С бесконечной тоской, Виолетта
. Арсений вышел из покоев, примеряя заверение Виолетты на Шастуна, как комбез на ребенка. Понять бы, чего ожидать от мальчишки, не приспособленного ни к власти, ни к бунтарству. В шастунской крови чувствуется бурление, но как будто его недостаточно, чтобы принимать однозначные решения и быть беспощадным к предателям. Как бы то ни было, теперь от его действий зависит будущее нечестивого сообщества. Если он покорится колдунам, будет бунт оборотней. Не покорится — начнутся волнения среди колдунов. Вот тебе и задачка со звездочкой. Хрясь. Из-за глубоких размышлений он не понял, как его впечатали в каменную стенку до хруста лопаток. Безукоризненно отутюженную рубашку сжали сильные руки, и чужой нос оказался непозволительно близко. Проморгавшись, Арсений сосредоточился на напавшем. — Говори немедленно, почему он это сделал? Эмиру не шло повышать тон. Арсений растерялся, и колдун тряхнул его, ударяя затылком о камень. — Почему он назначил Ивара? Почему не меня? Отвечай! Арсений перехватил его за запястья и вывернул, заставляя Эмира отскочить назад. В груди всколыхнулось раздражение, какое он чувствовал только в первые дни послесмертия, когда не мог выдавить из соратников ни словечка. — В следующий раз встретимся в морге! — выплюнул Арсений. — Что он задумал? — прищурился Эмир. — С чего бы ему делать председателем нашего врага? Пуговицы его рубашки были неправильно застегнуты, отчего одна петля вверху оказалась свободна. На щеке виднелся розоватый след от подушки. — Может потому, что он справится лучше, чем истеричка вроде тебя? — фыркнул Арсений. — А может потому, что ты не сделал ничего, чтобы его спасти. Теряюсь в догадках! Боль пронеслась в глазах Эмира взмахом лезвия. Арсений чувствовал, как подогрета колдунская кровь, как пульсирует она в висках и запястьях. Колдун весь пронизан тонкими путями, и по ним текут реки соблазнительной алой крови. Славное гаспачо бы вышло. — Вы ничего не добились своими жалкими попытками, — осипшим голосом произнес Эмир. — И не добьетесь, знаю… Дима себя вернёт, я знаю, знаю это… — Безусловно, — цокнул языком Арсений. — Только если захочет возвращаться к тем, кто обвиняет его в предательстве. Эмир прикрыл глаза, словно почувствовал физическую боль, и пробормотал: «Всё знаю, я знаю…». Арсений гордо поправил рубашку и направился прочь, пытаясь не замечать бредового бормотания, эхом отражающегося от стен. И Эмир, и Антон, и сам Арсений, они трусливые амебы, не способные поднять бунт ради спасения человека. Арсений допускал мысль, что парни привыкли к потерям и воспринимали их как норму. А у Арсения какое оправдание? Какое оправдание тому, что протянул руку и любезно помог Димке подняться на эшафот? Мышь вдохновенно рассказывал ему, что разработал «легендарнейший план по спасению», но не упоминал, кого собирается спасать. Пытаясь исправить ошибку, Арсений несколько раз пытался пройти сквозь туман. Начинал от Гиблого места, где дежурил и куда перенес опознавательное бревно. Плутал во мгле час или около, замечал знакомый кусок дерева и понимал, что пришел обратно. Испытал метод мальчика-с-пальчик, оставляя след из ярко накрашенных камней. Однако, стоило ему повернуться, они пропадали. Тогда Арсений решил оставлять записки с бессмысленными вопросами, жалобами и уверениями. Опускал маленькие подписанные конверты на землю, и они покорно исчезали, оставаясь без ответа. Ира уверяла, что даже магия пасует перед энергией тумана и работает здесь по самым странным правилам. Арсений убедился в этом, когда одна из записок вернулась, чтобы приластиться к ногам. Там Арсений писал: «Сколько времени?» Туман оказался прожорливым и непредсказуемым. Он давил беззвучием на перепонки и дезориентировал глаза: не за что зацепиться взглядом, некуда спрятаться от собственных мыслей. В начале казалось: изощренная пытка — остаться наедине с собой. Но ко всему привыкаешь, и делиться мыслями с бесплотным духом умершей ведьмы — тоже. Сегодня вечером он бродил в тумане больше положенного, по-ученому заведя руки за спину. Как ни прискорбно признавать, колдун прав — Димка чокнулся, давая руководство Ивару. Может, стоит обратиться за помощью к Рогатому? Ага, разбежался! Арсений остановился и гневно посмотрел на белесое ничего. Он не опустится до разговоров с манипулятором. Тем более первым. Да где дурацкое бревно?! Арсений оглянулся в поисках знакомых березовых веток и сверился с часами. Обычно туман выпроваживал его в течение часа, но прошло уже полтора. Арсений попробовал пойти в обратную сторону, покрутился туда-сюда ещё пятнадцать минут, затем полчаса и наконец с ужасом осознал, что потерялся. — Лилит… Он вынул из кармана зелёный камешек и кинул под ноги. Разогнался на вампирской скорости, побежал вперед и остановился, когда споткнулся о свой же ориентир. В таких ситуациях советуют стоять на месте и ждать спасателей. Арсений хмыкнул. Найдется ли во мраке хоть один человек, который будет его искать? Туман услышал его мысли, но ответил в своей манере: нечто черное схватило Арсения за шиворот и бесцеремонно потащило за собой. В гороскопе никто не предупреждал, что сегодня его ждут тактильные перестрелки. В панике он вынул кинжал из чехла и наугад попытался полоснуть им по незнакомцу, но руку перехватили сильной хваткой. — Харэ! Арсений резко развернулся, и большая ангельщина в кожаной куртке обрела форму Антона. Он обвязал лицо плотным черным платком, однако эмоции все равно угадывались по насупленным бровям: хмур, устал, абсолютно неуместен в таком антураже. Тем не менее он кивнул, приглашая идти за собой, и Арсений предпочел не перечить. Чтобы выйти на Гиблое место, им понадобилось меньше минуты. Арсений рассерженно оглянулся на мглу, и та беззвучно захихикала. Получается, он битый час кружил вокруг выхода. — Ты больше… там не разгуливай, — произнёс Антон, закашлявшись. — Местечко стрём. Башка кругом идет конкретно. Ночь опустилась на йольский лес прозрачным лунным светом. Арсений поднял взгляд на упитанный месяц — через пару дней оборотни завоют ежемесячные серенады, так что спать с открытыми окнами будет невозможно. Один уже сейчас шастает по ночам и заглядывает в туман, прекрасно зная, насколько это вредно для живого организма. Антон снял экипировку и присел на бревно, пальцами взъерошив и без того лохматую голову. Арсений, смахнув пыль с дерева, присел рядом. — Как Виктор? — не удержался Арсений. — Жив. — Ладонь Антона опустилась на болезненно белый лоб: — Ждем гостей. — Каких ещё гостей? — У его пособников два варианта: спасти его или убрать. Позырим, что выберут. Антон взял с земли ветку, оборвал засохшие листочки и опустил кончик на землю. Спина его была сгорблена больше обычного: вместе с Арсением они выглядели как вопросительный и восклицательный знаки. — У вас не так много времени, — осторожно произнес Арсений. — Сенат решил забрать Виктора и судить по нападению на колдуна… — Знаю, — хмыкнул Антон. — Шиш им. Арсения подмывало спросить, откуда он взял информацию, но по этикету за любопытство платят равносильным откровением, а он хотел сохранить переписки с Браном в тайне. — И что ты сделаешь? — аккуратно спросил он. — Пойдешь против их воли? Антон пожал плечами и наклонился поближе к земле, чтобы дорисовать луну. Некоторое время слышался лишь его прерывистый кашель, но вот ветер завальсировал листья, устроил катастрофу на прическах парней и весело потанцевал дальше, оставляя туман клубиться на месте. «Есть ли у него границы?» — неожиданно подумал Арсений. По словам Иры, туман длится несколько километров, но не может же он опоясывать весь шар земной. Как не может и длиться до небес. — В любом случае, хорошенько подумай, прежде чем делать, — вздохнул Арсений. — Нельзя действовать необдуманно. — Ага. Поэтому ты помер? Лицо Арсения вытянулось. Он почувствовал мелкие судороги в грудной клетке, обзор слегка замутился, по горлу прокатился звук, и он с удивлением понял, что рассмеялся. Давно он собственного смеха не слышал. Чувство… приятного удушья. Антон неловко улыбнулся и тряхнул чёлкой. — Извини. — Ничего, — улыбнулся Арсений. — Я полагаю, это действительно самое тупое решение в моей жизни. Антон хотел ответить, но вздрогнул. В Тумане вспыхнула яркая синяя вспышка. Снова сова, сидевшая на ветках, ворчливо ухнула — второй раз её будят подобным образом. Темный маленький силуэт с большим мешком в руках, покачиваясь, прошел вперед. Арсений и без того чувствовал свое тело прохладным пристанищем страха, но тут совсем скрутило. Однако он отреагировал первый — на вампирской скорости подлетел к силуэту, вынимая из брюк кинжал. Он не сразу признал в маленькой фигурке знакомого человека. Огромная куртка неопределенного цвета съела его очертания, а пакет в руках оказался худощавой девушкой с кудрявой копной непричесанных волос. Девица висела безжизненным грузом. — Забери, — хриплым истощенным голосом сказал прибывший. Арсений принял незнакомку на себя, рефлекторно обнимая за талию. Несмотря на худобу, девушка оказалась тяжелой. Только надежно обхватив ее, он взглянул в глаза новоприбывшему. Без очков он выглядел младше. — Димка… — прошептал Арсений. Девушку Шасту, взять Диму, лазарет. Арсений быстрее доберется до лазарета. Или не в лазарет? Можно доверять лазарету, если им управляют колдуны? А есть ли иной выбор? Арсений решил опустить незнакомку наземь. — Нельзя! — рявкнул Антон, подбегая к ним. Арсений и Дима послушно замерли, не понимая, к кому конкретно обращен приказ. Антон остановился, оценил обстановку и придержал Диму за плечо. — В медпункт, — Антон быстро кивнул на девушку. — Мы следом. Немногим позже Арсений понял, что Антон рассудил логичнее него. Арсений привык к своей необычайной скорости, но травмированные организмы могли бы не выдержать встряски — Антон выбрал приоритет. С той поры Арсений признавал только двух людей, которые могли ему указывать, и унесся вперед, оставляя сомнения пылится на бревне. Издалека ему показалось, что даже здание Йоля встряхнулось, хоть и не осознало, что произошло. — Поз, нельзя! — Антон старался говорить твердо, но голос прозвучал несколько истерично. — Я обращусь, и ты сядешь на меня, понял? Кивни, если понял. Дима коротко кивнул, с пространным интересом оглядывая сосны и ели. Вид у него создавался вежливо-отстраненный, как если бы он пришёл на экскурсию по чуждому миру. Лунный свет не проник в глубоко посаженные глаза, и они остались темными, как в первый день их встречи. Антон добежал до рюкзака, брошенного возле бревна, разделся и, выполнив кувырок, обратился. Все кости заверещали от боли, мышцы разрывало от стремительного изменения, но мозг приказал заткнуться. И сознание вновь разделилось на две неравных части: порой звериное нутро брало вверх, затуманивая мысли, но сегодня Антон четко осознавал и себя, и мир вокруг. Это странное, кристальное понимание приходило к нему лишь в те моменты, когда он брал ответственность за других. Все прочее время он не вдуплял даже, зачем встаёт по утрам. Лапы привычно ощутили сухую землю, вернулась четкость зрения. Он взял в зубы рюкзак и добежал до Димы в три прыжка. Затем слегка присел, приглашая забраться на спину. Дима с интересом уставился на него. — Почему серый? Антон на секунду впал в ступор — у него была серебристая шерсть, стандартная для всех оборотней. Мотнув головой, он присел ниже, напоминая, что нужно сделать. Дима повалился на него сверху, обхватывая мохнатую шею руками. Он ничего не весил — рюкзак Антона на понедельник тяжелее будет, — так что летели они быстро. Антон не успел ничего почувствовать — ни радости, ни ужаса. Для чувств нужна хотя бы одна свободная секунда, но после месяца томительного ожидания время вдруг понеслось галопом, обрывая ветки и разбрасывая сухие листья вокруг себя. И пока Антон несся, марая лапы в грязи, он унюхал множество незнакомых запахов на Диме. Человек десять или двенадцать оставили незримый след на его коже. Одежда принадлежала другому мужчине. Бил в нос отчётливый керосин, кровь, костер и поглощающая, звенящая тревога, которая заглушала остальные запахи, как заглушает живые звуки звон христианских колоколов. Это состояние ближе к звериному, чем к человеческому, уж Антон-то знал. Медпункт нашёлся через долгие коридоры-коридоры-коридоры знакомой дороги. Виктор в первый день заставил их запомнить местоположение медпункта и оказался раздражающе прав. Дима держался за его мех всё слабее и слабее, норовя соскользнуть вбок, и Антону пришлось сбавить темпы на последнем повороте. — Вот они, — послышался вдалеке голос Арсения, и через секунду он прихватывал Диму за талию. Передав Диму, Антон побежал до ближайшего угла, где мог бы переодеться. «Если однажды случится битва оборотней, то ее устроят на пляже нудистов» — подумала голова Антона и получила подзатыльник от него же. В голову начали лезть странные шутки, прямо навалом, они так отвлекали от сути, что Антону стало плохо от их обилия. Подбегая к медпункту, он услышал женский вскрик: — Дмитрий, Триединой ради! Дежурный лекарь и Арсений скучковались возле одной из ровно заправленных коек. Арсений возмущался, придерживая покрасневшую скулу: — Да что все, с ума посходили?! Антон краем сознания проанализировал нанесенный удар: технически всё верно, но слабовато. Может, из-за роста или положения кулака. Нужно позаниматься. Однажды на месте Арсения окажется враг. Если уже не оказывался. Если он не опоздал со своими советами. Антон потеснил толпящихся. Дима забился в угол, направляя на них кинжал, который спёр у Арсения. Его мелко потряхивало, лезвие неубедительно ходило ходуном. — Дмитрий, — устало потерла переносицу дежурная. — Хоть по лбу тресни, а! Вас нужно осмотреть. Дима перевел взгляд на Антона. — Скажи им, чтобы меня отпустили. Антон поблагодарил Велеса за свою натуру — люди доверяли ему вне зависимости от своего состояния. Он разрывался на две части: первая желала быть славным другом и остаться на стороне Димы. Вторая видела, что Диму держит на ногах только его бандитская крутость. Он сделал шаг вперёд, и Дима резко направил на него клинок. — Отойди. У него посинел носогубный треугольник и зуб на зуб не попадал, однако голос звучал на удивление ровно. Антон покачал головой: — Давай вернём игрушку Арсу. Он без неё ни на что не годен. Арсений тихо зачертыхался по-румынски. Дима сложил брови домиком и устало взглянул на Антона. — А как же я? — А ты можешь сдаться, — Антон присел на корточки, зная, что людей может неосознанно пугать его рост. — Дай нам погеройствовать и посочувствовать. Мы столько времени ждали момента. Дима опустил руку с кинжалом. Взгляд его остекленел и разбился на обидные осколки, а запах тетиного сада превратился в мазь «Звездочка» — сознание Антона ассоциировало её с телесной слабостью. — Мне страшно, — прошептал Дима и поводил свободной рукой возле груди. — Я не боялся до этого, а сейчас аж дышать не могу… — Отходняк, — кивнул Антон. — Организму нужно немного побояться. Это пройдет, обещаю. — Ты придешь ко мне? — Приду. — А если не пустят? — Пустят. Дима шмыгнул носом. Пользуясь моментом, Антон подкрался ближе и выхватил оружие, передавая Арсению. Дежурная выждала пару вежливых секунд, прежде чем подхватить Диму под локоть и без церемоний увести вглубь медпункта. Поз плелся за ней как кукла, путаясь в собственных ногах. Пару раз оглянулся на парней, и они ответили подбадривающими кивками. Медпункт погрузился в молчание. Антон вспомнил, что Дима привел гостью, и огляделся. Незнакомка валялась на одной из дальних коек. До усрачки хотелось дать пробуждающую пощечину и устроить допрос с пристрастием, но вряд ли Дима спасал девушку для этого. Теперь Антон остро чувствовал, и чувства ему не понравились. Как будто кастрюлей по башке стучали — с торжественной мелодичностью и размеренностью. Вот твоя вина вернулась, грязная и уставшая, как бездомная собака. А ты ничего не сделал, чтобы её исправить. — Урок повторяется, пока он не будет усвоен, — произнес Арсений, глядя вслед лекарю. Антон обхватил голову руками: — Пойди нахуй со своими поговорками. — Все рушится, когда ты откладываешь решения, — Арсений повернулся к нему. — Каждый раз. С восходом солнца кто-то сделает первый ход — либо мы, либо Сенат. Должны быть мы. Антон снова присел на корточки, и пламя настенных факелов заплясало перед глазами. Блять. Да не хочу я становиться убийцей. Не хочу убивать бывшего друга. Не хочу, чтобы люди предавали. — Антон, другого выхода… — Завали, я думаю. Туговато соображается, пока мысли витают рядом с Димой и слушают его судорожное дыхание через стетоскоп. Но оставшийся адреналин в надпочечниках подсказал пару идей. Антон раскрыл глаза и поднял голову. — Первый шаг сделаем не мы. Надо спешить. Антон резко встал и грубо потянул Арсения за руку, вынуждая идти за собой. Арсений отчаянно застонал: — Когда этот день уже кончится?!Глава 15. Каждый уровень — это твой потолок, и когда ты оказываешься на дне, то получается, что ты стоишь на полу
4 мая 2023 г. в 19:00
Арсений отложил письмо Виолетты и мазнул взглядом по пейзажу за окном. Оборотни устроили соревнования по челночному бегу на игровом поле, так что трибуны наполнились хихикающими ведьмочками и парой скептично настроенных колдунов. Арсений мог бы зарабатывать приличную сумму на аренде подоконника, если бы нуждался в средствах.
Жёсткий полуденный свет очерчивал фигуру Антона, который возвышался гималайской горой на границе между солнечными лучами и тенью кипарисов. Наблюдая за стартами, он отмечал результаты в тетради и изредка прижимал ладонь ко рту в приступе мокрого кашля. Арсений слышал его судорожные вздохи на социологии, но мог поклясться, что позавчера Шастун был здоровее буйвола и даже намеревался навести визит Виктору. Арсений не знал, что вышло из их разговора, но лучше бы Антону ослушаться его совета и прикончить Гаярова на месте, потому что видит Кайн, ведьмы нещадны ко всем — и к своим особенно.
Милейший мой Арсений!
Как ты понимаешь, уговорить сенаторов о помощи не вышло. Да не покинут дитя его Боги.
Тигран уверяет, что Виктора передадут властям без согласия действующего вожака и будут судить с поблажками. Видишь ли, дорогой, на носу выборы. В период голосования каждый кандидат захочет выглядеть справедливее Фемиды, держащей весы правосудия, и добрее Лилит, опекающей тёмных созданий. У Виктора больше заслуг, чем промахов, а первым конфликт развязал Дмитрий. Исход очевиден, выбор простой: либо временный вожак смиренно склоняет голову и покоряется судьбе, либо противостоит всему правительству.