Услышь стук моего сердца.

Утро девушки началось не с кофе. Оно началось с резкой боли в боку и криков явно чем то недовольного человека. Нола подскочила как ошпаренная, оказалась, Дастин бегал по комнате в поисках украшений для Хэллоуина и забыл про то, что на полу спит его сестра. Он подбегал к шкафу и запнулся об старшую из-за чего и сам упал и девушку разбудил. Вместо каких-либо извинений он сказал, что Нола очень долго спит и ему следовало бы давно её разбудить. Для себя она решила, что всё же не будет ему предъявлять, что он вчера сам проспал полдня и всю ночь пока она работала. Она встала и положила подушку на её законное место, всё же нужно было не лениться и пойти в свою комнату, спина бы так не болела если б она спала в кровати. Потрепав брата по голове она вышла из комнаты и зашла в ванну. Перед зеркалом она увидела лохматую, сонную, немного худощавую девушку с длинными каштановыми с рыжинкой волосами, зелёными, лисьими глазами и веснушками. Перебросив волосы за спину чтобы не те мешались, она умылась и быстренько причесалась. Зайдя на кухню она увидела Дастина, что встал коленями на стул и рылся в верхнем ящике. Она подкралась к нему и прошептала. — Что ищешь? Парень дёрнулся и чуть не свалился со стула, но девушка придержала его за локоть. Он посмотрел на неё и приложил палец к губам в знаке «тишины», после чего обернулся к двери в гостиную, через которую было видно, как его мама смотрит телевизор поглаживая рыжего кота, девушка уже давно забыла как его зовут. Она кивнула и продолжила стоять рядом, пока парень продолжал что-то искать. Спустя какое-то время он слез со стулки держа в руках несколько конфет «Три мушкетёра» и протянул две штуки сестре. Она на это лишь замахала руками и состроила «кислую» мину. — Там одна нуга, это отвратительно — прошептала Нола. — Ой, да что вы понимаете! — Я ни откушу ни кусочка даже под дулом пистолета! На этот раз она встала коленями на стул, что б хоть что то увидеть. Нужно повесить проклятие на того, кто так высоко повесил шкафчики. Именно так думала Нола. А может всё дело в её низком росте? Ей всё же 16, а она выше Дастина от силы на 7 сантиметров. Она увидела в уголке полочки мятные леденцы и её глаза засияли. Она обожала их все те три года что себя помнила. Здесь, в Хоукинсе они были самые вкусные. Как она про них вообще не вспомнила как только пересекла границу города? Как только она спустилась и Дастин увидел что она нашла он издал звук, как будто его вот-вот стошнит, на это она лишь закатила глаза. Она прекрасно знала, что они ему тоже нравятся, так он просто мстил за мушкетёров. Нола как можно безшумней закрыв дверцу и убрав стул на место, напоследок показав парню язык, ушла в свою комнату. Длинноволосая открыла дверь в комнату, в которой не была почти два года, но она для меня родней чем в том городе, где остался отец. Он наверняка сейчас в ярости из-за того, что девушка его ослушалась. Но и он должен её понять! Девица затрясла головой отгоняя плохие мысли. *Вдох через нос. Выдох через рот. Дыши Нола.* В этой комнате ничего не изменилось, всё так как она оставила. Как будто вышла секунду назад и вот вернулась. Только пыли не было. Тётя Клаудия убиралась всё это время, но ничего не трогала. Не продала игрушки, не отдала их Дастину. Она ждала когда племянница вернётся. От этой мысли на душе стало теплее. Внимание привлёк яркий кусок ткани, выглядывающий из-под кровати. Подойдя к ней, села на колени и достала. Это быля яркая олейпика. Она помнила, как уговорила отца купить её. Это был первый раз, из тех, что она помнила, когда была в торговом центре. Как только заметила, то уже не смогла уйти без неё и было плевать, что она была огромна. Вот истерика была, когда после очередной поездки к Хендерсенам, не могла её найти. Она встала с пола и подошла к шкафу с зеркалом на дверцах. Рукава были большеваты, но на это опсолютно всё равно. — Долго перед зеркалом крутиться будешь? — прошепелявил вошедший Дастин — Мне нужна помощь по украшению двора к Хэллоуину. -Эх, и как ты без меня всё это время справлялся? — Чуть не умер — после того как он понял что сказал, на его лице промелькнула доля ужаса, но он быстро улыбнулся своей беззубой улыбкой — От скуки.