Лампочки плохо освещают кухню. За окном темно, машины стоят в пробках. Лампы новогодние соседей мерцают, да деревья трясутся. Одна из ламп улицы мигает, и не одного человека.
Вода течёт из крана, крышка чайника открывается и тот поставлен кипеть. Щелчок и кнопка нажата.
Дазай садится на табуретку, нога закинута на вторую, спина облокачивается на стену, и он протягивает руку к документам.
Рядом стоящий Чуя оттягивает документ обратно.
— Зачем это тебе?
— Надо.
— Я жопу рвал ради этого. Может, я имею право знать?
— Хорошо, раз ты настаиваешь. Я хочу узнать, какой чертёнок достанется Ацуши. Видишь ли, я отказался, а его без работы оставлять не положено.
— Так заботишься? Ну, знаешь ли, телефон существует. Хотя нет, не знаешь. И чё с документом делать?
— А документ тебе придётся отдать, Чуя.
Чайник закипел. Дазай медленно встаёт, указывая пальцем на потрёпанный временем комод, и идёт на кухню греметь чашками.
Чуя небрежно кидает взгляд на эту стопку папку жёлтого оттенка. И из комода во все щели просочились бумажки. Чуя раскрыл глаза, работа для двоих. Хозяин квартиры углядел эту ситуацию, тяжело вздохнул и ушёл убираться.
Чуя не против и прилежно стал убирать оставленный срач. Но одна бумажка, вылетевшая дальше всех, привлекла внимание. Бумажка с продуктами. Как список. С вычеркнутым мылом. Остальные карикатуры удивляли, кривые зарисовки, размашистые буквы.
— Дазай, ты что, рассказы пишешь? В писатели намечаешься?
— Чуя, не неси бред. Не моё это.
— Не твоё? Значит, ты не против, если я прочту.
— Бери, мне-то что.
Рассказы сухие, бескрасочные, монотонные и в целом омерзительные. Аж чай в руках зачернел, покрепчал и подешевел. Так и хочется залить голову кипятком. То ли от переизбытка эмоций, то ли от усталости и заёбанности текста.
— Да уж. От этого только глаза на лоб лезут. Дазай, ты такое читаешь?
— Буду рад передать автору, если не забуду, — издает смешок.
— Вот что, я бы не читал это в плохом настроении или возле окна, — бумажки бережно кладутся. — Буду ждать выхода всей пьесы.
Осаму поднял брови, а затем хмыкнул, корча нос, и ухмыльнулся. Тут же глаза забегали по комнате, как и он. Таблетки забыл.
Чуя положил голову к столу, щека и волосы прижались к поверхности. Сам Чуя уже прикрывал глаза.
— Дазай, а тебе нравится моя готовка? — бубнит.
— Нравится, — говорит Осаму. — А что?
— Да нет, просто… Обычно, когда людям нравится еда, они её не выплёвывают.
— К чему ты клонишь? — спрашивает шатен, облокачиваясь головой в ладонь.
— Твои руки в следах зубов, и сам ты выглядишь худо. — Чуя вздыхает, переходя на шёпот. — Ну и долбоёб ты.
— Допустим, это так. Что теперь?
— Ничего, готовить не буду.
Чуя поднял корпус, размял спину. Лёгкое покалывание прошлось по боку. И зевнул.
Чуя уехал домой через час, после посиделок на кухне и лекции про питание. И просмотра файла. Не проблема же, что прочитали чужую информацию? Второму парню помощь проверенного Ацуши не помешала бы. Можно договориться встретиться вчетвертом. Погулять по парку, собраться у кого-нибудь и просто провести время. Это звучит классно, да?
Ноги ноют, спина тоже. Ещё немного и будешь дома. Хочется завалиться на кровать, лицом в подушку. И спать, спать до семи, а дальше блядская школа. Сами уроки ничего, на переменах Чуя всегда стоит у окна, если не уходит в библиотеку. Там тихо, и на этом всё.
Со знакомства с Дазаем новый мирок открылся, на досуге можно и почитать роман. Одноклассники удивились Накахаре без наушников, да с книгой. Может, Чуя и заговорил бы, завёл бы друга в классе. А оно надо, если Чуя занят после школы?
Ключ в двери поворачивается, щелкает ручка, и он дома. Тепло, повсюду свет, запах печенек.
— Я дома. М-м, новый год уже наступил?
Коё сидела на диване, смотрела телевизор. Огая дома не было.
— Почти, будешь пару штучек?
— Откажусь, спасибо. Я к себе.
Доползая по лестнице, Чуя в той же одежде кинулся на чистую постель. Надо спросить, как Дазай будет праздновать новый год. Отметить вместе — это подарок нужно готовить. Чуя скакнул с кровати и тут же прилёг.
Похер, время есть. Поднимая кружку с холодным чаем, Чуя принялся листать идеи новогодних подарков. Потом нужно подготовиться к контрольной, потом ещё дела…
Идти в третий раз за неделю в поликлинику слишком подозрительно, на следующей неделе можно. Отпивается треть чая, и кружка ставится на сборник. Многофункциональная книжка.
Утро, случилось чудо. Повсюду блестят мягкие хлопья снега, где-то даже детвора пробует лепить снеговика. Какой уже месяц? Декабрь. Красиво, а кто в этой красоте по сугробам и льду пойдет в школу — Чуя. Дазай уже видел снег? Или третий сон видит, если, дай Бог, спал. Надеваем самую пышную куртку, тёплый шмот и пиздуем за знаниями.
Красные носы да щёки ходят по коридорам. В школе тепло, даже слишком. До звонка, может, минут пять.
Парту с комплиментом заменили на следующий же день, после драки.
Ничего не изменилось кроме косых взглядов. Жалко Дазая здесь нет, он быть хоть пошутил, и то легче стало бы. Сходить погулять… это можно. Зайти домой, взять запасные перчатки. Свои Накахара всегда носит собой. Это отвратное чувство отмороженных рук, которыми даже нельзя нормально двигать. А потом их ещё отмораживать.
Накахара обязан пальнуть в лицо Дазая снежок, иначе не простит себя ещё долго.
Звонок, коридоры снова заполнились толпами учащихся. Учитель пока не пришёл, идеальное время пакостей.
Мести, подставы, реванш. Больше, чем бумажные самолётики с «приятными словами» придумать не сумел. Цель этой полётной атаки — задеть эго Накахары. Слухи про его агрессивность пошли даже по учителям. Это знали все, ну, за исключением младших классов, которые видели бы в Чуе больше риска, чем в пирожке.
Накахара удивился такому сюрпризу, ехидно улыбнулся, и, не раскрывая самолёт, отправил обратно. Что сказать, это успех, ликуй торжественно. Он же не такой тупой, как можно было себе представить. Ещё одна ошибка — вылет со школы. Вылет со школы — переезд.
Такой поворот не обрадовал задиру. «Как так? Не сработало. Это не проблема, есть кое-что ещё, просто жди, рыжая сучка!» — читалось в лице толстячка, ломавшего последний карандаш пальцами и кусавший губу.
Остальной день прошёл спокойно, Чуя собирал вещи и уходил подальше от кабинета. Иначе не успеет зайти домой, занести вещи. Ещё же еду паковать, надо бежать.
Люди потихоньку разошлись, сбежав быстрей к выпавшему снегу. Чуя спускается по лестнице, вслед ему преследует темный силуэт. «Длинный, худой, ничего подозрительного. Таких вон сколько. Напрасно волноваться».
Так он и не-его-тень выходят на улицу. Чуя заворачивает за угол школы, как темная тень схватила сзади и потащила в тихий угол. Трое людей, один с камерой. Все в чёрных масках на пол-лица, хрен отличишь или узнаешь.
Чуя пинался, наступал на ноги, да только рост и позиция не на его стороне. Накахара сам знал, что будет, но не готов был сдаваться. Кусая, плюя, за что только огребал в челюсть.
Всё, он ничего не может сделать. Да даже если и мог, его показали бы на видео, что благополучно подрезали как надо, поменяв жертв местами. И тот же сценарий. Уход — Разочарование родителей — Дазай… Чёрт, его же не подпустят к нему или тот сам не захочет знать весёлую жизнь Чуи в стенах школы.
Угол тихий, но не безлюдный — за школой. Специально, скоты, потащили туда. Может хоть в этом будет надежда Чуи, его ноги подбрасываются, а руки мёрзнут.
— Где ж твоя сила, Накахара? Нечего выёбываться на людей.
Из кармана что-то забренчало, и в руке оказался складной нож. Не сам, так числом победить. И вот рядом прошёлся одноклассник, что иногда видел Чую одного в библиотеке. Он остановился и пригляделся к картине спереди, пока не разглядел оружие.
— Хочешь быть следующим, очкарик? Сделай вид, что здесь ничего нет.
Накахара посмотрел ему в глаза, головой дёрнув влево — назад. Парень посмотрел в последний раз, отвернулся и пошёл в другую сторону. Чуя не издал ни писка, ни крика.
«Это задница, что же придумать?»
Что бы сделал Дазай? С его-то ростом — дал в живот и, сбежав, левой, правой. Чуя так не может, только если…
Чуя закрыл глаза, расслабил тело и затаил дыхание, ногами болтаясь по снегу и сползая вниз.
— Блять, это что? Это не входило в пункт.
— Это он сам! Привстал в виде ножа, нахуй показал?
— Как? Запугать! Проверь хоть пульс.
Державший сзади поднял одну руку, и Накахара раскрыл глаза. Он толкнул спиной к стене, махнул, и побежал, что сил было.
— Подонки, за ним!
Чуя не смотрел, куда бежит, это ноги его ведут. Трое бегут, отставая, и вот тупик, забор. Это конец, не для него. В заборе дырка сбоку, можно сбежать.
На видео записано, как Чуя бежит далеко, отдаляясь за зданиями и пропадает из виду.
Такие ситуации были уже, но чтоб с ножом… Они же могут выбрать другой день для этого. И ему никто не поможет. Теперь точно. Может, его и хотели припугнуть, это просто так не останется.
И ехать никуда не хочется, в жопу это, хочется домой. Завтра выходной, поваляется он дома. Родители не должны узнать об этом, это же скандал и перевод в другую школу.
***
И в субботу Накахара не приехал к Дазаю, и в воскресенье. Чуя лежит на кровати днями, листает книгу, лазит по новостям, читает похожие истории.
***
В понедельник Рыжик нашёл того парня в той же библиотеке. Как очкарик испугался, что и его прижмут сейчас. Чуя не понимает, что ли, как это глупо было бы. Он попробовал просто поговорить. Впервые, и не казался больше свирепым псом в глазах второго. Тот даже пошёл свидетелем против Танаки. Оказывается, он знал и других пострадавших людей, и вместе они могли подать групповую жалобу.
Этих людей, что даже не учились в этой школе, выкинули из училища. Жирдяя приговорили к штрафу и домашнему обучению. У одного Чуи не вышло бы такое. А тот одноклассник оказался не таким уж и плохим, иногда они болтали ни о чём. Другие это заметили и не смотрели впредь на Накахару, как на пса.
Чуя сделал вид, что такого не было, а бедному Дазаю сказал «имееть право на выходные законно». Он сидит с ним на кухне, улыбается, и рассказывает про нового знакомого и библиотеку. А Дазай внимательно слушает, задавая вопросы.
— Не хочешь со мной в карты сыграть? — предлагает Осаму.
— Ну давай. Только без опасных желаний. Иначе никак.
Дазай достает старую, потрепанную колоду карты. Игра началась.
Сначала все гладко. Вроде бы даже карты исчезают, и биты были. Но вот конец игры, и в руках только три мелкие масти. У Дазая тоже три, и ход его.
Дазай держит интригу, а потом кидает три десятки, и Чуя забирает домой с тремя девятками. Все козыри отдали друг другу. Для такого скота не жалко.
— А ты играть-то умеешь?
— Умею. Просто я сглупил. Так что за желание? Съесть снег, выпить чифир залпом?..
— Я не придумал, давай потом.
— Потом? Потом могу и не вспомнить.
— Вспомнишь, я уверен, — Осаму лыбу дал.
— Дазай, занят на Новый Год?
— К сожалению, родители зовут к себе.
— А чего к сожалению?
— Не вижу смысла своего нахождения там. Вяло, скучно, надо.
— Удачи тебе, всё равно на следующий день приеду и поздравлю.
— Ну конечно, — улыбнулся себе шатен. — Ты папку не забудь вернуть.
— Точно. А где она?
