Обоюдо-честный обман

      Родовой замок Грэм де Ванили, 31 декабря, 22:34. Малая Обеденная Зала.       Через несколько минут, когда все прокашлялись, Амели Грэм де Ванили честно попыталась возобновить светскую беседу, но какая бы тема ни поднималась для обсуждения, всё так или иначе скатывалось к Маринетт Дюпэн-Чен. Ну, или пошитым ею штанам.       — Знаете, всё же это расточительство — пускать столь редкий бисер на штаны из столь мягкой и маркой ткани. Один-другой светский приём, и их придётся стирать, а бисер подобной плотности шитья может обколоться о барабан стиральной машины, — заметил Габриэль уже почти добродушным тоном.       А действительно, зачем волноваться раньше времени, если чудо-штаны пока существуют в одном-единственном экземпляре? Тем более, вполне вероятно, что храниться они будут либо у дочери шеф-повара, и тогда здравствуй, неизбежные пятна от «помощи маме», либо в комнате над пекарней, а там ведь так высок риск пожара… В самом крайнем случае всегда ведь можно попросить своих новых приспешников принести три вещи. (Но штаны первыми! И лучше вообще до начала битвы с героями!)       — Ну месье, — в голосе Амели слышалась лёгкая укоризна. — Во-первых, люди, способные позволить себе столь изящную одежду с таким лимитированным бисером, гораздо чаще пользуются не собственной стиральной машиной, а профессиональной прачечной, химчисткой или, что наиболее вероятно, вообще не знают (и не заботятся), откуда у них берётся чистая одежда в шкафах, — женщина чинно отрезала ножом ломтик от своего стейка и аккуратно отправила его себе в рот. — А во-вторых, обвинения в расточительстве звучат особенно смехотворно от человека, разместившего настоящие бриллианты внутри флаконов с духами!       Хозяйка дома также пребывала в благодушном расположении духа. В конце концов, всегда можно будет потом заявить свои требования на долю от доходов с продаж на правах «идейного вдохновителя» коллекции, когда Маринетт немного раскрутится.       — Ну что вы! — в тон собеседнице ответил мужчина, также отрезая себе кусочек лакомства. — Злые языки утверждают, что самой дорогой составляющей были вовсе не оставленные внутри бриллианты.       — Что, неужели сами флаконы вытачивали из цельных кристаллов Swarovski?!       — Нет, просто на билбордах рядом с флаконами была фотография моего сына, — мужчина не без гордости сделал глоток из бокала. — Хотя, конечно, на нём в тот момент не было подобных штанов, — он стрельнул взглядом в сторону Альи, и над столом раздались нестройные смешки.       — О да, это была весьма изнурительная фотосессия, — хохотнул Адриан, вспомнив то, как ему приходилось изображать «лёгкость» с намертво заложенным носом от летавших рядом птичьих перьев. (А что вы думали?! Габриэль за «натуральность» и «честность»!)       — Думаю, в таких штанах она стала бы ещё тяжелее, — заметил Феликс.       — Почему?       — А представьте, голуби бы решили, что у него на ткани не бисерины, а мелкие зёрна приклеены.       — Но там же был лебяжий пух, а не…       — О, Маринетт! Вы помните рекламу в таких подробностях? — уважительно приподняла бровь Амели.       — О да! У Маринетт просто феноменальная память! — охотно подтвердил Адриан. — Она помнит буквально всё, что связано с моими фотосессиями! Место, время, тематика, заказчик… Знаете, по-моему, иногда это Натали может с нею сверяться, а не наоборот!       — Какая похвальная внимательность! — хохотнула Амели. — Знаете, не поймите меня неправильно, но из подобных кадров вырастают либо самые преданные коллеги, либо самые опасные диверсанты!       Маринетт почувствовала, как температура слева от неё понизилась ещё на несколько градусов.       — Ну… эм… на самом деле, у меня куча других увлечений и помимо дизайна одежды! — с нервными нотками в голосе произнесла девушка, отчаянно ища пути к спасению.       — Например? — сухо поинтересовался мужчина.       — Ну… эм… Например, аксессуары всякие делаю… Ну, то есть, эскизы к ним. Скетчи там разные… — под чужим тяжёлым взглядом ей хотелось провалиться под землю. — Н-ничего особенного! Так, чисто для себя, для души…        «Наверное, он думает, что это очень и очень мелочно!» — в ужасе подумала девушка.        «Дева Мария, она что, исповедует сразу комплексный подход к захвату рынка?! В строгом соответствии с не такой уж и шуткой «как дорого покупать зелёные носки»?!» — ужасался тем временем мужчина.       — О нет, Маринетт, ты не права! У тебя очень душевные работы! — вступил в разговор Адриан, в кои-то веки чувствуя, что он может помочь девушке, а не наоборот. — Вот! — порывшись в нагрудном кармане, он неожиданно извлёк наружу плагга шнурок-фенечку, в котором Маринетт узнала собственную работу. — Вроде, и просто, а очень мило! — улыбнулся юноша, поворачиваясь к отцу.        «Идеально подобрано под цвет его глаз», — мужчина стрельнул глазами в девушку, чувствуя, как угроза для его бизнес-империи со стороны «дочки пекарей» возрастает всё сильнее и сильнее.       — Э-хэто только для друзей! Или знакомых! — попыталась откреститься девушка. — П-паросто как знак дружбы, ничего больше, чисто сувенирчик на память, да!       — О да! После такого сувенира не грех и другом стать! — поддакнул Адриан, чувствуя нервозность девушки, но совершенно неверно интерпретируя причину оного. Наивный мальчик честно думал, что ей нужна поддержка. Но благими намерениями… — Помнится, обложку своего альбома, вновь выведшего его на первое место в рейтингах, Джаггед Стоун как раз у тебя «по дружбе» и заказывал! — он подмигнул однокласснице. — И я, пользуясь личным знакомством, даже получил у создательницы этого визуально-ароматического шедевра автограф! Причём на том самом альбоме.       — Эм… ну… я… — девушка не знала, куда девать взгляд, а, в итоге, просто залилась краской до самых бровей, потупилась и пискнула что-то среднее между «спасибо» и «всегда пожалуйста».       — Визуально-ароматическом? — вскинул бровь Габриэль, делая мысленную пометку приказать Натали прошерстить стеллажи сына на наличие «неодобренного контента».        «Так вот, чем в его комнате так… гхэм… попахивает! А то всё «это сыр, месье»!»       — Да, внутри обложки крепился пробник с запахом кожи и пота, — ляпнул, не подумав, Феликс, и тут же заработал косой взгляд от мамы.       Кажется, Амели Грэм де Ванили только что добавила в план (пере)воспитания своего чада примерно те же пункты, что и месье Агрест.       — Очень смелый шаг! — заметила женщина. — Нестандартный — уж точно. Месье Стоун, конечно, любит эпатаж, но нужно не только любить риск, но и безоговорочно доверять чужому чутью, чтобы согласиться на подобное.       — О, не волнуйтесь! — вновь включился в разговор Адриан. — Заказ возник не сам по себе! До этого Маринетт изготовила ему по индивидуальному заказу сценические очки в виде Эйфелевых Башен!       — Погоди-погоди, это те, которые были на нём на первом парижском концерте?! — подался вперёд Феликс, прекрасно помнивший, сколько в Лондоне стоила китайская подделка под оригинал. — Когда это она успела?!       Амели пометила обыск уборку в комнате сына высшим приоритетом. Габриэль Агрест отставал от неё на считанные миллисекунды.       А ещё в голове мужчины эхом отзывался последний вопрос Феликса.       Действительно, когда и как Маринетт умудрилась не только придумать, но и реализовать столь знаковый аксессуар?!        «Может, если она увлекалась творчеством Джаггеда и раньше, то загодя сделала эскиз, а возможно — и сами очки, а потом ей просто повезло, и она всего лишь вручила любимому певцу результат своих многомесячных усилий?»       На самом деле, Габриэль уже во всю прикидывал, а не удастся ли уговорить ЛедиБаг на небольшой обмен: он ей — оригинал Книги Хранителей, она ему — оригинал скетч-бука Маринетт Дюпэн-Чен….       — Да вот когда у нас был день практики в отеле «Гранд Париж», тогда и успела, — тем временем, пожал плечами Адриан.       — Мадмуазель изготовила очки, одобренные звездой рок-н-рола, за день?! — спросил Габриэль у девушки, чувствуя, что у него начинает дёргаться веко.       — Ну… Учитывая, что месье Стоун появился на месте ближе к полудню, а потом ещё и очень некстати был акуманизирован… — со слегка задумчивым видом протянул юноша, привлекая внимание обратно к себе. — Думаю, правильным будет сказать, что она изготовила их за несколько часов.       Габриэль вновь покосился на Маринетт, и та вымученно улыбнулась, убирая с лица некстати выбившийся локон.        «Семь… Дней…» — почему-то прозвучало в сознании мужчины.       — Знаете, — подала голос Алья, чувствуя, что подругу надо срочно спасать. — А давайте, мы немного отвлечёмся от темы нынешних знаменитостей. В конце концов, мы удостоены чести совместного ужина с двумя более влиятельными особами. Да, у месье Джаггеда хватило денег, чтобы купить и содержать домашнего крокодила, но до собственного за́мка ему ещё явно далеко. Ну а одежду месье Агреста с удовольствием носят поклонники любых музыкальных стилей.       А вот у Феликса, похоже, были несколько иные планы. Он, кажется, только что нашёл способ, как заставить Адриана увидеть Маринетт в ином свете. И если не понять её исключительность, то хотя бы озвучить её для других. Благо, в рукаве юноши как раз имелась парочка скандалов из мира моды и музыки.       — Разумная идея, — кивнул он. — Звёзды эстрады и иные знаменитости подобны звёздам — светят далеко и ярко, по-своему недостижимы, но могут и обжечь, если оказаться к ним слишком близко. — Он отпил из бокала. — С другой стороны, за ними столь же интересно наблюдать в момент самого первого появления на небосводе…       Алья, уже достаточно хорошо изучившая юношу, подобралась, морально готовясь к какому-нибудь удару, и Феликс «не подвёл».       — Вот, например — французская, кстати! — «Банда Котиков». Совсем молодые ребята, а уже удостоились внимания самого Боба Рота! Он даже спродюсировал для них несколько клипов! — парень перевёл на Маринетт весьма выразительный взгляд, как бы предлагая той добровольно сделать чистосердечное признание.       — О, да, э… Ну, они все просто очень-очень талантливые! — заелозила на своём месте девушка, чувствуя неладное.        «Ну и как после этого не верить, что этот гад раскрыл мою героическую личность?! Ведь на музыкальный Олимп (пусть юношеский и относительно ненадолго) «Кошечки» во многом попали из-за того скандала с песней, украденной с конкурса талантов!» — крутилось в голове у брюнетки.       К её счастью, Алья заметила нервозность подруги. К несчастью, она истолковала чужое волнение совершенно неправильным образом.       — Да! Точно! Особенно один синеволосый гитарист! Кажется, он даже посвятил одну песню тебе? — она заговорщицки подмигнула.       — Что ж, это логично, — хмыкнул Феликс. — Будь я (пока ещё) бедным, но талантливым музыкантом, я бы тоже посвятил песню той, что помогла моей группе резко обрести известность.       — Да что вы все… Между прочим, Боб Рот сам облажался, в прямом эфире объявив, что украл концепцию костюмов и песни у «Кошечек», вот и старался сохранить лицо, подкупив пострадавшую сторону! — зачастила Маринетт, чувствуя, что ещё немного, и у неё появятся проблемы поважнее, чем просто пристальный интерес со стороны Габриэля Агреста. Скажем, в виде не менее пристального внимания со стороны Бражника!       — Да? А мне казалось… — начал Феликс, и Маринетт поспешно перебила его:       — А что я с Куффеном явилась на студию за пару часов до ЛедиБаг с теми же претензиями — так это вообще совпадение! Ну, то есть, да, я, конечно, в пылу гнева грозилась начать в СМИ информационную компанию против месье Рота из-за вопровства идей у «Кошечек», и Лука был там со мною, и слышал отказ продюсера сотрудничать, из-за чего и акуманизировался, ну а когда его в итоге в той же студии победили — опять попался на глаза месье Роту, вот тот непроизвольно и наговорил на камеру всякое…       Над столом повисла гробовая тишина.       — Гхэм… — кашлянул Феликс. — Вообще-то, я лишь хотел сказать, что Боб Рот клюнул на дизайн костюмов, который потом очень хвалил в интервью синеволосый гитарист — видимо, тот самый Лука…       И вновь молчание.       Уже чувствуя, как накатывает информационный шквал, Алья отчаянно попыталась спасти подругу, переведя разговор в иное русло.       — Ну на-а-адо же! — наигранно протянула она, почти всем корпусом разворачиваясь к Маринетт и чуть ли не ставя локоть на стол, чтобы заинтересованно подпереть голову кулачком. — Получается, не только ты восхищалась Лукой, но и он тобою! Впрочем, теперь я понимаю, почему!       Не прокатило. Вернее, сперва-то Адриан активно закивал головой:       — Да-да! Маринетт умеет произвести впечатление! В своё время она запала в душу и Нино Лейфу — прости, Аль, если раскрыл страшную тайну — И Натаниэлю Куртцбергу — правда, сейчас он, вроде на совместные с Марком проекты переключился…       А вот потом…       — Вы шантажировали Боба Рота?! — с ноткой невольного восхищения развернулась к Маринетт Амели.       — Нет-нет! — отчаянно замахала та руками. — Я… я всего лишь высказала ему свои сомнения в его честности и… эм. несогласие с концепцией спродюсированного им клипа и…       — Скажите, — проникновенно поинтересовался Феликс. — А когда на недавнем конкурсе юношеского кино победила команда вашего коллежа — пусть и при поддержке учившегося там когда-то Томаса Астрюка — тогда вы тоже всего лишь «высказали Бобу Роту своё несогласие»?       — Ну, вообще-то тогда взбунтовался вообще весь актерский состав и съёмочная группа, — заюлила Маринетт.       — О да, после пятикратного переписывания сценария и твоей проникновенной речи даже мёртвый пошёл бы на баррикады «альтернативную» съёмочную площадку! — фыркнула Алья.       — Тем более, что технически в тот момент кресло продюсера принадлежала уже Хлое, — в задумчивости произнёс Адриан. — Или это я путаю, и она выкупила себе это место перед самой премьерой? — нахмурился он.       — Ты задвинула на место Хлою Буржуа?! — теперь уже Феликс почувствовал, как у него начинает дёргаться глаз.       Кажется, версия матушки о том, что девушка по матери связана с именитым китайским шеф-поваром, а, следовательно, может иметь завязки на местную ресторанную мафию, уже не казались таким уж бредом. (Автор: это вы ещё одного дедулю забыли, отжавшего в самом центре Парижа двухэтажный домик и не только продолжающего возить спец.доставкой всякое белое — причём мешками! — но и по привычке из молодости дрессирующего крыс!)       — И даже не в первый раз! — мстительным тоном сообщила Алья.       — Что?! — теперь на неё уставились ещё и Амели с Габриэлем.       — Она выиграла у неё выборы за звание Представителя Класса! — блогерша зловеще улыбнулась.       — КАК?! — слились воедино три голоса.       — Продуманной предвыборной программой и разумными предложениями для улучшения быта и учебного процесса учащихся, — отдал должное своей однокласснице Адриан, а потом, задумавшись, добавил. — Хотя, конечно, изрядную долю очков она заработала после того, как обличила Хлою в попытке нарыть компромат на себя, — он прикусил губу, стараясь получше вспомнить ту фееричную сцену в вестибюле Гранд Парижа. — Кажется, Хлоя руками Сабрины пыталась выкрасть у Маринетт какую-то личную вещь… Дневник, что ли…        «Не-не-не!» — мысленно перекрестился Габриэль. — «Нафиг-нафиг! Может, я и ненавижу ЛедиБаг, но хотя бы уважаю её, как достойного противника! Тем более, мне ещё надо у неё серьги забрать, а после встречи с этой…»       — Я-а… я просто была единственной кандидаткой, выступившей кроме Хлои, — Маринетт честно попыталась спрятаться в домике присвоить себе звание кандидата «против всех». — И вообще! Давайте сменим тему со всеми этими фильмами! Первую ленту Нино раскритиковали, как нереалистичную!       — Ну, надо признать, она действительно вышла несколько спонтанной, и делали её нарезкой из удачных ракурсов, без действительно продуманного сценария… Но во второй раз, когда нам помогал Томас Астрюк… О, кстати! Может, он таким образом помогал одной своей знакомой? — он посмотрел на Маринетт.       — В смысле?! — вытаращились на блондина обе девушки.       — Ну, знаешь, вряд ли бы он уступил своё место на премьере собственной картины совершенно незнакомому человеку! — подмигнул он брюнетке.       — Что?! Д-да хватит уже! — выпалила та, заливаясь краской. — Никакая я не выдающаяся, и никаких запредельных связей у меня нет!       — Ну, про «не выдающийся» я бы поспорил, — не согласился Адриан. — Реакция у тебя отменная. Помнишь, ты пробовалась в секцию фехтования д’Аржанкура?       — Правда? — вскинул бровь Габриэль.       — Да, — охотно кивнул юноша. — Более того, будь она чуточку напористее, и место досталось бы ей, а не Кагами. Во всяком случае, в отличии от серии ничьих с Кагами, Маринетт на учебном спарринге победила меня всухую! Дважды!        «А что мы там только этими двумя ударами и обменялись, можно просто не озвучивать. В конце концов, оба очка достались ей по праву!»       Габриэль смотрел на соседку широко раскрытыми глазами.        «ВОТ, кого надо было в Рипост обращать!» — мысленно отвесил он себе оплеуху. Затем прикинул собственные фехтовальные навыки и подумал, что, пожалуй, и хорошо, что девушка не обрела сверхъестественных сил.       — Это было случайностью! — продолжала отпираться Маринетт. — А месье Астрюк, хотите верьте, хотите нет, уступил мне место за то, что я узнала его в лицо как продюсера полнометражки и угостила кокосовым макаруном!       — О! Тогда он ещё дёшево отделался! — хохотнул Адриан. — За такие макаруны, как делают в вашей пекарне, можно было весь ряд выкупить!       — Что?! — взбеленился Габриэль. — Ты ел их выпечку?! (автор: «и со мной не поделился?!»)       И тут в мозгу месье Агреста наконец-то с кристальной чёткостью возникло понимание того, с каким монстром он столкнулся!       Она не просто «изучала моду» — она вдумчиво и планомерно разрабатывала план боевых действий.        «А как иначе объяснить стены, в три слоя увешанные плакатами с моим сыном, демонстрирующим различные модели одежды?!» — Габриэль отлично помнил кадры прямой трансляции с шоу, подарившего миру сначала Мучного Джаггеда, а потом и Пенни-Бунтарку.       Она не просто «быстро работала» — она обгоняла конкурентов минимум вдвое.        «И смогла по скорости уделать даже профессиональную мастерскую, которая делала шляпу для Хлои!» — мужчина вспомнил первое знакомство с профессиональной работой девушки. И, если уж говорить о скорости…       Она не просто исполняла заказы — она превращала в постоянных даже случайных клиентов!        «Получив заказ на очки от Джаггеда Стоуна и изготовив их за считанные часы, она произвела на него впечатление настолько, что он поручил создание обложки нового альбома именно ей, по сути, никому не известной девушке — и сделал это не из-за какого-то там желания сэкономить!»       Она не просто заводила знакомства — она активно наращивала пул будущих лоббистов!        «Потому что Джаггед Стоун — это ещё цветочки! Сама Одри Буржуа была столь очарована её первой конкурсной работой, что решилась увезти этот (пока) не огранённый алмаз с собой в Нью-Йорк! Да что там увезти?! Одри решила остаться в Париже, когда поняла, что Маринетт не поедет за нею!» — на скулах мужчины заиграли желваки. — «И как только можно было не осознать раньше, что эта взбалмошная акула модных журналов уже тогда увидела в этой девчонке потенциал?!» — его оскал стал хищнее. — «Хотя ещё вопрос, кто из схватки этих двоих выйдет победительницей! И как бы это не оказалась Маринетт Дюпэн-Чен, потому что она…» — он невольно сморгнул, осознав, какую черту девушки упускал из виду всё это время.       Она не просто побеждала противников — она уничтожала их.        «Что на конкурсе шляп дерби, что на выборах в представителя класса, она не банально заняла первое место — она ещё и буквально втоптала в грязь репутацию своих ближайших преследователей! Да происходи подобные события в чуть более взрослом мире, и на карьере её соперниц можно было бы смело ставить крест! И то, что оба этих раза доставалось Хлое Буржуа лишь добавляло мадмуазель Дюпэн-Чен очков. (Равно как и объясняло, почему соперница после столь тяжёлых ударов по имиджу хоть как-то держалась на плаву!)»       И тут у мужчины буквально всё похолодело внутри. Потому что его бизнес-империя была следующей на очереди!       Она уже проявляла к его моделям интерес!       Она уже побеждала в его конкурсе!       Она уже привлекла к себе внимание сына.       И, что гораздо — гораздо! — хуже, она уже исподволь контролировала его!!!       Да какой там «исподволь»?! Судя по тому придыханию, с которым Адриан отзывался о макарунах из пекарни её родителей, парень буквально ел с её рук!        «К чёрту всё!» — мужчина почувствовал, как стискиваются его кулаки. — «Первым делом, как только вернёмся в Париж — забираю Адриана из коллежа и вношу Маринетт Дюпэн-Чен в чёрный список посетителей!» (автор: наивный!)       — Эм… ну… — тем временем, осторожно протянул Адриан. — Вообще-то, ты тоже пробовал их выпечку… Тогда, на премьере полнометражки про ЛедиБаг и Кота Нуара. Еда там была регламентированной, согласованной в том числе с тобой, пусть и через Натали.       — Чт?! — глаза мужчины в ужасе расширились. — Так это были они?!       Он вспомнил те макаруны. С тонкой плотной корочкой снаружи и воздушно-нежной, тающей во рту начинкой; с прослойкой крема, буквально впитывающегося в язык и вызывающего желание обмазать им всё нёбо и щёки со внутренней стороны, чтобы подольше сохранить этот божественный вкус.        «Может, просто ГосНаркоКонтролю на них настучать?» — мелькнула в сознании весьма привлекательная мысль.       — Хм! Звучит интригующе! — тем временем, Феликс заинтересованно подался вперёд. — А что, здесь вы тоже готовили что-нибудь из вашего фирменного?       — Что?! — Габриэль уставился на Маринетт таким взглядом, словно на месте девушки сидел Джек Потрошитель.       Безжалостный убийца с извиняющимся смешком машинально поправил шляпу выбившийся локон.       — А! — протянула Амели, расползаясь неожиданно довольно улыбкой. — Так вот кто, оказывается, хозяйничал на кухне при этой зале! — женщина хохотнула. — По правде сказать, не думала, что тут вообще можно приготовить что-либо дельное.       — О, нет-нет, у вас отличное оборудование! — зачастила Маринетт, стараясь угодить хотя бы дальней собеседнице, раз уж ближний к ней сосед глядел на неё глазами начинающего вивисектора при виде принесённой добычи. — Т-то есть, я извиняюсь, что без спроса…       — Ой, да бросьте! — с показной небрежностью отмахнулась женщина. — Мне, по правде сказать, и в голову не могло прийти, что кто-либо из обитателей или гостей этого замка снизойдёт до собственноручной готовки. — Она, опёрла руку о край столешницы и, подавшись вперёд, скользнула большим пальцем снизу подбородка. — И как успехи, если не секрет?       — О! Даже у меня получилось невероятно вкусно! — восторженно воскликнул Адриан, но, поймав убийственный взгляд отца, поспешно добавил. — Эм… Ну, в смысле, пахло невероятно вкусно! Ну и да, возможно, после готовки я не успел отряхнуть с ладоней все крошки, и одна или две могли случайно попасть мне в рот, и…       — Погодите-погодите, вы готовили вместе?! — интерес в глазах Амели разгорался всё сильнее. — Вот уж не думала, что навыки выпечки входят в курс обязательных навыков для высших кругов Франции, — произнесла женщина с интонацией «а у нас этим «тайным знанием» разве что слуги да крестьяне владеют».       — Это я попросила его помочь! — выпалила Маринетт, понимая, что Адриана нужно срочно спасать. Она бросила стремительный взгляд на Феликса, и всё же посчитала ниже своего достоинства подставлять сына хозяйки в его собственном доме. — Ещё раз прошу прощения за подобное самовольство.       — Я же просила оставить все эти формальности, — чуть поморщилась женщина, внутренне уже смакуя то, что будет дальше. — Однако, если вы настаиваете, я просто вынуждена потребовать от вас права дегустации, а то и взимания своеобразного «натурального налога» за ведение деятельности на моей территории.       — Э… — выдавила Маринетт, которой зачем-то на ум полезли всякие рассказы от Альи о весьма специфичных «натуральных налогах», которые лендлорды предпочитали взимать с юных красивых девушек из их поместий.       — Ох, матушка, ну просто скажите уже, что тоже хотите попробовать! — в полушутливой манере разрядил обстановку Феликс, понимавший, что в противном случае от побагровевшей Маринетт может натурально оплавиться каменный пол и потрескаться лак на столе.       — С-се-серьёзно? — выдавила из себя Маринетт. — Н-но… но они уже в моей спальне, и…       — О да, мы вам будем весьма признательны, — неожиданно охотно поддержал инициативу Габриэль, — если вы прямо сейчас перестанете подогревать наш интерес к вашей выпечке, а наконец-то отправитесь за нею и утолите наше любопытство. Равно как и голод.       Маринетт оглядела остальных собравшихся затравленным взглядом, но встретила лишь молчаливое согласие со стороны обоих Грэм де Ванили и столь же молчаливое одобрение в глазах одноклассников.       Поняв, что её предали решительно все, девушка, бормоча под нос какие-то извинения, поднялась со своего места и, спотыкаясь буквально на ровном месте, поспешила к выходу.       — Что ж, — обманчиво мягко произнесла Амели, едва за брюнеткой закрылась дверь. — Вот сейчас мы и узнаем, удалось ли одной известном модели осилить ремесло обычного хлебопё…       — Мы уходит отсюда, — сухим, практически безжизненным тоном сообщил Габриэль, тоже поднимаясь из-за стола.       — Отец?! — ахнул Адриан.       — Да, сын, ты тоже со мной, — всё тем же голосом объявил мужчина, властно поведя подбородком в сторону двери.       — Н-но почему?! — юноша явно не понимал, что происходит.       — Что, неужели вас так задели мои последние слова? — кажется, столь резкой реакцией гостя была обескуражена даже Амели.       Этикет высшего общества вполне допускал поливание друг друга грязью, если только это делалось с должным изяществом, равно как допускал и ответное маканье в грязь обидчика — разумеется, всё с тем же соблюдением политеса — но он никак не предполагал столь радикального выхода из игры. Конечно, соль спора в том и заключалась, чтобы иносказаниями и намёками обратить противника в бегство, прикрытое некой формальной вежливой причиной… но вот так вот вскакивать и прямым текстом заявлять о своём отбытии… Это же всё равно что явиться на долгожданный концерт, а вместо двух часов изумительной музыки получить лишь вывеску «закрыто до понедельника» на входе. Даже возмущение своё высказать некому!       — Поверьте, даже если вы услышали в моих словах издёвку, я понимаю, что правильно испечь хлеб — весьма непросто и… — в отчаянии Амели была готова уже даже пойти на попятный, сдать немного позиций, чтобы продолжить игру в привычном ритме, но…       — Мы. Уходим. Отсюда. — тоном, не терпящим возражений, повторил Габриэль. — Немедленно. Я не намерен проводить в компании этой змеи ни одной лишней минуты! — мужчина выпрямил спину, визуально становясь выше на пару дюймов.       — О-хо-у! — Амели даже невольно зарделась от подобного комплимента. — Смотрю, вы настроены весьма решительно… Неужели, я и правда так сильно задела вас?       — При чём тут вы?! — с искренним недоумением уставился на неё Габриэль. — Вы — всего лишь заигравшаяся в викторианскую аристократку дворянка-«самоучка», напичкавшая нормальный английский замок новомодными гаджетами и делающая вид, что так оно и было.       — Тогда, простите, о ком вы?! — Амели была столь шокирована, что даже пропустила всю отповедь Агреста в её адрес. Взгляд женщины метнулся по ещё оставшимся за столом. — Мадмуазель Сезер-то вам чем не угодила?!       — Мадмуазель Сезер, — сквозь зубы процедил мужчина, чувствуя, что начинает терять терпение, — не угодила мне лишь тем, что, обладая такими стройными ножками и выдающимися бёдрами до сих пор носится по всему Парижу за акумами вместо того, чтобы по-человечески откликнуться на любое из объявлений о найме моделей в моей фирме.       — Э… — только и смогла выдавить из себя Алья, а Феликс сделал мысленную пометку незаметно проколоть шины на чужом авто.       — Да, у Альи замечательные ноги, — поддакнул Адриан. — Но во многом они остаются стройными именно благодаря постоянному бегу за…        «Нет, пожалуй, слить тормозуху будет надёжнее», — посетила светлую голову более мрачная мысль.       — в гневе Габриэль аж притопнул ногой.       — Несносной?! — слились воедино два возмущённых женских голоса. Одной было искренне обидно за подругу, второй — что все комплименты сегодня незаслуженно достаются гостье, а не хозяйке дома.       — Да, несносной! — сухо повторил мужчина, независимо, даже с гордостью от чужого разоблачения вздёрнув подбородок.       — Н-но почему ты так говоришь о ней, отец?! — в голосе Адриана слышалось непонимание, грозящее вылиться в слёзы.       — Нет, сын, — стиснул зубы Габриэль. — Это почему ты постоянно защищаешь эту воровку?!

***

      Родовой замок Грэм де Ванили, 31 декабря, 23:13. Внутренние коридоры.       Первой мыслью выскочившей за двери Маринетт было забежать за угол, перевоплотиться в ЛедиБаг и, нагло пользуясь положением Хранительницы, вытащить очки Каллки, чтобы за пару секунд смотаться в спальню за печеньками и обратно.       Она даже успела присмотреть подходящую нишу, как вдруг поняла, что всё это может быть частью ловушки.        «Феликс не дурак, и если он подозревает, что я ЛедиБаг, то он обязательно попытается проверить свою гипотезу, утыкав все близлежащие коридоры скрытыми камерами. А уж где-где, а в его родном замке время у него на подобное нашлось бы!»       Живот девушки неприятно скрутило от осознания того, как сильно она рисковала, отправившись отсюда в Лондон, когда там объявилась акума. Она ведь могла попасться и тогда!        «Или там была просто первая проверка, мол, пропаду ли я в принципе при нападении злодея? А вот уже удостоверившись в моём отсутствии, он решился на более точечную провокацию?!»       Девушка буквально разрывалась меж двух желаний.       С одной стороны, инстинкты кричали ей, что нужно как можно скорее вернуться в Малую Обеденную Залу и возобновить разговор. Если не для восстановления собственного доброго имени, то для того, чтобы понять, к чему ей готовиться — месье Агрест был явно недоволен тем, что кто-то осмелился без предварительного согласования с ним изменять диету его сына. Моделям ведь надо выглядеть идеально, а кому, как не Маринетт, дочери пекарей, знать, как мучное и солёное может задерживать воду в организме, так невовремя вызывая отёки.       С другой, она не знала, сколь многое известно Феликсу, и какие гадости он уже успел подстроить для неё.        «С третьей, если я вернусь из спальни с печеньем так быстро, вопросы возникнут уже у всех…» — подумала девушка и, скрепя сердце, просто перешла на бег.       Любимая сумочка несколько раз стукнулась ей о бедро, и молния на ней расстегнулась изнутри.       — Маринетт, в чём дело? — недовольно прошипела Тикки, выглядывая наружу и потирая ушибленную голову. Судя по внешнему виду, малютка закемарила во время всех этих великосветских обменов колкостями (автор: скукота! Дилетанты! Вот в Древней Греции…) и сейчас была явно недовольна столь резким пробуждением.       — Прости, Тикки! — губы девушки растянулись в извиняющейся улыбке. — Прости, пожалуйста, мне срочно нужно в спальню!       — Акума?! — подобралась квами.       — Печенье!       — Я что, проспала не только подачу десерта, но и то, что он оказался несъедобным? — вскинула бровь квами.       — Нет-нет, — невольно хохотнула девушка. — Я за подносом с печеньем.       — Бражник опять использовал Катализатора и наслал на Англию тучи красных акум, что требуется столь внушительный «боекомплект»? — прищурилось красное создание.       Маринетт начала подозревать, что у её профессиональной паранойи может быть не только один источник.       — Да нет же, — мотнула она головой. — просто так вышло, что за столом разговор зашёл о моей выпечке, все узнали, что мы с Адрианом тут кое-что готовили, и вот теперь хотят это попробовать.       — Будь я Плаггом и иди речь о камамбере, я бы сказала что-то вроде «только через мой труп», — хмыкнула квами. — Прости, но ты правда настолько не уверена в своих силах, что буквально бежишь за печеньем?       — О-ох, это долгая история, — протянула Маринетт.       Она хоть и помнила, что квами — слава высшим силам! — не отображаются на камерах, но только что осознала, что говорящая с собственной сумочкой девушка видна-то как раз отлично.        «Ну, в худшем случае, меня просто сочтут сумасшедшей…» — постаралась она успокоить себя, а потому постаралась сменить тему:       — Можешь помочь? Давай, я понесу сумку в руках, а ты пока поищешь в ней ключ от нашей с Альей спальни.       — Зачем? — вскинула брови квами. — Ты же сама отдала их Алье, потому что Трикксу очень понравился узор на головке.       — О-онгх! Точно! — Маринетт легонько шлёпнула себя ладонью по лбу. — Вот же я дырявая голова! — и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, поспешила обратно.        «Конечно, все посчитают меня невнимательной растяпой, но по крайней мере это явно ослабит моё сходство с ЛедиБаг!» — постаралась она найти хоть что-то позитивное в происходящем, одновременно прикидывая, а не лучше ли будет извиниться, а в идеале и вовсе соскользнуть с темы печенья?        «Например, сказать, что не хочу демонстрировать убожество по сравнению с тем десертом, который приготовила нам хозяйка дома? Н-нет, пожалуй, не годится — слишком самоуничижительно звучит, тем более, Адриан ведь пёк их со мною, а значит, это и в его огород камень. Чего доброго, месье Агрест ещё обвинит меня в том, что я собиралась приготовить для Адриана какую-то гадость, а он похвалил мою выпечку исключительно из вежливости! Да и леди Амели, по сути, сама намекала, что хочет их попробовать…»       За собственными размышлениями девушка едва не врезалась в дверь Малой Обеденной Залы и, мысленно отвесив себе подзатыльник, тихонько приоткрыла дверь.       — …эсносной! — донёсся до неё сухой голос Габриэля.       — Н-но почему ты так говоришь о ней, отец?! — голос Адриана был чуть тише, и звучал он очень потерянно.       — Нет, сын. Это почему ты постоянно защищаешь эту воровку?!       Разум Маринетт тут же принялся перебирать в памяти всех знакомых Адриану девушек, о которых мог бы подобным образом отозваться Габриэль.       Лила?        «Нет, она зарекомендовала себя в первую очередь лгуньей и прохвосткой, так что то воровство книги у Адриана было скорее спонтанным решением. Тем более, что ни Адриан, ни Габриэль не знают о том эпизоде.»       Хлоя?        «О да, один раз Маринетт сама обличила её перед лицом Габриэля в воровстве своих идей… Но всё равно, вороватость была далеко не первой претензией, которую кто-либо знакомый с Хлоей выдвинул бы в её адрес.»       Тогда кто же?!       — Воровку?! — Адриана, похоже, тоже не понимал, о чём говорит Габриэль.       — Да! — в голосе мужчины слышалось мрачное удовольствие от принудительного снятия розовых очков с сына. — Может, она пока и не ворует у нашей семьи славу, но она уже пытается отнять тебя у меня!       — Отнять?! — что-то в голосе Адриана изменилось. Простое непонимание сменялось готовностью встать на защиту невинно обвинённых. — Каким, прости, образом?!        «Кагами»?! — мысленно нахмурилась Маринетт. — «Да, она весьма настойчивая девушка, может пойти и заявить права на то, что ей нужно, как с тем же местом в секции д’Аржанкура… Но она не из тех, кто идёт по чужим головам или, тем более, жульничает! Сражавшись и проиграв по правилам, она честно признаёт поражение и, что ещё важнее, она уважает чужой выбор. Да и с Адрианом они уже вроде как расстались…»       При воспоминаниях о том, как она настойчиво пыталась влюбить японку обратно в Адриана, Маринетт невольно покраснела, но её мысли вновь прервал голос Габриэля.       — Ты мне не веришь, да? Предлагаешь просто подождать, пока твоя карьера модели пойдёт под откос?! Я потратил годы, чтобы вывести тебя на вершины мира моды, ты сам приложил к этому массу усилий, а теперь предлагаешь пустить всё это насмарку просто из-за желания «немного расслабиться и пожить, как все остальные школьники»?!       Какое-то нехорошее предчувствие зашевелилось в душе девушки.       — Не понимаю, о чём ты…       — О чём я?! Если тебе недостаточно её скрытной подрывной деятельности по уничтожению твоей фигуры сладким, то вот тебе другой пример! Она опустилась до прямого шантажа меня!       За дверью кто-то поперхнулся («Уж не Алья ли?») и присвистнул («Наверняка Феликс!»).       — Шантажа?! — эхом повторил Адриан, явно не понимавший, о чём вообще говорит его отец.       — Да! Шантажа! Чтобы вернуть тебя в коллеж, в зону своего влияния на тебя! И, увы, я только сейчас понимаю, сколь глуп был, соглашаясь идти у неё на поводу!       — Вернуть?! В Коллеж?! На поводу?! О чём ты вообще говоришь?!       А вот у Маринетт подкатил тяжёлый ком к горлу.       — Помнишь тот случай, когда ты без спроса взял одну мою вещь, а потом не вернул её?       — Книгу с чем-то вроде эскизов?!       Маринетт поняла, что просто не в силах больше сдерживаться. Она легонько, одними кончиками пальцев дотронулась до узорчатой ручки, повернула её и чуть-чуть сдвинула дверь, чтобы хотя бы в крохотную образовавшуюся щёлочку увидеть… что?!       — И ты никогда не задумывался, как именно мне удалось вернуть её? — сквозь елей голоса Габриэля проступал смертельный яд. — Или почему, если я по-прежнему считал виновным в произошедшем тебя, я всё же разрешил тебе вернуться в коллеж?       С замиранием сердца Маринетт сдвинула дверь ещё на миллиметр или два, буквально вжимаясь между ней и стеною, лишь бы рассмотреть выражение ла лице Адриана.       — Не знаешь?! — в безответном молчании голос мужчины звучал особенно едко и грозно. — Так вот знай! Одна воровка с хвостиками оценила риск выпустить тебя из своих цепких коготков и добровольно вернула мне эту бесценную книгу, лишь бы ты вновь оказался там, где она сможет тебя достать.       Маринетт чувствовала, как дрожат её колени, понимала, что риск уже выходит за пределы разумного, но она просто обязана была услышать, что скажет Адриан в ответ.       И он действительно произнёс. Одно-единственное имя.