Обоюдо-честный обман

      Родовой замок Грэм де Ванили, 31 декабря, 09:07. Личные покои Феликса Грэм де Ванили с частичным упоминанием Малой Обеденной Залы и кузни в деревне при замке, накануне, 30 декабря в районе 19:17 и 19:54 соответственно.       Утро начиналось для Феликса скверно. А как, простите, оно ещё могло начинаться, если он вчера умудрился проиграть с идеальными картами на руках?!       Нет-нет, никаких азартных игр. Ни на деньги, ни на раздевание. От первых пришлось отказаться потому, что негоже обыгрывать ничего не смыслящих в вопросе подростков, даже если они французы. Второй же вариант едва ли свёл бы Маринетт с Адрианом, а вот ему, Феликсу, доставил бы… скажем так, неудобства — было бы чисто эмоционально некомфортно сидеть единственным одетым среди полуголых друзей. (А наличие одной конкретной полуголой гостьи могло поставить под вопрос ещё и комфорт физический из-за слишком хорошо подогнанных по фигуре брюк, но Феликс старательно гнал от себя такие мысли прочь.)       А ведь как всё хорошо начиналось!       За вечерним обедом матушка развлекала гостей ничего не значащими разговорами, и в какой-то момент возник вопрос о местных традициях и приданиях. Парижане ведь сюда ради «культурного обмена» приехали? Ну, вот и извольте отрабатывать по теме!       Стараниями Альи и самого Феликса тема быстро приняла любовно-романтическое направление, и почти тут же были упомянуты так называемые «кузнечные свадьбы».       — Вообще, конечно, интересно, как менялось отношение к вопросу, — хмыкнула тогда Амели. — Сейчас это просто бренд и способ выделиться, чуть раньше они были предтечей быстрых свадеб в Лас-Вегасе, ещё раньше — бунтом и лазейкой, использующей формальные различия в законодательствах Англии и Шотландии, ну а до закона лорда Хардвика от 1754 года, требовавшего заключать браки только в церкви, да ещё и с соблюдением кучи условий, это было практически обыденностью! Например, в нашей деревеньке — вы же её наверняка видели, когда ехали к нам в замок…       А дальше была слезливая история о том, как один местный аристократ полюбил красивую девушку из рода древнего, но сильно обедневшего в ходе Великой Лондонской Чумы и Великого Лондонского Пожара. Родители юноши были против брака, считая, что вместе с девушкой в их дом могут прийти бедность и болезни, но молодые любили друг друга и хотели быть вместе.       Разумеется, они решили сбежать, и разумеется, за ними была организована погоня.       В поисках убежища и быстрого узаконивания своих отношений пара кинулась к местному кузнецу, чей дом был отделён речкой от остального посёлка — так, чисто в целях пожарной безопасности. И вот тут-то и случилось настоящее чудо!       В тот самый момент, когда возлюбленные в предрассветный час перебегали по мосту, украшавшая его середину кованая беседка ярко-ярко вспыхнула, знаменуя собой огненное очищение девушки от всех болезней и одновременно защиту для будущей семьи. А те, кто гнался за ними, не смогли преследовать их, словно нечто преградило им путь.       — На деле, конечно, всё наверняка объяснялось каким-нибудь банальным лесорубом, поленившимся идти за ёлкой в лес и свалившим ближайшее подходящее дерево, росшее недалеко от мостика — там, кстати, дивная еловая аллея вдоль берега, — Амели элегантным движением пригубила вино из бокала. — Вот вам и «непреодолимая» преграда в виде колючих веток, упавших прямо перед преследователями, и внезапное «сияние» беседки. Просто луч восходящего солнца пробился сквозь только что возникшую брешь в строю деревьев, да и озарил кованую конструкцию, — добавила она с лёгкой усмешкой на губах, но даже столь едкий и циничный комментарий не разрушил общего романтического ореола вокруг истории.       Пользуясь моментом, Феликс предложил всем прогуляться до той самой кузни и «если не проверить легенду на прочность, то хотя бы полюбоваться местной достопримечательностью, беседка над мостом и правда красивая».       Пока Маринетт отрабатывала компактной тепловой пушкой из-за того, что Адриан, стоя перед ней на одном колене, помогал девушке с «внезапно» застрявшей молнией, (автор: Что за намёки?! Между прочим, не царское это дело — подругам застёжки ломать!) сама Алья подошла к Феликсу и шёпотом уточнила, что тот вообще задумал, на что получила ответ, что он «всего лишь хочет проверить легенду», а самой Алье было предложено тоже приложить руку к этому делу, если ей захочется.       А через полчаса прогулки по лёгкому морозцу девушка поняла, куда — вернее, к кому — именно нужно эту самую руку приложить.       Потому что заветный мостик был не ровным или в форме плавной дуги, а как бы ступенчатым, и на этих самых ступеньках, местами глазурованных стоптанным снегом и льдом, было очень, очень легко поскользнуться!       Феликс, имитируя чисто мальчишеские закидоны, предложил проверить, кто быстрее, и предложил добежать до беседки на мосту. Стартовали и финишировали парни настолько синхронно, словно были зеркальными отражениями друг друга. Слегка запыхавшись и наконец-то затормозив под засыпанной снегом крышей, ребята отсмеялись, а затем одновременно задрали головы вверх, потаращились в одну точку секунду или две и рассмеялись вновь.       — Ну, мы хотя бы точно не пара, — выдохнул Феликс, пуская изо рта морозное облачко пара.       — Разве что пара идиотов, — тихонько фыркнула подходящая с Маринетт Алья.       Они с Феликсом поняли друг друга без слов: он — сказал, что пойдёт, проверит, закрыта ли кузня, она — чуть отстала от Маринетт, сообщив, что у неё, кажется, снег попал в ботинок. А когда наивная брюнетка, кивнув, шагнула вперёд, Алья оперативно догнала подругу и аккуратно толкнула в спину. Девушка с хвостиками полетела кубарем вперёд, но тут же была подхвачена сильными руками Адриана.       — Ты как? — выдохнул парень, — помогая ей вновь принять вертикальное положение. По странному стечению обстоятельств, чем крепче он сжимал её руки, тем хуже она держалась на ногах.       — Н-нормально, — выдохнула Маринетт, глядя на него снизу-вверх. — Ой! Крыша! — задрала она голову её чуть выше, он повторил её жест, и…       Щёлк — тихо сработал рубильник где-то в районе кузни.       — Да, ты права, снег очень красиво под фонарями смотрится, — тепло улыбнулся ей Адриан. — Ты как? Нога нормально? Не подвернула? Может, тогда вернёмся обратно? Разотрёшь себе ножки, в теплой кровати согреешься.       — Д-да, пожалуй, — покрасневшая девушка не проплавила лёд на мосту лишь потому, что даже в самых смелых её мечтах в постели её согревало одеяло, правда, заботливо подоткнутое Адрианом.       Щёлк! Щёлк! Щёлк! — всё отчаяннее и резче прозвучал выключатель у кузни.       — Да что за?! — ругнулся сквозь зубы Феликс, решительным шагом направляясь обратно на мост.       Приторно вежливый и воспитанный Адриан, очевидно, решил уступить дорогу кузену и поспешно вышел из-под крыши беседки. А вот сам Феликс как раз притормозил под нею. И начал со злостью стряхивать снежные шапки с бортиков.       — Ну и что это было? — махнула рядом рыжим хвостом одна наглая лисичка-блогерша.       — Самому интересно, — процедил парень, продолжая активно расшвыривать снег.       — Неужели, кто-то верит в средневековые байки? — проворковала девушка, уже почти заходя под крышу.       — Кто-то верит в технический прогресс, — в тон ей ответил Феликс, глядя в глаза этой наглой, смуглой, и ещё чуть потемневшей от румянца на морозе девушки. — И в то, что даже в коллежах надо учиться! К твоему сведению, конец XVII века — это уже вполне себе Барокко, а никакие не Средние век– вяк! — Феликс, попытавшись эффектно облокотиться об одну из колонн беседки, как вдруг его локоть соскользнул куда-то в бок, что-то щёлкнуло, и вся конструкция осветилась ярким светом.       — Ух ты — тут же раздался восхищённый вздох со стороны Адриана и Маринетт.       Феликс судорожно отшатнулся прочь из-под беседки (Алья секундой позже последовала его примеру, хотя и рванула в противоположную сторону), его нога зацепилась за какой-то чёрный провод, тянувшийся вдоль бортика моста, и конструкция тут же погасла.       Ну и что им с Альей оставалось делать, как не уходить в глухую несознанку?!       И ладно бы, на этом всё и закончилось — так нет же! Эта злопамятная блогерша, шедшая на обратном пути до замка с ним рядом, всю дорогу вполголоса рассуждала о том, что иногда проверенные традиции вроде остролиста куда как надёжнее и «преданий двухвековой давности», и современных технологий.       — Впрочем, может, арка не бракованная, а просто зажигается с задержкой? Вот и сработала на «Феликса, гуляющего самого по себе», всего такого образованного и самодостаточного?       — О да! Уж лучше быть одному, чем с такой язвой, как ты! — стиснул кулаки Феликс, и только сейчас понял, насколько глубоко погрузился в воспоминания. Он поспешно тряхнул головой, прогоняя наваждение.       Всё верно, за окном раскинулась синева неба, снег нестерпимо искрится под ярким солнцем, окрепший за ночь морозец рисует на стёклах вычурные узоры… А у самого Феликса осталось от силы часов пятнадцать на то, чтобы свести своего олуха-кузена с этой двухвостой брюнеткой и тем самым утереть нос уже самой рыжей выскочке!       Впрочем, у него ещё оставался ещё как минимум один козырь в рукаве.

***

            Родовой замок Грэм де Ванили, 31 декабря, 10:27. Зелёная Гостиная и смежная с ним оранжерея.       — …деюсь, все в детстве читали «Снежную Королеву»? — послышался из-за поворота голос, а вслед за ним показался и сам Феликс.       — Это ту, где девочка пошла растапливать сердце одного такого блондинчика, угодившего к деспотичной особе с синдромом гиперопеки? — невинно-невинно поинтересовалась Алья, явно намекая на шедших за ними Адриана и Маринетт. — О! Мы снова в Зелёной Гостиной? — не преминула она блеснуть знанием помещений замка.       — Верно по обоим пунктам, — учтиво кивнул наследник и будущий владелец всего этого великолепия. — Так вот, помните, в одном из эпизодов сказки Герда попала в волшебный сад, где вечная весна царила даже среди зимы? Осмелюсь предположить, что одним из прототипов такого места была как раз наша скромная оранжерея! — объявил Феликс, распахивая перед гостями двери одного из двух тамбуров, ведущих под стеклянный купол, сказочным шатром возвышавшийся на небольшом каменном постаменте. (Второй тамбур, аналогичный первому, располагался чуть дальше, вместе с полукругом стеклянной стены образуя эдакую причудливую улыбку в планировке помещения.)       — Ва-хау! — выдохнули девушки, шагая в настоящий оазис тепла и уюта — увитый плющом и наполненный ароматами цветов зал размеров едва ли не с половину внутреннего двора их родного коллежа. Ощущение нереальности ещё больше усиливалось из-за яркого солнца снаружи, благодаря которому стёкол было почти не видно, а золочёные рамы казались стенами сказочной беседки, раскинувшейся прямо посреди зимних сугробов.       — Знал, что вам понравился, — не без самодовольства ухмыльнулся Феликс, а потом обернулся к кузену. — Ну что, Адриан, проверим твою память? Устроишь нашим гостьям небольшую экскурсию?       — Боюсь, экскурсию придётся устраивать не мне, а для меня, — хохотнул парень. — Зимний Сад, конечно, был одним из моих любимых помещений в вашем замке, но, всё-таки, сколько лет прошло! Да и носились мы тут раньше скорее ради забавы, а не с научными целями… О! Кстати! А тот лабиринт из кустарников ещё остался?       — Остался-остался, — хохотнул Феликс и пояснил уже девушкам. — Мы решили, что хоть помещение и не из маленьких, но всё же классический английский парк тут не поместится, даже если высаживать его бонсаем. А вот для игрушки, вроде регулярного французского парка, будет самое то.       — Представляешь, — радостно выдохнул Адриан, оборачиваясь к Маринетт, — они тут культивируют собственный виноград, каламантины, карликовые гранаты, ваниль, какао-дерево и даже мускатный орех! Как шутила когда-то тётя Амели — чтобы даже в случае ядерной зимы было, где разжиться специями или экзотическими фруктами!       — Вау! — заворожённо выдохнула Маринетт. — А я ведь никогда раньше не видела вживую, как растут те же какао-бобы!       — Проверим мою память? — заговорщицки подмигнул Адриан и, не дожидаясь чьего-либо разрешения, потянул девушку за собой. Как не странно, страсть к выпечке и её ингредиентам временно пересилила в брюнетке страсть к юноше, так что она даже не испугалась, когда тот взял её за руку.       Оставшись наедине с Альей, Феликс самодовольно хмыкнул и качнул головой в сторону выхода, а буквально через минуту они уже шагали вверх по уже знакомой девушке лестнице. Разумеется, предварительно закрыв подопытных «будущих возлюбленных» в зале — так, чисто на всякий случай, чтобы не вышли из зоны эксперимента раньше времени.       — Должна признаться, я впечатлена, — покачала головой Алья. — Вообще-то, сначала мне очень хотелось проехаться по упомянутому тобой самим сходству с волшебным садом из «Снежной Королевы» — мол, что твоё семейство — такие же показушные добряки с гнилой самовлюблённой натурой, не терпящей неповиновения и бегства от живущих в золотой клетке, — в этот момент Феликс аж поперхнулся от чужой наглости, — но всё-таки буду более добра и объективна. Подловить Маринетт на её любви к кулинарии — это да, надо додуматься. Вот только долго ли продержится романтика места? — с сомнением поджала она губы.       — А мы её сейчас немного… усилим, — ухмыльнулся парень, ключом-картой отпирая некую дверь.       — Даже так… официально? — вскинула бровь блогерша.       — Просто этот садик — маленькая личная гордость моей матушки — она искренне считает, что хотя бы во флористике переплюнула свою сестру, вот и не пускает за пульт управления кого попало.       — Пульт управления, значит? –хмыкнула Алья, с интересом рассматривая странную смесь Центрального Боевого Поста Звезды Смерти («Это ж сколько тумблеров всяких, а?! Интересно, а есть ли бутафорские, встроенные чисто для вида и «численности»?») и эдакого бункера с узкими по вертикали, но сильно вытянутыми по горизонтали «бойницами» окон, выходивших на уровне второго этажа во всё тот же Зимний Сад. — И чем же ты, прости, планируешь управлять? Врубишь инфракрасные лампы, чтобы этим тугодумам стало жарко, они разделись и, увидев друг друга, предались свальному греху на ближайшей скамеечке? Кстати, она очень органично перед входом смотрится.       — Нет, — Феликс мысленно хохотнул над последним замечанием собеседницы. «Девочки — такие девочки!»       — Тогда включишь систему полива, чтобы они промокли, прижались друг к другу плотнее, чтобы сохранить тепло и, наконец, поняли, сколь близки друг другу?       — Нет, просто добавлю немного южной романтики… — он плавно сдвинул какой-то рычаг, что-то под ними загудело, и откуда-то сбоку в помещение ворвался настоящий рой…       — Мотыльки! Бабочки! — в ужасе шарахнулась от обзорного окна Алья.       — Ты чего? — нахмурился Феликс. — Мне казалось, ты в своём Париже за такими сама охотно гонялась!       — Ч-что? — неожиданно затравленно заозиралась по сторонам девушка, зачем-то прижимая руку к груди чуть ниже шеи.       — Ох, ну хорошо, — чуть закатил глаза парень. — Не за самими акумами, а за одержимыми ими людьми. Не взять интервью — так заснять очередное видео битвы для твоего ЛедиБлога. Хотя, помнится, пару раз Бражник устраивал-таки «затмить немного солнца» своими аку…       — Точно! Бражник! — вдруг выпалила Алья, в ужасе хватаясь за край панельной доски с приборами.       — Что «Бражник»? — не понял парень.       — Бражник! То есть, — встряхнула головой девушка. — У Маринетт профессиональная неприязнь к чешуйчатокрылым! Она при них э… сама не своя становится.       — Куда уж дальше, — фыркнул Феликс, но темой, похоже, всё-таки проникся.       — Бли-и-ин! — вгрызлась в собственные ногти Алья. — Они ж там заперты!       — О-ох! — поняв, что веселье отменяется, Феликс с явной неохотой вернул рычаг в прежнее положение, встал из кресла оператора и направился к выходу из помещения. — Идеальная, понимаешь, парочка! — сумрачно бубнил он себе под нос. — У одного аллергия на перья, у другой — боязнь мотыльков!       — Эй! — возмутилась Алья, нагнав его уже на ступенях. — Я сказала неприятие!       — Я слышал, — сухо отозвался парень. — Просто перефразировал в более человеческих тер… — в пылу недовольства он чуть ускорился и выскочил из дверей, ведущих с лестницы в Зелёную Гостиную как раз в тот момент, когда в тот же зал, но из соседнего коридора вышел Габриэль.       — Вот ты где! — голос мужчины не предвещал парню ничего хорошего, и тот чисто рефлекторно, на каких-то непонятных ему инстинктах отставил руку назад, чтобы ухватиться за дверную ручку и не дать Алье выйти сюда вслед за ним. Судя по лёгкому движению двери, девушка в неё таки врезалась, но дальнейшие слова и тон Габриэля, похоже, заставили её благоразумно остаться вне поля его зрения.       — Где мой сын?! — требовательно спросил мужчина.       — Простите, не понял, — с показной учтивостью переспросил Феликс. — Так вы искали меня, или…       — Хватит морочит мне голову! — он придвинулся ещё ближе и перебирал пальцы за спиной с таким видом, словно сдерживаясь от того, чтобы (про)ткнуть собеседника в грудь. — Я понятия не имею, что конкретно за игру вы ведёте, но прекрасно понимаю, что вы не остановитесь ни перед чем, лишь бы отобрать у меня моё законное имущество, являющееся единственной памятью о моей супруге! Так вот! Говорю вам открыто! Не смейте как-либо впутывать в это Адриана! Он не претендует на ваше чёртово наследство ни по мужской, ни по женской линии — такие эталонные снобы, как вы, англичане, уже додумались лишить её львиной доли наследства за «неподобающий брак», но теперь вам этого мало, и вы хотите отнятого у нас и то, что принадлежало Эмили по праву!       Феликс каким-то шестым чувством понял, что стоящая где-то у него за спиной Алья всё больше и больше недоумевает от происходящего. И недоумение это грозило в любой момент перерасти в откровенную неприязнь ко всему роду Грэм де Ванили и к нему в частности. И юноше этого почему-то отчаянно не хотелось.       — Даже если в ваших словах есть хоть доля истины, конфликт уже, по сути, разрешён. Я пытался вернуть Вам кольцо, но…       — Ты пытался всучить мне жалкую подделку!       — Я передал то, что передала мне мать, — стоял на своём парень. — И даже в случае, если допустить, что это была всего лишь реплика, это всё равно жест дружбы.       — Жест дружбы?! Это обман и лицемерие — впрочем, чего ещё ждать от англичан, по старой памяти пытающихся разговаривать со всем миров из-под высоко задранного носа и со скрещенными за спиной пальцами?! Вы с матерью пытались откровенно посмеяться надо мной, полагая, что я не распознаю фальшивку!       — Мы лишь хотели восстановить определённое подобие исторической справедливости и соблюсти верность тради…       — Ах, вот как теперь называется воровство и подлость! Что ж, да, признаю, эти традиции у англичан в крови и тянутся сквозь всю вашу мерзкую культуру и историю!       — Конкретно сейчас речь всего лишь о двух кольцах, — Феликс старался говорить ровно, хоть и чувствовал, как у него в груди всё закипает от праведного гнева. — И кольца эти, как вам самим прекрасно известно, передаются из поколения в поколение старшим дочерям.       — Вот именно! — почти прорычал мужчина. — Старшим! А Эмили как раз и была такой! А значит, это кольцо её! — он подался вперёд так резко, что юноше на миг показалось, что его сейчас банально укусят.       — Верно, — не стал отпираться Феликс. — Вот только вы забыли о самой главной части любой традиции — что она должна продолжаться, что в нашем конкретном случае означает передачу колец следующей старшей дочери!       — Безвременный уход Эмили не передаёт её первородство никому, даже её систре-близнецу, — сухо заметил мужчина.       — Верно, — вновь кивнул Феликс, а потом добавил в голос твёрдости. — Но, простите за прямоту, у моей матери есть хотя бы шанс произвести на свет ту самую следующую девочку, которая сможет считаться первородной дочерью Рода!       — Нет! — Габриэль решительно рубанул воздух ребром ладони. — Этому не бывать! И кончим уже этот бессмысленный разговор! Где мой сын?! Отвечайте! Немедленно! Или, будьте уверены, я тут всё буквально по камушкам разне…       — Йу-ху! Открылась! — в Зелёную Гостиную вместе с собственным воплем ворвалась радостная Маринетт, настежь распахивая правый от собеседников тамбур. — О-ой… Здрасьте, месье Агрест, — тут же потупилась девушка, напоровшись на тяжёлый взгляд мужчины.       Но не успел тот произнести ни слова в ответ, как створка второго, левого от мужчин тамбура вдруг скрипнула с и жутким скрежетом вывалилась — даже скорее вылетела — наружу, но не разлетелась по полу фонтаном стеклянных осколков, а лишь заунывно «вульвывкнула» полотном оргстекла, выскочившим из креплений конструкции. По одному из косяков зазмеилась зримая трещина.       — Ну, наконе… — вышел было наружу Адриан, как тут же замер вновь. — Отец?! — изумлённо уставился он на долговязую фигуру.       — Замечательно, — с откровенным сарказмом произнёс мужчина. — Просто замечательно! Юная особа, оттачивающая навыки взлома дверей в гостях у иностранцев; «гостеприимный» хозяин, бросивший своего кузена одного без малейшего внимания; неугомонная блогерша, наверняка и сейчас гоняющаяся за сенсациями по всему замку, и только потому сейчас и отсутствующая здесь… и, наконец, мой сын, вынужденный выбираться из запертых помещений сквозь явно небезопасные конструкции! Ах да! И всё это — в антураже якобы старинного английского замка, на поверку наверняка являющегося такой же дешёвой бутафорией, как и «стекло» в рамах зимнего сада. Браво! — мужчина пару раз сухо хлопнул в ладоши. — Брависсимо! Наконец-то, культура Англии предстаёт перед нами в своём первозданном, максимально очищенном виде! — он крутанулся к Адриану, и его голос стал ещё строже и решительнее. — Идём! Нам нечего больше делать в компании этих… — он бросил на замерших Феликса и Маринетт косой взгляд и буквально сплюнул сквозь зубы следующее слово, — …господ, — он решительно шагнул к сыну и властно положил ему руку на плечо. — Запомните, Грэм де Ванили! — в голосе мужчины, обращённого теперь к Феликсу, звенела сталь. — Мой сын — это моё сердце! И если вы хоть пальцем тронете его, хотя бы подумаете использовать его в своих грязных играх… — он вскинул стиснутый кулак, намекая, сколь жёстким будет его ответ, но потом всё же расслабил руку, выдохнул и продолжил на тон ниже. — Мой сын — это живой человек, а не какая-то пешка или, тем более, разменная монета. Будь моя воля, я бы отправился отсюда прямо сейчас, чтобы не искушать судьбу, но я слишком хорошо воспитан, чтобы отказаться в последний момент от предварительно согласованного ужина, на который, тем более, хозяйка дома уже потратила уйму времени и средств! — последнее он произнёс с явным намёком. — Пойдём, сын. Нам нужно проверить, что есть в твоём гардеробе для праздничного ужина, — и, развернув и приобняв его за плечи, направился в один из боковых коридоров. И лишь когда они почти скрылись из виду, до оставшихся в Зелёной Гостиной донеслись последние слова мужчины:       — Надеюсь, ты не очень долго пробыл в том ужасном месте? Повышенная влажность внутри помещения при столь сильных морозах снаружи крайне негативно влияют на…       Дальше они его уже не слышали.       — Мда-уж… — поджал губы Феликс, поигрывая желваками и слегка прищурившись глядя в тот проход, в котором скрылись Агресты. — Вот и поговорили…       Словно опомнившись, он наконец-то отпустил ручку лестничной двери, крутанулся и распахнул её… но лишь затем, чтобы обнаружить одинокие серые ступени без малейшего признака скрытой слушательницы.       Похоже, одной блогерше действительно хватило сенсаций на сегодня, и потому она предпочла скрыться, не дожидаясь окончания разборок именитых хозяев и не менее именитых гостей.       Алья, конечно, и раньше допускала, что у Габриэля Агреста скверный характер, но едва ли не впервые она задумалась о том, что Феликс может быть прав, и что надо ненавидеть кого-то, чтобы желать человеку подобного свёкра.