Туман в Йоле

      Доктор Морок вёз волка на садовой тачке, сворованной из оранжереи, и часто посматривал на небо. Затянутое облаками тёмное полотно навевало лёгкую грусть. Вот в его детстве небосклоны были такими чистыми, а звёзды такими яркими, что, глядя наверх, можно было увидеть светлое будущее. Мальчишкой он часто таращился в отцовский телескоп и представлял, как станет первым космонавтом, который воткнёт флаг в поверхность Марса. Теперь же, щелкая больными коленями, Морок мечтал стать последним, кто услышит сотрясание ядра Земли.       Георгий торопливо семенил за ним следом, одной рукой придерживая лопату, а второй — сменную одежду. Он вздрагивал от всякого звука, будь то уханье совы, свист ветра или собственные шаги. Боялся он вовсе не слежки. Пункт назначения — унылая лесная проплешина в трёх километрах от академии — особого туристического успеха никогда не имел. Сам Гоша со своими преступлениями тоже никому не интересен. Так что нет, людей он не боялся. Его пугала Природа — злопамятная и всевидящая Природа. Перед людьми можно оправдаться. Перед Природой…       Морок остановил тачку возле одинокой скамейки, стоящей поодаль от мрачного поля молодых деревьев. Гоша положил лопату на землю, одежду на скамью, и они начали аккуратно перетаскивать Виктора на деревянное сидение. Хрустнули спины — оказалось, оборотень весит больше приличного. Тогда Гоша прошептал латинские ругательства, после которых волк по массе превратился в перышко, и транспортировка закончилась в считанные секунды.       Доктор отодвинул лапы волка поближе к изголовью и рухнул рядом. Гоша, услужливый дворецкий, встал поодаль и сцепил руки за спиной.       — И что теперь? — осторожно спросил он.       Доктор сухо откашлялся. Осадки тумана загрязняли лёгкие, без должного лечения гнобили организм. Теперь — хотелось ответить ему — теперь ему нужен душ, еда и нормальная постель. Во сне и наяву он мечтал о священной таблеточке парацетамола. Но сейчас не время. Нужно деликатно умаслить юного друга, чтобы он был верен отныне и впредь.       Морок давно придумал отработанную схему умасливания, он назвал её СРИ: слушай, радуй, интересуйся. Для уверенных людей схема была простовата, однако для хлюпеньких парней, обделённых красотой и эмоциональным интеллектом, вполне годилась.       — Теперь дыши глубже, юный мцыри. Дыши свободным кислородом. Ты выбрался из котла, в котором варился так долго, и ныне зришь на него как повар, — Морок махнул рукой в сторону академии. — Так скажи, разве готовится в нём что-нибудь хорошее?       Гоша отвернулся, как отворачивался всегда, когда задумывался над важными вопросами. Впрочем, любой вопрос он воспринимал во всю долготу и широту своей серьёзности — слова «ирония» и «шутка» часто выпадали из его ежедневного вокабуляра.       — Какая разница, хорошее или плохое? — произнёс Гоша после некоторого молчания. — Мцыри всё равно вернулся в монастырь.       — Вот поэтому Лермонтов мне не нравится, — вздохнул Морок. — Вечная депрессия!       Гоша крепко обнял себя за плечи. Ишь ты, сомневается. А ведь ни разу за операцию не дрогнул. Когда они впервые встретились, Морок всего лишь попал в ключевые слова: «проучить» и «Дмитрий».       — Ты так прекрасно замёл следы: я никогда бы не выдумал плана изящнее, — восхитился Морок. — Расскажи, трудно ли тебе это далось?       — Довольно легко, — Гоша обернулся и склонил голову. — Обычный магический поиск предполагают использование ДНК. Но оборотни феноменальны: их ДНК волка и ДНК человека не идентичны. Чтобы об этом догадаться, нужно проявить недюжинную смекалку. Я поставил несколько чар на случай, если типа…ну… кто-нибудь её всё же проявит.       — У тебя большое будущее, — заметил Морок. — Ты либо спасешь человечество, либо создашь нулевого пациента, заразив его скитлстрянкой. Но я слышу горькие нотки в голосе. Не расскажешь, в чём дело?       — Позов догадается, — Гоша потупил взгляд. — Догадается, что я замешан. Он же не дебил.       За последнее время у Дмитрия накопилось много проблем, но дебилизмом он действительно не страдал. Дело в другом. Дмитрий не проявлял должного чувства по отношению к своим сокурсникам: к Виктору не питал должной ненависти, к Григорию — должной любви. Доктор Дмитрия прекрасно понимал. Он даже в какой-то степени Дмитрия жалел, как фермер жалеет старую дойную корову, которую ведёт на убой.       — Если всё пройдёт гладко, во время церемонии ты приведёшь оборотня и спасёшь Дмитрия от наказания, — ободрил Морок. — Благодарность и облегчение перебьют любые подозрения, будь уверен.       Гоша распрямил спину и героическим взглядом посмотрел вперёд, вероятно, представляя свою минуту славы. Наблюдая за ним, Морок на секунду захотел отправить Дмитрию извинительную открытку.       Вдруг волк замычал. Гоша вздрогнул и отскочил так, будто на похоронах из гроба постучали.       — Я пойду, — пролепетал он.       Щёлкнув пальцами, он растворился в воздухе. Морок усмехнулся. Для подстраховки он внушил Григорию, что в серьёзном криминале личные контакты не приветствуются. Виктор и Григорий должны спеться только на отпевании доктора.       Волк медленно перекатился и упал на землю. В полудрёме он поднялся на четыре лапы, зубами сжал протянутую Мороком одежду и, пошатываясь, побрёл за ближайшие кусты. Вернулся оборотень уже на двух ногах, болящих и негнущихся. Трудно ходить после нескольких часов сна, проведённых в маленькой тачке. Что поделаешь! За сознанием Виктора могли следить, пришлось вырубить его там, где придётся.       — Здравствуйте, Виктор, — произнёс Морок. — Как самочувствие?       Виктор шумно безмолвствовал, вдыхая холодный воздух через нос. Его длинные волосы спутались, шнурки старых конверсов развязались и концами угодили в лужу. Но потихоньку он приосанился, пригладил волосы, прокашлялся. Оглянулся, мазнув взглядом по Мороку и лопате.       Морок тоже решил наконец оценить незнакомую обстановку. Место подсказал Григорий. Экстравагантный выбор: на просторном поле ровными рядами росли саженцы дубов ростом с первоклассника. Они страдальчески развесили ветки в стороны и даже не пытались тянуться ввысь. Сама скамейка находилась с краю, где-то нигде — изящная антикварная работа, брошенная на произвол судьбы без видимой причины. Морока это не удивляло. Ведьмы носят странные шляпы и поклоняются какому-то мужику в козлиной маске, что с них взять.       — Где я? — хрипло спросил Виктор.       — Хотел бы я знать, — пожал плечами Морок. — Мой информатор в шутку называет это место «родоковым кладбищем». Без малейшего понятия, почему.       Виктор рассеянно кивнул. Его острая физиономия ещё сильнее заточилась от внутренних противоречий. Морок потратил много времени, чтобы убедить его на скрытую месть — волчья натура требовала показной чести, равного боя на глазах у всех. Согласился он лишь с идеей, что честнее и справедливее будет расправиться с колдуном колдовским методом.       — Что ж, я замёрз. Может, разведём костёр? — хлопнул в ладоши Морок.       Он встал со скамейки, чтобы набрать веток, и Виктор не преминул воспользоваться шансом. Резко сорвался с места, схватил лопату и занёс над головой доктора. Морок успел заметить движение и ловко отскочить в сторону.       — Не надо! — крикнул он.       Лопата с громким звуком стукнулась о землю. Снова Морока спасли звёзды. Когда он мечтал стать космонавтом, он не просто смотрел в телескоп, он усердно занимался координационной гимнастикой и учился страховаться перед падением. С его стилем жизни весьма полезный навык.       Виктор тяжело дышал, рассматривая Морока затравленным взглядом.       — Есть множество причин не убивать меня! — затараторил доктор.       — Назовите хоть одну, — прошипел Виктор.       — Ну… Я симпатяга.       Виктор замахнулся снова, и Мороку ничего не оставалось, как запрыгнуть на скамейку. Суставы заныли, намекая, что стиль жизни всё-таки пора сменить.       — Ладно! — он выставил руки в знак примирения. — Вы теперь персона нон-грата. Пойдёте в академию один, вас осудят. Со мной же будет шанс оправдаться…       — Я не ищу оправданий, — прорычал оборотень.       — Подумайте хорошенько! Неужели вы рискнёте потерять всё, что осталось? Неужели вам безразлично, что будет с вашей стаей? А вашим заместителем?       Рука Виктора дрогнула. Морок схватился за секундное замешательство, как за спасательный круг.       — Без вас они остались совершенно одни. Вы же знаете, что без вожатской поддержки они не протянут и месяца, — он подобострастно склонил голову. — Позвольте правильно разыграть карту, чтобы все остались в выигрыше. Моя смерть не принесёт выгоды…       Виктор посмотрел на него и невесело улыбнулся. Вся напускная злость покинула его взгляд, оставив тревожные морщинки вокруг глаз.       — Намерился бы вас убить, давно убил бы, — он с тяжёлым выдохом опустил лопату. — Просто хотел увидеть, как вы защищаетесь.       Доктор остолбенел, переваривая сказанное. Затем хмыкнул. Потоптался, но всё-таки позволил себе спуститься со скамьи. Он понял — Виктор сдаётся. Телом, разумом, душой. Морок часто видел погружение в апатию, и оно почти всегда начинается с выдохов.       — Повезло же вам родиться скользким уродом, — покачал головой Виктор.       — Почему повезло? — спросил Морок.       — У вас талант к вранью. Надули даже волка. Приведу в академию, и вы как пить дать найдёте способ выставить меня главным ублюдком. Теперь я не знаю, что делать.       Морок вздёрнул бровь, не соглашаясь и не отрицая сказанное. «Надули даже волка». Оборотни наивны, если полагают, что вранье всегда сопровождается характерным запахом вроде волнения или вины. Есть люди, которые выстраивают реальность с помощью собственной фантазии — только так им верится, что дело под контролем. Они вовсе не волнуются, когда блефуют.       Да и Виктор зарывается. Мороку вовсе не обязательно лгать, чтобы выставить его ублюдком.       Он помотал головой, вытряхивая лишние мысли. Необходимо было понять, какое враньё раскусил Виктор и чем он недоволен.       — Когда вы поняли, что я не Гриша? — спросил он.       — Почти сразу. Вы вообще не похожи.       — Сочту за комплимент. Лопату я принёс для вас. Копайте.       — Что копать?       — Что угодно, — развёл руками Морок. — Моя бабуленька говорила, что копание — лучший способ снять стресс. Хотя, вероятно, это была попытка заставить меня работать в саду.       Виктор чисто машинально дёрнул ручку. Железо мягко вошло в землю.       — Как вы это сделали? — глухо спросил он. — Как подстроили моё исчезновение? Магический обряд?       — О нет-нет, — усмехнулся доктор. — Немаги давно догадались до газовых хлопушек. Вы со своими суперспособностями перестаёте креативить. Не развиваетесь, так сказать. Вот бессилие немагов привело к техническому и научному прогрессу…       —Да? — Виктор воткнул лопату поглубже. — А к чему привёл сам прогресс?       Морок промолчал.       — Мой информатор говорит, что Дмитрия отправят через туман, — продолжил он чуть погодя. — Будут искать ваше бренное тело за пределами мглы. Половина академии его ненавидит, вторая боится. По-моему, блестящий результат.       — Но ведь его спасут?       — Спасут, не переживайте. Но только в пиковый момент. Пусть понервничает.       Виктор без энтузиазма кивнул.       — А что мои?       — Скучают по вас. Прошлой ночью разнесли к чертям гостиную, — на губах Виктора мелькнула улыбка. — К Дмитрию не испытывают симпатии и хотели бы поговорить «по-мужски», но ваш заместитель запретил.       — Мой заместитель? — удивился Виктор. — Запретил?       — Дети так быстро растут, — улыбнулся Морок. — Особенно, когда остаются без родительского присмотра.       Кажется, информация о заместителе никого не порадовала. Виктор насупился и начал агрессивно вскапывать яму. Морок сделал мысленную пометку.       — За вами должок, — осторожно произнёс он. Виктор кинул короткий вопросительный взгляд. — В день, когда Дмитрия будут наказывать, украдите одну вещь.       — Это какую же?       — О, формальность, — махнул рукой доктор Морок. — Всего лишь череп из директорского кабинета.       — Череп?       — Да-да, в такой большой стеклянной банке. Это безделушка, кажется, говорящая. Заткните её как-нибудь. Потом уничтожьте. Можете хоть в этой яме закопать.       Виктор кивнул.       — Понятно, — сказал он без эмоций.       Кубарем вниз Виктор скатывался по депрессивным стадиям, ведущим прямиком в ничто. Некоторые люди имеют аллергию на интриги, но узнают об этом, лишь когда по коже высыпает нервная красная сыпь. Наверняка Виктор задавался вопросом: «Почему я так тупанул». Морок же считал, что дело прозрачное — он слишком долго запрещал себе глупить.       — Это не шутка, — вдруг сказал Виктор.       — М? — рассеянно отозвался Морок.       — Ваш информатор не шутил, когда говорил о кладбище, — Виктор перестал копать и взглянул прямо на доктора. — Нам рассказывали, что здесь было что-то типа инквизиции. Похерили много взрослых колдунов и ведьм. Большинство из Йоля осталось сиротами.       — Надо же, массовое барбекю. И куда дели прах?       — Это ж колдуны. Что они могли сделать? Пустили золу на удобрение. На каждого человека по дубу, — Виктор прикрыл глаза. — Деревца, что нас окружают, и есть кладбище.       Вороны снова гаркнули, подтверждая его слова. Морок тотчас вспомнил, что попросил Гошу найти место, которым не поинтересуется ни одна живая душа. А парень-то с юморком.       Виктор наклонился на уровень с Мороком и понизил голос:       — Я принесу, что вы просили. Но, если подведёте, коллекция пополнится деревом, названным в вашу честь.       Виктор блеснул жёлтыми глазами. Морок заметил, что лицо оборотня оживляется только тогда, когда он злится или нападает. В остальных случаях — чистый лист.       — Вы умнее. А я сильнее и популярнее. Так что будьте аккуратнее.       Морок наклонил голову вбок и улыбнулся:       — Я учту. Не будете ли вы так любезны поймать нам зайчика к ужину? — Он поднялся со скамьи и протянул: — Теперь лес в вашем распоряжении. Вы же к этому стремились.       Виктор горько усмехнулся и прикрыл глаза.