Обоюдо-честный обман

      Родовой замок Грэм де Ванили, 31 декабря, 22:08. Малая Обеденная Зала.        «Лучше б меня сразу на кол посадили!» — примерно так звучала мысль в сознании Маринетт Дюпэн-Чен, когда она почувствовала, как чужие руки заботливо придвигают её стул ближе к столу.       Да-да, девушка и так чувствовала себя откровенно неловко на столь официальном ужине, (одно дело просто нарядиться в красивое платье, и совсем другое — соответствовать ему) а уж когда за ней начал ухаживать сам Адриан…        «Господи, и о чём я только думала, когда соглашалась на эту поездку?!» — мелькнуло в её сознании.        «О том, что ты отправишься в другое государство практически наедине с Адрианом!» — тут же отозвалась память, почему-то использовав для этого голос Альи. — «Эдакая репетиция медового месяца на минималках.»       Девушка невольно покосилась на подругу.        «Ну вот как — КАК?! — ей удаётся вести себя настолько непринуждённо в любой ситуации?!»       Хотя чего ещё ожидать от девушки, ведшей прямую трансляцию с процесса собственного жертвоприношения Фараоном?! Ладно бы, просто вела — так ещё и после спасения в последний момент и спуска на пятой точке по стеклянной пирамиде Лувра заявила «Между прочим, из меня жертва вышла бы не хуже».       Вот только дело было не только в её поведении — порой Маринетт казалось, что сама реальность прогибалась под напором рыжеволосой блогерши. Платье, которое на самой Дюпэн-Чен было бы почти вульгарным, (сейчас, глядя на край ткани, едва доходящий до середины чужого бедра, девушка понимала это особенно остро,) на Алье парадоксальным образом становилось просто дерзким. Даже не так — оно становилось бросающим вызов светскому обществу, при этом подчёркнуто соблюдая все требования этикета по форме, но отнюдь не по сути.       Да что там платье — пижамные штаны с минимальной доработкой бисером смотрелись на сильных ногах подруги покруче иной брендовой модели! И хотя Маринетт никогда не глядела на других девушек «с интересом», сама она прекрасно понимала, что для парней Алья более чем привлекательна.       Кстати, о парнях…       Закусив губу, Маринетт перевел взгляд с Альи на её соседа напротив.       Феликс Грэм де Ванили…       Увы, у Маринетт не было ни единого факта, способного подтвердить её догадку, но она буквально нутром чуяла, что этот гадёныш как-то связан с этой их поездкой в Англию.       Ну, то есть, да, она прекрасно помнила, что Феликс был участником некоей программы культурного обмена, в рамках которой и был организован их с Альей и Адрианом ответный визит в Англию.       Вот только участие светловолосого дьявола явно не ограничивалось в истории только этим!        «А вдруг, он каким-то образом догадался, что я — ЛедиБаг, и специально заманил меня сюда, чтобы захватить мои серьги, а в идеале и всю Шкатулку?!» — вдруг пробил девушку холодный пот.       И хоть умом она понимала, что подобное крайне маловероятно, подсознание на пару с памятью тут же принялись раскручивать тему.        «Между прочим, атака акумы в Лондоне случилась аккурат во время нашего визита… Что, если после той его поездки в Париж, когда акуманизировало одновременно Алью, Роуз и Джулеку, Феликс вновь вышел на контакт с Бражником и договориться с ним о совместных действиях?!»       Старинные каменные стены вдруг резко растеряли всю свою историческую привлекательность — напротив, теперь они напоминали грубую кладку темницы, куда вскоре бросят узников. И хорошо, если в темницу, потому что это будет означать, что им всё ещё сохранят жизнь… Возможно… На какое-то время…       А ведь, если вдуматься, судьба Маринетт — а возможно, и всей Франции! — в эти дни висела буквально на волоске! Если б только Алья грудью (автор: ты даже не догадываешься, в насколько буквальном смысле!) не закрыла амбразуру, Феликс вполне мог бы обнаружить исчезновение гостьи из замка, поразительно точно совпадающее по времени с появлением ЛедиБаг в Лондоне!       Взгляд девушки вновь переместился на подругу.        «А что, если всех стараний Альи всё же оказалось недостаточно?! Что, если в моё отсутствие Феликс всё же нащупал (автор: XD) некие свидетельства против меня, и чуть позже там, в Зимнем Саду, появление мотыльков было не случайностью, а умышленной провокацией?! Я тогда, между прочим, со страху чуть не потеряла самообладание, когда весь этот белый рой буквально обрушился на нас с Адрианом! И ведь самым паскудным было то, что трансформироваться-то было негде! Чудо, что у зала было две двери, и я смогла прибегнуть к помощи Тикки, чтоб взломать замок… Но что, если Феликс установил где-то неподалёку скрытую камеру, чтоб заснять мою трансформацию?! Тогда получается, что появление месье Агреста буквально спасло меня от разоблачения!»       Девушка невольно зарделась от мысли о том, сколь многим она обязана Габриэлю.       Он и раньше-то был не только отцом любимого ею Адриана, но, в каком-то смысле, и её собственным отцом. «Идейным» и «творчестки-крёстным», если можно так выразиться — ведь именно глядя на его работы она впервые увлеклась дизайном и шитьём, и именно участие в его конкурсе мод со шляпой Дерби привлекло к ней внимание такой акулы мира моды, как Одри Буржуа!       И вот теперь оказывается, что Габриэль спонтанно стал ещё и ангелом-хранителем для неё!        «Жаль только, что у него столь напряжённые отношения с хозяйкой дома, миссис Грэм де Ванили», — её взгляд бегло скользнул по пустующему месту слева, а затем упёрся в дальний конец стола.       Вообще, если вдуматься, у этих двух глав семейств было поразительно много общего — решительность, напористость, скрытность…       Нет, сама Амели Грэм де Ванили старалась присутствовать на каждом их приёме пищи, но девушку не покидало ощущение, что она исчезала из поля зрения ребят при малейшей на то возможности…        «Оставляя всю грязную работу на Феликса…» — взгляд её вновь перекочевал на дальнего от неё блондина. — «Почти также, как иногда это делает и Габриэль в отношении Адриана…»       Девушка буквально физически чувствовала, что между ребятами существует нечто большее, чем просто родственная связь — порой ей казалось, что ребята — зеркальные отражения друг друга: если Адриан был самим ангелом во плоти, то Феликс был истинным исчадием ада.        «Тогда почему, чёрт возьми, он столь упорно пытался свести меня с Адрианом?!»       Да-да, Маринетт была достаточно проницательной, чтобы заметить все те «ненавязчивые» усилия, с которыми Феликс старался оставить её, Маринетт, с Адрианом наедине.       С другой стороны, это по-прежнему хорошо ложилось на версию его подозрений о личности ЛедиБаг.        «Ведь, если вдуматься, он один раз уже лез ко мне целоваться в образе Адриана! Что, если он узнал не только мою личность, но и мои сердечные пристрастия, а теперь использует их против меня самой?!»       Нет, ну не покусала же его Алья, чтоб он от неё заразился манией Адринеттства в маниакально-своднической стадии!       Маринетт вновь перевела взгляд на подругу — та с видом бывалой напёрсточницы поднимала над блюдами одну стальную крышку за другой, всё увеличивая и увеличивая свои победные очки.       Адриан всё так же отпускал комплименты, искренне восхищался чужой проницательностью; Амели Грэм де Ванили всё так же фальшиво улыбалась, игнорируя чужой успех; и только Феликс был мрачнее тучи, то и дело бросая тяжёлый взгляды на сидящего рядом кузена.        «Хотя, пожалуй, его можно понять. Его мать наверняка вложила душу (ну, или, как минимум, фунты стерлинга) в меню этого ужина — простите, «обеда» — и рассчитывала на определённый ошеломляющий эффект, а тут какая-то «парижская выскочка» умножает все усилия благородной дамы на ноль! (Хотя ведь и Алья не виновата, что её мама — настолько классный шеф-повар, а сама она столь внимательная слушательница.)»       Если честно, не будь Маринетт рядом с Альей практически всё время, она и сама бы подумала, что блогерша по старой привычке просто устроила допрос с пристрастием разговор по душам с кем-нибудь из прислуги, да и выведала по-тихому список блюд. Вот только сама Алья после эпизода с Габриэлем у Зимнего Сада всячески оберегала Маринетт, стараясь оградить ту от лишних контактов с Феликсом — разумеется, Дюпэн-Чен рассказала подруге про «атаку» мотыльков и появление Габриэля, но та, похоже, и сама уже была в курсе произошедшего. Ну чем вам не вечная профессиональная осведомлённость?        «Может, она тоже заметила, что Феликс что-то подозревает обо мне?»       Как бы то ни было, но отношения между её лучшей подругой и кузеном её любимого Адриана буквально искрили.       На самом деле, Маринетт уже немного сомневалась, а не «отобрала» ли у неё Алья бандажное платье специально — чисто чтобы позлить Феликса.       А что? Он едва ли не демонстративно начал раздеваться в девичьей спальне — вот она столь же демонстративно и не разделась в господской столовой. А ещё при самом их прибытии он несколько раз намекал на провинциальность Альи — и теперь она раскатывала в блин всю интригу сегодняшних блюд.        «Надо бы как-то намекнуть ей, что пора остановиться,» — мысленно решила девушка.       Как француженка, Маринетт прекрасно понимала задетую национальную гордость подруги, и если бы речь шла только об их с Альей перспективах повторного визита в этот замок, она бы и не подумала портить чужое веселье.        «Вот только Адриан тоже здесь и выступает своего рода нашим… Ну, сюзереном — не сюзереном, но как бы «ответственным» за нас просто в силу того, что он родственник хозяев дома. А значит, пустили сюда в первую очередь его, а мы — лишь вынужденный довесок, неизбежная компания…»       Маринетт вновь бросила на юношу напротив короткий взгляд.       Как модель, он сохранял идеально выверенное выражение лица: приветливая улыбка для самой Маринетт, шутливый тон в отношение Альи, братская теплота к кузену и почтение к «тёте Амели». Вот только его взгляд всё равно раз за разом возвращался к пустому месту справа от него, и каждый раз, когда он чувствовал, что она заметила этот его взгляд, он вежливо, как бы извиняясь улыбался ей, будто прося прощения за то, что не может полностью отдаться веселью.       И самым мерзким в данном случае было то, что Маринетт никак не могла повлиять на ситуацию.       Как бы комично это не звучало, у неё под рукой даже не было Книги Хранителей, чтобы шантажировать м… подкупить попросить месье Агреста спуститься за общий стол.       Нет, конечно, чисто теоретически она могла бы отпроситься в уборную, там перевоплотиться в ЛедиБаг, по-быстрому вытащить талисман Каллки, метнуться в Париж и обратно за шкатулкой, да и предложить Габриэлю Агресту ещё один «источник вдохновения»… Но, во-первых, это было явно против правил Хранителей (и здравого смысла), а во-вторых, если уж на то пошло, в Книге месье Агрест и так уже видел все имеющиеся в Шкатулке Талисманы, так что ничего принципиально нового он бы при этом не получил.        «Принципиально нового…» — эхом отозвалось в сознании. — «Может быть, у месье Агреста просто пик творческой активности?»       Что ж, если на то пошло, Маринетт и сама подглядела у старинного замка пару идей, создавая на скорую руку порно-пародию шедевр новых штанов Альи. Говоря, конкретнее, комбинацией зелёных и перламутрово-белых бусин она делала отсылку на фамильный герб Грэм де Ванили, выполненный как раз в этих тонах. (Хотя, конечно, бусины цвета слоновой кости попали бы ближе, но, как говорится, на безрыбье…)       И это учитывая, что и в родном Париже Маринетт могла черпать вдохновение вечно, просто прогуливаясь до дома новыми маршрутами. Что уж говорить об эффекте, который оказала столь долгая заграничная поездка на месье Агреста! Вот уж где настоящий взрыв идей!        «Ну ещё бы! После двух-то (или уже больше?) лет затворничества после исчезновения…»       И тут Маринетт посетила новая, ещё более неожиданная версия.       Эмили! Эмили Агрест, урождённая Грэм де Ванили, была сестрой-близнецом «тёти Амели»!        «И получается, что для месье Агреста неимоверно больно видеть не просто свояченицу, а живой призрак прошлого!»       Маринетт невольно прикусила губу.       Она слышала и внутренне понимала, что Габриэль Агрест безумно тоскует по безвременно ушедшей от него супруге, но лишь сейчас поняла, какого мужества потребовало от него решение согласиться на гостеприимно распахнувшиеся двери именно этого дома!        «Уж не потому ли он ни разу за всё это время не был на совместных трапезах?!»       Вот только в сложившихся обстоятельствах был человек, которому приходилось ещё хуже, чем Габриэлю.       Адриан.       Адриан был заложником и мучеником данной ситуации в любом случае! Он хотел быть с кузеном, и тогда невольно лишался отца. Если же он оставался с отцом…       Но даже столь ангельски-невинный и правильный юноша, как Адриан, понимал: отца, в крайнем случае, он увидит хотя бы дома, а вот остальных родных…       — Ну что? — голос Альи вырвал Маринетт из не самых радостных мыслей. — Пора переходить к гвоздю программы? — она в предвкушении потёрла руки и ухватилась за последнюю крышку, ещё сверкавшую своими стальными боками над столом.       Маринетт краем сознания услышала тихое пение петель, машинально повернулась к двери и… увидела Габриэля Агреста собственной персоной!       Хрусть — вполне реалистично хрустнули шаблоны.       Мужчина глянул себе под ноги, поднял взгляд, и вдруг на лице его возникла тень улыбки.       — Папа! — подхватился со своего места Адриан.       — М-месье Агрест, — машинально повторила его жест и Маринетт. Феликс и леди Амели на правах хозяев остались на местах.       Хуже всего пришлось Алье. В первый момент она дёрнулась вслед за подругой, но тут вспомнила, что надето у неё на ноги, и решила, что она ещё слишком молода, чтобы умирать от испепеляющего взгляда именитого модельера. Одно дело щеголять и кичиться «последним писком моды» перед англичанами, подчёркнуто чтущими классику и традиции, и совсем другое — изображать то же самое перед настоящим знатоком (и законодателем) моды.        «А ведь, не дай Бог, пойдут расспросы, и тогда ещё и Нетти, как создательнице «шедевра» прилетит!» — Алье впору было хвататься не за крышку блюда, а за крышку гроба голову. Отчаянно хотелось улизнуть отсюда куда угодно и, трансформировавшись, наложить иллюзию на собственные штаны, но, во-первых, морок исчез бы сразу, как только она села бы на своё месте, а во-вторых, даже если бы этого не произошло, мираж бы пришлось обновлять каждые пять минут. А вряд ли какой хозяйке понравятся столь частые визиты гостью «в уборную, припудрить носик».       В итоге, девушка замерла на полусогнутых, выглядывая откуда-то из-за плеча подруги и искренне надеясь, что месье Агрест ничего не заметит.       —  Добрый вечер всем, — тем временем, учтиво кивнул мужчина, обводя взглядом присутствующих.       И когда взгляд этот замер на Алье, у девушки ёкнуло сердце.       — Вижу, мадмуазель Сезер, вы решили пойти по стопам матери и попрактиковаться в ресторанном деле?       Алья на миг зарделась и опустила взгляд, но потом всё же вскинула голову:       — Увы, нет, месье Агрест. Будь вы в Париже, в отеле месье Буржуа, моя мама непременно угостила бы вас своим фирменным блюдом, но этот стол — всецело заслуга местных поваров, так что честь и хвала им и хозяйке дома, организовавшей это изобилие, а я тут лишь на правах гостьи.       Амели Грэм де Ванили стрельнула в блогершу коротким взглядом и неожиданно вступила в дискуссию.       — Позволю себе немного поправить мадмуазель Сезер, — обманчиво мягко улыбнулась женщина. — Прямо сейчас её роль отнюдь не ограничивается гостевой.       Адриан почувствовал, как скрипнул по полу стул кузена и машинально оглянулся на него. Внешне Феликс был обманчиво спокоен, но юноша чувствовал, что внутренне сосед напряжён как сжатая пружина.       — О, простите, — перехватил инициативу Габриэль. — Не знал, что наше присутствие для вас столь обременительно, что приглашённые гости работают за официантов.       Теперь уже Адриан поджал губы.       Он понимал, что отец метит в самолюбие тётушки Амели, подогревая скрытый конфликт между ними. Вот только отец его бил «по площадям», и, в итоге, попадал скорее по собственным спутникам, чем по своим родственникам.       И тут подмога пришла, откуда не ждали.       — Официантов мы отпустили сами, ещё вечером, — раздался голос Феликса. — Чтобы обед получился более семейным. А мадмуазель Сезер самоотверженно взяла на себя задачу развлечь нас интеллектуальной игрой.       — И какой же, позвольте узнать? — вскинул бровь мужчина.       — Угадыванием сервированных блюд по разложенным приборам.       Вторая бровь мужчины последовала за первой.       — И, надо отдать ей должное, — приосанилась Амели, — что она весьма преуспела в этом деле, в паре мест обойдя даже меня, законную владелицу этого дома, — женщина вновь обманчиво мягко улыбнулась. — Уж не обессудьте, что начали без вас, но приди вы чуточку раньше, и тоже стали бы свидетелем триумфа этого юного дарования, — она глянула на блогершу. — А сейчас мы уже практически на финишной прямой, так что интриги почти не осталось.       Феликс одарил мать коротким косым взглядом. Он не обольщался на её счёт. «Протекция» Альи Сезер с её стороны была вынужденным ходом, призванным лишь уязвить самолюбие модельера и отбить его нападки на кого-либо за столом, дабы создать у того ощущение отчуждённости от остальных присутствующих. Мол, там, у себя во Франции, вы, может, что-то и значите, месье Агрест, но здесь и сейчас вы изгой и одиночка.       Вот только что будет после застолья?       — Ах, простите великодушно, — хмыкнул мужчина. — Что ж, в таком случае, я рад, что талант юной француженки произвёл на английскую аристократию столь неизгладимое впечатление, — подчёркнуто учтиво кивнул он Амели. — Что же до интриги главного блюда, — он бегло окинул взглядом стол, уставленный деликатесами, — то учитывая усердие, с которым вы демонстрируете свои возможности, как хозяйки, рискну предположить, что это будет рыба фугу. Помпезно дорого, потенциально опасно и невероятно практично.       — Практично? — вежливо приподняла бровь Амели.       — Если гости окажутся недовольны угощением, рассказать об этом они уже никому не успеют, — сумрачно ухмыльнулся Габриэль, глядя на собеседницу.       — О! Здесь я охотно поверю вам, как специалисту по ядам и прочей мистике! В конце концов, сколько уже лет вы увлекаетесь всем этим Тибетом, Шаолинем и прочими… — Амели неопределённо крутанула кистью.       — Верно, увлекаюсь. Вот только ни в одном из названных вами мест нет рыбы фугу, — процедил мужчина сквозь зубы и сел за стол, понимая, что ждать сколь-нибудь вежливого приглашения бессмысленно.       — Ну, вот видите! Я-то в этом вопросе совсем не сведущая! — Амели картинно всплеснула руками. — А знаете, сегодня прямо-таки вечер открытий! Всего каких-то полчаса назад мадмуазель Сезер баловала нас своими энциклопедическими познаниями в правилах подбора вин под блюда и бокалов под вина, теперь вот вы раскрываетесь для нас с неожиданной стороны. Может, вам пора на время отложить в сторону работу модельера и пойтиездить по миру с лекциями о восточном колорите и традициях? — она чуть наигранно похлопала ресницами. — А что, покажете миру глубину своих познаний, — «вернее, отсутствие оных», — отдохнёте, а заодно дадите возможность и кому-нибудь из подрастающего поколения проявить свои таланты… — она кинула короткий взгляд в сторону мигом покрасневшей Маринетт.       — Столь резкая смена направлений свойственна либо как раз юности, либо, напротив, кризису среднего возраста, — Габриэль на миг опустил веки. — Но поскольку первая для меня уже миновала, а у второго нет ни единой предпосылки, то вынужден отказаться. Что же до возможностей проявиться… — мужчина пожал плечами. — Молодости всегда свойственны неожиданные порывы и оригинальные идеи, однако есть большая разница между «творчеством для себя» или даже «для конкурса» и ежедневной рутиной, в которую волей-неволей превращается любое серьёзное дело. Тем более, что, на мой взгляд, молодость дана нам как раз для внезапных открытий и спонтанных экспериментов, как глоток воздуха перед жизнью взрослой, и неразумно сразу превращать беззаботное хобби в профессиональное бремя. Нужно уметь отдыхать и наслаждаться жизнью, — он с независимым видом налил себе воды в бокал и пригубил.        «Кто бы говорил про умение отдыхать и наслаждаться жизнью, сморчок старый!» — заелозил в кармане Адриана Плагг, и юноше пришлось поспешно стукнуть себя по груди, изобразить кашель и, извинившись, попить воды после того, как он «поперхнулся».       — Что же до вашего предложения о прочтении мною лекций перед широкой аудиторией… Знаете, мне и без того хватает публичности. К тому же, есть люди, готовые возненавидеть тебя даже не за новые идеи, а за озвученные тобою факты. Просто потому что это, видите ли, подрывает их самолюбование и уверенность в исключительности собственных познаний. — Ещё глоток. — Ну а тему ядов и вовсе грех давать на откуп французам. Ибо кто, как не англичане прослыли доками в этой теме! Знаменитая на весь мир Агата Кристи тоже ведь не на пустом месте создала свои шедевры, черпая вдохновение из родной культуры. Так что да, простите, моё предположение о рыбе фугу было изначально невежливым — слишком банально и однобоко для нации со столь большим «домашним» опытом в сфере ядов и отравлений!       Обстановка накалялась с каждой минутой, и это чувствовали все присутствующие.        «Вот только Маринетт и Адриан слишком хорошо воспитаны, чтобы вклиниваться в разговор старших, а Феликс — чудо, если не включится на стороне Амели…» — мелькнуло в голове Альи, и она поняла, что вытягивать ситуацию придётся ей, дочери смотрителя зоопарка и профессионального шеф-повара.       — Справедливости ради, — подала голос девушка, — сама по себе рыба фугу не ядовита. Она лишь перерабатывает и накапливает в себе яд от моллюсков, которыми питается, и если посадить малька на специальную «диету», то получится вполне обычная белая рыба, всё ещё носящая грозное имя, совершенно не ядовитая, но почти столь же дорогая.       Повисло короткое молчание.       — Что ж, — усмехнулась Амели, одарив гостью благосклонной улыбкой. — Кажется, у нашей игры только что обнаружился бонусный уровень, который вы, милочка, блестяще прошли! (автор: десять баллов Гриффиндору!) — она чисто символически пару раз свела ладони вместе, изображая аплодисменты, а затем обернулась уже к Габриэлю. — А вот вам, месье Агрест, стоило бы задуматься! Оказывается, конкуренты подрастают у вас не только на модельном поприще, но и на лекторском.       Лицо Габриэля окаменело.       — А теперь, — на этот раз Амели действительно хлопнула в ладоши, причём громко, — давайте наконец узнаем, что у нас сегодня за главное блюдо, и обыграла ли мадмуазель Алья нас всухую?       Все присутствующие посмотрели на девушку, а та вдруг поняла, что просто давать комментарии со своего места — это одно, а вот встать и, по сути, публично ткнуть Габриэля Агреста носом в горячее ошибку — совершенно другое.       Но даже не это заставляло стыть кровь в жилах.       Да, она уже освоилась и какое-то время щеголяла в пижамных штанах перед одноклассниками и людьми, которых она едва ли ещё раз увидит в жизни. (При подобных мыслях в адрес Феликса у девушки чуть не вырвался короткий вздох, но ей сейчас было не до лёгкой тоски на сердце, а до того, чтоб ей это сердце прямо тут из груди не вырвали!)       Но перед ними у неё было преимущество в виде эффекта первого знакомства, да и вообще, она весьма удачно угадала все блюда на столе.       А вот Габриэль Агрест мало того, что знал её и жил с нею в одном городе, так ещё и был более чем суровым критиком.       Меньшее, что её ждёт за подобное попрание самого понятия «стиль» — быть погребённой заживо на заднем дворе его особняка. (И это ещё если месье Агрест не решит прикопать её прямо тут, в зимнем саду, чтоб не осквернять французскую землю подобным святотатством!)       Словно услышав мысли подруги, Маринетт поспешно подхватилась со своего места. Она верила, что подруга не выдаст её авторство сего «шедевра» и под угрозой пыток, но лишний раз махать зелёными штанами перед Агрестом красной тряпкой перед быком не стоило.       — Д-давайте, теперь я за всеми поухаживаю! — не дожидаясь чужой реакции, брюнетка взялась за крышку-полусферу и подняла её. Повисла короткая пауза.       — Признаться, — хмыкнул, наконец, Габриэль, я ожидал увидеть здесь какого-нибудь голубого тунца или, на худой конец, мальков угрей… Амели, вы уверены, что ваша скатерть, «привыкшая к белужьей икре и стерляди», переживёт подобное кощунство? — он взглядом указал на вполне себе обычные жареные на гриле стейки из форели.       — Ох, Габриэль! Конечно, переживёт, особенно если вы будете есть аккуратно и не заляпаете её жирными пятнами. Тем более, что и форель здесь не простая, а доморощенная.       — Настолько не доверяете качеству местных поставщиков? — уточнил мужчина тоном «это я удачно про «домашние» яды Англии припомнил».       — Нет, — с демонстративной небрежностью в голосе ответил за Амели Феликс. — Просто считаем, что лучше украсить себя скромностью, чем умышленно распушать хвост павлином.       Веко мужчины дёрнулось, но он поспешно взял себя в руки.       — М… — многозначительно протянул он. — Так вот, почему вы посадили к себе гораздо более яркую, — в сознании Альи это прозвучало как «кричаще одетую», — гостью. Чтобы украситься скромностью.       — Конечно, — не моргнув глазом, отозвалась Амели. — Ведь хорошие хозяева на то и хорошие, что готовы обеспечить комфорт гостей даже в ущерб себе. Потому мы и учли ваше зрение, немного испортившееся от напряжённой работы, и посадили поближе к вам образчик истинной скромности, — она кивнула подбородком в сторону Маринетт, цветом щёк уже приближавшуюся к платью подруги. — Опять же, насколько я знаю, Маринетт Дюпэн-Чен тоже увлекается шитьём, а значит, вам всегда будет, о чём поговорить.       Пальцы Габриэля, сжимавшие нож, побелели. А учитывая, что рука эта была как раз ближе к Маринетт, Адриан понял, что медлить нельзя.       — О да! — преувеличенно радостно начал он. — Маринетт действительно очень талантливая и скромная! Даже то платье, которое сейчас на ней, она подогнала и украсила собственноручно.       На самом деле, парень бил практически наугад, полагаясь на твёрдую уверенность в талантах девушки и собственные смутные воспоминания о том, что где-то нечто подобное, но гораздо — гораздо! — менее изысканное по крою он уже видел.       Габриэль одарил девушку сумрачным взглядом поверх очков, и девушка покраснела ещё сильнее.       — Что ж, — наконец, процедил тот сквозь зубы, — швы действительно выполнены качественно и профессионально, юная мадмуазель. Это я запомнил ещё с вашего дебюта со шляпой Дерби. Но, как я понимаю, ваши амбиции простираются гораздо дальше и выше обычной швеи?       — О! Маринетт талантлива не только в этом! — поспешил закрепить успех Адриан. — Она прекрасно различает и подбирает цвета! Посмотри, как замечательно играет свет на узоре из бисера!       Маринетт не знала, терять ей сознание от счастья, что Адриан оценил её работу, или от ужаса, что сейчас её оценит Габриэль.       — Или тот бисер, который она всё искала по магазинам! Я всё ломал голову, зачем он ей, а она дальновидно приготовила его на случай, если понадобится отремонтировать штаны Альи!       Проблемы с собственным платьем для Маринетт резко отступили на второй план.       — Насколько понимаю, это бисер из лимитированных, так что нам всем очень повезло! — Адриан тем временем продолжал копать могилу Алье (© Маринетт) себе. (© Алья) — Аль! Может, покрасуешься? Как по мне, очень праздничный наряд!       На фоне взгляда, которым Габриэль упёрся в девушку, дула спаренной корабельной пушки выглядели милым пучеглазым котёнком.       — Господа, господа! — поспешно включилась в беседу Амели. — Ну что вы, право! Надо же дать нашему дорогому гостю отдохнуть хотя бы в предновогоднюю ночь! А то пока вместо нормального ужина у нас показ мод получается! — она заговорщицки подмигнула Алье. — Тем более, что мадемуазель Сезер наверняка ещё не заключила с Габриэлем договор страниц на двести о том, что она вправе демонстрировать в присутствии месье Агреста его наряды!       — Зачем бы ей такой договор, если одежда мало того, что продаётся свободно, так ещё и смотрится на ней отлично! — краем глаза Адриан заметил, что Феликс насупился. — Тем более, что я не помню у отца такой коллекции, — простодушно добавил юноша, имеющий все шансы на то, чтобы родня (а может, и гости) в кои-то веки действительно объединилась за одним делом — рытьём могилы поглубже для одного светловолосого болтуна.       — А давайте спросим у самой мадемуазель Сезер, хочет ли она что-либо кому-либо демонстрировать, — неожиданно вклинился в разговор Феликс. — И готова ли она морально к появлению пятен на репутации ткани от недоеденного горячего?       Алья одарила блондина убийственным взглядом и встала из-за стола столь стремительно, что едва не опрокинула стул.       Взгляд Габриэля прикипел к чужим штанам.       Идеально провокационное сочетание цвета, материала и формы. Подчёркнуто мягкая, почти домашняя ткань, удобный, чуть расклешённый книзу крой, и твёрдая, дорогая спираль из бисера на каждой ноге. И хоть Габриэль не мог видеть с этого ракурса чужие бёдра, он был готов поклясться, что там модель тоже сидит отлично, а ткань предусмотрительно оставлена без декора, чтобы в них было удобно садиться.       Мужчина рефлекторно чуть наклонился в сторону, словно желая подтвердить свои догадки.       — Что, месье Агрест, черпаете идеи в чужом творчестве? — послышался сбоку неожиданно едкий комментарий от Феликса.       — Пытаюсь угадать кутюрье по стилю, — с независимым выражением на лице отозвался мужчина.       — Зря стараетесь, — упёрла руки в бока Алья, поворачиваясь к Габриэлю всем корпусом. (Краем сознания она отметила, что Феликс при этом почему-то облегчённо выдохнул.)       — Это из ещё закрытой для общей продажи коллекции? — заинтересованно вскинула брови Амели, подавшись вперёд.       — О да! — горделиво вздёрнула подбородок девушка, разворачиваясь уже к хозяйке дома. — Из весьма и весьма закрытой!       Теперь Габриэль воочию убедился, что Маринетт может дымиться модель даже более оригинальная, чем казалось на первый взгляд. Нити бисера не просто доходили до низа ягодиц и обрывались, а, напротив, резко увеличивали шаг витка, в итоге, перехлёстываясь через ткань где-то на уровне поясницы (точнее сказать было нельзя из-за низа платья, закрывавшего эту часть штанов) и, тем самым, не только оставляя свободное пространство на ягодицах, чтобы было удобно сидеть, но и органично завершая всю композицию.       Мужчина удовлетворённо кивнул. Его интерес к Алье Сезер в качестве источника потенциальных инсайдов от других фирм стремительно рос.       Правда, шансы самого мужчины выйти живым из-за стола (по крайней мере, в представлении Феликса), падали ещё стремительнее.       — Аля! — сдавленно пискнула откуда-то сбоку Маринетт, и голос девушки вызвал в мозгу мужчины какие-то странные ассоциации.        «Шов… Очень-очень знакомый шов…» — прищурился он, чуть подавшись вперёд.       Адриан покосился в сторону тихого скрежета, исходившего со стороны кузена и увидел, что тот, глядя на Габриэля, машинально сгибает лезвие рыбного ножа.        «Что, опять я какую-то тонкость этикета упустил?» — подумал юноша, глянув на свой собственный нож.       — Эти штаны изготовила мне Маринетт! — выпалила Алья, подписывая себе смертный приговор со стороны лучшей подруги. — Буквально за пару часов! — к списку палачей незаметно добавился Габриэль. — И в цветах вашего фамильного герба, между прочим! — теперь и Феликс понял, что после ужина в зимнем саду прикопают не только болтливую блогершу, но и её рукастую подругу. — Хотите, она и вам такие же сделает?!       Повисло воистину гробовое молчание. А затем…       — Два часа?! — выдохнул Габриэль, прикидывая, что сделать проще и безопаснее: срочно нанять Маринетт в свою организацию? Заказать через Натали ещё одну камеру гибернации для Маринетт Дюпэн-Чен? Или самому лечь в ней на годик-другой отоспаться отсидеться на дне, пока новый злой гений порабощает все рынки моды в Европе?        «У Америки-то шансов выстоять побольше… Было бы. Если бы не Одри, оценившая девушку ещё по шляпе дерби!»       — Фамильного герба?! — дёрнулось веко женщины, и она воровато оглянулась на украшавшую стену лепнину в виде пятиконечного щита с изумрудно-зелёным кантом, цветками ванили в тон слоновой кости на перламутрово-белом поле и с рубиново-красными «камнями» на углах самого щита.        «Я просто не верю, чтобы оттенок красного подходил настолько точно! Надо будет потом проверить, не отколупала ли она втихаря краску с такого же щита в их спальне!»       — Сделает такие же?! — поперхнулся Феликс, в ужасе прикидывая, как матушка будет смотреться в подобном.        «Да высший свет решит, что она решила выйти не просто на охоту за мужчинами, а для пополнения личного гарема!»       — Какой ещё «изготовила»?! — в отчаянии пищала Маринетт. — Я только бисером на леске готовые штаны украсила!        «И Алье очень-очень повезло, что как раз на этом у меня леска и кончилась!!!»       И только Адриан улыбнулся в своей неподражаемой тёплой, открытой манере:       — О да, Маринетт очень талантлива!       P.S. werita: А прикиньте, Алья бы предложила, чтобы такие же штаны пошили Габриэлю!