Потерянные в тумане

      Микрофон временами скрипел, выдавая пронзительные звуки, но ректора финансового колледжа Чарльстона это не смущало. Выпускной вечер был в разгаре, после торжественной фотосессии в мантиях студенты переоделись и внимали не менее торжественному выступлению преподавателей.       — А теперь слово предоставляется мистеру Льюису, нашему почетному спонсору и попечителю!       Представительный мужчина лет тридцати-тридцати пяти раскланялся с ректором, что-то подкрутил в микрофоне и вдохновенно произнес:       — Дорогие друзья, рад приветствовать вас на нашем общем празднике…       Площадка перед сценой взорвалась рукоплесканиями и приветственными криками, выражавшими общее настроение по поводу окончания учебы. После длинной поучительной речи выступили еще пара человек, и с официальной частью закончили. Студенты разбрелись по территории, разбились на группы и пили пунш. Особенно смекалистые пронесли с собой джин, чем вызвали радостное воодушевление в рядах сокурсников.       За сценой возле импровизированного столика собрались преподаватели. Довольный ректор с обтянутым рубашкой животом расслабленно обнимал мистера Льюиса. Последний являлся владельцем большой брокерской фирмы и временами оказывал колледжу спонсорскую поддержку, избавлявшую учебное заведение от финансовых проблем, а его самого — от лишних налогов. Сейчас он снял пиджак и расстегнул воротник рубашки, принимая менее формальный вид. В стаканчиках плескалось виски, обещая веселое продолжение вечера.       — За тебя, Билли! — ректор провозгласил первый тост. — Слушатели были в восторге.       — Не преувеличивай, — с улыбкой отозвался финансист, покачивая стаканом, но не спеша отпивать из него. — Им плевать на мои слова, но я один из организаторов их учебы и, возможно, будущий работодатель.       Собеседник спорить не стал, опрокинул порцию горячительного напитка и мечтательно протянул:       — Эх, выпускной-выпускной, золотое время… а знаешь, что мне нравится больше всего? — он повернулся в сторону друга.       — Ни малейшего понятия.       — Посмотри, какие девочки! — почтенный преподаватель обвел рукой широкий полукруг, демонстрируя богатство выбора. — Думаешь, легко видеть их каждый день и… сдерживаться? Но завтра они перестанут быть студентками, и я позову любую из них на свидание.       — Прямо-таки любую? — не поверил Билл.       — Связи, дружище, они нужны каждой, — собеседник щелкнул пальцами и облизнулся. — Смотри, какая кошечка! — он указал на стайку девчонок возле развесистого вяза.       Билл поискал глазами искомую, пока не нашел ее в блондинке с озорной асимметричной стрижкой.       — Хм, не осуждаю, — глубокомысленно проговорил он, — но мне больше по вкусу другая — в сиреневом платье.       — Которая? — ректор подслеповато прищурился. — А, эта… Карен Симмонс из третьей группы. Хороша, но несговорчива как норовистая кобылка. Не знаешь, с какого бока и подойти.       — Ты просто не пробовал, — Билл пожал плечами.       — Хочешь показать класс?       — Да запросто!       Отставив стаканчики, мужчины протиснулись сквозь толпу и подошли к компании девушек.       — Молодые леди, как вам праздник? — весело поинтересовался преподаватель.       — Все прекрасно, мистер Трентон, — защебетали студентки. — О, мистер Льюис… — светловолосая «кошечка» смущенно зарделась.       Но Билл смотрел вовсе не на нее.       — Мисс Карен, верно? — он протянул руку. — Мы говорили с мистером Трентоном, и он рассказал о ваших впечатляющих успехах в учебе.       Стройная девушка с темными вьющимися волосами заинтересованно посмотрела на финансиста, а потом на ректора:       — Правда?       — В моей компании освободилось несколько вакансий, и мне нужны талантливые молодые специалисты. Как вы смотрите на то, чтобы провести собеседование в одном из ресторанов? — продолжил Билл.       Сокурсницы зашептались, и Карен задумалась.       — Когда вы будете свободны? Завтра, послезавтра?       Карен оглянулась на притихших подруг, вскинула голову и ответила:       — Когда пожелаете, мистер Льюис. Хоть прямо сейчас.       — Мне нравится ваше рвение, — Билл не ждал столь легкой победы, но постарался сохранить лицо. — В таком случае, прошу!       Взяв девушку за руку и не обращая внимания на завистливые женские взгляды, он вместе с ней покинул выпускной вечер.       … Молодой месяц высоко поднимался над горизонтом, подсвечивая пейзаж сочными, но осторожными мазками. Кабриолет с опущенной крышей застыл на обочине дороги. Позади остались роскошь ресторана, музыка, аромат дорогих сигарет и изысканное вино. Спутница оказалась очаровательной и интересной, ее карие глаза сияли, отражая искры заснувшего города. Оперевшись о спинку сидения, Билл наклонился к ней. Их взгляды тонули друг в друге, рука сжимала ее руку, и он не сомневался в исходе спонтанного, но весьма приятного свидания.       В момент, когда их губы почти соприкоснулись, девушка отстранилась и тихо, но твердо произнесла:       — Билл, ты отвезешь меня домой?       Он долго смотрел на нее, потом усмехнулся и выпрямился. Положив ладонь на рычаг передач, ответил:       — Конечно.       На следующий день он позвонил ей снова.

***

      Качели двигались медленно и ритмично, сопровождая каждый взмах тихим протяжным скрипом. Туманное марево окутывало детскую площадку, наделяя девочку странными, отчасти призрачными чертами. Кто она, почему одна в таком месте? Остановившись в нерешительности, я всматривалась в неясный силуэт. Подойти к ней? Возможно, она знает о том, что здесь произошло и где найти взрослых.       Словно почувствовав мое присутствие, девочка повернула голову.       — Привет! — донеслось от качелей. Она привстала и помахала ладошкой.       — Привет, — сомнения рассеялись. Я поспешила к площадке, сворачивая с проезжей части на пожелтевший газон.       — Как тебя зовут?       Каштановые волосы перевязывала красная атласная лента. Широко распахнутые глаза светились расположением и любопытством. Полосатый свитерок слегка затерся на локтях, а джинсовая юбка выглядела поношенной и немного примятой. Ни дать ни взять — обычная девочка на улице обыкновенного города.       — Карен, — собственное имя показалось чужим, павшим листом опустившись в грязную брошенную песочницу.       — Красивое имя, — малышка одобрительно улыбнулась. — Меня зовут Лара. Ты живешь здесь, — она кивнула в сторону домов на противоположной стороне дороги, — или тоже приехала?       — Приехала, — я рассматривала покосившиеся карусели и горки в надежде зацепить хоть какое-то движение, шевеление, неясную тень. — Где твои родители?       Лара отвернулась и оттолкнулась носком ботинка, снова раскачивая деревянную перекладину. Раздался тихий скрип.       — У меня больше нет родителей, я одна.       — Как это? — я схватилась за потемневшую, местами покрытую ржавыми разводами цепь, останавливая движение.       — Вот так, — девочка недовольно покосилась на мою руку, но сопротивляться не стала. — Мама умерла, а папа… папа меня больше не любит.       — Почему ты так решила? — кажется, я невольно коснулась неприятной темы. — Давай, ты отведешь меня к нему, и мы вместе…       — Нет! — карие глазки гневно сверкнули. — После того, как умерла мама, он перестал со мной разговаривать, все время занят непонятными делами. Подойдешь к нему, а он только: «подожди», да «отстань», да «мне некогда», — она обиженно шмыгнула носом.       — Думаю, все обязательно наладится, если ты…       — Ты его не знаешь! — упрямо повторила Лара.       — Ладно, не будем спорить, — я подняла ладони, предлагая перемирие. Меньше всего мне хотелось разбираться в отношениях посторонней семьи. Особенно здесь и особенно сейчас. — А где живет твой папа?       — Он остался в другом городе, — по лицу девочки пробежала тень легкого самодовольства.       — Выходит, ты сбежала? — поняла я. — Но так нельзя, Лара, нужно вернуться домой.       Она покачала головой, откидываясь на качелях и отталкиваясь от серой высохшей земли. Прекрасно, просто прекрасно… Безмолвие окружало нас, растекаясь по растрескавшемуся асфальту, затапливая разросшиеся изгороди и ограждения домов. Мало мне собственных проблем, теперь еще и ребенок! И ведь не бросишь… не на кого бросать.       Пробежав пальцами по дисплею телефона, отозвавшемуся молчанием и бесконечным поиском сети, я обреченно схватилась за последнюю соломинку:       — Лара, а в Сайлент Хилле у тебя никого нет? Родственники, знакомые, друзья по переписке? — предположения одно абсурднее другого, но иных перспектив я не видела.       — Никого, — детский голос вновь звучал непринужденно. — Зато есть старый дом, в котором мы раньше жили. Мы потом переехали в новое место.       — Покажешь? — я протянула руку.       Все ясно — поссорившись с отцом, девочка вернулась в родной город. Но в прежнем доме наверняка новые жильцы, к которым можно обратиться за помощью. А если и он пустой… что ж, попробую воспользоваться их телефоном, чтобы вызвать полицию или службу спасения. Или связаться с Биллом — если он ответит мне.       — Конечно, — Лара спрыгнула на землю и доверчиво вложила ручку в мою ладонь. Внимательно посмотрев по сторонам, выбрала направление и потянула меня вдоль улицы.       Казалось, туман поглотил все звуки. Лишь эхо шагов отражалось от стен и гуляло по мостовой, постепенно затихая вдали. Медленно проплывали дома и магазины, провожая нас подозрительными взглядами давно не мытых окон. Вот показался остов автомобиля на спущенных колесах, помятый и проржавевший почти насквозь, следом за ним — второй. Вынырнул и подмигнул разбитым глазом обесточенный светофор.       — Лара, — нетронутый слой пыли и ржавчины не давал мне покоя, — как давно вы покинули Сайлент Хилл?       — Два года назад, — девочка слегка приплясывала, повиснув на моей руке.       — Почему?       — Не знаю, мама с папой не сказали мне. Помню, что все собирались очень быстро, подруга даже кошку не успела взять. Представляешь? — она выразительно посмотрела на меня.       Определенно, кошку следовало пожалеть. Однако собственная судьба волновала куда больше.       — Смотри, Карен! — Лара остановилась, показывая куда-то далеко в туман. — Вот он, мой дом, я узнаю его!       Вырвав свою ладонь, она побежала вперед. Я бросилась за ней.       Старый двухэтажный домик, ничем не примечательный кроме длинной открытой террасы, скромно опирался о высокий кирпичный забор. Что скрывалось за ним, оставалось только гадать. Легко взбежав по крутым ступеням крыльца, Лара приподняла пропыленный коврик и выудила из-под него ключ. Отперев дверь, скрылась внутри, прокричав мне через плечо:       — Заходи, я кое-что тебе покажу!       Осторожно переступив порог, я неуверенно осмотрелась. Просторная прихожая с пожелтевшими обоями, журнальный столик со стопкой газет, вешалка с запыленной, потерявшей первоначальную форму шляпой. На спинке стула полинявшая детская куртка и сандалики в углу. Дом не производил впечатления жилого, но выглядел так, будто покинули его в спешке, не успев собрать необходимых вещей.       Возле вешалки на стене висел телефон. Подняв трубку, я вслушалась в тишину — ни треска, ни гудков, ни шума. Да что ж такое! Провод, что ли, поврежден? Ладно…       — Поднимайся ко мне, — приглушенно донеслось со второго этажа.       Скрипучая, покрытая ворсистым ковром лестница оканчивалась маленьким коридором, в который выходили две комнаты. В одной из них чем-то шуршала Лара, вполголоса причитая «да где же она», а вторая призывно манила распахнутой настежь дверью. Поддавшись любопытству, я прошла внутрь и остановилась на пороге. Детская спальня… Светлая, тихая и все еще уютная, несмотря на царившее вокруг запустение. Кровать, застеленная бархатным покрывалом, пара мягких игрушек, заботливо прислоненных к подушке. Деревянная лошадь-качалка с повязанным бантом и рисунки, много рисунков, развешанных по стенам. Сквозь разбитое окно повеяло прохладой, вызвавшей во мне невольный озноб.       Грохнула входная дверь, с силой ударившись о стену, я подскочила от неожиданности. Снизу послышался грубый мужской голос:       — Лара! Ты здесь?       Застонали ступени лестницы, и я поспешила выйти из комнаты. На верхней площадке возник взъерошенный мужчина. Бесформенная потертая куртка висела на плечах, брюки до самых колен были заляпаны грязью. Покрытый бисеринками пота лоб и прерывистое дыхание говорили о быстром беге, а неровная щетина на подбородке — о привычной небрежности. Взмокшие короткие волосы торчали во все стороны. От него отвратительно несло густым перегаром.       Какое-то время мы ошарашенно рассматривали друг друга, а потом он пробормотал, впившись в меня серыми водянистыми глазами:        — Я видел тебя…       Приоткрыв от изумления рот, я сделала шаг назад. Внешний вид гостя вызывал большие сомнения в его адекватности и здравом рассудке, а потому внушал опасения и страх.       — Кто вы такой? — проговорила я.       Он вдруг метнулся ко мне, схватил за плечи и с силой толкнул, припечатывая к противоположной стене. Больно ударившись о дощатую перегородку, с которой тут же посыпалась труха, я чудом не приложилась затылком, вовремя прижав голову к груди. Встряхнув меня еще раз, он прорычал:       — Где моя дочь?       — Какая дочь, я вас не понимаю!       Скрипнув зубами, он сжал кулак и замахнулся. Зажмурившись, я попыталась отвернуться, отчаянно проклиная и себя, и Лару, и непутевого супруга, из-за которого вообще оказалась здесь. Если останусь целой…       Сильный удар сотряс многострадальную стену, пришедшись совсем рядом с ухом и на мгновение оглушив. Кажется, я закричала.       — Лжешь! — склонившись к моему лицу, со злостью выдохнул мужчина, и меня едва не стошнило. Затем добавил немного тише. — Твой сообщник выкрал ее и привез сюда. Я видел, как он с ней разговаривал!       Спокойствие, только спокойствие… Психов нельзя нервировать. Следует отвлечь его, заговорить, а дальше что-нибудь придумаю.       — Вы меня с кем-то путаете, я понятия не имею, о ком вы говорите, — почти неслышно прошептала я, пытаясь унять колотившую меня дрожь.       — Папа? — за спиной незваного гостя показалось застывшее от ужаса лицо Лары, и он резко обернулся. Девочка попыталась что-то сказать, но потом отступила и побежала вниз по лестнице.       — Лара, постой! — оттолкнув меня, неизвестный бросился следом. Тяжелые мужские ботинки загрохотали по ступеням, заглушая легкие детские шаги.       Пошатываясь, я подошла и схватилась за перила. Что сейчас произошло… Что вообще происходит в этом городе? Сбежавшие девочки, сумасшедшие отцы… Адреналин плескался в крови, порой перехлестывая через край и мешая рассуждать быстро и здраво. Псих искал Лару, называл своей дочерью, неужели именно он тот папа, который ее «больше не любит»? А мне-то что теперь делать? Бежать за ними или оставить все как есть? Зачем мне эта девочка… мысли мешались в голове, которая кружилась от пережитого, а ноги сами нащупывали края ступеней. Надо найти их, нельзя просто взять и бросить ребенка, пусть чужого, пусть ненужного, но… нельзя!       Выбежав на крыльцо, я посмотрела по сторонам. Куда они делись? По правую и левую сторону тянулась узкая улочка, постепенно теряясь в густом тумане. Дома напротив печально опустили ставни, словно оплакивая вынужденное одиночество.       Спустившись с террасы, я сделала шаг вперед, как вдруг окружающую тишину прорезал вой пожарной сирены. Протяжный громкий звук медленно набирал силу и наполнял пространство, поселяя в душе непонятную тревогу. Повернувшись вокруг себя, я попыталась определить источник звука, но он, казалось, был продолжением воздуха, самого неба, бесстрастно смотревшего с высоты.       Сирена на мгновение стихла, а потом зазвучала снова. Стремительно стало темнеть.