Потерянные в тумане

      Тысячи непрожитых, незнакомых прежде чувств расправили крылья и взлетели ввысь, совсем как птицы на детском рисунке. Сделав несколько шагов, я задохнулась и рухнула на колени, медленно раскрывая объятия. Сорвавшись с места, маленькое теплое тельце с размаху прижалось ко мне, обхватило тонкими ручонками и что-то взволнованно залепетало. Пока я, едва дыша, не менее взволнованная и глупо счастливая, впервые в жизни обнимала собственную дочь. Гладила подрагивающие плечи, зарывалась лицом в растрепанные волосы и рассматривала, словно раньше никогда не видела. А ведь и вправду, раньше — никогда!       — Мама, что происходит? Почему вокруг все поменялось? Очень быстро пришла ночь, и больница стала страшной. Честное слово, я не придумываю! — девочка подняла заплаканное лицо.       — Конечно, я тебе верю!       «Почему она называет меня мамой? Неужели муж все рассказал?.. Нет, не может быть…» — проносились в голове мимолетные мысли, а я продолжала изучать ее черты, все больше и больше подмечая сходство со мной и Биллом. Разрез глаз, пышные ресницы, очертания рта и подбородка… как я раньше не замечала?       — Я так долго тебя ждала, — Лара обиженно шмыгнула носом. — Ты ведь пришла за мной? Больше никуда не уйдешь?       Сжав маленькие детские пальчики в своих ладонях, я мягко поцеловала ее в лоб и проникновенно произнесла:       — Все позади, милая, все хорошо. Теперь мы вместе и обязательно выберемся. Расскажи, как ты попала в Алхемиллу?       — Гуляла по улицам и нечаянно забрела внутрь, — девочка уткнулась носом в воротник моего плаща. — Билл попросил подождать в мотеле, но я не могла терпеть, мне казалось, что время идет быстрее, когда я иду вместе с ним, — на щеках постепенно высыхали слезинки. — Вы правда возьмете меня к себе? Билл сказал, что ты станешь моей новой мамой.       Карие глаза заблестели, отражая красноватое свечение комнаты, и вспыхнули ослепительными искрами.       — Да… — мой голос задрожал и прервался. — Все верно, он правильно тебе сказал.       — Кстати, а где он? — Лара немного отстранилась и заглянула мне за спину. — Билл тоже придет за нами?       — Нет, не сейчас, — я не могла сказать страшную правду, да и не нужно было ее говорить. — Он встретится с нами в условленном месте.       — Правда? — огорчилась девочка. — Жаль, он мне понравился. Представляешь, Билл помог мне сбежать от папы, привез в Сайлент Хилл и пообещал найти новую маму. И выполнил свое обещание!       Недавняя печаль коснулась сердца легковесным крылом, смахнула выступившую слезу и растворилась в эмоциях. Однажды Билл уже сделал свой выбор, и все, произошедшее здесь, явилось следствием. И все же… если бы он остался жив… Встряхнув головой, я пресекла ненужные, застарелые мысли. Оставим прошлое в прошлом. Пожалуй, не стоит рассказывать Ларе ни о ней, ни о нас с мужем, отложим это на потом.       — Послушай, милая, — я бережно обняла дочь. — Сейчас мы вместе поищем выход из больницы, потом сядем в нашу машину и… — и осеклась, вспомнив о Руфусе, на данный момент все еще законном опекуне девочки. Свяжусь с ним через полицию, самое главное — вывести Лару из проклятого города.       — Карен… то есть, мама, — легко поправилась девочка, в своей детской непосредственности давно принявшая желаемое за действительное, но я не думала ее разубеждать. — Кто все время скрипит и ходит за дверями? Пока я бежала сюда, слышала странные звуки, и это были не кошки и не крысы, я точно уверена!       Она слышала монстров, но как бы поаккуратнее об этом рассказать?       — Понимаешь, в больнице живут существа, — неуверенно начала я, — они не похожи на остальных животных и могут быть опасными. Поэтому надо идти так тихо, как только можем, чтобы нас не заметили. Хорошо?       — А у нас получится? — тревожно поинтересовалась дочь.       — Конечно, — я ласково потрепала ее по голове. — А как, по-твоему, я сюда добралась?       Достав из кармана обложку медкарты, я подумала и решила показать ее Ларе. Развернула последнюю страницу с птицами:       — Скажи, это твои рисунки?       Девочка внимательно посмотрела на старую пожелтевшую обложку, провела пальцем по цветным линиям и отдернула руку. Часто-часто замотала головой:       — Нет, — в голосе вновь появились испуганные нотки, — это не мое, это не я рисовала!       — Ладно-ладно, — я примирительно помахала ладонями, — я не настаиваю! Просто хочу посмотреть, где находится главный выход.       Выхода на схеме не было. Ни главного, ни запасного, ни пожарного. Привычные запутанные переходы, сплетенные словно петли кишечника, клоака операционного зала и — ничего нового. Один из коридоров извилисто тянулся к краю листа и обрывался вместе с ним. Может, стоит проверить его?       — Держись за меня и постарайся не отставать, — поднявшись, я отряхнула свои и Ларины колени и осторожно предупредила. — И, что бы ни случилось, не кричи, поняла?       — Поняла, — она согласно кивнула и сжала мою руку. — Поняла, мама.       Сырые темные коридоры клиники давили на голову, на плечи, на подсознание, одновременно панически пугая и маня, затягивая в самые прогнившие и червивые ее части, в которых даже воздух попадал в плен, становился неподвижным и вязким, как прогорклая вчерашняя каша. Сложно сказать, чего хотел город — казнить или помиловать, но, скорее всего, мы просто винтики в его игре, букашки на его поле, колосящемся ужасом и потаенными страхами каждого из нас.       — Мама, — звенящий шепот вырвал из пучин гнетущих размышлений, — ты точно знаешь, куда нам идти?       — Разумеется, знаю, — преувеличенно весело ответила я и помахала медицинской картой. — Здесь все подробно написано.       В ответ на самонадеянные слова далеко впереди прокатился скрежет, вспоровший пространство тупым консервным ножом. От резкого звука я вздрогнула и невольно сжала пальцы, передав страх девочке — вцепившись в меня, она принялась встревоженно озираться по сторонам. Стараясь не допустить паники, я опустилась на корточки и крепко обняла ее за плечи:       — Все в порядке, милая, не переживай. Оно не знает, где мы, и даже нас не заметит!       — Да, — Лара спрятала личико у меня на груди.       Протяжный длинный скрежет сопровождал нас, периодически проносясь по мрачным помещениям. Он изматывал, по волокнам вытягивал душу, все сильнее и сильнее стискивая в кулаке отчаяния. Мне не справиться… одной… с маленькой девочкой в балласте. Соберись, Карен!       — Соберись же! — озлобленно прошептала я, и Лара вопросительно подняла голову.       Промозглый коридор окончился просторной комнатой с высокими, теряющимися во тьме потолками. Казалось, сюда стащили хлам со всей больницы — проход заваливали перевернутые стеллажи, сломанные операционные столы и кушетки, присыпанные ворохом полуистлевшей документации. Остатки лекарств гнили в лужах, а ржавая посуда с кухни вынуждала ступать очень осторожно, стараясь не привлекать лишнего внимания. Внезапно проскрежетало совсем рядом, и я кинулась под защиту письменного стола, потянув за собой дочь.       В разрезе полок пустого стеллажа промелькнула размытая тень. Высокое существо внешне напоминало человека, обхватившего ладонью непомерно распухшую голову. Покачнувшись, оно с усилием подтянуло окровавленный топор, исторгнув из плитки пронзительный, душераздирающий скрип. Мертвенно-красное сияние потолочной лампы освещало чудовище, выявляя все изъяны: серое под седину тело, лохмотья кожи, сросшиеся между конечностями и сковывающие и без того угловатые движения. Пальцы растопыренной пятерни проникали глубоко в череп, оставляя лишь округлые, налитые кровью глаза.       — Он все-таки пришел! — дочь испуганно потянула меня за рукав плаща.       — Все будет хорошо, — пообещала я и, пригнувшись, повела девочку вдоль полок.       Осторожно и медленно, пытаясь не наступать на рассыпанный мусор, мы пересекли комнату по диагонали, пока за очередным накренившимся шкафом Лара не зацепила локтем стопку макулатуры. Соскользнув с наклонной поверхности, та со всхлипом шлепнулась на пол и разлетелась по листочку. Чудовище замычало и вскинулось, резко повернувшись в нашу сторону.       — Быстрее к двери! — скомандовала я, подталкивая дочь к маячившему полутемному проему. — Беги, я догоню!       Опрокинув злополучный шкаф, я по очереди рванула несколько скамеек, подпиравших стеллажи, и вся груда мебели оглушительно рухнула, перекрывая подходы к единственной двери и едва не похоронив меня возле нее. Прошмыгнув в проем, я захлопнула дверное полотно, всем телом навалившись сверху.       — Посмотри, где мы оказались, — крикнула я девочке, повернувшись через плечо.       Вспухшие пульсирующие вены, заполонившие помещение до самого потолка, окровавленные простыни на сетчатом каркасе стен и восемь деревянных дверей, одну их которых я сейчас удерживала. Тот самый зал… но откуда?       — Мы потерялись? — озабоченно спросила Лара.       — Н-нет, все в порядке, — попыталась я успокоить то ли ее, то ли себя, но ничего не вышло.       Спустя мгновение из каждой закрытой комнаты донеслись звуки падения, а потом потянулся непрерывный скрежет, опоясавший зал по периметру. Сердце пропустило удар и ушло в пятки, оставив пустую, залитую холодом оболочку.       — Мама, смотри, здесь не заперто, — воскликнула дочь, хватаясь ладошкой за ручку противоположной палаты.       — Не открывай!!!       Обшивка двери треснула, и прямо перед лицом девочки упало лезвие топора, застрявшее в трухлявых досках. Завизжав, она отступила назад и, споткнувшись о вену-корень, упала на пол.       — Лара!       Метнувшись вперед, я схватила ее под мышки, оттаскивая и помогая подняться. Во все стороны брызнули щепки: второй сильный удар обрушился на остатки двери, не оставляя практически ничего. Отшвырнув осколки дерева, чудовище вошло в зал. Оно надвигалось мучительно неотвратимо, подтягивая пожарный топор, с тоскливым скрипом пересекающий наполненные вены. Влажно чавкнув, те выплескивали протухшую жидкость. Словно завороженная, я замерла на месте, потерянно следя за монстром. Отступать некуда… он догонит нас. Мгновения тянулись бесконечно долго, срываясь в пропасть с каждым шагом чудовища.       — Отстань от нас!       Лара выскочила передо мной, заслоняя своим крохотным телом.