***
Хёнджин ненавидела свой дом. Когда-то он был красивым – выкрашенным в синий, с белой входной дверью. Чем-то напоминал дом Джинсоль, только меньше, но всё такой же уютный. Всё изменилось с возвращением отца. Теперь краска облупилась, а в дверь навечно въелись чёрная грязь и оружейный порох. Скривившись от отвращения, Ким повернула ручку, и в ту же секунду ей в нос ударили отвратительные запахи дешёвого пива и крепких сигарет. Отец сидел в центре комнаты, в глубоком кресле, держа в руке револьвер. Рядом устроились его приятели – такие же алкоголики. Они курили, туша окурки прямо о кофейный столик. – Уроды, – прошептала Хёнджин. – Эй! Она подняла голову, чтобы столкнуться с недовольным взглядом чёрных отцовских глаз. Мама говорила, что в молодости этот человек был красив, но Хёнджин не верила ни единому её слову. По правде говоря, она считала отца настоящим уродом: коренастый, с широкими плечами и кулаками размером с баскетбольный мяч, он больше напоминал мультяшного бульдога, чем человека. Образ заканчивала тяжёлая квадратная челюсть. – Где ты была? – У Джинсоль, – честно ответила Хёнджин. Ох, как же сильно она его ненавидела. – Я же сказал, чтобы вы больше не встречались! – Пьяно взревел он, вскакивая так быстро, словно не был пьян. – Эта лесба… Она… Она! – Эй, – кисть мистера Пака, отца Чевон, легла на его запястье, опуская руку с револьвером. Хёнджин не боялась, знала, что у отца не хватит духу выстрелить, когда вокруг столько свидетелей, поэтому только ухмыльнулась. – Там была вечеринка. Чевон тоже ночевала у неё. И ещё несколько ребят из школы. – Это не отменяет того факта, что она чёртова шлюха! – Голос отца стал ещё громче. Он схватил пустую бутылку и метнул в Хёнджин с такой силой, что наверняка пробил бы её череп, но она разбилась о стену в паре шагов. Ким прошлась равнодушным взглядом по осколкам. И этот человек был грёбаным снайпером? Интересно, он попал хотя бы в одну цель? – Убирайся!!! Хмыкнув, Хёнджин закрыла дверь. Этот урод всегда делал так, когда пытался доказать, что крут. Обычно его дружки одобряюще смеялись, даже аплодировали. Будто бы не понимали, что если он выйдет из себя, то в первую очередь убьёт их. Впрочем, большинство его приятелей были тупы, как пробки. Хёнджин шла по лесной тропе, засунув руки в карманы, словно просто прогуливалась. Ветер шумел в ветках сосен и елей, падали на землю покрасневшие кленовые листья. Изредка взгляд останавливался на глубоких царапинах на стволах, – скоро должен был начаться брачный период, и самцы пум, обитающих в заповедники, начинали активно делить территорию. В эту часть леса они почти не заходили, но каждый год администрация выпускала закон, запрещающий ходить по этим тропам без оружия. Хёнджин это больше веселило – пумы почти не нападали на людей, а если и нападали, то так, чтобы у жертвы не было и шанса выжить. «Милый котятки,» – мысленно хмыкнула она, поджав губы. Свернув с тропы, она вышла на дорогу. Дом Чевон был недалеко, примерно в километре или около того, так что вскоре Ким уже стучала в её дверь. Ей открыла невысокая женщина в жёлтом платье, – миссис Пак. – Он снова у тебя? – Недовольно спросила она. – У моего отца, если быть точной, миссис Пак. Чевон уже вернулась? – Да, пару минут назад, – она обернулась, глядя на кого-то в глубине дома, а затем громко сказала: – Мальчики, собирайтесь! Спасибо, Хёнджин. – Не за что. Хёнджин могла с точностью до жеста предсказать, что будет дальше. Три мальчика, – братья Чевон, – выбежали на улицу, громко споря из-за какой-то игрушки. Миссис Пак в это время обычно доставала из сумочки ключи, попутно говоря по телефон. Это напоминало Ким о том дне, когда уехала её мама. Всё было так же – поиск ключей, телефонный разговор. Отца тоже не было дома, он патрулировал заповедник или просто пил с кем-то, Хёнджин уже не помнила. В любом случае, в тот день её оставили дома точно так же, как всякий раз оставляли Чевон. – Я одного не могу понять, Че, – сказала Хёнджин, когда машина с мамой и братьями Чевон отъехала от дома. – Почему ты никогда даже не пытаешься уехать с ними? – У бабушки не хватит места на всех сразу, только четыре человека. – Да, но можно же, например, остановиться в другом месте – у друзей или в каком-нибудь отеле, в конце концов. Это не так дорого, тем более здесь. – Кто-то должен присматривать за отцом, – пробормотала Чевон. – Почему именно ты? Разве не жена должна заботиться о муже? Почему твоя мать вообще уезжает, оставляя тебя, если думает, что это опасно? А, Чевон? – Я не знаю. Это… так всегда было, это нормально. – Ни черта подобного, Пак Чевон, – Хёнджин выудила из кармана бомбера сигарету и закурила. – Будь хорошей девочкой, уйди к Хеджу или куда-нибудь ещё, но не оставайся здесь одна. Я беспокоюсь за тебя. – Я не могу, Хёнджин. – Ну-ну… В любом случае, у тебя есть мой номер. Позвони, когда он вернётся. – Хорошо.***
– Я до сих пор не верю, что согласилась на это, – пробормотала Хёнджин, когда Джинсоль, как заботливая мамочка, усадила её на заднее сидение своей машины и пристегнула. – Это просто поездка в ТЦ. – С двумя грёбаными парочками! Все эти три часа я буду смотреть, как вы, блять, сосётесь! – Ты могла бы тоже кого-нибудь себе найти, – хмыкнула Джинсоль. – Я пока не настолько отчаялась. Рука Чонын лежала на коленях Джинсоль, в опасной близости от края юбки. Взгляд Чонын был прикован к длинной шее Чон, и даже абсолютный идиот понял бы, чего именно она хочет. Хёнджин закатила глаза. Они провели наедине всё утро, и этого всё равно было мало. – Зачем нам вообще ехать в ТЦ? – Я хочу купить кроссовки для Йерим, – ответила Джинсоль. – Для Йерим, которая младшая сестра Чонын? – Да, для Йерим, которая младшая сестра Чонын. – Она считает её нашей дочерью, – объяснила блондинка. – И Йерим это очень нравится. – Да, теперь ещё один человек делает ей подарки. – Ты чёртов циник, Ким Хёнджин! – Покачала головой Джинсоль. – А ты романтик, и мы отлично друг друга дополняем. Чонын бросила на неё самый красноречивый из своих взглядов, и Хёнджин рассмеялась. – Расслабься, Липпи, я на неё не претендую.***
Едва выйдя из машины, Хёнджин заметила через пару мест от них чёрный «Форд» последней модели и Джиу, держащую за руку высокого брюнета в дорогой рубашке-поло. Он выглядел недовольным, но всё-таки попытался изобразить улыбку, когда увидел Чонын. – Йонас, – представился он, протягивая ей руку. – Парень Джиу. – Ким Чонын. Её лучшая подруга. Она даже не посмотрела на его ладонь. Это явно ему не понравилось. – Твои телохранители? Это должно было звучать как шутка, но ни одной из них не было смешно. Джинсоль скрестила руки на груди, демонстрируя крепкие мышцы, а Хёнджин просто поправила ворот бомбера, демонстрируя разбитые костяшки. Кажется, они обе выглядели достаточно угрожающе, потому что на секунду Йонас растерялся. – Чон Джинсоль, Ким Хёнджин, – представила их Джиу. – Они… эм… близкие подруги Чонын. – Да, подруги, – на его губах появилась ухмылка. – Всё в порядке, я не гомофоб, так что вы можете прямо сказать, что встречаетесь. Просто не целуйтесь при мне. Меня немного оскорбляют такие вещи. – А меня оскорбляет тупость, так что просто не открывай при мне рот, – сказала Чонын с самым милым выражением лица. На секунду Йонас замер, будто не веря, что слышал это, а затем нахмурился. Джиу закатила глаза. – Милый, ты не мог бы оставить нас на разговор. Всего на пару минут. – Если ты хочешь… Когда он отошёл, Джиу посмотрела на Чонын, но та только хмыкнула. – Он придурок. – Он мой парень. – Одно другому не мешает. Я люблю тебя, Джиу, но этот… – она одарила Йонаса самым раздражённым взглядом из всех возможных. – Парень просто мудак. Если хочешь связываться с гомофобным идиотом, то пожалуйста, я не буду мешать, но не таскай его на наши встречи. – Но ты тоже привела Джинсоль, – попыталась возразить Джиу, но вышло слишком слабо и неуверенно. – Мы с Джинсоль планировала поехать сюда с понедельника, и ты спросила, можно ли с нами. О твоём «парне» даже речи не было. – П-прости… – Знаешь, думаю, будет лучше, если мы в этот раз прогуляемся отдельно. – Чонын. – Поговорим позже.