***
Мимолетный, словно сотканный из временных нитей аромат мяты сопровождал меня долго, намертво приклеившись к одежде. Сама она выглядела весьма плачевно. Посетив бар, собрав пыль со всех возможных поверхностей и протерев собой мокрый пол, я походила на бездомного средней паршивости. Плащ измят, ткань пропитали потеки, происхождение которых вызывало большие сомнения, но мне и не хотелось этого выяснять. Светлая блузка и синие джинсы вытерлись и выпачкались в грязи. Поначалу попытавшись привести себя в порядок, вскоре я махнула рукой — не перед кем красоваться. Дебошир вообще кровью обмазался и спит себе, в ус не дует. Рваные мысли трепал ветер, и чтобы собрать их, пришлось приложить немало усилий. Напряжение постепенно уходило, оставляя место апатии и приглушенной усталости. Отчаянно хотелось присесть в безопасном уголке и выдохнуть, отгородившись от всех страхов и суеты, что роем плясали вокруг меня. Вот только говорить о безопасности, даже относительной и мнимой, было смешно. Погибший город выворачивало наизнанку, обнажая протухшие костистые внутренности, и что еще скрывала его утроба, пока оставалось тайной. Паутина улиц и переулков вела себя как живой организм, подчиненный единому разуму, и это нельзя было объяснить банальным помешательством. В Сайлент Хилле жило нечто… невообразимое, необъяснимое, ломающее все законы природы. Я никогда не верила в мистику, но сейчас вера существенно пошатнулась, а подозрение в собственном сумасшествии отпало за ненадобностью. Звонить Биллу я уже не пыталась — телефон отвечал могильной тишиной на все попытки контакта, и я смирилась, приняла его правила. Супруг найдет меня сам, как только захочет и сумеет найти. Мы покинем город, но сделаем это не одни. Мы поможем Ларе. Оставить невинного и несчастного ребенка не позволяла не только совесть, но и кое-что еще, что я старательно прятала внутри, и что теперь стремилось наружу сквозь пробитые бреши в моем самообладании и выдержке. Белесая дымка потянулась ко мне, обнимая, ощупывая, окутывая прохладной сыростью. Наверное, я еще не до конца пришла в себя после свидания с монстром, потому что пустынная улочка навевала необъяснимый трепет. В мутной пелене двигались силуэты, которые пропадали, стоило взглянуть на них более внимательно. В воздухе таял неясный шепот, и лишь прислушавшись, я понимала, что на самом деле он звучит в моей голове. В придорожных кустах клубились неясные тени. Впереди показался перекресток — конец дороги. В недоумении я остановилась. И где же больница? Сомневаюсь, что Кэрролл-стрит так коротка — не прошло и десяти минут с тех пор, как я оставила бар. Возможно, пропустила нужное здание, но… и тут я узнала место. Мы с Ларой проходили здесь. Вдалеке виднелись выломанные двери боулинг-клуба, а справа приткнулась заправка. Если присмотреться, можно заметить над колонками обесточенный знак Тексона. Ничего удивительного, что перепутала направления — сознание пребывало явно не в лучшем состоянии. Сокрушенно покачав головой, я рассматривала магазинчик при заправке, перебирая в кармане опустевшую пачку. Сигареты почти закончились. Давно пора бросать вредную привычку, но определенно не здесь и не сейчас. Скромная постройка, облеченная в некогда живую изгородь, не выглядела опасной, и я решила пополнить стратегические запасы. Отчетливо потянуло бензином. Промелькнула табличка «Не курить», я обошла припаркованный автомобиль со смятым крылом и чуть не споткнулась о распластанный змеей топливный шланг. Надо внимательнее смотреть под ноги. Стеклянная дверь магазина оказалась не заперта, колокольчик, прежде сообщавший продавцам о новом посетителе, отозвался похоронным звоном. Прокатившись по прилавку, он дробно отразился от стеллажей с опрокинутым товаром и рассыпался у моих ног. Полутьма опасливо выглядывала из своих углов, следя за непрошеной и нежеланной гостьей водянистыми глазами. Смахнув с табачной полки хлопья пыли, я вытянула пачку со знакомым названием и опустила в карман. Полки с чипсами и иными закусками ненадолго привлекли мое внимание. Сколько времени я не ела? Сколько его вообще прошло? Очевидно, нисколько — часы мобильного телефона стойко держались на двух пополудни. По ощущениям близилось к вечеру, но и этого нельзя было сказать наверняка, сумерки не спешили сгущаться. Возможно, они вовсе не наступят, равно как и ночь, представленная в Сайлент Хилле странной потусторонней тьмой. Но есть совсем не хотелось и, подумав, я прихватила только бутылку негазированной воды. Собравшись уходить, невольно зацепилась взглядом за одну деталь. Она показалась слишком чужой, слишком яркой для монохромного окружения. Широкий желтый крест с неровными лучами — брелок марки «Шевроле», лежал на самом краю прилавка. Серебристая рамка поблескивала, отражая тоскливый свет, пробиравшийся сквозь заляпанные стекла. Посередине проходила глубокая грязная трещина. На ржавом кольце болтался ключ. Забавно… когда-то я подарила Биллу подобную безделушку, собственноручно повесив в его кабриолете. На тот момент мы еще не были женаты. «Пусть напоминает обо мне», — кажется, пожелала я, а Билл ответил, что лишь потеряв рассудок, сможет меня забыть. Подкинув брелок, я взвесила его на ладони. Верно, очень похож, вот только на моем подарке была именная гравировка. На обратной стороне… перевернув предмет, я едва не выронила его. По гладкой металлической поверхности пробежал световой блик, задержавшись на полустертой шершавой надписи: «Уильям». По коже поползли мелкие холодные мурашки. Муж давно потерял подарок, в одной из командировок, незадолго до того, как мы… Сепия прошлого замерцала и потухла, а меня вновь затошнило. Билл не приезжал в Сайлент Хилл после медового месяца, даже по работе — ему просто нечего здесь делать! Находка жгла пальцы, переплетая мысли и чувства, но я решительно сжала ее в кулаке. Возьму с собой, а при личной встрече все выясню. Окинув настороженным взглядом помещение магазина, я попятилась к входной двери. Примелькавшиеся, а оттого знакомые кирпичные дома в третий раз проплывали мимо, словно я бесцельно бродила по кругу. Появился и пропал переулок, выводивший к «Райской ночи», ее тусклая вывеска потерялась в вязком тумане. Снова пошли дома в обрамление высоких кустов, потянулись чахлые клумбы. Сетчатая ограда со спиралью колючей проволоки вырвалась из мглы и почти перегородила путь. Она шла вплотную к тротуару, пока не окончилась внушительным каменным крыльцом. Серое трехэтажное здание бесчувственной глыбой нависло над дорогой. Оно производило тягостное впечатление — то ли бесплодным газоном, на котором росли подгнившие скамейки, то ли каретой скорой помощи, впечатавшейся в соседний фонарь. А может, тоску нагоняли толстые решетки на каждом окне и распахнутые в немом крике двери, за которыми поселился сумрак. «Госпиталь Брукхэвен» — возвестила надпись под массивным гранитным крестом, осеняющим главный вход.Глава 7. Подарок из прошлого
9 ноября 2022 г. в 07:31
Пряные запахи мяты, сдобренные нотками лайма и жасмина, витали под потолком кухни. Свежезаваренный чай растекался паром, наполняя комнату особенным, ненавязчивым теплом — согревающим не только тело, но и душу. Оставляя робкие полосы на полу, сквозь полуприкрытые жалюзи заглядывало солнце.
В насыщенную мелодию ароматов вплетались и более нежные полутона — роскошные лимонные розы в керамической вазе занимали внушительную часть стола. На второе свидание Билл принес лиловые орхидеи, и тогда узнал, что подруга предпочитает желтые цветы. «Как символ рассвета и новой жизни», — рассмеялась она, и он согласился с ее словами.
— Как тебе блинчики с кленовым сиропом?
Короткий шелковый халатик держался всего на паре пуговиц, соблазнительно открывая стройные девичьи ножки. Карен расположилась на краю барной стойки и помешивала сахар.
— Потрясающе вкусно, дорогая, — Билл оторвался от рабочего планшета и потянулся к девушке, заверяя слова поцелуем. — Сегодня предстоит напряженный день, твой завтрак как нельзя кстати.
— Много деловых встреч? — склонив голову, Карен провела пальцем по ободку чашки.
— Всего одна, но какая… — протянул финансист, отпивая душистый напиток, — ожидаемая сумма сделки превышает четыре миллиона долларов и, если все получится, она выведет компанию на совершенно другой уровень. Но тебе, наверное, не интересны деловые подробности. Чем планировала заняться?
Карен не расстроилась от перемены темы.
— Думала сделать тебе сюрприз, — она наклонилась, оперевшись ладонями о столешницу бара. — В южном молле открылась выставка молодых художников, будет много перспективных картин. Можно присмотреть несколько для твоей спальни. Прости, но в ней ужасающе голые стены!
Билл усмехнулся, не отрывая взгляда от ее декольте:
— С каких пор в моей спальне тебя интересуют только стены?
Девушка слегка растерялась:
— Понимаю, это слишком самонадеянно с моей стороны, но…
— Я пошутил, — мужчина примирительно улыбнулся. — Откровенно говоря, этому дому действительно не хватает женской руки, так что буду только рад, если ты им займешься. Мои вкусы в плане обстановки весьма сдержанны и, возможно, даже скучны. Но покупать картины на выставке начинающих…
— Разве это плохо?
— Вовсе нет, — Билл покачал чашкой словно бокалом. — Однако следует приобретать только те вещи, качество которых не оставляет сомнений, иначе это пустая трата денег. Когда мой график станет свободнее, мы посетим галереи, где выставлены картины именитых и состоявшихся авторов, и ты сможешь выбрать все, что пожелаешь.
— Но их картины ничуть не лучше, они просто дороже стоят.
— Вот именно! Если твои художники продают работы за столь невысокую стоимость, какую ценность несет их искусство? Это просто мазня по холсту. Не лучше ли отдать предпочтение тому, что соответствует твоему статусу? — он многозначительно посмотрел на Карен.
Девушка осеклась, не зная как парировать столь прагматичный и отчасти не лишенный логики аргумент. Вот только в данном вопросе логика их заключений разительно отличалась.
Билл принял молчание за согласие.
— Приятно, что мы пришли к пониманию, — он отодвинул посуду и поднялся из-за стола. — Пожалуйста, наберись терпения, дорогая. Вечерний ресторан с меня, — обняв девушку, он покровительственно-ласково поцеловал ее в лоб.
— Хорошего дня, — откликнулась Карен.
Билл вышел из кухни, оставив завтрак почти нетронутым. Мятный пар потянулся за ним и рассеялся, оборвавшись у самой двери.
— Признаешь лишь то, что стоит дорого? — прошептала девушка, ковырнув вилкой в своей тарелке.
Остывая, блинчики подсыхали и слегка заворачивались по краям.