* * *
Создание Рэйндоттир держалось в основном холодно и отстранённо. Однако стоило ему увидеть в ваших общих странствиях что-то, что он не мог понять, он непременно начинал донимать именно тебя самыми странными вопросами: — Разве не все животные этой местности впадают в спячку, Т/и? — Почему структура этого дерева отличается от структуры прошлого, Т/и? — Почему даже птицы не едят эти ягоды, Т/и? От раздражения у тебя уже даже стал дёргаться глаз. Первое время ты отвечала на некоторые такие его выпады, а потом поняла, что эти вопросы, вероятнее всего, будут бесконечными, и совсем отчаялась. Рэйндоттир, кажется, было всё равно, что там и у кого спрашивает венец её труда — она просто шла вперёд, иногда останавливаясь у очередной пещеры или странных булыжников. Ты никогда не отличалась особым терпением, поэтому уже спустя всего несколько дней решительно сказала этому искусственному созданию: — Почему бы тебе не спросить об этом всём у Рэйндоттир, мел ты любопытный? Создание переминалось с ноги на ногу. А потом шёпотом, что для него было очень-очень необычным, он выдал: — Учитель редко мне отвечает. Ты провела ладонью по лицу. И вот за что тебе такое наказание? Ты ведь этому куску мела, облечённому в человеческую плоть, даже не старшая родственница или мать!* * *
— А почему мышцы у людей двигаются именно таким образом, Т/и? — снова спрашивает это неугомонное создание. Ты вздыхаешь, берёшь лежащий рядом карандаш, которым совсем недавно пользовалась куда-то отошедшая Рэйндоттир, и рисуешь на свободном месте пергамента руку человека: сначала с кожей, рядом — только мышцы и сухожилия. — Как ты видишь на этом рисунке… Ты устало объясняешь. А объяснив, вдруг замираешь. И понимаешь: ты только что… рисовала. Спустя столько лет. — Спасибо, Т/и. А с такими изображениями и вправду всё понятнее. Забавно. Ты едва заметно усмехаешься и крепче сжимаешь в своей ладони маленький карандаш.* * *
Ты рисуешь Альбедо. И учишь самого Альбедо живописи. Рэйндоттир на это ничего не говорит, только почти незаметно улыбается, глядя на вас. — Так точно я могу понять некоторые вещи, Т/и. Это удивительно! Странно, но только сейчас ты можешь заметить, как живо это существо на эмоции. Как оно радуется всему новому для него, и как оно искренне удивляется всем твоим умениям. Странное тепло вдруг наполняет твою грудь, и ты… тоже улыбаешься. А потом Альбедо начинает интересоваться книгами. Он читает буквально всё, что только попадает в его руки. Рэйндоттир хорошо научила его читать, но суть некоторых вещей он по-прежнему не может понять без посторонней помощи. И тогда он снова приходит к тебе. — Вот значит как, — Альбедо хмурится, закрывая книгу. — Значит, Рэйндоттир — моя… мать? Ты киваешь, хотя сама, если честно, точно не можешь ответить на этот вопрос. — Тогда Т/и — мой друг. Альбедо говорит это так уверенно. И даже внимательно и ясно смотрит на тебя своими яркими красивыми бирюзовыми глазами. Ты вдруг вся цепенеешь и просто смотришь на него в ответ. Ты… ты не знаешь, что ответить и как в целом на это реагировать, но Альбедо, кажется, вовсе и не нужен твой ответ, как не нужна и твоя реакция, — он уже открывает следующую книгу и начинает вслух читать её. А ты же, сжав ткань своего платья пальцами, глубоко погружена в себя. Друг? Альбедо ведь… кукла. Ты не можешь быть ему другом. Не можешь! Тогда почему это слово так волнует тебя? Теперь Альбедо задаёт гораздо меньше вопросов. Теперь он пытается научиться у тебя рисовать, то копируя твои работы, то просто смотря, как ты творишь. — Где вы научились так рисовать? А вот на этом его вопросе Рэйндоттир резко останавливается, оборачивается и жёстко хватает его за руку. — Молчи, Альбедо. И Альбедо молчит всю оставшуюся дорогу до привала.* * *
Ты пробираешься к Альбедо среди ночи, захватив немного вкусняшек, которые всегда прячешь, так сказать, «на чёрный день». Альбедо просыпается резко. Удивление пляшет на его лице. — Что вы здесь делаете, Т/и? Вы замёрзли? — Тише ты. Ешь вон десерты. Альбедо сначала смотрит на сладости, которые ты всё пихаешь ему, а потом вновь в непонимании глядит на тебя. Ты вздыхаешь, сама отворачиваясь, всё же отдав десерты. Альбедо спал от вас с Рэйндоттир отдельно. Золото говорила, будто его телу на данный момент требуется больше тепла во сне, чем обычному человеку, однако ты сама понимала, что, скорее всего, на самом деле Рэйндоттир просто не хотела лежать рядом с собственным же творением. Она… боится его? Ты не знаешь. — Я расскажу тебе, где научилась так рисовать. Когда-то давно существовала цивилизация, что не поклонялась ни одному богу. Она называлась «Каэнри’ах». Ею правили мудрые принц и принцесса…* * *
— А что такое любовь, Т/и? Ты смотришь на Альбедо. Вы наконец-то покинули руины, однако так и не перестали скитаться. Ты и Альбедо сидели у озера, тогда как Рэйндоттир снова где-то искала необходимые ингредиенты для своего нового эксперимента. Ты тяжело вздыхаешь, но умом понимаешь, что когда-нибудь да этот вопрос Альбедо всё-таки задал бы. — Это сложное чувство. Оно многогранно: может быть между друзьями, родственниками, возлюбленными, товарищами. Между друзьями — это сильная привязанность, искреннее желание защитить друг друга, между родственниками — это похожая привязанность, однако в совершенном смысле она сильнее, чем та, что между друзьями. А между возлюбленными — это… всё вместе. Ты знаешь, что это далеко не полный ответ. Может быть, когда-нибудь ты и сможешь выразить свои мысли более полно, однако ты всё же художник, а не сказитель. — Выходит, — Альбедо хмурится, а потом снова смотрит на тебя. — Рэйндоттир любит Т/и? Лёгкая улыбка скользит по твоим губам. Конечно, твой дорогой друг, с которым ты вместе так много всего повидала, любит тебя, а ты — любишь её. Как друга, разумеется. Ты киваешь, легко поглаживая внимательного Альбедо по голове. А он продолжает: — А я люблю Т/и. Твоя рука застывает. Ты убираешь ладонь от головы Альбедо. И смотришь ему в глаза. Ты сжимаешь губы. Он ведь кукла… он… он не может любить! Ты должна сейчас сказать это, должна, но что-то внутри тебя не даёт тебе этого сделать. Ты переводишь взгляд на озеро. А Альбедо, верно, по-своему толкует твою реакцию.* * *
Когда вы вновь возвращаетесь в руины и находите артефакт под названием «Сердце Набериуса», всё меняется. Рэйндоттир, твоя дорогая подруга, исчезает, оставляя Альбедо лишь записку, рекомендательное письмо и книгу. Тебе же она не оставляет ничего. Ты в ярости, тогда как Альбедо спокойно читает эти каракули. Ты хочешь что-нибудь сломать, а Альбедо просто смотрит в сторону скал. Ты мечешься, а Альбедо вдруг предлагает тебе пойти вместе с ним в Мондштадт. Ты смеёшься. Ты видишь, как он прячет одну часть записки в свой карман: он ещё не научился искусству обмана в полной мере. А потом ты замолкаешь, опускаешь голову и тихим шёпотом говоришь: — Я должна найти её. Альбедо ещё долго молча смотрит на тебя. А потом он кивает.* * *
Ты действительно находишь её. Точнее, её могилу. Кто-то похоронил Рэйндоттир в забытых руинах. Так как соблюли традиции погребения Каэнри’ах, ты делаешь вывод, что это был скиталец из вашего народа. Да, Рэйндоттир часто болела в последнее время — до вашего расставания, да. Но всё же… Не могла же она вот так… оставить вас. Ты сидишь около её могилы. А ты ведь потратила на это несколько лет. Ты нервно смеёшься: — Неужели Серебро осталось без своего Золота. Твои слова отражаются эхом в пустоте. Ты чувствуешь, как слёзы начинают жечь глаза, и ты вся сжимаешься. Тебе больно. Зачем она пошла сюда? Зачем? Неужели Альбедо всё понял, когда прочёл ту её записку? Какой в этом всём смысл? Ты ещё долго сидишь там. А потом, стерев ладонью с лица слёзы, поднимаешься, оставляя у могилы пару своих рисунков, и уходишь прочь.* * *
В Мондштадте для тебя непривычно шумно, но ты всё же идёшь сквозь толпу к главной площади. Рыцари, хоть и пропустили тебя, всё равно косо поглядывали на тебя. Город красивый и такой свободный, что ты даже первое время теряешься. А потом... потом ты вдруг видишь его. Альбедо стоит, держа какие-то записи, и тоже смотрит на тебя. Люди проходят мимо вас, ветер треплет ваши волосы, позади доносится обрывки каких-то фраз, но ты просто наконец находишь в себе силы сделать несколько шагов вперёд. И всё происходит так быстро: Альбедо тоже идёт к тебе навстречу, бросив пергамент на асфальт под удивлённые возгласы каштановолосого юноши. Ты обнимаешь Альбедо, держишь его за плечи, чувствуешь его тепло и силишься не заплакать. — Т/и, Т/и, Т/и… — неверяще всё шепчет он, также обнимая тебя. Ты слышишь, как тихо он всхлипывает. И ты нежно усмехаешься, тянясь одной рукой к его светлым волосам. — Ну что ты, мой любопытный мел. Что ты. Ты улыбаешься, осторожно и мягко гладя волосы Альбедо. — Я думал… что больше никогда… не увижу ни учителя, ни вас… вас, мою любимую. Ты молчишь, продолжая гладить его по голове. Мысли о Рэйндоттир печальные и отчасти безрадостные. Но странным образом она подарила тебе того, кто так много значит для тебя. — Я здесь, Альбедо. Теперь я здесь. С тобой.