Потерянные в тумане

      Непонятная, неестественная темнота заволакивала небо, опускаясь просторным похоронным саваном. В воздухе прорастала чернильная плесень, поглощая прежний вездесущий туман. В растерянности отступив назад, я споткнулась о ступени террасы. Рядом тихо шуршало, потрескивало и шевелилось, скрываясь в теневой завесе и не позволяя себя рассмотреть.       Тьма обступила меня полностью, и сирена замолчала. Все стихло. Лишь откуда-то издалека доносилось неторопливое ритмичное постукивание. Или то стучало мое собственное сердце? Повернув голову, я всмотрелась в пустоту. Словно ослепла… или сплю. Все вокруг внезапно пропало, растворилось в накатившем безумии, в один миг обратившись в ничто. Какие глупости, такого просто не может быть!       В стремлении собрать воедино нити рассудка я попыталась встать, схватившись за ступеньку, на которой сидела. Но вместо твердой опоры рука опустилась во что-то липкое.       — Что за?.. — вскрикнув, я немедленно вскочила.       По телу побежали мурашки, застывая на коже ледяными кристаллами детских страхов — темноты, неизвестности и одиночества в окружении мнимых монстров, скалящихся по углам. Стараясь сохранить самообладание, дрожащими руками я ощупала карманы плаща в поисках мобильного телефона. Кое-как отыскав его, включила фонарик. Он несколько раз моргнул, пошел помехами, а потом вспыхнул настолько тускло, будто дисплей обернули черной прозрачной тканью. Вместо того, чтобы разгонять мрак, он лишь сгущал его, выплевывая мертвенно-бледное пятно, погасавшее всего через пару метров.       Попытки настроить яркость ни к чему не привели, и я махнула рукой — обойдусь тем, что есть. Пробежав по засохшей траве, луч поднялся по влажным ступеням, залитым какой-то темной гадостью, и облизал перила террасы. Перекошенные и растрескавшиеся, они выглядели настолько ветхо, что непонятно как выдерживали собственную тяжесть. Повинуясь невольному порыву, я коснулась пальцами шершавой поверхности, и она осыпалась древесной крошкой. Как же так? Как я могла не заметить? Ларин дом выглядел старым, но достаточно прочным, мы поднимались здесь полчаса назад!       Перекинув световое пятно на входную дверь, я тихо охнула, не веря собственным глазам. Непроницаемо черный могильный проем перегораживала решетка, приваренная к раме без каких-либо намеков на замок. Что? Да вы шутите! Фантасмагория происходящего не укладывалась ни в какие рамки. Определенно, я или сплю, или брежу. А между тем луч фонарика выхватывал из темноты расколотые доски обшивки с торчащими ржавыми гвоздями и окна террасы, забранные такой же решеткой, что и дверной проем. На мгновение закралось сомнение — возможно, я ошибаюсь? Может, это другой дом, на другой стороне улицы. Но я не переходила дорогу…       В полном смятении я стояла посередине двора и совершенно не понимала, что делать дальше. Мысли путались, голова распухла от попыток постичь непостижимое, виски пульсировали отголосками боли. Идти некуда, но и бесконечно оставаться на месте тоже не имеет смысла. Звать на помощь… Билла? Понятия не имею, где он сейчас находится. Лара — ребенок, а тот сумасшедший… с ним лучше вообще не встречаться.       — Да пропадите вы все пропадом! — выкрикнула я в темноту, до конца не осознавая, к кому обращаюсь. Раздражение постепенно закипало в крови, вытесняя страх на обочины сознания. С меня хватит. Вернусь к машине, разобью окно и попробую ее завести. Не получится — пойду пешком до ближайшей заправки, поймаю попутку или хотя бы телефонную связь!       Определить направление не представлялось возможным, и я отправилась по наитию, подсвечивая дорогу фонариком-калекой. В пятне света под ногами плясал влажный асфальт, на коже оседала морось, щедро растворенная в воздухе. Где-то капало, где-то шуршало, где-то гудело, как гудят провода в морозную ночь. Глаза постепенно привыкали к освещению, и я больше не спотыкалась на каждом шагу и не шарахалась от каждой изгороди, щербатой челюстью бездомного выпадавшей на моем пути. В глубине дворов что-то дышало и вздрагивало, но скорее всего, то копошились крысы или вечно голодные вороны. Словно мертвый город внезапно проснулся, ожил, раскрыл не до конца сгнившие объятия и зловеще улыбнулся смрадной улыбкой.       Миновав несколько домов, я подошла к высокому кирпичному зданию. От него отходило ограждение из сетки рабицы, полностью перекрывая проезжую часть. Покрытая ржавыми язвами подобно прокаженному, сетка венчалась двумя рядами колючей проволоки. Сквозь нее виднелась дорога, как ни в чем не бывало убегавшая вдаль.       Странно, очень странно… Мне казалось, мы с Ларой прошли именно этим путем. Обернувшись назад, я всмотрелась в непроглядную тьму. Пройденная дорога почему-то пугала сильнее, чем неизвестное будущее, и я не могла объяснить причин.       Отбросив сомнения, свернула в боковой переулок. Вдоль шаткого штакетника тянулась клумба с остистыми остатками кустарника, каменистая почва отражала шаги, и они преувеличенно громко звучали в ночной тишине. Внутренний двор встретил зловонием мусорных баков, чье содержимое напоминало полупереваренную мясную кашу. Подавляя рвотные позывы, я шарахнулась в сторону — ни дать ни взять, посреди мусора сдохла как минимум лошадь. И, судя по всему, давно разложилась до костей.       Впереди раздался тихий хрип, и я застыла на месте. На лице проступила испарина, внутри мгновенно похолодело. Показалось? Или нет? Свет фонарика, пусть тусклый и рассеянный, был прекрасно заметен со всех концов двора, в то время как я не видела практически ничего. Медленно, прислушиваясь к внутренним ощущениям, я двинулась вперед. Появилась и проплыла мимо обезображенная садовая скульптура, мелькнули качели с отвалившимся сидением, выросла из мрака продавленная горка… а впереди маячила скамейка, на которой полулежал человеческий силуэт.       Хрип повторился, перетекая в протяжный затихающий стон, и я едва сдержалась, чтобы не закричать. Мысли взметнулись как сумасшедшие, грозя на самом деле свести с ума.       — Кто здесь? — телефон подрагивал, выхватывая огрызки скамейки и никак не желая останавливаться на темной фигуре.       Мне не ответили. Замерев в ожидании, я панически размышляла. Бежать без оглядки или все-таки подойти? Безумие внезапной ночи накладывало свой отпечаток, но почему я сразу предполагаю опасность? Возможно, это просто мирный житель, возможно, ему плохо или он…       — Вы меня слышите? — предприняла я еще одну попытку наладить контакт. — Вы живы?       Последний вопрос прозвучал глупо, и это отрезвило меня. Собрав волю в кулак, я решительно шагнула вперед. На деревянной скамье, привалившись к спинке, покоилось непонятное нечто, обмотанное грубой грязной тканью, местами пропитанной вязкими разводами. Сверток подозрительно напоминал человеческое тело, перевязанное по всей длине тонкой проволокой. Стальная нить с острыми колючками перехватывала голову на уровне глаз, сжимала распахнутый в немом крике рот, намертво перетягивала горло и пеленала торс с прижатыми руками как старую тряпичную куклу. Тело не двигалось и не подавало признаков жизни. Присмотревшись, я с ужасом обнаружила, что в местах, где шипы особенно глубоко впивались в предполагаемую плоть, выступала темно-красная маслянистая жидкость, похожая на… кровь?       Рядом кто-то хрипло выдохнул, и я закричала, отскакивая в сторону, едва не потеряв телефон. Нервы не выдержали, и я бросилась бежать, не разбирая дороги. Спотыкаясь о рассыпанный по земле мусор, металась по двору в поисках выхода, но не находила его. Ветхий с виду забор оказался на удивление прочным, а калитка никак не попадалась. Бешено бьющееся сердце и шум крови в ушах заглушали посторонние звуки, почти не позволяя ориентироваться. Наконец, когда безраздельный страх почти полностью овладел рассудком, я наткнулась на отломанную штакетину и, цепляясь за выступающие края, пролезла в образовавшийся пролом.       Сдерживая рвущееся из груди дыхание, притихла и прислушалась, но никаких признаков погони не было. Небольшой подсобный дворик, огороженный сеткой рабицей, создавал иллюзию защиты — он легко просматривался от начала и до конца. Сбоку пристроилась поленница досок, справа зияла чернотой открытая подсобка, а где-то впереди сквозь сетку пробивался свет недалеких огней.       После долгих скитаний во мраке они показались мне маяком, последней надеждой на спасение в перевернувшемся мире. Не имея разумных объяснений, я ухватилась за огни как утопающий за последнюю соломинку. Там кто-то есть… кто-то или что-то, что поможет мне или объяснит, что происходит. Попасть на соседнюю улицу можно было только через подсобное помещение, а потому, окончательно успокоив сбитое дыхание и собрав остатки смелости, я осторожно переступила темный порог.       Впереди простирался технический коридор с низким потолком и стенами, покрытыми наплывами слизи. Отблески света играли на неровной поверхности, отражаясь от залитого водой пола. Пахло ржавой жестью, прокисшими тряпками и застоявшейся влагой. По бокам тянулись толстые, местами оголенные обесточенные провода.       Размеренные хлюпающие шаги лениво бродили меж стен, им вторило затихающее вдали эхо. По всем расчетам коридор давно должен был закончиться — ведь я видела улицу совсем рядом! Возможно, пережитые потрясения извратили восприятие времени, но как бы там ни было, положение раздражало и пугало одновременно. Перспектива наткнуться на тупик и повернуть назад ложилась на плечи гнетущим покрывалом безысходности. В бессилии я остановилась и только сейчас расслышала посторонние звуки: иные шаги, созвучные моим, но более гулкие, тяжелые и сухие. Кто-то шел следом, но словно не по мокрому полу, а… по стене? Сдавленный хрип протянулся под потолком, отзываясь замогильным скрежетом и перезвоном цепей. Я завизжала и бросилась вперед. Неведомое существо плелось за мной, не отставая и не нагоняя, надсадно вздыхая то сбоку, то сверху.       Коридор внезапно окончился дверью, в которую я с размаха влетела плечом. Замок жалобно звякнул и сломался, дверь распахнулась, и я по инерции вывалилась на асфальт. Перевернувшись на спину, отползла подальше. Передо мной предстал небольшой магазин, расположенный на первом этаже двухэтажного дома. Окна и вывески закрывали металлические листы с густыми ржавыми потеками. Провал входа вздохнул потусторонней чернотой, а потом дверь медленно захлопнулась.       Очертания дома отчетливо выступали из тьмы, я отметила это, как только немного пришла в себя. Обернулась, и в глаза ударил свет тех самых огней, что недавно манили к себе. Сейчас они походили на фары автомобиля, чем, скорее всего, и являлись. Поднявшись, подобрала телефон, экран которого покрывала свежая паутина трещин, опустила в карман и поковыляла навстречу свету.       С каждым шагом все больше охватывало изумление, послойно смешиваясь с остальными чувствами. Не может быть… это же машина Билла! Та самая модель, тот же номер, вот только состояние оставляет желать лучшего. Помятый кузов, перекошенный бампер и разбитые фары, за осколками которых приглушенно горят галогеновые лампы. Подойдя вплотную, я рванула на себя переднюю дверцу.       Салон ожидаемо пустовал, но словно постарел лет на десять. Кожаные сидения пошли трещинами, обивка полиняла и истрепалась, на пластиковой панели не хватало трети покрытия. От обшивки руля и вовсе остались одни лохмотья, гнилыми ошметками свисая с металлического каркаса. Промелькнувшее беспокойство за мужа не нашло поддержки — я слишком устала от собственных переживаний, чтобы волноваться о том, кто привез меня в этот ад.       На заднем сидении под ремнем безопасности сидела детская игрушка. Мерзкого вида розовый кролик в синем комбинезоне. Я поморщилась — подобных игрушек у нас никогда не водилось, да и сам автомобиль, скорее всего, все-таки чужой. Однако он тоже может быть на ходу. Горят фары, а значит, цел аккумулятор, и возможно, машину получится завести.       Ключи нашлись быстро, они лежали в запыленном бардачке вместе с погашенными чеками, почерневшей от времени мелочью и билетами на самолет. Опустившись в водительское кресло, я повернула их в замке зажигания. Двигатель несколько раз чихнул и послушно затарахтел — чисто, бодро и весело, словно новенький «Мустанг», спущенный с трапа завода-изготовителя. Перекликаясь с ритмичным пульсом мотора, вокруг густо зашелестело. С широко распахнутыми глазами я высунулась из окна.       Обрывки сгнившей листвы поднимались с земли и тянулись к деревьям, прирастая обратно, собираясь в целые листья. Клочки штукатурки взмывали ввысь, лепились к стенам домов, выравнивая и восстанавливая их. Со стекол стекала ржавчина, тоже почему-то вверх. Небо светлело и наливалось туманом, быстро расползавшимся по улицам Сайлент Хилла.       Постепенно шелест затих, и машина заглохла.       — Да что такое здесь творится? — пробормотала я, пораженная переменами декораций, которые вытворяла природа на моих глазах. На мгновение показалось, что я действительно спала и только сейчас проснулась. Вот только что я делаю в машине? Не иначе как бродила во сне. На фоне всего пережитого мысль не выглядела неправильной.       Стоп. «Тойота» действительно принадлежала мужу. Обстановка салона, обшивка, брелок на зеркале заднего вида — все оказалось предельно знакомым, даже аромат мужского парфюма неуловимо витал в воздухе. И она новая, от потрепанного ночного облика не осталось и следа. Выходит, я действительно бредила?       Ключи зажигания больше не поворачивались в замке. Вытащив их, я обнаружила, что это совсем другая связка, более того, они вовсе не автомобильные. На ребристом колечке болталась пара пожелтевших округлых ключей и пластиковая визитка ночного клуба «Райская ночь». Поверх витиеватого названия тянулась кокетливая приписка: «Позвони мне». Покопавшись в памяти, я вспомнила этот клуб. Мы посещали его в прошлый, настоящий медовый месяц. Второсортное заведение, не способное предложить ничего, кроме выпивки и стриптиза, а так как в те времена я не интересовалась ни тем, ни другим — и откровенно скучное. Что визитка делает в машине Билла?       Туманные размышления разорвал мелодичный звонок, и телефон в кармане коротко завибрировал.