· ┈─━══⊱✧⊰══━─┈ ·
— Тебе ещё не пора домой? Янь Фей подняла взгляд наверх, где за голыми ветками, с молодыми почками, начинало алеть небо. Редкие облачка, медленно и лениво плывущие над лесом, теперь казались тёмными пятнами на бледно-красном полотне неба, но девочка не стала надолго задерживаться взглядом на этой картине. Лёгкий ветерок приятно скользил по открытым участкам кожи, шуршал в ветвях деревьев и разносил по всему лесу непередаваемый весенний запах, но когда Янь Фей снова повернулась к шедшей рядом Ху Тао, то увидела как лёгкая дрожь прокатилась по её телу и она рефлексивно обхватила себя руками в попытке согреться. — Нет, сегодня дедушка с Чжун Ли заняты в бюро, поэтому я могу задержаться чуть подольше. Янь Фей нахмурила брови, пытаясь сообразить, что же делать с замерзающей подругой. Она могла бы её согреть, без проблем, но вот оставаться в вечернем, тем более клонящемся к ночи лесу было совсем не разумным решением. И обе это прекрасно понимали, но так же сильно не хотели расходиться по домам и снова оставаться в одиночестве, изолированные от мира и друг от друга. Однако самым разумным решением в любом случае будет отправить Ху Тао обратно. Но для начала нужно позаботиться о насущной проблеме. Янь Фей направила всю свою энергию в одну точку в пространстве, чтобы создать в ней огненный всполох, затем мысленно представила, как он вытягивается в огненное тельце бабочки и расправляет свои тоненькие крылышки в воздухе. Из всех семи стихий, Янь Фей досталась самая необузданная и неуправляемая — огонь. Поэтому в отличие от крохотной, по сравнению с обычными людьми, но огромной в глазах адепта, горстки обладателей стихии, Янь Фей приходилось проявлять максимальную осторожность. Огонь требует огромной концентрации при создании язычков пламени, но как только они появляются, управлять ими уже легко, они становятся продолжением её тела, пускай и соединяются лишь незримыми мысленными нитями. — Смотри не замёрзни, думаю такому клиенту твой дедушка точно не будет рад. Ху Тао улыбнулась, глядя на огненную бабочку, и какой же солнечной была её улыбка. Янь Фей невольно вспомнила, почему именно создание огненных бабочек, несмотря на всю сложность их облика, даётся ей легче всего. Ведь они как лучики неугасающего солнца, они продолжение Ху Тао в глазах Янь Фей. — Да я и сама смерть как не хочу оказаться в гробу раньше времени. И, благодаря тебе, я не умру от обморожения. — Мне есть чем гордиться. — Ей есть чем гордиться, Подруга меня, Зоркою птицей, Стережёт дотемна. Янь Фей выглядела так же, как чувствовала себя: счастливой. Разве можно её винить за то, что она хочет ещё чуть-чуть больше времени провести с Ху Тао? Как можно не хотеть быть с ней рядом? Ей хочется сказать всем тем ужасным людям в лицо: «Как вы не понимаете? Как вы позволяете себе так относиться к этому маленькому солнышку? Вы даже представить себе не можете, чего лишаетесь!». Но эти слова не сорвутся с её языка, не сейчас и не здесь и не в ближайшем будущем. Вместо этого она отвечает на поэзию подруги: — В мою честь посвятили целое четверостишие, я польщена! — За твоё участие ты заслуживаешь десятки четверостиший, — Ху Тао отвлекается от дороги впереди, чтобы посмотреть на Янь Фей, — но боюсь уже слишком поздно, мой котелок не варит. — Ничего, я как-нибудь переживу один вечер отсутствия стихов. Синхронное хихиканье разорвало тишину вечера, немного заглушая несмолкающее пение птиц. Янь Фей поймала себя на мысли, что лес изменился. Очередной взгляд на небо пролил красный свет, в буквальном смысле слова, на положение дел. Солнце уже наверное подобралось к горизонту, окрашивая небо в яркие красные цвета, а с обратной ему стороны уже проглядывалась привычная синева ночи. Янь Фей замедлила шаг, а затем остановилась, вынуждая подругу сделать то же самое. Приковав к себе удивлённый взгляд Ху Тао, она заговорила: — Тао, тебе пора домой, — больше не вопрос, а ультиматум. Как бы долго она не оттягивала этот момент, он всё равно должен наступить и лучше уж рано, чем поздно. — Но я пока не хочу уходить! — Ху Тао явно считала иначе, поскольку сразу заспорила, — К тому же, мне всё равно нечего делать в пустом доме. Таким незатейливым способом Ху Тао поставила Янь Фей между плохим и ещё одним плохим вариантом. И может быть она ещё какое-то время стояла бы в раздумьях, теряясь в собственных эгоистичных желаниях и необходимости позаботиться о Ху Тао, явно не желающей думать о собственных нуждах, если бы её размышления не прервал едва заметный, слабо выделяющийся из окружения звук. И тем не менее она его уловила. Это было тихое урчание голодного живота подруги. Теперь Янь Фей обратила внимание и на собственный голод. Мысли о доме и о тёплой вкусной еде наполнили её мысли и тут у неё в голове родилась восхитительная идея, настолько восхитительная, что когда она снова взглянула на Ху Тао, она не смогла, да и, честно говоря, не пыталась, сдержать улыбку. — А что ты скажешь на поход ко мне домой? Ху Тао аж просветилась, теперь уже почти буквально, потому что догорающие лучи солнца, с трудом пробиваясь сквозь ещё не успевшие толком распушиться ветки, накладывали свой красный свет на контуры её тела. Не прошло и секунды, как такая же улыбка отразилась и на её лице глаза расширились от предвкушения. — Я только за! — она сделала шаг к Янь Фей и попросила, — Веди. Янь Фей не пришлось просить дважды, на самом деле она только диву давалась, как же ей раньше в голову не пришла такая простая, но гениальная мысль? Она уже давно могла отвести подругу домой, что же ей раньше не давало то? — Тут недалеко на самом деле, быстро доберёмся. Они теперь шли друг за другом, а не рядышком. Даже несмотря на то, что Янь Фей не видела происходящего сзади, краешком своего сознания она всё ещё ощущала свой огонёк и держала огненную бабочку рядом с Ху Тао, которая уже успела заметно расслабиться, пригревшись в тепле огня. Янь Фей не могла понять и измерить то, как работает тепло, поскольку она сама его никогда не чувствовала, но наблюдения за подругой и бабушкой помогали ей иметь примерное представление о том, насколько тёплый создаваемый ей огонь. Она вообще любила наблюдать и подмечать детали, это настолько вошло в её мысли, слилось с её естеством, что она машинально подмечала любые, даже самые незначительные изменения в своём окружении: и плавное затихание птичьих голосов, и чуть более сильный порыв ветра, ударивший по кронам деревьев чуть громче обычного, и то, как замедлила шаг Ху Тао позади неё. Янь Фей в очередной раз остановилась и обернулась к подруге. Та неуверенно смотрела куда-то в сторону леса. Заметив, что Янь Фей тоже остановилась, Ху Тао всё-таки решила высказать свои мысли. — Ян-Ян, ты уверена, что я могу пойти к тебе? Ну, то есть, знаешь, я раньше никогда не была в гостях… — она смотрела куда угодно, только не в глаза Янь Фей, как будто за что-то оправдывалась, и нервно гладила ноготь большого пальца подушечкой другого пальца, — обычно мне не разрешают заходить. Янь Фей закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она никак не могла понять, как люди могут быть такими суеверными, но это был вопрос для другого дня. Сейчас она должна во что бы то ни стало убедить подругу в том, что ей будут рады. Она открыла глаза и утешающе улыбнулась. — Бабуля точно не будет против. Я даже почти уверена, что она захочет узнать тебя получше. Неуверенность всё ещё плескалась в глубине багровых глаз, но так же в них затеплилась надежда. Ху Тао кивнула, после чего как-то даже приободрилась. — Если ты так считаешь. — Конечно я так считаю! Пошли скорее, уже совсем стемнело.· ┈─━══⊱✧⊰══━─┈ ·
Знакомая деревянная избушка показалась совсем скоро. Притаившись среди елей, она безмолвно ждала прихода своей обитательницы, но на этот раз вернувшейся не в одиночку. Девочки заскочили внутрь, оставляя на улице надоедливых насекомых и усилившийся ветер. Захлопнув за собой дверь и задвинув засов, Янь Фей не теряя ни минуты крикнула: — Бабуля, я дома! Пока в коридоре воцарилась тишина, Янь Фей уловила отчётливый аромат жареной рыбы и картошки. Такие приятные запахи мгновенно усилили чувство голода и ей уже не терпелось поскорее побежать на кухню и наброситься на сытный ужин, однако сначала нужно было позаботиться о её гостье. — Кофту можешь повесить сюда, — она указала на углубление в стене справа от входа, в котором распологались деревянные крючки для одежды, отчасти завешанные другими кофтами, дождевиками и головными уборами, — и ботинки здесь же оставить. Пока Ху Тао следовала полученным инструкциям, в коридоре послышались шаги и, развернувшись, Янь Фей увидела бабушку Пин. — Ты сегодня раньше обычного, — на её морщинистом старушечьем лице на секунду промелькнуло удивление, когда она увидела Ху Тао, но в следующую же секунду её улыбка стала ещё шире, — так ещё и не одна. Ху Тао, я правильно понимаю? Янь Фей увидела по позе подруги, что та напряжена. Натянутые мышцы, чрезмерный контроль собственного тела — она явно боялась сделать лишнее движение. Сложно представить, какой опыт ей пришлось пережить, чтобы она вела себя так при знакомстве. Янь Фей взяла её руку в собственную в попытке поддержать. Это не возымело почти никакого эффекта. — Да, это я, — нервный смешок разбавил обычно уверенную речь Ху Тао, — а вы мадам Пин? — Всё верно, но я бы предпочла обойтись без формальностей. Для тебя я просто бабушка. Вы наверное проголодались. Бегите за стол, я присоединюсь к вам чуть позже. С этими словами она развернулась и направилась в гостиную, являющуюся по совместительству её комнатой. — Спасибо, бабуля! — Янь Фей не стала терять ни минуты, буквально срываясь с места и таща за собой непривычно скромную подругу. — Садись, — скомандовала она, как только девочки очутились на кухне. Если из коридора готовка бабушки пахла восхитительно, то здесь запах был просто божественный. Усевшись на ближний к стенке стул, Ху Тао наблюдала, как юный адепт носится по кухне, наливая воду в чайник, а затем водружая его на печь, зажигая огонь, наверняка при помощи своей стихии, доставая тарелки, чашки и столовые приборы из шкафа, накладывая им обеим по порции рыбы с картошкой. Поставив тарелки на стол, Янь Фей не села, а уперев руки в бока несколько секунд задумчиво смотрела на пустые чашки. — Ты будешь чай или воду? Бабуля собирает просто восхитительную заварку. — Чай. Янь Фей кивнула, но сразу добавила: — Правда придётся ждать, пока чайник закипит. — Ничего. Она присоединилась к уже сидящей за столом подруге, приступая к еде. Зажарившаяся до бронзового цвета, с аппетитной мучной коркой рыбина делила тарелку с приправленными специями и блестящими от масла треугольными ломтиками картошки. Не съесть этот вкусовой рай было бы просто грехом, поэтому она не стала терять ни минуты. В очередной раз выбирая застрявшие косточки, Янь Фей украдкой взглянула на подругу, уже успевшую раскромсать картошинки на десятки маленьких кусочков, но так и не притронувшуяся ни к одному из них. — Что не ешь? Ху Тао перестала месить кашу из еды, замирая с вилкой в руке на секунду, прежде чем глубоко вздохнуть, в своеобразной манере успокоиться, считает Янь Фей. — Я просто не понимаю, — вилка аккуратно приземляется на стол около тарелки и только после этого Ху Тао поворачивается к собеседнице, лишь на секунду взглянув в глаза, прежде чем снова отвести взгляд и продолжить рассматривать бесспорно интересный интерьер кухни, — я впервые в гостях. Не знаю как себя вести. — Для начала расслабься. Дыши. Спокойнее, вот так, — Янь Фей на собственном примере показала, как правильно дышать, неосознанно чуть сильнее вздымая грудь, чем нужно, — Хорошо. А теперь скажи, что самое страшное может случиться? — Ух, нуу… — она замялась, не зная что ответить пока её метание глазами по комнате участилось в скорости и радиусе, — нам запретят видеться. Янь Фей пришлось прислушиваться к последней части предложения, поскольку она звучала значительно тише, чем обычно. В нелёгкой внутренней борьбе стремление помочь и утешить победило желание настучать по этой глупой головке за одни лишь такие мысли. Янь Фей знает — бабушка хочет ей лишь счастья, хочет, чтобы она общалась с другими детьми и прекрасно знает, как они с Ху Тао ладят. В её картине мира даже малейшая возможность прекращения их общения не укладывалась. Однако сформулировать это знание в двух словах и на доступном языке оказалось чуть сложнее, чем хотелось бы. — Вот ещё, не будет такого, ты меня слышишь? Если это твой главный страх, то можешь расслабиться. Что бы ты не сделала, нас уже не разлучить, поняла? Даже если бабуля запретит, а она не станет, то я найду способ улизнуть. Но она не станет, я знаю! Ответом ей было тихое «слышу», но своей цели Янь Фей добилась. Маленькая улыбка всё же появилась на лице Ху Тао, сигнализируя о том, что ей удалось хоть немного расслабиться, после чего она всё-таки попробовала начавшую остывать картошку на вкус. И сразу же удовлетворённо промычала, распробовав. — Это так вкусно! — Всегда приятно, когда твои труды оценивают положительно. Неожиданно тихо появившаяся в дверях бабушка Пин заставила Ху Тао подпрыгнуть на месте и резко обернуться. Бабушка, тем временем, продолжала: — Я рада, что моя стряпня пришлась тебе по душе. Кипящий чайник подал свист готовности и Янь Фей выскочила с места, чтобы налить всем чаю, пока бабушка Пин прошла к единственному оставшемуся свободным стулу и продолжила: — Как знала, что вы придёте скоро, поставила еду греться. Приятного аппетита. — Спасибо. Янь Фей мысленно стукнула себя по лбу, за то что сама забыла про приличия за столом. То-то же из неё хозяйка вышла! Эти позорные мысли «скрасили» разливание заварки, кипятка и холодной воды по чашкам и совсем скоро они очутились на столе. Бабушка Пин снова обратилась к Ху Тао: — Тебе нужен сахар? Пока подруга скромно кивнула Янь Фей чуть сквозь землю не провалилась. Это она должна была подумать и спросить о сахаре! Как же она могла так сглупить? Она поспешила достать сахар и маленькую ложку и поскорее поставить их на стол. Получив такую возможность, Ху Тао положила две ложечки сахара и начала размешивать чай, почти не прикасаясь металлом ложки к стеклянной поверхности. Она присела рядом и сосредоточила всё своё внимание на собственной тарелке. По сторонам от неё доносились звуки стука вилки о тарелку и прихлёбывания чая. Ху Тао расправилась с едой на удивление быстро, учитывая что начала есть она позже Янь Фей, и обратилась к бабушке Пин: — Спасибо за ужин, жаренная рыба была просто объедение! И я рада наконец-то с вами познакомиться. — Ты себе даже не представляешь, как я рада встретить легендарную Ху Тао о которой постоянно твердит моя Янь Фей. Упомянутая девочка аж поперхнулась от такого откровения. — Ну ба! Янь Фей украдкой взглянула на подругу, чтобы увидеть её реакцию, и обнаружила искреннюю радость неожиданно вернувшуюся в её черты. Ху Тао прикрыла рот кулачком, но в её глазах и без того читалась счастливая улыбка. Остатки раздражения, забурлившего в Янь Фей после ремарки бабушки, как рукой сняло, потому что её подруге стало лучше. Деревянность движений и неестественно тихий и неуверенный голос оставили маленькую селянку, будто это не она всего пару минут назад нервничала из-за одного лишь нахождения в доме адептов и отвечала только односложными ответами из-за стресса. Ей непривычно на новой территории, и Янь Фей, хоть и ненамеренно, но заставила Ху Тао встретиться с её спрятанными глубоко под слоями энтузиазма и излишней уверенности страхами, заставила обернуться назад и вспомнить накопленные за многие годы попытки и неудачи, из-за которых она оказалась здесь. Нет, благодаря которым. Может это эгоистично, но в глубине души Янь Фей была рада, что судьба завела Ху Тао в холодный тёмный и страшный лес в ту судьбоносную ночь, как рада и тому, что добрать потерянный за одинокие и печальные годы дружеский и семейный опыт она сможет в этой крохотной избушке посреди моря разношёрстных деревьев. И вот она здесь, преодолела собственные страхи и разрушает построенную другими стену недоверия и неприязни. Янь Фей не сможет передать, как рада она снова увидеть эту лучезарную улыбку. «Привыкай, Тао, ведь ты заслуживаешь гораздо большего, чем эти гнилые душонки способны тебе дать»· ┈─━══⊱❀⊰══━─┈ ·
Старые половицы на входе предательски скрипят, когда, плотно закрыв за собой дверь, тёмная тень пытается незаметно проскользнуть внутрь дома. Скрип вынуждает её на секунду скривить лицо и замереть, прежде чем продолжить движение к лестнице на второй этаж. Ничто не освещает ночного лазутчика, но глаза уже успели привыкнуть к темноте. Не успела она сделать шаг на первую ступеньку, как услышала голос, буквально пригвоздивший её к земле. — Ху Тао. Её позвали полным именем. Этот спокойный, до точности выверенный голос мог принадлежать лишь одному человеку, но пока нельзя было сказать точно, предвещал ли он беду или скорое освобождение. Девочка прикрыла глаза и сделала мелкий вдох, мысленно прощаясь с мягкой кроваткой, такой манящей и в мгновение ставшей такой недосягаемой, прежде чем развернуться и пройти на тёмную кухню вслед за спокойным, собранным голосом. Чего и следовало ожидать: это был он. Из-за темноты помещения сложно было разглядеть цвет одежды, но девочка готова была поклясться, что на нём опять надета его любимая, но совершенно безвкусная коричневая накидка с непонятным чешуйчатым узором и металлическими вставками. Его глаза были тусклыми в ночной тьме, но даже так янтарь легко угадывался в вечно отсутствующем, но сейчас пугающе серьёзном взгляде. Причёска, волосок к волоску, как всегда лежала идеально ровно. Ху Тао сглотнула. — Присядь. Она беспрекословно села за стол, не зная куда деть руки, поэтому они остались под столом и пальцы крутили её единственное колечко. По правде говоря, это совершенно не помогало успокоиться. Чжун Ли смотрел на неё секунду, две, три, потом прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Можно лишь гадать, что творится в голове у этого человека, но когда их взгляды снова встретились, мужчина уже не выглядел так пугающе, как предстал перед ней изначально. Он всё ещё сидел с ровной спиной, но убрал обе руки на колени, он перестал источать привычную уверенность и стал выглядеть каким-то уставшим. Ху Тао даже стало немножечко стыдно. Совсем чуть-чуть. — Где ты была? Это не звучало как допрос, лишь усталая попытка узнать о причине его проблем. Ху Тао не смогла отказать ему в этой просьбе. Но насколько честно она может ответить? — Я была в лесу, захотела узнать как выглядит дом того лекаря, мадам Пин. Отчасти это была правда. «Прости, но о ведьмочке я тебе рассказать не могу». Чжун Ли потёр переносицу, никак думая о том, какое счастье перепало на его долю в лице этого вечного генератора неприятностей. Но это был его собственный выбор — помогать дедушке Ху Тао и опекать этого глупого ребёнка. Сегодня, для сохранения части нервных клеток Ху старшего, он сам пошёл на рискованный поступок. — Я не буду спрашивать какой архонт занёс тебя туда, просто ответь мне на вопрос, почему ты вернулась так поздно? — Прости. Чжун Ли кивнул, будто именно такого ответа и ожидал. Его руки, сцепленные пальцами в замок, снова оказались на столе, после чего он продолжил: — Я сказал мастеру Ху, что ты отправилась по моему поручению в дом на другом конце посёлка, забрать для меня один предмет. Так же я сказал, что дождусь твоего возвращения и лишь тогда мастер Ху смог отправиться спать. Ху Тао не могла поверить своим ушам. Чжун Ли всегда относился к ней лояльно, но чтобы прикрывать её перед дедушкой? Это просто в голове не укладывалось. — Спасибо, Чжун Ли. — Я сказал это не для тебя, — неожиданно строго отрезал мужчина, но продолжил уже более мягко, — а для спокойствия мастера Ху. Если бы с тобой что-то случилось, вина легла бы на меня. Чжун Ли никогда не кричал, но даже без этого, а может именно благодаря своей вечной тихой рассудительности, Ху Тао всё-таки становилось стыдно и честно хотелось исправиться, когда она слышала его укоры. А сейчас ей было стыдно вдвойне, поскольку она подвела его. — Прости меня. Я больше не задержусь так надолго без предупреждения. — В следующий раз предупреди мастера Ху, а не меня. — Хорошо. Взгляд мужчины смягчился. — Просто не заставляй нас зря переживать. Кто знает, что с тобой может случиться, пока ты бегаешь там одна. Мы не хотим потерять тебя. Чжун Ли аккуратно отодвинул свой стул и встал из-за стола. Ху Тао незамедлительно последовала его примеру, лишь в последний момент вспомнив, что нужно вести себя тихо. Она подошла к Чжун Ли и обняла его, через пару секунд почувствовав, как его руки обняли её в ответ. Приятное тепло сразу разлилось по её телу. — Спасибо, что ты есть, — прошептала она. Мужчина в ответ погладил её по волосам и отстранился. — Тебе пора спать. Чжун Ли дождался, пока девочка скроется на втором этаже и выдвинулся в сторону собственного дома. Ночная свежесть развеяла оставшиеся тревоги, оставляя на его губах лишь лёгкую, понимающую улыбку.