Успеть до полуночи

В школьные годы Вэй Ин был настоящей занозой в жизни Ванцзи. Незлобные, но вызывающие досаду насмешки, грубое нарушение личного пространства… Пока все обходили его стороной, не решаясь коснуться даже случайно, Вэй Ин вбегал утром в класс и запросто опускал руку на плечо. Он слишком громко смеялся, мог перевести в шутку абсолютно всё, и… наверное, нужно было ненавидеть его за то, каким дерзким и невыносимым он был. Вот только Ванцзи никогда не мог по-настоящему на него сердиться. Стоило ему только посмотреть на Вэй Ина, и отчего-то внутри разливался жар, мешающий говорить. Они взрослели, и Ванцзи почти привык к тому, что Вэй Ин — то ли как неизбежное зло, то ли как нежданное счастье — всегда будет рядом. Но потом они окончили школу… и Вэй Ин неожиданно уехал. В первый месяц Ванцзи просто не мог в это поверить. Он почти перестал есть, утратил интерес едва ли не ко всем своим увлечениям и даже к учёбе, чего за ним никогда не замечали. Он не понимал, что с ним, но каждый день ждал, что услышит привычный смех, увидит улыбку… К сожалению, всякий раз ему приходилось довольствоваться разочарованием. В конце концов старший брат обратил внимание на его состояние. В их семье было не принято обсуждать душевные проблемы. Они замыкали собственные эмоции ото всех, и любое проявление чувств граничило с потерей лица. Но в тот раз старший брат пришёл к нему в комнату вечером и спросил: — Что с тобой происходит, Ванцзи?.. — Не знаю, — честно ответил он. Единственное, что он понимал, — без Вэй Ина ему словно не хватало воздуха и солнечного тепла. Как будто всюду воцарилась кромешная ночь. — Кто-то причинил тебе боль? — продолжал допытываться брат. — Нет, — качнул головой Ванцзи. — Не совсем. Он не виноват в том, что мне… больно, — больно, пусто и одиноко. Вэй Ин не виноват в этом. Он не обещал оставаться рядом, просто Ванцзи придумал себе, что всё это уделяемое ему в школе внимание никогда больше не исчезнет. Конечно, он должен был быть умнее, его должна была научить смерть матери — тот, кто дарит тепло, может уйти и никогда не вернуться. — Он не виноват? — переспросил брат. — Кто же он?.. Ванцзи не собирался открывать брату своих чувств — хотя бы потому, что и сам не понимал их до конца. Он не хотел рассказывать о Вэй Ине, пусть тысячу раз до этого говорил о нём дома. Он вовсе не ждал, что имя само сорвётся с губ: — Вэй Усянь. — Вэй Усянь? — брат в замешательстве смотрел на него. Конечно, ему было известно, что семья Цзян отправила приёмного ребёнка учиться в Америку. — Но ведь его сейчас нет в Китае… Вы общаетесь по сети? — Нет, — качнул головой Ванцзи, и снова стало больно. Наверное — даже наверняка — Вэй Ин продолжает едва ли не каждый день солнцем всходить в жизнях других. Он рядом с братом и сестрой, потому что искренне любит их, пусть они не родные по крови. Он обязательно пишет Не Хуайсану, с которым они безобразничали ещё в школе. Только Ванцзи не перепадает ни одного лучика. — Тогда… — брат как будто собирался задать очевидный вопрос, но сбился и замер, пристально глядя на него. Ванцзи отвёл глаза, будто бы по ним можно было прочесть то, что он хотел бы спрятать. — Ах, именно поэтому. «Именно поэтому». Ванцзи несмело посмотрел на брата. Что означало «именно поэтому»? — Ты влюблён в него, Ванцзи? — ошарашил его следующий вопрос. Влюблён?.. Он никогда не пытался так назвать свои странные чувства. Но теперь, когда у них появилось имя, он осознал — так и есть. Он влюблён. Он тоскует по тому, кого отчаянно полюбил за невыносимый характер, за яркий смех, за бесцеремонное нарушение любых личных границ. Потому что всё это стало его собственным солнцем, согревающим и дающим смысл жить. — Разве у тебя нет адреса его электронной почты? — продолжал брат. — Напиши ему. Наверняка ему будет приятно получить от тебя послание. Вряд ли он забыл тебя. Казалось, старший брат что-то знает про них обоих. В любом случае Ванцзи промучился ещё неделю, прежде чем последовал его предложению. Вэй Ин ответил ему. И после в течение трёх лет раз в неделю они обменивались письмами. Раз в неделю — большего Ванцзи себе не позволял. *** Когда Вэй Ин вернулся, Ванцзи сделал всё возможное, чтобы быть рядом. Конечно, вряд ли кто-то заметил его усилия, но… Очень скоро оказалось, что Вэй Ин предпочитает проводить время с ним. И пусть поблизости всегда оказывались Цзян Чэн и Не Хуайсан, Ванцзи чувствовал, что на самом деле с ним Вэй Ин… более откровенен? Больше является самим собой?.. Между ними что-то происходило, и, наверное, старший брат мог объяснить что, но Ванцзи не собирался спрашивать его совета. Ему отчаянно хотелось объясниться с Вэй Ином, но удобного случая как будто бы не подворачивалось. Пока однажды декабрьским вечером не раздался звонок. Он уже почти спал, но не мог на него не ответить. — Вэй Ин? Что случилось? — О, прости, я забыл, что ты рано ложишься спать, — немного виновато звучал голос в трубке. — Да ничего особенного, мне просто не с кем отметить Рождество. — Рождество? Разве ты отмечаешь Рождество?.. — Ванцзи удивился вовсе не тому, что Вэй Ин выбрал этот праздник. Не с кем отметить? Неужели привычная компания отказалась проводить с ним вечер? Разве это возможно?.. — Ну… Я привык к этому… пока жил там, в Америке, знаешь… — сбивчиво ответил Вэй Ин, и стало ясно, что он уже готов попрощаться, отказаться от собственного предложения. — И ты хотел предложить встретить Рождество вместе? — а для Ванцзи это был желанный шанс, и он не мог, не имел никакого права его упустить. — А что, если так? — Хорошо, — согласился Ванцзи поспешнее, чем обычно. Торопливо и жадно, чтобы Вэй Ин не успел ни о чём подумать. — То есть ты действительно придёшь ко мне на рождественскую вечеринку? Проведёшь со мной всю ночь? — недоверие в чужом голосе или удивление?.. Ванцзи действительно не оставался на ночь у друзей, никогда не участвовал ни в каких вечеринках. Зазвать его в гости было настоящей проблемой. Неудивительно, что теперь Вэй Ин не верит его ответу, ждёт подвоха. И всё же… — На вечеринку? — переспросил Ванцзи, чуть разволновавшись. Всё же Вэй Ин запросто шутил на любые темы, может, и теперь он… несерьёзен? — Разве ты не сказал, что мы будем встречать Рождество вместе?.. — провести с Вэй Ином всю ночь?.. О, он будет счастлив всю ночь оставаться рядом! Но что значит вечеринка? Всё-таки с ними будет кто-то ещё, а потому у Ванцзи не получится рассказать о своих чувствах?.. Вовсе не то, о чём он мечтал. — Ну… Эм… Да, на этой… вечеринке… больше никого, кроме нас с тобой, не будет. Но ты же понимаешь… Рождество наступает в полночь! — похоже, Вэй Ин смутился и даже запаниковал. И это удивительным образом успокоило. — В полночь. Знаю. Хорошо, я должен… приехать к тебе? — сказал Ванцзи без всяких сомнений. — М… Да… Сбросив звонок, Ванцзи долго удерживал смартфон в руках, не в силах поверить, что это происходит с ним, что желания начинают сбываться, что ожидание не было напрасным. Он взглянул на тумбочку у постели. Перевязанная серебряной лентой коробка ночевала с ним рядом не первый год. …В школе они с Вэй Ином часто разговаривали о музыке. Ванцзи играл на гуцине, Вэй Ин, что обнаружилось случайно, прекрасно владел бамбуковой флейтой дицзы, но у него не было собственного инструмента. — Госпожа Юй говорит, что это баловство, — отмахивался Вэй Ин на закономерные вопросы. — Она не раз подчёркивала, что не потерпит дицзы дома. Ванцзи слышалась в этом печаль. Перед отъездом в Америку Вэй Ин вступил в права наследника, получил оставшуюся от погибших родителей квартиру. Теперь госпожа Юй не могла запретить ему играть на дицзы. И Ванцзи нашёл самый красивый и самый чисто звучащий инструмент, но не успел подарить — Вэй Ин покинул Китай. Дицзы ждала его три года. Ванцзи ухаживал за ней, заботился о ней, как о питомце, надеясь, что однажды сумеет вручить Вэй Ину. И вот этот момент, кажется, настал. Ведь на Рождество принято обмениваться подарками, не так ли? Может, Вэй Ин поймёт его чувства, когда развяжет серебряную ленту и увидит блестящую чёрным лаком флейту с алой кистью, украшенной нефритовым лотосом?.. Не придётся ничего говорить? Ванцзи было трудно со словами, а в присутствии Вэй Ина и ещё труднее. Но он всё же надеялся, что сумеет справиться с собой.