёт заливисто… может, и нам врёт? А ну как выпьем это – и…       – А мы сейчас и выясним, - я растёр в пальцах немного из первого кисета и ткнул в этот порошок ручкой, - так… Кили, будь добр, возьми оттуда, буквально кусочечек… так… Ну, если предварительный анализ не врёт, а какой бы резон ему врать, то получится очень мощный адсорбент, особенно хорошо работающий именно со спиртами. Но формула прискорбно нестабильна, да. Кажется, что-то подобное и сказано вот здесь, жаль, я не настолько хорошо знаю химию, чтоб понимать эту абракадабру…       Гномы в полном обалдении созерцали развернувшуюся под ручкой голографическую панель с химической структурой веществ и формулами их реакций.       – И таким вот образом вы познаёте строение и свойства всей материи, с которой имеете дело?       – Разные способы есть… Да, звуковые устройства вроде этого – неоспоримое подспорье. Жаль, кривые руки и дурную голову они не исправляют. Терпеть не могу, когда работать нужно быстро, точно и без права на ошибку, потому что от этого слишком многое зависит.       – Всё у вас получится! – дуэтом воскликнули принцы. Как бы позаимствовать немного их веры.       Да уж не одни мы в вас верим, хмыкнул Фили, там же вон за дверью теперь думают, что вы этому в услужение пошли, зелье любовное для него готовите? Да это ж какое зелье надо, чтоб при его-то роже…       – Не любовное, - хихикнул Кили, который хоронился ближе к двери и потому слышал больше, - рожу свою он, чай, в зеркале видел и на неё не уповает, а кое-чего другое давно уж не видел, бо даже и в зеркале не разглядит, вот и надеется, что господин маг в этом деле ему подсобит… Сам понимаешь, после дядюшки-то ему только на чёрную магию надеяться…       – Шшш! Ты б не при людях…       – Так господин Автор разве человек? Да и его это уже теперь тоже касается, про сестру ж его речь…       Я, в это время размышлявший, на сколько частей можно разделить принесённое, с тем прицелом, что первую, безбожно закосяченную порцию, уж точно придётся вылить в ночной горшок, а готовить, ввиду нестойкости препарата, необходимо более одной порции, глянул вопросительно – говорили братья шёпотом, но силу гномьего шёпота я уже много раз оценил. Фили махнул рукой досадливо – вот и объясняй, мелкий, раз язык за зубами удержать невмоготу было.       Кили и объяснил. Где даже смущаясь, но в основном с удовольствием, пока я растирал и фасовал траву из первого кисета по пакетикам для образцов, благо, они у меня в одном из карманов комбинезона имеются, этого-то добра обычно дохрена. Аптекарских весов вот, увы, нет…       Так-то, любой истинный толкинист вам скажет, в Средиземье секса нет, чо ему тут делать. Высокое эпическое фэнтези, как вам не стыдно его к поебушкам сводить. Не стыдно. Эльфы, может, дохуя возвышенны и детей им Мандос посылает, или кто там за эльфов в ответе из валар, а прочие точно изготавливают их наиболее распространённым в ваших и наших мирах способом. Эльфы, говорят, женятся только по большой любви, люди – всё больше по выгоде, у гномов оба мотива имеют место быть, что уж точно я и из всего до сих пор услышанного должен был понять – гномка мужа всегда выбирает сама, и может отказать и королю, и никто на неё из-за этого косо не посмотрит. А выбирает так: если претендент нравится с лица и по обхождению, и родовит, и хозяйственный, в общем, настолько хорош, что можно и о свадьбе подумать – дева приглашает его провести с нею ночь. Ну и вот если и в этом деле хорош оказался – объявляют себя помолвленными уже во всеуслышанье, и оба рода начинают готовиться к свадьбе, собирать подарки и всё такое. А если не сумел впечатлить – ну тут уж как знать, может, и дадут ещё шанс, но скорее всего свадьбе не бывать. В браке всё-таки не только совместно делами семейными управлять, но и детей делать надобно, а известно ведь, хорошего изделия не получится, если жару в горниле недостаёт да молот слаб. Что? У бородатого народа телесные удовольствия ценят и мастеровиты в них не хуже, чем в ковке и огранке, оба пола, девы их знают, что у мужчин не только жаркое томление в груди поднимают, но и другое кое-чего, и поскольку, кроме красоты, так же щедро создатель Ауле наделил их и силой, и гордостью, кого попало в свою кузницу не пустят… Да, я ещё за столом заподозрил, что в некоторых случаях кузница – это эвфемизм, оказался прав. Ну и вот, оно ж хоть вы иной природы и, надо полагать, иных обычаев – а можно и так это понимать, ежели прямо сестру вашу невестой дядюшкиной назвать, то выходит, что всё меж ними уже было. А оно ж что для гномов норма, чести девичьей не порочит (если только избранник её не дрянной какой-то образец), то для людей… Ох же блядь, не довольно ли с меня думать, как эту бурду спасительную варганить, ещё такими вопросами я голову не грел!       Приступить к суровому испытанию немедленно мне, впрочем, было не суждено – нас отвлёк шум в соседнем помещении, комнате высочеств, то есть. Хорошо, что немного все предыдущие события нашу нервную систему уже подготовили, чего доброго, после зрелища тёмного силуэта в оконном проёме пришлось бы искать, из чего варить чудодейственное средство от инфаркта. Гномы похватали оружие и ринулись выяснять, чем ещё нас эта ночь собралась порадовать, я, набросив на кувшин куртку Фили, чтоб не остыло за время этой неизвестной длительности заминки – следом. По пути уже осознавая, что всё норм, свои, всё как и задумано. То есть, не то чтоб, оставляя это окно приоткрытым, я действительно рассчитывал, что Тауриэль сумеет перебраться по карнизу сюда… тем более вместе с Ктулхой! Эльфы славятся своей ловкостью, там, во дворце Трандуила, можно некоторую подготовку для подобного получить, а вот у Ктулхи такового жизненного опыта поменее… Не, стоит бледная, что ваше умертвие, с вытаращенными глазами, шёпотом богохульствует, но перебралась ведь! Ну, не там же было оставаться…       – Это вы… решётку? – Тауриэль тоже сколько-то времени переводила дыхание, вознося хвалы всем валар по списку. Высоты она, положим, не боится, а быть замеченной и подстреленной – вполне себе, а ещё бояться приходилось за спутницу.       – Ага. Господи, только сейчас понял, что вы ж могли этого даже не заметить! Могли проверить окна, обнаружить решётки и больше не подходить…       – Мы искали, чем можно перепилить их или раскрошить дерево вокруг креплений. Мой меч для этого не слишком удобен, а кинжал я оставила у вас в обители… Что ж, главное, что мы теперь все здесь и с нами всё в порядке. Если я права, предполагая, что у всех остальных комнат решёток на окнах нет…       То многим ли от этого легче. Чтоб добраться до остального отряда, нужно практически обогнуть здание. В идеале бы собраться если не в одной комнате, то по крайней мере, по одной стороне, так удобнее будет тем, кто придёт нам на помощь, всё же их меньше, чем нас, они не смогут оборонять нас по трём сторонам здания. Остался один простенький вопрос – как?       – Простите, - помотала головой Ктулха, - но второй раз я на это не готова. Сюда я пробралась – но тут метра два всего… а по торцу там карниз другой, с выгибулинами всякими… лучше сразу скинуться, в принципе даже нормально для несчастной девицы, на которой хочет жениться местное уёбище, но скинуться я ещё успею. Сюда мне придала сил надежда, что вы уже что-то придумали…       – А туда – прекрасные глаза Торина Дубощита не придадут сил? – не говорить же, что блестящий план пока глубоко в стадии разработки.       – Уебу щас! Нашли время для шуточек!       О, и это я не воспользовался экскурсами в гномью культуру, предоставленными некоторое время назад любезными высочествами. Сам не переварил пока что.       – А что тут придумаешь-то, - Фили выглянул за окно и отпрянул, - положим, я по эдакому мосточку до соседнего-то окошка дойду… может, и дальше дойду, так-сяк, жить-то хочется. А вон, Нори? А в чьей комнате собираться-то нам? А то ведь Глоин так уж вовсе не пройдёт. А уж о Бомбуре что и говорить, и трезвый не пройдёт…       – Всё фигня, не пройду, для начала, я, - прошипел я, составляя плошки одна в другую и увязывая вместе с кисетами в узорную скатёрочку со столика, - я пиздец боюсь высоты и у меня проблемы с вестибулярным аппаратом… Нет у нас времени – объяснять, что такое вестибулярный аппарат! Равновесие, короче, я держу с трудом! Канатоходец из меня примерно как из Бомбура! Да, по всему получается, что нам всем лучше оказаться в той комнате, где Бомбур, и зелье готовить уже там, тем более на него его больше всего и нужно потратить… Но это путь по карнизу вокруг здания, для меня с моими проблемами, нетрезвых Нори и Ори, Татьяны, которая тоже не в восторге от таких перспектив и, самое интересное, кувшина с водой! Какие соображения?       Фили, закусив губу, оглянулся на дверь.       – Через коридор-то оно, знамо дело, быстрее… Вся задача – придумать, как уработать этих так, чтоб на помощь позвать не успели.       – Уработать уработаем, - угукнула Ктулха, - сколько времени у нас после этого? Мы не знаем, поставлены они сюда на всю ночь, или в какой-то момент их сменят.       – А если их как-нибудь… отвлечь? Господин маг, можете вы, ну… сон на них наслать, или морок какой?       – Да поди, если б мог – уже бы!       Не, ну что ж это такое, два мага с нами, да и эльфы, говорят, тоже магией владеют, так не самое ли время узнать, так ли это…       Мозговой штурм затягивался, я вытащил сигареты, но порыв ветра из окна сбивал пламя зажигалки, что настроение не улучшило.       – Конечно же! – едва не заорал Кили, - там, в нашем коридоре, всего-то факела три, а погаси их – темнота будет кромешная… Нам просто нужен сквозняк!       Итак, решение было найдено простое и изящное – Тауриэль снова проявляет чудеса эльфийской ловкости, проникая сначала в комнату Бомбура, потом в комнату Двалина и Глоина (будем надеяться, никого там от стука в окошко третьего этажа кондратий не приобнимет, надежда это всё, что у нас осталось), и одновременно, в один, условленный момент мы распахиваем двери. Дальше хрен знает, как, но до того, как стража опомнится и зажжёт факелы обратно, перебежать коридор (Кили тащит на закорках Ори, Фили – Нори, я в руках – всё потребное для зелья), тихо и не столкнувшись со стражей... Делов-то!       – Зачем мне меч, спрашивал он… Да вот хоть чтоб одну охреневшую мразь так же на лоскуты порезать…       Теперь, когда мы все были в одной комнате, и глобально оставалось ждать, волю эмоциям дали многие. Чо, Торин был в состоянии даже некоего мрачного довольства после моего рассказа – он ввиду параноидальности натуры и без меня видел и чувствовал, что отряду готовится некая ловушка, Ктулха уговорила не пороть горячку. Ясно, что бургомистр подозрительный жук, но что мы ему предъявим, вот формально? Позвал в гости, напоил-накормил, спать уложить собирается, и тут мы встанем и скажем – мол, извините, мы вам не доверяем, лучше уйдём в ночь хуй знает куда, а то мало ли, вы нас зарежете спящими? В каком свете это выставит благородного короля, которому ещё вообще-то править тут по соседству? Зарезать, то есть – это вряд ли, чувствуется, что мы этому гаду нужны живыми, а из остального выпутаемся, когда поймём, с чем имеем дело. Когда узнала, насколько недооценила размах бургомистровой фантазии – пожалела, что пирушка всё-таки плавно не трансформировалась в побоище, но поздно теперь.       – Нет, серьёзно! Сколько он рассчитывал прожить после того, как со мной уединится? Или ему и в этом прихвостни его помогли б?       Шипя и бурча, Ктулха продолжала кромсать шторы, которые держали, туго натягивая ткань, Глоин и Двалин, а из полученных длинных и в меру широких лоскутов Бофур и Бифур плели верёвочную лестницу. Я по их указаниям параллельно армировал её металлическими нитями, на которые расплетал каминную решётку. Жаль, полностью металлическую лестницу не сделаешь – материала не хватит, да и ручка и так регулярно перегревается. Ничего, крякал под нос Бофур, и так вон какая славная лестница выходит, получше даже, чем мы в детстве сплели, когда нас мать наказала, дома заперла, помнишь, Бифур? Матушка по итогам даже не очень и злилась, так уж ей наша лестница понравилась, сохранила. Ещё бы, даже Бомбура, помнится, выдержала! Она и теперь, поди, где-нибудь в чулане лежит.       – Ты не должен винить себя, - ответил Торин на мою безмолвно унылую физиономию, - отправиться сюда было благородным решением. Благородство часто встречается с подлостью и чёрной неблагодарностью, такова жизнь. Ты решил предупредить – но я решил принять участие в сражении, я король, это мои люди, не бери на себя больше ответственности, чем можешь унести. Не ты сажал свою сестру подле меня, это я, увлечённый беседой, и не подумал, что даю пищу для чёрных замыслов. Это моё теперь дело – заставить лживые языки, которые меру в своей лжи не знают, умолкнуть навек.       Насколько Торину Дубощиту не улыбалось встречать рассвет под этими сводами, без экскурсов в гномью культуру в полной мере не понять, благо, в этом городе бывших лепших друзей и союзников гномов кое-что об этой культуре так или иначе знают, при всей легендарной скрытности подгорного народа, знают, на какие места давить можно. Помолвка у гномов – это очень серьёзно. Конечно, случается, иногда помолвки расторгают, случается, после этого у гномьих родов и до войны дойти может. Вон Грор как дулся, когда Траин предпочёл кузине самую некрасивую, хоть, безусловно, и умную, и родовитую, и прочими достоинствами не обделённую девушку во всём Эреборе, а ведь с кузиной Траин не был помолвлен, поговаривают, это кузина в него влюблена была, чего ж нет, Траин хоть в красоте отцу и уступал, а всё ж справный был гном. Нынешнее же величество приударять за красавицами, не решив проблему окончательного утверждения своего королевского авторитета, вообще не помышлял. И вот что он должен ответить на заявление, иди мол, вытащи из-под драконьей туши аркенстон и ещё всякой мелочишки, докажи, что достоин невесты – что ему как-нибудь виднее, есть ли у него невеста? Это, конечно, будет правдой, только сколько злоязычия-то породит! Это к гадалке не ходи, сей же момент заведёт свита бургомистрова песню – мол, струсил Дубощит, или сокровища ему дороже, чем невеста, весь в жадного деда пошёл. Да и что тогда-то, оставлять бедную девушку в лапах чудовища? Коль король ей не жених, так этот отброс может, Ауле помилуй, и волю себе дать.       – Э, не, - махал ручищами Глоин, - чай, понимает, что не с разбойником вроде себя дело имеет, на то и расчёт. Да разве ж наш король мог бы уйти, оставив в беде того, кто помог ему? Это уж хорошо бабка моя говорила – у благородных завсегда руки связаны, это погани всякой бесстыжей вольготно живётся, творят, что хотят.       – Великого благородства в этом не было б, - возразил Торин, - эта беда не Автора и его сестры, а наша общая. Прежде Татьяны прельстился он сокровищами Эребора, верно, едва услышав, что мы в городе, нашёл бы иной способ заставить выбирать между ними и честью, а значит – нам пришлось бы решать, как действовать, если хотим однажды снова водвориться в доме предков, быть соседями этим людям, и не такими соседями, каким плюют вслед… Благородство – это когда ты ничем не рискуешь, если уклонишься от боя, но вступаешь в бой, хотя риск велик.       Да уж умён этот ваш бургомистр, бурчал Двалин, прохаживаясь брусочком по лезвию боевого топора, умён прямо скажем не по годам. Всю его жизнь к нему-то сокровища Эребора были поближе, чем к ним всем, чего не сунулся? Сожрал бы его дракон – глядишь, отравился б, кругом и всем польза. Вот потому-то, сказал Торин, согласиться с выставленными условиями столь же немыслимо, как оставить в беде друзей. Велик был бы его гнев на того, кто решился б ограбить сокровищницу предков – но всё ж меньше он был бы, чем гнев в его сердце сейчас. Вор, по крайней мере, рискует своей шкурой, этот же хочет заполучить желаемое на основании того, что хитёр и подл. Эти сокровища добыты тяжким трудом нашего народа, надрывавшего жилы в шахтах, исходивших до седьмого пота в кузницах, уступить из них хоть единую серьгу такому-то негодяю – значит своей рукой утвердить торжество его методов.       До чего ж удачно окно здесь было открыто – мающемуся скоропостижным похмельем Бифуру не хватало воздуха. Тауриэль к ним и заходить не стала, через окно всё обсказала. Бифур и Бофур выслушали, от выслушанного протрезвели окончательно. Жаль, на Бомбура сие средство воздействия не оказало – храпит по-прежнему безмятежно и заливисто. Вот к Глоину и Двалину стучаться пришлось – благо, не спали, не спится, знаете ли, когда нутром чуешь, что пакость какая-то зреет. Стука они, правда, ждали скорее в дверь, чем в окно, но ничего, не скинули Тауриэль вниз с перепугу. Чуть не похватали секиры и не пошли требовать любезного хозяина для серьёзного разговора – но напоминание, что некоторые тут в более уязвимом положении, остановило. А как перебежали в соседнюю комнату, то сразу, сколь возможно тихо, перетащили к входной двери кровать Бофура и Бифура – хоть сколько-то осложнить жизнь тем, кто по наши души явится…       Торин то и дело нервно поглядывал за окошко – ещё бы, не он один это делал, с тем же выражением. Светает. Это пока не слишком заметно – только чуть менее чернильным стал небосвод, только первые птицы начали прочищать горло. Хочется надеяться, после ночной пьянки среди двуногих ранних пташек будет не слишком много… Ори, в оконном проёме выписывавший лампой всякие геометрические фигуры, аки дворецкий из «Собаки Баскервиллей», спрыгнул и громким шёпотом заорал, что видел там внизу Дори. Нори моментально метнулся ко второму окну, открытому. Хорошо, хоть не сиганул, с третьего-то этажа.       Хорошо, что изготовление зелья взяла на себя Тауриэль – высот в этом искусстве она не достигала, но уж с такой ерундой справится, и действительно, с ассистентской помощью принцев, расторопно подававших ей плошки и ингредиенты, справилась. Ори и Нори, разлепив по одному глазу, сами попросили пить, осушили предложенные плошки залпом, скривились, Нори пообещал за такие шуточки, как попытка напоить страждущего собрата помоями, повыдергать бороду – как только выяснит, кому это делать, пока зрение фокусироваться отказывается. Ори сказал, что пиво дрянное и выдохлось, но сейчас и это устроит, нельзя ли ещё. Нельзя. Нам Бомбура ещё реанимировать, это, предсказуемо, оказалось посложнее задачей, в неё включились почти все – Глоин и Двалин, как главные силовики, придавали другу сидячее положение, Бофур разжимал челюсти, Кили вливал зелье, Торин стоял рядом и читал лекцию о недопустимости столь беспечного поведения в условиях окружения, полного доверия пока не заслужившего. Сколько-то помогли и мы с Тауриэлью – она, как эльф молодой и сошка мелкая, целительской магией не очень хорошо владеет, но все эльфы в той или иной мере немного умеют перенаправлять в теле пациента определённые потоки, вот как до этого она направила поток воздуха прицельно по факелам, в данном случае так можно немного ускорить действие зелья, ну и я, нащупав под толстой плотной шевелюрой кожу, послал несколько импульсов к соответствующим ядрам. Без особой надежды на непременный успех, кто б мне тут мог сказать хоть что-то о гномьей нейрофизиологии, с которой я до сих пор дела не имел. Солидарными усилиями, в общем, цели мы достигли, Бомбур открыл глаза и с крайним удивлением спросил, где он и как сюда попал. Увы, некогда давать подробный экскурс… Первым, с неким таким простодушным цинизмом, Бомбура и решили пустить – если его лестница выдержит, то всех остальных и подавно.       В принципе понятно, почему бургомистр так самозабвенно переплыл из объятий Бахуса в объятья Морфея – он был уверен, что у него всё схвачено. То, что желаемой им кондиции в ходе пира достиг не весь отряд, так сказать, было досадно, но не критично – всё одно никуда мы не дёрнемся. А если кто и дёрнется – караулы стоят по всем этажам и по всему периметру. Поднял под ружьё, видимо, всю стражу, сколько её есть. Что несколько компенсировалось тем, что некоторая часть этой стражи, поизображав вид лихой и придурковатый перед снующим туда-сюда Альфридом, дождалась, пока всё более-менее угомонится, и тихонько переместилась в направлении кухни, доедать и допивать то, что осталось после пира. Натурально, на то, что кто-то из нас чего отчебучит, никто б не поставил и гроша, скорее уж ожидали, видимо, каких-то эксцессов извне… Ну и эксцессы последовали. Вторым компенсирующим фактором было то, что Бард несколько поскромничал относительно числа своих верных людей. Сброшенная из окна лестница послужила сигналом к действию. Караул по этой стороне сняли в принципе быстро, технично… но не вполне бесшумно. И спускающиеся последними мы с Тауриэлью и Кили нешуточно так рисковали получить стрелой в жопу, не случилось этого сугубо потому, что спустившиеся первыми гномы азартно включились в потасовку с прибежавшими с той стороны стражниками, после этого ни о какой бесшумности уже и вовсе речи не было, гномы с техниками ниндзя на противоположных полюсах находятся. Бард и его люди едва ли не за шиворот отрывали их от противников и практически швыряли в узкий переулок, из которого кричал и махал руками Бильбо.       – Бежать? – мне на миг показалось, что Торин сейчас Барда укусит, как вошедший в раж пёс, - ты говоришь мне, что я должен бежать с поля боя?       – Да, должен, потому что это не твой бой! Уводи своих людей, уводи как можно дальше отсюда!       – Этот вероломный ублюдок гнусным заговором отплатил за нашу помощь, обманул наше доверие, оплевал святое понятие гостеприимства, собирался покуситься на честь девушки, и ты говоришь, что я должен уйти, не узнав, какого цвета его требуха?!       Я вздохнул. Торин Дубощит в принципе-то способен внимать доводам. Первый раз удержали его от того, чтоб прямо сейчас идти вытряхивать бургомистра из постели и звать на почестен пир, Бофур и Бифур, а это Тауриэль была краткой, просто сказала, что бургомистр планировал захватить заложников и диктовать гномам условия относительно их похода в Эребор. Второй раз удерживали уже и Двалин и Глоин – у самих кулаки чешутся не описать как, но надо, в самом деле, выбраться, там товарищи наши внизу ждут. Как удержать теперь, когда главное-то сделано, вот сдать девушек на поруки Балину и Дори – и пойти б посчитаться…       – Каждому свой дракон, гном, тебе свой, а нам свой!       Торопиться, действительно, следовало, но проигнорировать эти слова я тоже не мог.       – В принципе-то понимаю, почему ты нам помог – давать бургомистру рычаг давления точно было излишним… Но тебе ж теперь крупные неприятности светят, не?       – Не крупнее тех, что ждут вас.       – Всё же ждут?       Бард понял, что я имею в виду. Усмехнулся – по сравнению с тем, как мы общались в курилке, вполне даже доброжелательно.       – Отговорить вас я не смогу, и это естественно. Если кто-то готов изменить свои планы от первого же сказанного слова, он и в такой поход не отправляется. У каждого здесь есть память и долг. Помните и об этих людях, когда будете исполнять свои долги… а я, если будет на то воля бога и народа, исполню свой.       – Это про какой он долг-то? – спросил Глоин на следующей улице, когда мы остановились помочь Бомбуру вытащить ногу из проломившегося под ним настила – островок кончился, следующего мы пока не достигли. Надёжность ремонта дорог тут следует проверять с помощью Бомбура, хихикали меж собой Ктулха и Бильбо, ну или знаки вешать – тут большегрузам ходить можно, а тут запрещено… Я осторожно выглянул за угол – не, погони нет.       – Сложно так одним словом ответить. Ну, мы немного с ним перетёрли по дороге из курилки, в принципе этого достаточно, чтоб разобраться в общих чертах… Почему Бард нам помог, как я сказал – потому что разницу между Торином Дубощитом и нашим недавним гостеприимным хозяином как раз объяснять не надо. Кто из них обещание перемен к лучшему подкрепил тем, что вышел в бой с орками, а кто вон, не может обеспечить смену настила, помнящего, видимо, короля Трора маленьким…       На углу дома покачивался масляный фонарь – такими тут освещаются улицы. Несколько более защищены от ветра, чем факелы, но и света дают много меньше. Так, чисто видеть, куда ступаешь… Ну, про мечтающих о фэнтезийных мирах или романтическом по их мнению прошлом, не вполне осознающих, что значит жить без электричества, я всё сказал ещё в 94м шарошась по ебеням Франции, а там под ногами была по крайней мере несомненная земная твердь, а не настил, местами прогнивший и являющий в приличных дырах плещущую внизу чёрную воду… Нори и Дори, попинывая явно трухлявую балку – ничего особо она, впрочем, не подпирала, навес над ней, выполнявший когда-то роль балкона, был полуразрушенным – бурчали, что надо же, не по нутру этому хлыщу гномы… А ведь всё, что тут более-менее крепкое ещё, ну кроме дворца бургомистрова, гномьими мастерами построено или под их руководством. Помнишь, Нори? Мы-то не здесь работали, в восточной части, там ничего, кажется, не уцелело. А вот это, может быть, дядюшкой Чури сработано, знатным он мастером по дереву был, может, и не лучшим, но одним из лучших уж точно. Тоже сгинул в драконьем пламени…       Это мне ещё Фили немного объяснял – больше славятся гномы талантами в работе с природным камнем и металлом, но мыслимо ли, чтоб нигде в подземных чертогах и шахтах не использовалось дерево? Немыслимо, конечно. И учитывая значимость надёжности балок и несущих стен в условиях, где на них может приходиться вес в тонны скальной породы, а там вибрация от разработок передаётся, а сям жар от кузни, а то ещё грунтовые воды недалече обретаются – строевой лес подгорные работяги выбирать, в общем, умели. Теперь, конечно, и деревьев таких не сыщешь, какие использовались в легендарной Мории, да немного и в Одинокой горе – в полтора Бомбура обхватом, ей-ей! Но всё ж. А помимо того, что ведают все изначальные свойства материала, гномы умеют его обрабатывать – закалять дерево так, что оно приобретает крепость камня, смолить природными смолами, так что сами вот видите – сваи эти, на которых на перекрытиях целые двух –, а где и трёхэтажные здания выстроены, не подломились по сию пору.       Но всему свой срок определён, переживают гномьи изделия своих мастеров – но и они не вечны. Нори, как происходящий по матери из семейства знатных мастеров деревянного зодчества, немного с соседями за столом – а соседями ему подручные бургомистра приходились – перетолковал, вот после этого, видимо, и потребили они с Ори лишнего, с расстройства. Так-сяк, после ухода гномов совсем-то даровитыми мастерами тут не оскудело, были талантливые человечьи сыны в учениках и у мастера Чури, как и у других многих. Больше из Дейла, однако и из Озёрного были, а ведь и из Дейла которые-то уцелели поди, сюда пришли. Да какой же уважающий себя мастер будет работать за те гроши, которые тут готовы платить? Хозяин наш, смеялись подручные, бережлив да сметлив, смекнул, что в нужде народ сговорчив, да сговорчивость эту прежде всего на себя и употребил, дворец ему чинили и достраивали – платил хоть не щедро, но приемлемо, и так думали промеж себя люди, в работе их проверяет, а на отстройке пожарищ да перестиле дорог уж экономить не будет… Ну, иные, кто особо гордый, тогда ж собрали манатки да ушли в какие-то иные земли, где, видать, только их и ждали… скатертью дорога. Которые-то и остались… тоже дурной народец, чванливый. Меньше, чем за столько-то, дескать, молоток да рубанок и в руки не возьмут, лучше будут рыбалкой перебиваться. А потом ещё смеют жаловаться, мол, тяжело живут. А почему это им бургомистр за эти мосты и дороги должен втридорога платить? Разве они его личные, разве они это и не для себя тоже делают? Не из своего кармана, чай, платит, из казны. Казну беречь надо. А уж этот казну бережёт, бормотал Бомбур, отодвигая края разодранной штанины, чтоб я полил на здоровенную ссадину хлоргексидином. Он тут тоже за интерес потолковал с некоторыми… Ежели всё, что про гномью жадность говорят, за чистую монету принимать, так в бургомистре, как есть человеке, гномьей крови должно быть не менее, чем в прародителе Дурине. Это ж какая фантазия-то – столько всяких налогов придумать, в доброе бы её русло! И главное, каждый сам по себе-то небольшой, а в сумме набегает… Жители вот именно не ленивые, не гордые, для себя и сами поработать способны, но легко сказать, сложно описать и почти невозможно исполнить. По берегам Долгого растут преимущественно дрова, за добрым строевым лесом надо ехать далеко, или к Лихолесью, или на север, к Железным холмам, это на многодневный поход оторваться от основных занятий, и помимо провианта в дорогу где-то взять особо грузоподъёмные повозки, в Озёрном лошадей не очень-то, тут условий для них нет, ну про то, что либо договариваться с гномами или эльфами, либо очень вероятно получать пизды, и говорить не стоит. В общем, за все эти улучшения жизни, будь то возрождённый балкон или отремонтированный мост, придётся заплатить даже не единожды, так что и подумаешь трижды, сильно ли тебе доспелось с балконом этим.       – Да уж это как-нибудь понятно, - хохотнул Двалин, - эта жадная бестия весь запрошенный за Татьяну выкуп себе б заграбастала. Разве, лизоблюдам этим своим чего и отсыпал, для пущего лизоблюдства, а народ как обсасывал рыбьи хребты – так бы и дальше.       И на этот счёт, сказал Нори, у бургомистра ответы уж давно готовые есть, не смутишь его такими попрёками. Конечно, живёт он посытнее да попышнее сограждан – а что ж в этом не так, всякий труд вознаграждаться должен сообразно, чай, не рыбак какой-нибудь, у которого всех проблем – греби да греби, тяни да тяни, а тут за целый город думать, как жить дальше… Ну и прочее в ключе «рабочий день нервированный» и «утром мажу бутерброд – сразу мысли, как народ».       – Вот. Можно верить или не верить в благородство вашего вождя, его они, в конце концов, не знают… а вот своего градоправителя знают. Что ещё важно – существует давняя и очень сильная неприязнь между бургомистром и Бардом…       Глоин брезгливо зыркнул в сторону дворца.       – А с кем у этого Морготова отродья приязнь-то? Ну, кроме этих лизоблюдов его, и то как знать, не строят ли они планов турнуть его с чересчур насиженного места, подлые ж явно ему под стать.       – Ага, вот и мне стало интересно, есть ли тут всё же какая-то оппозиция. Потому как если я всё правильно понимаю, бургомистр – выборная должность, то есть вот ни в одном месте не священная фигура, и кое-кто тут прямо давно и основательно напрашивается на импичмент…       Двалин слова импичмент, конечно, не знал, и понял очень по-своему, теперь ворчал, что не дали ему самый что ни на есть импичмент вот этим вот топориком устроить. Слыхано ли дело – вздумал шантажировать самого Торина Дубощита и думал, ему это с рук сойдёт?       – …и за главного бунтовщика у него почему-то ходит Бард – то ли из-за происхождения, то ли потому, что Бард, как мужик разумный и порядочный, очень популярен и любим в народе. Но самое смешное – Бард его как раз подсидеть сроду не помышлял. То есть, что бургомистр говно – понимает, это все понимают, но на его место не метил – комплексы. Дед его, дескать, оказался хреновым королём, город не уберёг, бабка бежала из пожара в чём была, практически из всего добра только отца его и спасла, но понятно, дракон их с социальной лестницы кубарем спустил, ну и куда ему-то соваться. Да и… другие идеалы по жизни, по воспитанию. Тихо жить, честно трудиться, о почёте и богатстве не помышлять, достаточно вон перед глазами примеров, что ничего в этом хорошего. Осаживал некоторых не в меру горячих друзей, говоривших, действительно, не поменять ли бургомистра на более нормального…       – А и чего б, в самом деле, не поменять? – в этот раз доска проломилась под Глоином, - хуже уж точно не будет.       – Оно ж, как бы сказать… - почесал макушку сквозь ушанку Бофур, - дракон-то, ну… ежели и проснётся… может, и сюда полетит, а может, и в другую какую сторону, как всё же здесь-то он уже был… Тут как карта ляжет. А этого им, получается, до самой смерти терпеть.       – Вот я примерно это и сказал. Что удобно, конечно, изображать из себя тихого-скромного-неповинного и просто ждать, не подохнет ли этот урод как-нибудь сам с пережору… Люди Барда условились не убивать, а только оглушать стражу, но тут же понятно, в реале может пойти по-разному. Но даже если нет, спрос в любом случае будет, и в любом случае с Барда, больше-то с кого. И вот тогда что-то будет…       Ктулха бестрепетно сняла со стены фонарь – посветить.       – Быстро вы, конечно, до такой откровенности дошли, вот что алкоголь с людьми делает… Ну просто он же так предубеждён был против гномов, да и нас заодно. А тут прямо так поговорили и договорились…       Глоин провалился удачнее, только по колено, сапог защитил, так что я расстёгнутый было карман застегнул обратно. После этого больше не бежали – перешли на быстрый шаг, больше смотрели под ноги, обходя наиболее неблагонадёжно выглядящие места.       – Откровенность, знаете ли, разная бывает, с разным посылом, не только позитивным. Я его на разговор не вытягивал, он сам за нами пошёл, с целью надавить морально. Ну вот и обменялись жизненными историями…       – Это какими? Ну, он про семью, а вы?       – Так, про одного человека… Которого многие любили и многие ненавидели как раз за то, что отравлял таким, как этот бургомистр, всю малину.       – Убили его, небось? – практически утвердительно спросил Бофур.       – Да… И нет.       Таким ответом определённо хрен бы кто удовлетворился, но как раз показался наш «домик».       Может, конечно, это Нори споткнулся так неудачно (поскольку ему зелья досталось меньше всего, его некоторое время ещё штормило), но мне показалось, что это он упал поцеловать пол ТАРДИС. Я не выяснял, я сразу кинулся к пульту. Нет, не сказать, чтоб настроение валить отсюда нахуй куда изначально собирались владело всеми и безраздельно, Кили вот вздохнул, что как же так, Бард нам помог, а мы бежим, не останемся ему помочь, что-то такое поддакнул и Ори.       – Ну как вам сказать, ребята, лучше-то, наверное, вам вон величество объяснит… Именно что если до чего-то серьёзного дойдёт – люди должны разобраться с этим сами. Мне-то всячески импонирует всяческое межнациональное и межрасовое сотрудничество и взаимопомощь, но тут к этому пока не настолько готовы. Вам надо, чтоб какая-нибудь уцелевшая бургомистрова шоблядь или кто-то ему подобный и на его место желающий потом говорили, что мол переворот гномами устроен в своих интересах и во власть поставлены проводники их интересов? Вам, думаю, не надо. Да, так-то Бард по гномолюбию в этом городе на последнем месте, но кого это будет волновать, если они проиграют?       – Особенно как разбуженный дракон прилетит, - буркнула Ктулха, направляющаяся в комнату отдыха, где Бильбо удалось запереть собак, отвлечь их во время вывода гномов тем, что что-то им кинул погрызть. Интересно, что – мебель вся на месте, да и не смог бы он кресло-то оторвать… Лембас пожертвовал? Лембас, говорят, нажорист, можно даже Милису накормить.       – Ага. И в общем-то Барду от вас главным образом та помощь и нужна, чтоб дракон не прилетел.       – Да уж это Бард хорошо придумал, - кивнул Бильбо, следя, как я выбираю точку для перемещения, на сей раз поближе к Одинокой горе, - пообещайте, мол, да обеспечьте. На то, мол, вы и маги. Хоть сам же видел, что и маги не всесильны, и им помощь бывает нужна. Что вы с этим драконом сделать можете? Этот вот фонарь, что вы мне дали – нипочём ему, драконы света не боятся. Ужас на него наслать – так и чего? Полетит прочь – опять же, пострадает кто-то. И стрелы эти, которыми Татьяна стреляла – вы ж говорили, не убивают они, только омертветь заставляют.       – Так чай, это не всё, что у досточтимых магов в закромах имеется? Авось да есть и что-то такое, чем уничтожить дракона можно.       – Это ты, Бомбур, видимо, не слышал, а господин Автор не раз сказал, что драконов не видел, так откуда ему средства против драконов иметь?       С точкой определился, элементарный шаг нажал, всё, поехали.       – Ну, что мы знаем о драконах… Откуда вообще в вашем мире драконы?       Бомбур пожал мощными плечами.       – Издревле были. Теперь-то их уж мало осталось, быть может даже, этот последний, а предки наши много с ними воевали, вон хоть у Тауриэли спросите. Самой-то её не было тогда, а король её воевал…       Тауриэль, прихрамывая – на проклятом гнилье окраин Озёрного лодыжку подвернуть умудрилась даже она, нет уж, нахер этот городок, пока в нём не начнут нормально делать дороги! – подошла к нам, успела вовремя ухватиться за подлокотник моего кресла, когда при дематериализации нас тряхнуло. Кили схватился за другой, Фили за него, Бомбур не схватился ни за что и повалился на пол. Так что не исключено, что встряска его падением и была если не вызвана, то усилена.       – Вероятно, как и всё в нашем мире, сотворено валар и пресветлым Эру Изначальным…       – Да? Круто. А зачем? Ну то есть, как я понял, этот ваш творец творил мир совершенным и преисполненным благодати, это потом вы эту благодать утратили, что бы это ни означало. Но изначально он создал все свои творения прекрасными, долгоживущими и полными желания творить тоже исключительно прекрасное. Зачем посреди всей этой пасторали огромная ящерица, полыхающая огнём, сеющая разрушения и одержимая золотом ещё больше, чем вы? Чтоб скучно не было? Так для этого у вас есть Саурон, вроде достаточно.       – Значит, Саурон сотворил, - пожал плечами Фили, несколько более нервно, чем брат – наверное, такое беспечное упоминание проклятого имени не понравилось.       – Ещё круче. Он, вроде, как антагонист и мировое зло, с ТВОРЕНИЕМ имеет некоторые проблемы? Вон, с орками как-то на троечку получилось, не красивы, не умны, в превосходной степени у них только кровожадность, хотя это-то Саурона устраивает. Но вроде их он всё-таки не создавал, а каким-то образом исказил природу кого-то уже имеющегося, чуть ли даже не эльфов, а потом они уже сами размножились, но размножение это тоже свойство, приданное Илуватаром… И ваши драконы – они ведь тоже размножаются?       Бомбур буркнул что-то в ключе, что наблюдать процесс, хвала валар, не привелось.       – И вообще, кого у вас тут можно было исказить до дракона-то? Геккона? Мышь летучую? У вас тут такое водится?       – Ладно, - нетерпеливо фыркнул подошедший Торин, - твоя версия?       – Честно, уверенно говорить пока не готов, надо б пошариться кое-где в некоторых источниках… Что мы знаем о драконах, кроме того, что они летают и плюются огнём? Любят золото. Прямо маниакально, прямо как алкаш бутылку. А что мы знаем о золоте? Что это очень тугоплавкий металл. Вопрос. Зачем огнедышащему ящеру врываться в самое большое в этом мире хранилище металла, который даже его пламя не может расплавить, сворачиваться там клубочком и сладко спать, пуская пузыри восторга? Ну… может быть, оно ему что-то напоминает? Что-то хорошее. Что-то из его родного мира.       – Он пришелец? – ахнул Кили, - но откуда? Но как?       – Эти ж вон как-то пришли, - буркнул Торин.       – Просто когда я сказал Барду, что, мол, ящерица неразумная действительно может не иметь никакого интереса возвращаться дожигать то, что в прошлый раз не дожгла, он возразил, что ящерица как раз разумная. Говорящая даже.       – Истинно так, - подтвердил Бомбур как будто даже с изумлением, что надо уточнять такой простой факт, - говорящая.       – О голосе этой твари мог бы спросить меня, - скрипнул зубами Торин, - вовек не забыть его…       – Вот. И мне настойчиво кажется, в прежних жизнях я слышал или читал что-то о существах, не то чтоб разумных, но как минимум, полуразумных, существах, похожих по описанию на этого вашего… дракона. В общем, я обязательно поищу информацию. Но сначала узнаю, как там господин Лавкрафт. Господи, ещё ж вас куда-то на ночлег разместить, большинство-то в гостеприимном дворце нихера не поспали…       Лавкрафт в этом плане из нас самый везучий, Бильбо сказал, что когда он поднялся к моей комнате, на двери высветилось «спит». Собственно, один из плюсов биометрии – такие вот предупреждения, что обитателя комнаты сейчас беспокоить не следует.       У подножия лестницы меня перехватила Ктулха.       – Так вы собираетесь помочь гномам укокошить Смауга? Да я поняла, что Бард сказал… но вы-то знаете, что дракон ДОЛЖЕН прилететь? Что Бард и должен его убить?       Да конечно, всё-то я знаю в истории, которую даже не читал. Всё, что знаю – с ваших спойлеров, а они окромя Торина мало чего касались.       – Угу, в книжке так написано. Скажите-ка мне – я-то не читал – а мы в той книжке есть?       – Нет, конечно. Да там и Тауриэли нет, и что теперь…       – Тауриэли – ладно, насколько я понял, гномы должны были сбежать из дворца Трандуила как-то с помощью Бильбо, но без неё, вот Толкин и не стал её описывать, он же переломится лишний раз женского персонажа ввести, если он не какая-нибудь принцесса… Так, щас соберу мысли в кучу, чтоб не так шизофренично звучать. Мы с вами – не в книжке, вроде оба из плоти и крови, а не буковок. Это какой-то другой мир, другая вселенная, не наша с вами, но тем не менее – настоящая, и все в ней – живые. И исходя из того, что «Властелин Колец» у Толкина вышел жирнее и проработаннее – логично предположить, что сам ли он, или кто-то, кого он знал и кто явился для него источником информации, побывал именно в эпохе действия ВК, когда вот это всё – уже пусть недавняя, но история. Может быть, беседовал с престарелым Бильбо или читал его воспоминания… Что запомнил, то запомнил, короче. Не во всех деталях был точен. Ну, был дракон, было 13 гномов, которые пошли в поход, дракон в финале кончился, а в Озёрном сменился градоправитель… вот это важно, понимаете? Глобальный итог, с чем все остались, чем сердце успокоилось, а не промежуточные шаги и всякие детали. Беспокоиться о нашем вмешательстве в ход истории надо было раньше. Я-то хоть щас готов валить обратно в Россиюшку-21… тьфу, сначала Провиденс-37, и нехай они тут сами как хотят, Толкин же написал, что дракона победят – значит, таки победят. Но вы ж сами вцепитесь в малейшую возможность ещё чуть-чуть тут задержаться… и знаете, почему.       Потому что кончиться по итогам должен не только дракон.       – Не вздумайте только ему сказать! Он заслуживает дожить свои дни, веря…       Я взвыл.       – Ктулха, алмаз моей души, камень моих почек! Я сказал про кольцо потому, что искренне не помнил, что Бильбо скрыл от команды свою находку, а не из любви козырять знаниями! Не говорю, что таковой любви у меня совсем нет, но говорить человеку, что он скоро умрёт, это точно не мой любимый тип развлечений.       – И если он вас спросит о своём будущем…       – А это с хуя бы? Кто-то из нас успел упомянуть, что читал про него книжку? Я вроде нет. Я ж и не читал. Язык у меня, Бард прав, поганый, регулярно это к проблемам приводит… раса мы такая, были б молчаливыми, разумными и сдержанными – может, и не осталось бы нас меньше, чем тех амурских тигров. В своё оправдание скажу – раньше я умел молчать, даже когда меня спрашивали, даже очень настойчиво спрашивали, прямо пытали…       На лице Ктулхи мелькнул то ли испуг, то ли кровожадное любопытство.       – Пытали?!       – Ну не в том смысле, который вы можете вообразить, хотя во вселенной, скажем так, полно тех, кто никаких конвенций на этот счёт не подписывал и плевал на эти конвенции с высокой башни. Но правоохранители, по крайней мере формально, такой характеристики не заслуживают.       – Да, что-то ж вы такое упоминали, что имели уже проблемы с законом…       – Имел. И непогашенная судимость за пособничество в изменении истории меня, как видите, не научила осторожности. Бабочек я не давлю, нет, напротив, если есть возможность спасти бабочку, собачку, человечка – почему я должен себе в этом отказывать, блин? Это не безрисковое дело, я это получше вашего знаю… Но после нашего вмешательства в Озёрном никаких печальных последствий не случилось, и это внушает мне определённый оптимизм. Эту эпичную битву скольки-то там воинств мы едва ли предотвратим, события такого масштаба хер-то так просто предотвращаются, но уж с драконом… посмотрим. Сейчас всё же узнаем, как дела у миляги Говарда… ну и вы комнату заодно посмотрите. Можете сразу собак взять и спать завалиться. Кровать-то там уже есть. Даже с балдахином.