· ┈─━══⊱✧⊰══━─┈ ·
Кусты и заросли травы расступаются в стороны перед девочкой с персиковыми волосами, что словно змейка лавирует меж деревьев и густой растительности нижних ярусов леса. Изредка колючие ветки цепляются своими выпирающими кончиками за ткани одежды, но даже тогда юный адепт с лёгкостью выпутывается из настырных лесных объятий. Листья, трава, юные побеги – всё цветёт, ветвится, тянется к солнцу, переплетаясь в причудливом лабиринте. Очаровательно красивый и сочно-зелёный пейзаж перед глазами не может оставить равнодушным никого. Никого, кроме самой Янь Фей. Девочка привыкла к этому расцвету жизни и сейчас машинально продирались подальше от леса, от его обитателей и таких приевшихся мест. Солнечные лучи, с трудом пробиваясь сквозь густую листву, создавали пятнышки света на едва различимой тропинке. Настолько же неприметной, насколько и любая другая в этой чащобе, но Янь Фей знает их все наизусть. Как знает и каждую полянку, каждое озерцо и ручеёк. Однажды она даже составила карту местности вокруг собственного дома, однако работа оказалась совершенно бесполезной, поскольку и она сама и бабушка Пин прекрасно ориентировались в пространстве и без каких-либо карт. Пока её руки продолжают механически освобождать себе проход, мысленно девочка уже добралась до предвкушаемого места. Уже представляет, как перед ней начнут редеть деревья и за умаляющимися стволами вырастет огромное пространство, заполненное невысокими, такими же, как и её собственный, домиками. Заприметив первое деревянное строение отстранённым взглядом, Янь Фей вернулась в реальность, возвращая в полной степени свою концентрацию и чувства. Она остановилась на секунду, чтобы вдохнуть переменившийся запах. Отсюда было мало что видно, поэтому девочка поспешила к своему любимому обзорному пункту – раскидистому дубу, так выделявшемуся среди сосен, но достаточно комфортному – на нём можно сидеть часами. А самое главное – крона дерева была достаточно разросшейся, целиком закрывающей ветки, что позволяло маленькой шпионке не беспокоиться о перспективе быть обнаруженной. Янь Фей не стоило особых усилий забраться почти под самую верхушку. Удобно устроившись между двумя крепкими ветками, она облокотилась спиной о ствол и приготовилась наблюдать за копошением, открывавшимся ей с возвышенности. А ведь наблюдать было за чем. Жизнь в посёлке очень серьёзно контрастировала с лесной. Огромное количество людей шныряло по улочкам, прохожие спешили по своим невероятно важным делам, создавая неразбериху для взгляда со стороны. Но если присмотреться, то любой элемент этого хаоса представляет из себя упорядоченное движение, чётко следуемый план. Люди о чём-то говорят, что-то таскают, создавая привычный для этого места гул, настолько громкий, что даже с такого расстояния он перекрывал любой знакомый лесной звук. И всё же среди всего этого спектакля девочка искала одно конкретное действующее лицо. Янь Фей и сама уже не скажет, в какой момент её фокус сместился от созерцания толпы к наблюдению за отдельным лицом, да и не задумывалась особенно о причинах. А лицом этим была каштановолосая девчушка, на вид её возраста, вечно задорная и энергичная. Тот самый дом на окраине, который стоял ближе всех к лесу, был, судя по всему, её домом. Наверное по этой причине она так часто мелькала перед глазами, что они и сами начали непроизвольно высматривать её в безликой толпе. Янь Фей приметила одну вещь за всё это время: детей и за версту не подпускают к лесу. А потому для неё и стало неожиданностью, что упомянутая девочка так часто проводит время на самой окраине. Она, кажется, как и Янь Фей, в любую свободную секунду идёт к опушке, как будто её что-то тянет в лес, но она не решается ступить в неизвестность. И как только она оказывается здесь, она начинает вытворять совершенно непредсказуемые действия. Эмоциональное пение и нелепые танцы Янь Фей отнесла бы уже к обычным действиям, это происходит так часто, как будто даже неосознанно. Пореже незнакомка выдумывает что-то особенное, как стрельба из самодельной рогатки. А ещё она пишет. Что-то строчит в своём блокноте, причём даже такому простому занятию она умудряется придать неожиданную изюминку: то резко вскочит и начнёт бродить, то свесится с ветки дерева. Вот уж кому не сидится на месте. Пока она занята своим делом, на её лице меняются различные эмоции, такие яркие, что их не составляет труда прочесть. Радость сменяется удивлением, оно затем перерастает в напряжение или в нетерпение, иногда проскакивают грусть и раздражение. Но в большинстве случаев девочка улыбается, причём искренне. Такой яркой улыбкой, что Янь Фей невольно удивляется, как можно быть таким счастливым, как можно физически так живо показывать свои эмоции. Её настроение всегда было заразным. Оттого молчаливые и тоскливые дни становятся для Янь Фей невыносимыми. Такие, в которые девочка приходит и просто стоит на краю, смотря в лесную чащу. Стоит и молчит, неестественно серьёзная. Янь Фей уже знает — долго она в таком состоянии не пробудет. В конечном итоге она начнёт говорить с собой, успокаивать, постепенно приходя в движение, пока на её лицо не вернётся эта улыбка. Но тем не менее именно в такие моменты молчания адепту сложнее всего удержать себя на месте. «Ты её не знаешь, — взывает к собственному разуму Янь Фей, — она может быть опасна» Но каждый раз в такие моменты у неё возникает ощущение, будто она врёт самой себе. И тем не менее, она остаётся на месте, ожидая неизбежного театра одного актёра, после которого и актрисе и её незримой публике станет легче. Сегодня каревласая незнакомка прибыла на место раньше Янь Фей и судя по всему она уже провела здесь какое-то время. Она сидела на пенёчке, подвернув под себя левую ногу и пристроив на ней же свой извечный блокнот, в то время как правой рукой прислонила кончик карандаша к нижней губе, задумавшись над чем-то. Когда её озарила та самая мысль, которую она искала, это отразилось на её лице — она как будто расцвела и принялась очень резко и размашисто водить карандашом по бумаге. Закончив, девочка положила письменные принадлежности на то место, где только что сидела, сама поднимаясь и делая потягушки всем телом, расслабляясь после предположительно долгого сидения в одной позе. После чего она сделала несколько шагов по направлению к посёлку, прежде чем резко остановиться. Кажется она вспомнила что-то очень важное, иначе почему бы она оставила все свои вещи и вот так побежала обратно? Янь Фей смотрела на то место, где девочка только что сидела, с немым удивлением, ведь помимо прочего она оставила там свой блокнот. Янь Фей всегда было интересно, что она там пишет. Часто складывалось такое ощущение, будто блокнот — это продолжение её самой, её мыслей и чувств. И с одной стороны она вполне могла бы сейчас спуститься, подойти к пенёчку и прочитать парочку страниц, какой от этого может быть вред? Но с другой стороны, эта вещица явно была очень важна её хозяйке, которая могла в любой момент обнаружить пропажу и вернуться за ней, ставя Янь Фей в не самое удобное положение. Бросив ещё один взгляд на копошащуюся толпу, адепт заметила, как знакомые карие хвостики мелькнули на приличном отдалении. «Это мой шанс!» — мелькнуло в голове и Янь Фей не стала больше искать отговорок. Она крепко ухватилась руками за ветку, повисла и спрыгнула на землю. Получив снова твёрдую опору под ногами, девочка огляделась и, убедившись в отсутствии какой либо угрозы, побежала к тому пенёчку. Очутившись рядом она замедлилась и уже спокойно подошла к блокноту, который аккуратно взяла в руки. Он был открыт на самой недавней записи, девочка даже не потрудилась его закрыть. Неожиданно для себя Янь Фей обнаружила на желтоватых страницах четверостишия. Стихи, получается. Рифма в них, конечно, присутствует, вот только написаны они очень по-детски. Чего, в принципе, логично ожидать от ребёнка. Янь Фей закрыла блокнот целиком, чтобы легче было читать с начала. К сожалению, она не нашла имени хозяйки, но тем не менее получила удовольствие от визуального оформления. Почерк писательницы менялся от страницы к странице, как будто она и сама ещё не определилась толком как ей удобнее держать карандаш в руке. Зато относительно листа строки были расположены с идеальным отступом от левого края. Ко многим стихотворениям прилагались милые рисуночки. Чем сильнее Янь Фей погружалась в чтение, тем меньше звуков могло пробраться в её сознание. Вытесненный на задний план, мир вокруг будто притих, боясь разрушить такую короткую идиллию и позволяя сильнее прочувствовать вложенные в строки эмоции. Радостные стихотворения ни о чём сменялись серьёзными или реже грустными. Тема смерти частенько проскакивала тут и там, но не выставлялась как что-то плохое или страшное. Наоборот, почти все самые весёлые стихи содержали шутку-другую о загробной жизни, мертвецах или приведениях. Янь Фей это показалось по крайней мере необычным, но кто она, чтобы указывать другим на их особенности, когда она сама является ходячим исключением из правил? Она настолько ушла в чужой мир фантазий, что не заметила приближения другого человека до тех пор, пока он не хрустнул веткой в нескольких метрах от неё. Неожиданное осознание столь близкой угрозы заставило сердце девочки пропустить удар. Янь Фей никогда не оказывалась так близко к другому человеку, находясь на открытой, идеально просматриваемой местности. Дыхание участилось и ладони начало покалывать и только тогда Янь Фей наконец посмотрела на свои руки… Блокнот в её руках пожирали неестественно красные языки пламени. Весь самоконтроль ушёл на то, чтобы не закричать, когда она отшвырнула начавший обугливаться блокнот в сторону, рефлективно отшатнулись в противоположную, зажимая себе рот рукой. А потом эту же руку испуганно прижимая ладонью к земле, чтобы потушить пламя. Звук шагов уже раздавался в паре метров и Янь Фей, раздирая руки о землю чтобы быстро подняться, развернулась и бросилась в сторону более густого леса. Кажется она забыла как дышать, но бешеный стук сердца напомнил ей, что она бежит, убегает и ей безумно нужен кислород. Она не рискнула обернуться назад, не могла услышать, что её на самом деле никто не преследует, думая лишь о том, как бы поскорее добраться до дома.· ┈─━══⊱✧⊰══━─┈ ·
Вид родного дома, такого знакомого деревянного порога окатил Янь Фей волной облегчения. Задыхающаяся от бега, она наконец позволила себе расслабиться и перейти на шаг – ноги не желали останавливаться, когда совсем близко было безопасное место. Войдя в дом и закрыв за собой дверь, девочка облокотилась на неё спиной и медленно сползла на пол. Привычное глазу окружение было как спасительное одеяло посреди ночи: вселяло чувство безопасности и успокаивало. Долгий и изнурительный бег очистил голову от мыслей, но сейчас, глядя на свои трясущиеся руки, Янь Фей начала вспоминать свои тревоги. Нельзя точно сказать, чего она испугалась больше: возможной опасности быть обнаруженной или чёртового пламени, охватившего её собственные руки! Она просто сидела на полу, дышала неровно и быстро, совершенно противоположно тому, как она хотела бы, и смотрела на свои ладони. Именно в таком положении застала свою сожительницу мадам Пин, вышедшая на громкий стук входной двери и удивительную тишину, так не свойственную многословной Янь Фей. — Что случилось? — её обычно спокойный голос звучал немного натянуто, но больше нежно, когда она подошла к девочке и протянула руки, чтобы помочь подняться. Её встретил испуганный взгляд и резко отдёрнутые руки, будто Янь Фей чего-то боялась. Адепт не стала настаивать, но осталась стоять там же, — Что такое, солнце? — Я... у м-меня там... огонь... — она никак не могла собраться с мыслями и это помимо всё ещё тяжёлого дыхания, и без того затруднявшего речь. Кажется ещё немного, и она окончательно потеряет самообладание. Бабушка Пин сделала ещё одну попытку приблизиться к девочке и на этот раз та не стала сопротивляться. Старушка села на пол рядом, абсолютно не заботясь о том, как трудно ей будет потом вставать, и положила одну руку на коленку Янь Фей, пытаясь успокоить и поддержать. Та, в свою очередь, сжала руки в кулаки, словно не хотела, чтобы бабушка видела что внутри. — Кажется... Кажется у меня из ладоней появился огонь, — уже немного успокоившись, но всё так же тихо и неуверенно, Янь Фей всё же смогла построить предложение. — Надо же. И как это произошло? — Я ушла в свои мысли, поэтому не заметила, что рядом кто-то был. А когда поняла — появился этот огонь. И я так испугалась... — она затихла, продолжая смотреть на свои кулаки, как будто если она отведёт взгляд, случится что-то ужасное. — Всё хорошо, успокойся, — бабушка поглаживала её большим пальцем, вкладывая в это незамысловатое движение все невысказанные слова утешения, — ничего страшного не произошло. Тишина, возникшая после этих слов уже не ощущалась напряжённой. Плечи Янь Фей немного опустились и она позволила себе закрыть глаза. Кажется адреналин начал отступать и расслабиться стало немного легче. Бабушка права: ничего такого не случилось. Она дома, и, если не считать ссадин на руках и небольшого ушиба, полученных во время неудачной попытки быстро встать с земли, она полностью здорова. Она даже не обожглась. Кстати об этом. Янь Фей приоткрыла ладони, чтобы убедиться в своей догадке. Как и предполагалось, огонь не оставил на её коже никаких следов. — Сможешь создать огонь ещё раз? Янь Фей посмотрела на бабушку со смесью удивления и вопроса. А потом и она поняла. Огонь не мог появиться из ниоткуда, вполне вероятно, что она его и создала. — Но как? — последняя мысль случайно вырвалась вслух, поэтому девочка не ожидала получить ответ. — Думаю это пламя — дар твоего отца. Он, должно быть, пробудился от сильного переживания. — Да, это была нормальная такая встряска, — нервный смешок вырвался сам собой. Янь Фей сложила ладони вместе и сконцентрировала на них всё своё внимание. Мысленно она представляла себе, как с её кожи поднимаются крохотные язычки алого пламени, которое она мельком увидела ранее. Сейчас, будучи рядом с бабушкой, она уже не считала огонь таким страшным. Она хотела увидеть его снова. Однако ладони оставались пустыми и с каждой прошедшей секундой ей всё больше казалось, что там, в лесу, огонь ей всего лишь привиделся. Бабушка Пин с улыбкой смотрела на эти потуги. Её рука, всё ещё находившаяся на коленке, спустилась чуть ниже и адепт ущипнула девочку за бедро. Та, конечно, пискнула от неожиданности, совсем не ожидавшая такой подставы, а затем заворожённо уставилась на собственную руку, ладонь которой была покрыта тоненьким слоем ярко-красного пламени, настолько тонким, что казалось её ладошка просто светилась. Улыбка сама собой растянулась на лице. Сейчас Янь Фей смогла в полной степени прочувствовать ощущения, сопутствующие призыву огня: в месте соприкосновения кожи с огнём её покалывали крошечные иголочки, как будто эта часть кожи замлела без доступа кислорода. Это не было больно или неприятно, это просто было, как ощущение натяжения кожи, когда зеваешь или тепло выдыхаемого воздуха. И со временем это ощущение никак не изменялось. Янь Фей коснулась огня пальцем второй руки и обнаружила, что он остался на нём даже когда она убрала руку. Задуть огонь не получилось — он продолжал гореть, будто ему не было никакого дела до законов природы. Тогда Янь Фей сжала обе ладони в кулак и когда снова открыла — огня уже не было. Дав девочке вволю насладиться новообретённым даром и убедившись, что та готова слушать, бабушка взяла слово: — Янь Фей, послушай меня внимательно. Огонь — это опасная и своенравная стихия, особенно если она попадает в неумелые руки. Тебе придётся научиться его контролировать. Хотя с твоим усердием думаю проблем не возникнет. И всё же, будь с ним предельно осторожна. — Хорошо, — Янь Фей безуспешно попыталась придать своему голосу серьёзности. Теперь, когда она поняла, что огонь ей подконтролен, причин для волнения больше не осталось. Она встала сама и помогла встать бабушке, прежде чем снова выйти на улицу. Получилось раньше — получится и сейчас. Всего каких-то пять попыток и в раскрывшейся ладони вспыхнуло красное пламя. Янь Фей не смогла сдержать победного писка. Пожалуй придётся ей на какое-то время забыть о вылазках к посёлку.