Потерянные в тумане

      Тьма накрывала исполинской гробовой крышкой — тяжело, бесстрастно и мучительно неотвратимо. Сирена, доносившаяся с улицы, отдавалась в голове, стискивая стальным обручем, и все, что мне оставалось — лишь беспомощно наблюдать, как меняется окружение. Со стен сползала штукатурка, оголяя бетон, зараставший слизью и ржавыми пятнами. Полотна дверей отслаивались, сворачивались неопрятными лоскутами и опадали, оставляя после себя неоднородную поверхность. По полу растекалась влага, наполняя помещение сыростью и застоявшимся запахом прели.       Сверху оглушительно хлопнуло, и я вскрикнула, присев от неожиданности и инстинктивно прикрыв голову руками. Разлетаясь мелкими жалящими осколками, одна за другой взрывались лампочки, отдавая коридор во власть непроглядного мрака. Захватив все пространство, он принялся поедать звуки, пока от разрозненной гаммы не осталось только монотонное шлепанье водяных капель.       Кап… пустота обволакивала, обвиваясь вокруг шеи невидимой петлей. Кап… резко и болезненно отвечало сердце. Кап…       Коротко щелкнуло, и погибшие лампы медленно налились потусторонним светом, вырисовывая очертания нового коридора. Залитый потеками ржавчины, лишенный дверей и проходов, он напоминал слепую кишку, что оканчивалась в паре десятков метров. Призрачно светился провал, выводивший к бару — странно, но он почему-то остался на месте. Мысли со скрипом ворочались в голове, проникая сквозь пелену рассудка как сквозь плотное желе. Безумие первой тьмы, в которую я отказывалась верить, вновь представало наяву. Разве такое возможно? Разве может видеть подобное психически здоровый человек?       Отозвавшись на прикосновение, за спиной что-то глухо звякнуло. Прянув в сторону, я стремительно обернулась. Стену прорезала дверь, постаревшая, но вполне узнаваемая по сохранившейся табличке. Однако теперь ее раму охватывала массивная цепь, скрепленная не менее внушительным замком. Дверь, за которой осталась малышка…       — Лара, — закричала я, схватившись за влажные ржавые звенья, — ты там?       Дрожь голоса пронеслась по коридору, попеременно отражаясь от стен, и впиталась в деревянное тело двери. Не знаю, что пугало сильнее — получить подтверждение о запертом ребенке или предположить, что его там больше нет?       — Лара, девочка моя… — я вслушалась в молчание за перегородкой. Могла ли она выбраться до наступления тьмы? Исключено, но теперь ни в чем нельзя быть уверенной.       Внимая тишине, в которую начинали вплетаться нотки постороннего шипения — далекого и пока непонятного, я прошла к одинокому проему и заглянула в помещение, прежде представлявшее собой барный зал. Открывшееся зрелище заставило немедленно отшатнуться и припасть к покрытой слизью стене. Страх сковал тело, пригвождая его к полу. Кто они все? Откуда? Живые ли?       В призрачном полумраке с легкостью определялась обстановка бара. Вот только столики и сидения больше не пустовали — то здесь, то там восседали человеческие силуэты, на первый взгляд показавшиеся обнаженными. Они собирались по двое и по трое, один навалился на сцену, протягивая к шесту длинные прямые конечности. Возле «клиентов» застыли бутылки и высокие бокалы. Шипение стало сильнее, но сразу определить источник показалось невозможным. Отчетливо тянуло паленым спиртом.       Панические позывы мешались с недоумением, сплетаясь в отвратительное липкое чувство, которое хотелось стряхнуть как застарелую грязь. В памяти всплыли сцены того самого ночного клуба, виденные мною девять лет назад — заведение, полное посетителей, просто не может молчать! Даже если предположить, что гости не разговаривают, то шелестом одежды, шорохом ладоней, приглушенным дыханием они неизменно выдадут себя. Но в зале просто мертвая тишина! И… неподвижность?       Осторожный осмотр подтвердил подозрения. Фигуры действительно не шевелились. Более того, их позы выглядели неестественными, деревянными, точно сидели не люди, а куклы.       Стараясь передвигаться бесшумно, я прокралась к ближайшему столику — так и есть! Пластиковая иллюзия человека, дешевая и потрепанная, прижимала к груди засохший букет неизвестных трав. Возле нее склонилась вторая, всем видом выражая покорное благолепие. Ни дать ни взять — предложение делает! Билла всегда поражало, почему люди выбирают столь легкомысленные места для столь серьезных поступков? Конечно, он-то делал предложение совсем иначе…       Размеренное шипение сменилось болезненным вздохом, точно легкие их носителя пожирал открытый туберкулез. Ларин папаша, как она его назвала? Робин… Роберт… Руфус? Поискав глазами по сторонам, я обнаружила того мирно спящим на прежнем месте. Но возле него… грузно опираясь о столешницу, колыхалось нечто огромное и непроницаемо черное, чернее, чем сама темнота. Покачав непонятным отростком, существо протяжно выдохнуло и захрипело.       Ноги в мгновение подкосились, и я рухнула на пол, запоздало прячась за коленопреклоненным манекеном. Оно видело меня? Слышало? Паника хлестала сознание, попеременно бросая то в жар, то в холод, пережимая в горле готовый вырваться крик. Скорчившись на мокром полу, я ожидала, что вот-вот воздух содрогнется, отзываясь тяжелыми шагами, и неведомый монстр направится ко мне. Но ничего не происходило. Шипение и хрип не меняли тональности, только сильнее запахло спиртом.       Одна минута сменяла другую, просачиваясь между пальцами каплями влаги, что падали в лужу в отдаленном углу. Прождав бесконечное количество времени, я все же осмелилась привстать, приподняться над столом и даже рассмотреть существо. Оно определенно не было человеком ни в этой, ни в прошлой жизни. Бугристое рыхлое тело опиралось на ноги, напоминавшие покалеченные слоновьи лапы. На спине возвышался горб, наделявший создание обреченным и непомерно уставшим видом. Вместо головы и рук свисали отростки — два длинных и один короткий. Глаз или иных органов чувств определить не удалось.       Чудовище не проявляло ко мне ни малейшего интереса. Возможно ли, что оно не опасно? Как те, что преследовали в прошлый раз? Ведь они не причинили вреда, лишь до смерти напугали. Карен, ты определенно спятила, — отрезвила мысль, — стоишь в демоническом клубе посреди демонического города, смотришь на демоническое существо и рассуждаешь о его миролюбии. Надо искать выход!       Стараясь не выпускать монстра из поля зрения, я скользнула вдоль ряда столиков в направлении входной двери, но ее на месте не оказалось. Сплошную заплесневелую стену покрывали остатки афиш с оскаленными безглазыми лицами. Единственная дверь — та, за которой прячется Лара, и она заперта на замок. Но если есть замок, то должен быть ключ? Последние размышления о разумности мира рассеялись, и я решила начать поиски. Все происходящее — безумный кошмар со своими правилами, и кроме как следовать им, ничего не остается.       Методично обыскивая столики, я с тревогой поглядывала на барную стойку, к которой рано или поздно придется подойти, оказавшись в непосредственном контакте со страшным существом. Но неожиданно мне повезло. Возле противоположной стены разместилась компания из трех манекенов. По всей видимости, они «вели» оживленную беседу. Один наклонился к столу, придерживая медицинский планшет, второй перебирал костяные четки. Последний, вальяжно откинувшись на стуле, поднимал пустой бокал. В его свободном кулаке поблескивал кусок металла. Ключ!       Совершенно напрасно я пыталась разжать пальцы, сломать руку или как-то иначе освободить вожделенный предмет — все усилия пропали даром. Есть ведь иной путь? Механизм, раскрывающий ладонь, кнопка или рычаг? Осматривая манекен, я нечаянно опрокинула бокал, покатившийся по полу с тихим звоном. Описав полукруг, он выплюнул скомканный клочок бумаги.       Внутри оказался рецепт коктейля, вырванный из барной книги. «Тринити-колледж» — знакомый напиток из пяти несложных компонентов. Любимый коктейль моего мужа, который тот частенько заказывал во всевозможных кафе и клубах. Но зачем мне рецепт? С сомнением посмотрев на бокал, я перевела глаза на смятую бумагу. Да вы шутите! Нужно его приготовить? Смешать по списку, а потом подать манекену-заказчику? Сюрреализм ситуации зашкаливал, настолько возводя ее в абсолют, что любые логические доводы оказывались несостоятельными.       Поколебавшись, я отказалась от логики.       Полки за барной стойкой призывно светились, разнокалиберная обойма бутылок радовала возможностью выбора и наполняла надеждой. Но монстр… который продолжал стоять и хрипеть в непосредственной близости, от которого несло спиртом и опасностью, несмотря на отсутствие видимой агрессии… Однако иного пути не было. От волнения мне не хватало воздуха, но следовало сдерживать дыхание и производить минимум постороннего шума. Прежде чем обогнуть стойку, я долго рассматривала черное создание, вблизи показавшееся еще более пугающим. Спина Лариного отца еле заметно вздымалась — он был жив и всего лишь крепко спал. Почему-то это принесло облегчение, хотя, казалось бы — какое мне до него дело?       Стеклянные емкости со спиртным покрывали зловонные разводы, но многие этикетки сохранили названия. Вначале я торопилась, но после того, как выронила и едва не разбила внушительную по весу бутыль, стала работать спокойнее. Ирландский виски и малиновый сироп ждали на прилавке, но остальные компоненты никак не получалось найти. Пришлось отложить их на потом. Порывшись под барной стойкой, достала заплесневелый шейкер и открутила крышку. Слишком поспешно — из стакана вывалился непонятный сморщенный сгусток и пахнуло настолько откровенной гнилью, что меня скрутило и около минуты сотрясало в рвотных конвульсиях. Амбре у коктейля будет такое себе… надеюсь, пластиковая кукла не слишком привередлива. Преодолевая отвращение, усилием воли я вернулась к приготовлению напитка: отмерила нужное количество жидкости и плеснула ее в шейкер.       Надрывный хрип расколол тишину, и меня подкинуло, чуть не сметя со стола подготовленную посуду. С протяжным стоном чудовище распрямилось, подняло голову-отросток и гулко шагнуло вперед. Внутри него все скрипело при малейшем движении, кожа шла трещинами, обнажая белесое мясо. По разрывам струилась слабо подсвеченная жидкость, стекая на пол и источая сильный спиртовой запах.       Вцепившись в столешницу побелевшими пальцами и широко распахнув глаза, я смотрела созданию вслед. От шока и потрясения не пришло в голову даже спрятаться. Пошатываясь, тяжело переставляя опухшие ноги, монстр прошел на середину зала, наткнулся на столик и едва не опрокинул его. Постоял в замешательстве и развернулся, по всей видимости, не замечая меня. Возле второго столика он думал дольше, конечности все труднее поворачивались в суставах и, горестно всхлипнув на прощание, тварь окончательно окаменела. Я обессиленно сползла под прилавок.       Переваривая новое положение вещей, я то срывалась в истерику, то наоборот, пыталась взять себя в руки. Существо жило, двигалось и совершало активные действия! О наличии разума и степени кровожадности оставалось гадать, но что именно послужило спусковым крючком? Стояло же спокойно, никто ему не мешал… Неожиданный звук, запах или что-то ментальное? А может, я напрасно ищу закономерности? Рассеянный взгляд остановился на спящем мужчине, я приподнялась и схватила его за плечо.       — Проснись! Руфус… как тебя там, — я отчаянно трясла видавшую виды куртку. — Не время спать! Мы сейчас оба сдохнем!       Бесполезно, он столько выпил, что скорее всего даже не спит, а находится в бессознательном состоянии. Остается по-прежнему надеяться на себя. Под ногами давно что-то мешалось и, наклонившись, я подняла пакет с соком — тем самым, которым папаша пытался напоить Лару. Апельсиновый нектар, совсем по злополучному рецепту. Наверное, стоит использовать передышку и вернуться к коктейлю, пока есть время и монстр в анабиозе… иначе можно ничего не успеть.       Стоило откупорить крышку, как жидкость зашипела и вспенилась, облизывая стенки пакета — она бродила в своей картонной темнице явно не один месяц. Но делать нечего, пойдет и такое. Варево в шейкере покрылось рыжими пузырями, от него поплыл сложный и странный аромат, расползаясь вокруг невидимыми миазмами. Чудовище зашевелилось. Прикрывшись прилавком, я затравленно следила за его похождениями. Во второй раз оно бродило дольше, в основном в дальней части бара, спотыкаясь между столиками как огромный слепой котенок. Медленно наклонившись над перевернутым стулом, существо обмякло и застыло. Сильнее всего я опасалась момента, когда оно перестанет засыпать, пойдет и больше не остановится.       Оставались темное пиво и мята, и я понятия не имела, где их брать. Барная стойка обыскана вдоль и поперек, но на некоторых столиках виднелись напитки, заранее «заказанные» пластмассовыми людьми. Возможно, среди них есть необходимое.       И вновь судьба повернулась ко мне лицом. Почти полная бутылка пива нашлась возле манекена, что протягивал руки к шесту, будто вокруг него танцевала призрачная стриптизерша. Билл с презрением относился к подобному. Порой он проводил время в ночных клубах, но о людях, сующих деньги девушкам в трусики, высказывался крайне неодобрительно. Сам он предпочитал приват.       С мятой оказалось сложнее. Во всем баре не было ни намека на нее, ни свежую, ни сгнившую, ни засохшую. Разве что помолвочный букет? Но в нем намешано непонятно что. Подобравшись к заветному столику, я принялась перебирать скорченные смятые веточки, но так и не сумела их идентифицировать. Они пахли пылью и чем-то неуловимо далеким, не относящимся ни к одному известному мне растению. Вот только выбора больше не имелось. Последние компоненты наполнили шейкер, и я завинтила крышку. И снова пряталась, сглатывая тошноту, пока угольно-черная тварь наворачивала круги по залу, прежде чем задумчиво не вросла в пол на самой его середине.       Смешав напиток, я проскользнула к манекену-заказчику, подняла его бокал, вложила в непослушные пальцы и налила получившееся месиво. Вспухнув, оно поднялось до самых краев и густыми вязкими струйками потекло по пластмассе. Искусственная рука дрогнула. Скрипнули шарниры, сдвинулись детали, и невидимый механизм развернул ладонь. Наконец-то! Вожделенный ключ выпал на столешницу, отозвавшись от нее по-особенному звонко. Потянувшись к нему, я подозрительно оглянулась.       Чудовище смотрело на меня. Оно не имело глаз, лицо напоминало старую сгнившую половую тряпку, но я могла поклясться, что оно видит. Сдвинув оплывшую конечность, оно издало хрип, казалось, разрывающий легкие. Вскрикнув, я бросилась в сторону коридора. Монстр последовал за мной, обретя совсем неожиданную прыть. Он двигался быстро и шумно, сотрясая помещение бара и отшвыривая предметы мебели, оказавшиеся на его пути. Сердце неистово колотилось, уши закладывало от вскипевшего адреналина, и из последних сил я влетела в спасительный пролом. Вслед оглушительно грохнуло — существо врезалось в стену, обдав меня брызгами спирта. Пока обгорелая глыба бесновалась возле тесного проема, я пыталась попасть в замочную скважину. Нервы натянуло до предела, пелена ужаса застилала глаза, и провернуть ключ получилось далеко не с первого раза. Но замок щелкнул, дужка откинулась, и цепи свалились к ногам. Протиснувшись мимо двери, я захлопнула ее за собой.       Довольно долго я не могла восстановить дыхание. Все стихло, только в расколотые останки раковины капала ржавая вода. Никто не ломился, не рвался в двери, составленные из тонких потрескавшихся досок. Свозь небольшое окошко под самым потолком просачивался свет. Обычный электрический свет.       — Лара… — я обернулась. В каморке было пусто.       Собравшись с духом, надавила ладонью на дверное полотно. Передо мной протянулся сумрачный коридор с облупленными стенами и запертыми дверьми. В воздухе оседали частички бетонной пыли и таяли затхлые сырые запахи. Монстр бесследно исчез. Он растворился вместе с потусторонней тьмой, вместе с шипящим ароматом спирта, вместе с моим кошмаром… Обессиленно опустившись по стене, я нащупала сигареты.       Когда в горле запершило, я спрятала пачку и поднялась на ноги. Следовало еще раз проверить туалет. Среди обломков сливного бачка лежала какая-то книжка, и я взяла ее в руки. Потертая картонная обложка представляла собой медицинскую карту Лары Илостьен. Фамилия была агрессивно зачеркнута, равно как и адрес, и номера телефонов ее родителей. Основная масса страниц отсутствовала, а обратную сторону покрывал свежий рисунок — маленькая девочка и женщина с длинными вьющимися волосами. Они держали друг друга за руки и улыбались. Позади несколькими решительными линиями поднималось здание с печатными буквами на фронтоне: «Больница».       Не стану даже предполагать, когда и чем она это нарисовала… где пряталась во тьме и куда пропала, но мне нужно ее найти. Зачем? Не знаю… наверное, потому что без нее я не смогу вернуться.       Прихватив обложку, я прошла через барный зал. Ларин отец распластался на стойке, временами похрапывая. Рядом валялась труба с запекшейся высохшей кровью. Все вернулось к первоначальному облику за исключением букета, покоившегося на опустевшем столике ночного заказчика. Почерневшие от времени розовые бутоны обрамляли высохшие веточки неизвестного растения. Повинуясь непонятному порыву, я отломила одну. Размяла в пальцах листья — на удивление они еще хранили в себе отголоски прохладного мятного аромата.