— Не бойся, они не покидают нас. Ты никогда не останешься один. Пусть их и не видно, но в душе родные лица всегда будут ярко светиться.
Робкий стук в дверь развеял тишину. Братья Ханагаки посмотрели на дверь с вопросом. Они вроде бы больше никого сегодня не ждали. Хати и Такемичи обескураженно переглянулись. И кто это может быть? — Войдите! — крикнул старший из братьев и в ожидании уставился на дверь. На пороге показалась миниатюрная девушка с длинными угольно-чёрными волосами. Её карие глаза растерянно рассматривали палату братьев. Она набрала воздуха в лёгкие и с уверенностью прошла в комнату. Вместе с ней в помещение проник свежий запах хвои, который приятно щекотал нос. Её глаза строго взирали на братьев. Хати выдержал этот взгляд и поудобнее расположился на подушке. Такемичи не знал, как реагировать на эту девушку и от греха подальше прижался к старшему. — Здравствуйте. Вы Хати Ханагаки? — слегка дрожащим голосом спросила девушка. Под её покрасневшими от слёз глазами виднелись тёмные круги. Было видно, что она не спала несколько суток, ещё и такое горе свалилось на её плечи. Фигура была сгорбленной, выдавая уязвимое состояние своего хозяина. — Здравствуйте, да я звал вас, — коротко и ясно ответил Хати, позволяя Рене самой начать диалог, чтобы почувствовать себя хозяйкой ситуации. — Зачем вы меня звали, и откуда знаете моё имя? Мы точно не знакомы, — спросила пришедшая, изучая строгим взглядом присутствующих. — Ваше имя я узнал от Маэля Тайван. Он попросил передать вам, чтобы вы не убивались из-за него и жили дальше, — ответил Хати, подвисая на несколько мгновений. Откуда ему известно имя старика? Он же не представлялся! В голове образовалась каша. — Вы надо мной издеваетесь?! Это совсем не смешно! Какие нынче пошли невоспитанные дети! Нельзя играть чужими чувствами! — возмущённо вскрикнула девушка. Хати устало потёр виски. Из-за шума у него снова заболела голова. Он мысленно назвал себя дедом и горько усмехнулся. Как вам перспектива постареть в столь юном возрасте? Хати испытывал смешанные чувства от собственных мыслей. — Резонно… Я же говорил ему, что это будет звучать, как издевательство и бред шизофреника, — пробурчал себе под нос Хати. Его холодный взгляд упёрся в девушку, мгновенно остужая её пыл. — Тюльпанчик, остынь и не пугай моего брата. Я тебе за это спасибо не скажу. Девушка как громом поражённая замерла и, казалось, даже не дышала. Именно так называл её отец при жизни. Она отступила от койки на пару шагов назад. Гетерохромные глаза пациента с сочувствием смотрели на неё. Он был словно каменная статуя, которую сотворил самый искусный мастер. Гладкие прямые волосы, чёрные, как смоль, красиво бликовали при каждой вспышке молнии. В этот момент он выглядел, как грозный бог, отбросивший жалость и сострадание. Из столь холодного образа выбивались лишь ласковые прикосновения к мальчишке, которые Хати и не скрывал. Братья были словно противоположности. Младший был пугливый и тактильный. Рене ещё на входе заметила, как этот ребёнок прячется от неё в объятиях старшего. Сейчас же мальчишка напоминал котёнка, что ластился к руке. Девушка засмущалась. У неё появилось отчётливое ощущение, что застала очень интимный момент, но от чего-то неловкость разом отступила. Ей даже показалось, что она ощутила присутствие отца, когда по палате разнёсся запах мороза, цветов и фруктов. — Откуда… — пролепетала Рене, уже не сдерживая потока слёз. — Он знал, что вы так просто мне не поверите, и рассказал о вашем прозвище, — тихо ответил Хати, переплетая пальцы с Такемичи и ласково ему улыбаясь. — Папа… — девушка зарыдала ещё сильнее. К удивлению Хати, Такемичи выпутался из его объятий, слез с койки, не забыв напялить на ноги сандалии, и подошёл к девушке, которая опустилась на корточки и тихо плакала. Мальчик сжал хрупкие плечи Рене и начал поглаживать её по спине, повторяя действия брата, когда тот пытался его утешать. — Тётя, не плачь, у нас тоже нет родителей. Давай, мы будем твоими братьями! Сестрёнка! Мы ни за что не дадим тебя в обиду. Братик Хати очень сильный, он нас защитит! — очень уверенно сказал ребёнок, поражая своим энтузиазмом присутствующих. Хати склонил голову на бок, пытаясь переварить произошедшее. На губах появилась снисходительная улыбка. Преследующий его запах усилился, успокаивая присутствующих. Старшему Ханагаки хотелось засмеяться от наивности брата. Но эта самая наивность вызывала в Хати лишь щемящую нежность и гордость за Такемичи. — Рене-сан, поплачьте, выплесните свои чувства. Не стоит всё держать в себе, от этого станет только хуже. Прислушайтесь к Такемичи, он вам дело говорит и подаёт руку в столь сложной ситуации, — сказал Хати, прикрывая глаза и прислушиваясь к шёпоту дождя за окном. Когда девушка успокоилась, уже объявили отбой. Они спокойно беседовали с Хати буквально ни о чём. Такемичи уже тихо сопел у брата на груди. Поняв, что ей уже пора, девушка стала собираться. — Спасибо вам, Хати-сан, Такемичи-кун. И… То, что вы сказали ранее, правда? — спросила девушка, стоя около выхода. — Вы о словах отца? Да, это правда, — ответил Хати, стараясь не разбудить брата. — Нет, я не об этом. Я правда могу считать вас своими братьями? — Да. Хати ласково улыбнулся и взлохматил свои волосы. Он и подумать не мог, что будет так легко наладить контакт с этой девушкой. Но как бы то ни было, она ему понравилась. — Спасибо, старший братик, — ласково поблагодарила Рене, про себя подмечая, что вся ситуация выглядит уж совсем по-детски. — Я же младше вас… — сконфуженно ответил Хати. — Возраст от цифр не зависит. Ты намного старше, чем выглядишь, и это чувствуется, — серьёзно ответила девушка, приоткрывая дверь. — Ах да, чуть не забыла! Акира-сан просил передать вам, что его завтра не будет. У него выходной. — Я понял. Спасибо, что предупредила. Доброй ночи, — сказал Хати, накрывая себя и брата одеялом. — Вам тоже спокойной ночи. Девушка покинула палату, выключая свет и прикрывая дверь. Хати шумно вздохнул, улыбнулся каким-то своим мыслям и прикрыл глаза.***
Хати с трудом открыл глаза. Над ним снова раскинулось бескрайнее звёздное небо. Прохладный, пропитанный запахами леса воздух приятно наполнял лёгкие. Длинная трава щекотала щёки. Вокруг стрекотали кузнечики. Старший Ханагаки не хотел подниматься. Желание вечность лежать вот так и созерцать небо заволокло сознание. Через силу Хати поднялся с травы и осмотрелся по сторонам. Перед его взором предстало большое озеро, берега которого скрывала густая трава. Вода этого водоёма словно сияла изнутри и была кристально прозрачной. Даже на глубине можно было увидеть камни, которые будто бы излучали лунный свет. Хати удивлённо созерцал это чудо природы. — Красиво… — прошептал он, не смея нарушить идиллию. Озеро от внешнего мира скрывал густой лес, который окольцовывал его. Была поздняя ночь, но благодаря озеру было светло, как днём. Мотыльки причудливо танцевали в сиянии водоёма, оставляя в воздухе голубые искры. Всё казалось настолько нереальным, что Хати трижды протёр свои глаза. Волшебно. От созерцания окружающей природы Хати отвлёк смех, исходящий со стороны леса. Это точно была девушка. Но что она делала одна, да ещё и в лесу? Вот на окраине леса показалась обладательница голоса. Её длинные белоснежные волосы колыхал ветер. На миловидном личике играла задорная улыбка. Она что-то говорила, кому-то скрывающемуся в тени леса. Тишину разрезал её смех-колокольчик, и вот дева срывается с места и бежит к озеру. Из густого леса за ней метнулась белая тень. Хати с ужасом осознал, что это был огромный белый волк. Зверь стремительно настигал девушку. Старший Ханагаки застыл. Он хотел крикнуть. Предупредить об опасности, но не смог выдавить из себя ни слова. Зверь догнал её, но после обогнал и остановился у самой кромки воды. Девушка подбежала к волку и, обхватив его крепкую шею руками, смеясь, упала вместе с ним в воду. Хати наблюдал за резвящимися в воде незнакомцами. В момент у него в голове возникло осознание. Старший Ханагаки уже видел эту девушку у себя во сне! — Давай же! Не будь занудой! — задорно выкрикнула дева и вылезла на берег, вновь убегая от зверя. — Луна! Осторожно! — прокричал мальчишеский голос. Девушка словно в замедленной съёмке упала на траву, запнувшись о корягу. Сердце Хати ухнуло вниз. Он не сдержался и выкрикнул: — Луна! От громкости своего голоса старший Ханагаки вздрогнул. Беспокойство затуманило разум. Девушка испуганно уставилась на него. Её глаза наполнились слезами. Хати хотел сорваться с места и подбежать к ней, как земля стала рушиться под его ногами, образовывая чёрную пропасть. Волк пропал из поля зрения. Парень всё же не удержался и рванул вперёд, навстречу к Луне. Да, именно так зовут эту девушку, сомнений не возникало. Белокурая красавица, прихрамывая, побежала к нему, но внезапно остановилась. Хати затягивало в пропасть. Её глаза наполнились сожалением и страхом. Она прижала руки к груди и опустила голову, громко рыдая. Старший Ханагаки понял. Ситуация безнадёжна и перестал рваться к ней. Его тело сорвалось вместе с клоками земли. — Хати! — в испуге прокричала девушка. Это было последнее, что он услышал перед тем, как погрузиться в темноту.***
Акира только что вернулся домой. Мокрый зонтик остался на веранде. Ханагаки устало скинул ботинки и повесил своё чёрное пальто на вешалку. Дом встретил его тишиной. Она всё ещё не вернулась. И так каждый божий раз. Его жена либо на работе, либо с подругами ушла бухать вино. А можно ли ему назвать её женой? Наверное, нет… Мужчина устало потёр лицо ладонью. Акира прошёл на кухню. В холодильнике как обычно мышь повесилась. Он что-то быстро набрал в телефоне и заказал доставку на дом. Мужчина уже предчувствовал крики и истерику. Да, она определённо будет в ярости, что на плите нет горячей, свежеприготовленной еды. С каждым годом эта женщина становится всё невыносимее. Мужчина скинул одежду с себя и направился в душ. Холодная вода отрезвила мысли, заставляя кожу покрываться мурашками. Раздался звон телефона. Это, скорее всего, приехал курьер. В этот раз на удивление быстро. Акира накинул свой белый и тёплый халат. Он поспешно спустился на первый этаж, попутно хватая свой кошелёк. Перед тем, как открыть дверь, мужчина посмотрел в глазок. Там, перед дверью, крутился молодой курьер в яркой одежде. Акира быстро открыл дверь и забрал заказ, отплачивая его и оставляя оставшуюся сумму на чаевые. Мужчина прошёл в зал. Поставил еду на столик перед диваном и плюхнулся на мягкое сидение, не забыв включить телевизор, чтобы не била по мозгам тишина. Сейчас она особенно сильно действовала на нервы. Как бы Акира не пытался скрыться от таких моментов — ничего не помогало. Раньше ему удавалось найти отдушину в работе, но вскоре бытовуха и рутина затравила все светлые чувства. А когда всё это началось? После свадьбы? Да, именно. Хотя, нет… чуть раньше, когда ему поступил тот самый приказ. Акира распечатал еду и достал ещё горячую лапшу. По телевизору шла всякая чепуха. Новости, любовные романы, эротические фильмы, какие-то непонятные телешоу, интервью и прочий бред. Выбор остановился на музыкальном канале. Мужчина убавил звук на пару делений и приступил к еде. Лапша была вкусной и хоть немного подняла убитое настроение. Раньше было всё по-другому. От вечной депрессии его спасал дорогой друг. Они всегда были вместе, ведь являлись родственниками. Но сейчас он один. Того светлого человека с офигенным чувством юмора больше нет. Ну вот, Акира снова погрузился в дурные мысли. Он отключил успевший надоесть телевизор, убрал оставшиеся продукты в холодильник и поднялся на второй этаж. Рабочий кабинет встретил его прохладой и запахом дождя. Точно, он совсем забыл закрыть окно перед тем, как уйти на работу. Акира прошёл в помещение и плюхнулся в кресло. Из шкафа он достал бутылку дорогого виски и налил себе в стакан. Залпом выпив напиток, ощутил, как голова начала кружиться. По горлу растекалась жгучая жидкость. Ханагаки поднялся с кресла и с шумом закрыл окно. На улице всё так же лил дождь. Прямо как в тот день, когда он узнал, что его близкий друг умер. Тяжёлый вздох прозвучал в тишине помещения. Акира вновь вернулся на своё место. Он дотянулся до угла стола и поднял перевёрнутую вниз изображением фоторамку. С фотографии на него смотрели четверо подростков. Два парня и две девушки. С правого края стоял парень и улыбался. Радостно и искренне. В нём Акира с трудом узнавал себя. Когда он в последний раз так улыбался? Не важно… Слева от него стоял он. Ужасно похожий на Акиру. Внешность всегда выдавала членов семейства Ханагаки. Правда, у этого парня всегда были более светлые голубые глаза, наполненные теплом и решимостью. Сай Ханагаки. Этот кадр навсегда запечатлел, как лучший друг и брат Акиры неловко обнимал свою будущую любимую жену. Красавица Наён как всегда приветлива. И, конечно же, Заэль. Всё так же дерзко улыбается ему с фотографии. Жаль. Действительно жаль. Акира горько улыбнулся. — Знаешь, Сай, ваши дети заметно повзрослели. Все невзгоды явно делают их сильнее. Наён, Такемичи так похож на тебя. Такой же нежный и плаксивый. Однако в трудный момент он способен протянуть руку помощи. Хати же, наоборот, твоя копия, Сай. Холодный взгляд для окружающих и ласковая натура для близких. Но я переживаю за него. В столь юном возрасте он мыслит, как взрослый человек. Недавно в нём пробудилась сущность. Это меня и смутило. Его запах не представляет что-то конкретное. Я впервые в жизни вижу, чтобы феромоны сочетали в себе сразу три аромата. Сай, мне страшно за него. Хати может оказаться одним из них. Если такое случится, смогу ли я защитить его? Договорил мужчина и горько усмехнулся. Он, и правда, не знал, что ему делать, если теория подтвердится. Если бы здесь был отец мальчишек, то всё было куда проще. Он бы точно нашёл решение. Тяжело вздохнув, мужчина убрал фоторамку на место, всё так же, вниз изображением. Акира включил компьютер и приготовился к работе. Сегодня ему многое нужно узнать. Поприветствовав хозяина, машина загудела. Ханагаки вошёл в сеть больницы и стал поднимать все документы, связанные с Хати. Ему предстояло перелопатить очень много бумаг. В первую очередь высветились ранние выписки. К своему удивлению, Акира узнал, что в детстве Хати довольно часто болел. Но Сай ни разу не жаловался на плохое здоровье сына. Акира не знал, сколько просидел за компьютером. Ничего подозрительного в ранних документах он не нашёл. Выбивался из общего списка лишь день, когда Хати поступил в больницу после аварии. Акире так и не удалось определить, кто проводил ему операцию, поэтому решил пойти другим путём. Ему ничего не стоило определить, кто был дежурным врачом в ту роковую ночь. Но, к своему сожалению, мужчина узнал, что этот человек уволился на следующий день. На этом ниточка оборвалась. Кто-то очень старательно заметает следы. Член семьи Ханагаки нахмурился. Больница не располагает данными о месте проживания и роде деятельности ушедших с поста работников. Да и в принципе удаляет личные данные бывшего врача. Только сейчас Акира осознал, насколько легко можно скрыть преступление в этом месте. Сами правила медицинского учреждения к этому располагали. Но кому нужно было всё это устраивать? У него остался только один вариант… Акира должен взломать защиту и проникнуть в данные заведующей отделением. Сейчас все необходимые документы хранятся у неё. При каждой попытке войти в сеть старенький компьютер Ханагаки громко гудел и выдавал неизвестную ошибку. Действительно, а на что он рассчитывал, Кьёко Блэк всегда славилась своими навыками в установлении защиты в сети Интернет. Только с десятой попытки Ханагаки всё же сумел подобрать пароль, и на экране высветились папки. И опять же, скрытые паролями. Мужчина хотел уже начать биться головой о стол, но сдержал свои порывы. Распаролить папки оказалось ещё сложнее, но оно явно того стоило. Вскоре Акиру настигло разочарование. Никакой информации не было. Более того, даже намёка на Кайсена Широ, который и был человеком, дежурившим в тот злополучный день, не было. Словно этого врача вообще никогда не существовало. Акира устало потёр переносицу. Стоит смотреть правде в глаза, ему самому не достать нужную информацию об этом человеке. У него просто нет таких полномочий. Как бы мужчина не противился, ему придётся связаться с ним. А ведь Акира не хотел ему сообщать о том, что Хати и Такемичи живы и находятся в больнице. Старший из братьев ему явно за дальнейшие действия спасибо не скажет. Хотя этот малец вообще знает это слово? Маленькая язва. Весь в своего отца. Акира по-доброму усмехнулся. Ностальгия длилась не долго. «Хорошее» настроение тут же выветрилось, стоило мужчине вспомнить о предстоящем телефонном разговоре. Про себя Акира проворчал: «Привалило счастье»… Нашёл нужный номер в записной книжке мужчина отнюдь не сразу. Да и сам блокнотик с трудом был отрыт среди хлама в выдвижном ящике стола. В доказательство того, что обладателю номера звонили в последний раз очень давно, страницы были склеены между собой чем-то сладким. Липкое пятно не с первого раза поддалось. Тыканье кнопок и первый гудок. Акира откинулся на спинку кресла, нервно постукивая пальцами свободной руки по столу. Неизвестному пришлось набрать ещё раз, и лишь через три гудка на линии прозвучал грубый мужской голос: — «Слушаю». — Приветствую вас, глава. Желаю процветания главной семье клана, — на автомате сказал Акира. — «Избавь меня от своих сладостных речей, малец. Что же такого должно было случиться, что ты, да ещё и в добром здравии, осмелился позвонить мне?» — Вы правы, без весомой причины я бы и дальше игнорировал ваше существование, — так же язвительно ответил Ханагаки. — «И что же это за причина?» — Хати и Такемичи. На другом конце трубки послышалась тишина. Акира спокойно ждал дальнейших действий собеседника. Несмотря на всё показное самообладание, у мужчины внутри всё замерло, словно в ожидании смертной казни. — «По какой причине мне не доложили об этом раньше? А хотя, не важно. Я потом сам разберусь с этим. У меня не так много свободного времени, говори быстро, что тебе нужно?» — Мне нужна вся информация на Кайсена Широ, — быстро ответил Акира, почувствовав исходящую от собеседника угрозу. — «Ты же осознаешь, что за подобного рода услуги плата взымается двойная?» — Мне ли вам говорить о рисках? К тому же это и в ваших интересах тоже. Возможно, этот человек как-то причастен к попытке убийства Хати, — раздражённо прорычал Акира, сжимая в руках телефон. — «Мне плевать на этих пацанов. Я не имею права позволить нашим врагам завладеть ими. Ты прекрасно знаешь, какой исход будет тогда. Что ж… Я возьмусь за это дело лично. Твоя же задача сидеть тихо и не рыпаться. Я понятно сказал?» — Так точно. — «Тогда до связи. И… Не глупи, Акира, наживка может оказаться самой настоящей акулой». В трубке послышались гудки. Акира сжал телефон в руках и положил голову на стол. Его бесило ощущать свою бесполезность. Вся надежда теперь на него…***
Акиру разбудил громкий грохот на первом этаже. Он даже не заметил, как уснул прямо на рабочем месте. Это, скорее всего, вернулась она. Мужчина быстро отключил компьютер и поспешил покинуть рабочий кабинет, закрывая его на ключ при выходе. На первом этаже его встретила цепочка грязных следов от обуви, тянущихся до кухни. Акира устало вздохнул и проследовал за ними. — В этом доме хотя бы раз в жизни я увижу свежеприготовленную еду? — прозвучал грубый пьяный женский голос. — Если ты забыла, то я напомню: в отличии от тебя у меня нет времени на пьянки и гулянки с подружками, — грубо ответил Акира черноволосой женщине. В этом шатающемся образе он с трудом узнавал ту, на которой женился. Кьёко смотрела на него обозлённо. Ханагаки уже в который раз задумывался о том, что ей явно пора лечиться от алкогольной зависимости. Она откинула свои спутанные волосы и попыталась выпрямиться в полный рост. Во взгляде вспыхнула ненависть. Здесь и сейчас нет смысла играть свои роли. Секунда, и Акире пришлось уклоняться от летящей в него бутылки минералки. И так изо дня в день. Что-то типа тупой традиции. Почему же жизнь играет с ним такие злые шутки? — Замолчи! Если бы не ты, всё бы было по-другому! Мне не пришлось бы выносить все эти страдания! Но ничего, я ещё отыграюсь! — прорычала Блэк. Нет, не Блэк… Ханагаки Кьёко. Если бы Акира сейчас назвал её так, то она бы взбесилась и попыталась своими когтями вцепиться в его лицо. — Как скажешь. Ешь и иди спать. Завтра тебе на работу, — ответил мужчина, покидая кухню и направляясь к себе в комнату. По дороге про себя он подметил, что помещение пропиталось угрожающими феромонами и запахом алкоголя. Акира остановился прямо перед дверью, когда услышал то, чего не ожидал никогда… — Я подала документы на усыновление Хати. — Ты же понимаешь, что я не дам на это согласие? — резко ответил жене Акира. — Хати и Такемичи — братья, и разлучать их ты не имеешь ни какого права. К тому же, Хати не Марсель. Фигура женщины словно надломилась и начала дрожать, как осиновый лист. Её сотрясали беззвучные рыдания. Нет. Как бы Акира не хотел подарить мальчикам счастливое детство, он не позволит своей жене забрать их в эту семью. Только не так и только не с ней. — К-как ты смеешь! Я н-никогда не видела в этом оборванце из вашего семейства своего маленького мальчика! Если ты забыл, муженёк, это и твой сын тоже! — кричала Кьёко, запуская в мужчину очередную вазу. — Прошло пять лет. Тебе стоит отпустить его. К тому же, не вини меня за грубость, но тебе напомнить, кто виноват в смерти Марселя? — раздражённо спросил мужчина, сверкая синими глазами. Он терпеть не мог поднимать эту тему, но Кьёко с каждым разом ворошит прошлое, режет незажившие раны и вновь обвиняет его в этом. Мужчина уже устал искать логику этой дамы, а потому просто смиренно закрывает глаза на все её выходки. — Н-нет… Не смей! Не смей так со мной! Я не виновата! — кричала женщина, в отчаянье хватаясь за волосы и приваливаясь к стене. Макияж поплыл по лицу. Взгляд был диким, напуганным и злым. — Не переваливай с больной головы на здоровую, — успокоившись, сказал Акира и открыл дверь в свою спальню. — Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Будьте вы все прокляты, чёртова семейка! — прокричала Кьёко. Вспышка молнии, и шум грома. Казалось, от его силы даже стены сотряслись. Внезапно во всём доме погас свет. На мгновение воцарилась оглушительная тишина. Но вскоре её прорезал напуганный женский крик. Акира сквозь стиснутые зубы прижал к себе Кьёко, которая вцепилась в него мёртвой хваткой и разрыдалась в голос. Мужчина подхватил жену на руки, занёс в их общую комнату и, прижимая к себе, начал успокаивать. Словно маленького ребёнка, Ханагаки укачивал женщину. Его сердце молчит, и лишь жалость к ней заставляла помогать, когда она снова вздрагивала от вспышек молний и раскатов грома. Акира аккуратно уложил жену на кровать и накрыл её пуховым одеялом. Завтра Кьёко будет в отвратном настроении, и ему нужно сделать всё, чтобы не пересечься с ней с утра. Если бы не выходной, мужчина бы скрылся от этой бестии на работе. Ханагаки усмехнулся и поспешил покинуть спальню, направляясь к себе. Удобно устроившись на кровати, он взглянул в окно. Дождь лил и явно не собирался прекращаться. В голове вновь пронеслись слова Кьёко. Эта женщина так просто не отступит. Если она решила подать документы, то сделает это. Теперь у Акиры появилась ещё одна морока. Он просто не может позволить ей оформить опеку на Хати. Как бы ужасно это не выглядело. Эта ячейка общества не способна дать детям ничего, кроме ненависти, страха и боли. Хотя вряд ли Такемичи и Хати останутся надолго без опеки. Сегодня всем стало известно, что братья живы, а потому «охота» на них откроется так же быстро. Уж слишком выгодно иметь в семье этих ребят. Акира усмехнулся. Ему, по крайней мере, прекрасно известен тот, кто будет одним из первых претендентов. Этот мудак точно не позволит прибрать к рукам пацанов… — Мда, Хати мне точно за это спасибо не скажет, — смеясь, проговорил Акира. В голове с лёгкостью всплыл образ недовольного мальчишки, который уж очень угрожающе показывает средний палец. Ну, нет. Хати точно не будет так груб. — Кого я обманываю… Он чисто из своей гордости не позволит себе показать этот жест. Просто словами закопает… Смех быстро прекратился, когда поток мыслей ушёл в другое русло. У семейства Ханагаки начались чёрные времена. Мужчине сейчас необходимо выяснить, что же произошло в тот день. Всё указывало на то, что кто-то намеренно скрывает информацию. И этот кто-то сейчас работает в больнице, принадлежащей их семье. Отчего-то у него плохое предчувствие. Правда будет более шокирующая, чем можно себе представить. — Дождь всё чувствует, да, Сай?Закрывая глаза, она всё поймёт. В обличие смерти он к ней придёт. Напившись в забвенье, Она вновь кричит, Что ненавидит Без особых причин. Он лишь вздохнёт И устало ответит. И солнце ему уже не светит. И горькой улыбкой Проводит он в путь Ту, что ранит хуже тысячи пуль.