***
Когда Хеджу вернулась домой, Чевон, как и семьи Вон, ещё не было, а Суён сидела за столом с кружкой горячего травяного чая. В последние пару недель после их с Джиу окончательного расставания она была будто бы не в себе: редко выходила из комнаты, постоянно молчала, рано ложилась спать. Кахэй пыталась поговорить, но все попытки заканчивались коротким «я в порядке». Это напоминало Хеджу о том дне, когда её отец впервые ударил Суён. Он кричал на неё, а Суён заступилась и получила прямой удар прямо в нос. После этого отец ушёл, а Хеджу поняла, что не может смотреть сестре в глаза. Почему он не ударил её? Ведь это была её вина, именно она его разозлила. Почему Суён? Так же, как и сейчас, она чувствовала себя предателем. Почему у её сестры всё должно быть плохо? Она ведь так старалась всё наладить… это несправедливо! – Эй, – Хеджу села напротив. Взгляд бродил по столу, не зная, на чём сконцентрироваться и наконец остановился на чашке. – Как ты? – Порядок. Как прошёл разговор с мисс Пак? – Завтра мы ужинаем вместе. Она не против того, чтобы Чевон осталась со мной, но у неё есть несколько условий. – Было бы странно, если бы она оставила её здесь просто так. – Да, но она не из самых ответственных матерей, если ты заметила. – А много ты знаешь «ответственных» матерей? – Мать Чонын, я думаю, – пожала плечами Хеджу. – А больше… нет, никого не вспомню. – В этом городке удивительно много дерьмовых родителей, – хмыкнула Суён, проводя большим пальцем по кружке. – Эй, мне… мне жаль, что всё так вышло. Ну, с Джиу. – Это не твоя вина. – Знаю, но всё равно как-то дерьмово. Я не думаю, что могу чувствовать себя хорошо, когда тебе так дерьмово. – Хеджу, – Суён коснулась её руки, переплетая их пальцы. – Твоё счастье, – единственное, что меня сейчас радует. Здорово, что у вас с Чевони всё наконец-то наладилось. Я волновалась за вас. – Ты всегда волнуешься за всех, кроме себя. Это неправильно. – Я могу контролировать свою жизнь, решаю, куда пойти, чем заняться. Я всегда знаю, что буду делать и как поступлю, но не знаю, чего ожидать от других людей. Поэтому я волнуюсь. Что, если Хёнджин снова почувствует себя плохо? Что, если её отец решит её найти? Что, если какой-нибудь придурок решит выстрелить в Кахэй, потому что он ёбаный расист? Понимаешь, есть куча вещей вне моего контроля, и я боюсь, что однажды одна из таких вещей случится и с теми, кого я люблю. – Да, но что насчёт тебя? Что, если такая штука случится с тобой? – Справлюсь, – отмахнулась Суён. – Старшие всегда заботятся о младших, это правильно. – Ты не можешь всегда быть старшей. – По крайней мере, я буду ей, пока хватит сил. Я знаю, что ты не любишь этого, но, может, обнимемся? – Только если ты никому не расскажешь. Я должна сохранять репутацию. – Конечно, волчонок. Тело Суён было тёплым и сильным. Она притянула сестру к себе, обнимая за плечи. Уткнувшись носом в воротник мягкой толстовки, Хеджу полной грудью вдохнула аромат её духов. Когда они в последний раз так обнимались? В детстве? После того, как переехали? Воспоминания о старой жизни сейчас казались нереальными, словно кадры из давно просмотренного фильма. «Надо будет делать так чаще», – подумала Хеджу, крепче сжимая талию Суён.***
Они с Хёнджин закончили уборку к шести вечера. Расставили гитары, убрали барабаны, сложили синтезатор, даже протёрли пыль и вымыли пол, хотя Джинсоль об этом не просила. Все её песни, разложенные по разноцветным папкам, лежали в металлическом шкафчике. Она планировала забрать их завтра, когда директор подтвердит, что класс находится в том же состоянии, в каком и был. – Не верится, что всё так заканчивается, – улыбнулась Чевон. – Всего месяц, и вы с девочками выпуститесь, уедете. – Да, время летит очень быстро, – ответила Хёнджин. – Наслаждайся, пока можешь. – Стараюсь. – Ты ведь остаёшься? – Мы обсудим это завтра за ужином. – Я не об этом. Суён хотела увезти вас в Провинстаун. – А, да… не знаю, мистер и миссис Ха очень милые, но жить у них это совсем другое. Они ведь даже не мои родственники. – Но ты им нравишься? – Да, очень. Миссис Ха очень любит учить меня готовить, даже если у меня ничего не получается, а мистером Ха мы играем в шахматы. Ещё он обещал, что летом научит меня играть в покер. – Тогда в чём проблема? Я бы сбежала к ним на первом же поезде. – Я не знаю, – пожала плечами Чевон. – Я появилась просто так, по щелчку пальцев, и теперь буду жить с ними, даже не платя аренду. Это почти то же самое, что вымогать деньги. – Нет, в этом случае они платят за тебя добровольно. Ты можешь устроиться на работу, как и Хеджу, и вы будете покупать им продукты, милые штуки для дома, подарки на праздники. – Я думала об этом. Сперва нужно хотя бы понять, чем это всё закончится. – Да, конечно, – кивнула Хёнджин. Чевон помогла ей поставить пару коробок на шкафчики и улыбнулась. – А как твоя терапия? – Ну, я работаю над этим. Пока это похоже на то, будто я пытаюсь толкать в гору тачку, наполненную камнями. Тяжело и больно. – Главное, что ты работаешь. – Да… – Хёнджин провела языком по нижней губе. – Этот доктор на каждом сеансе требует, чтобы я рассказывала ему всё новые и новые подробности. Типа… как мой отец меня бил и так далее. У меня просто больше нет сил ему рассказывать. – Но ты должна. Чем больше ты говоришь, тем быстрее сможешь смириться. – Я давно смирилась. Мне не нужно говорить о том, как отец наставлял на меня ружьё, чтобы понять, что он меня не любит. Я и так это знаю. Я хочу просто перестать думать о том, чтобы убить себя. Разве для этого нужно болтать о том, какие дерьмовые у меня родители? Я всё ещё хожу к нему, потому что Джинсоль проплатила десять сеансов. Не хочу, чтобы её деньги снова пропали из-за меня. – Может, стоит найти другого врача? – Он лучший, Че, – ответила Хёнджин. – Может, я просто безнадёжный пациент? Есть же патологические садисты, которым уже не помочь. Может, я патологический самоубийца? – Не говори так. Тебе есть ради чего жить. У тебя есть Джинсоль, Хиджин, я, Суён. Даже Хеджу ты нравишься. – Не говори девочкам, Чевонни, но иногда я думаю, что слишком плоха для них. Для всех. Люди проходят мимо, а я понимаю, что никогда не смогу стать такими же, как они, потому что они здоровы. У них не болят руки, ноги, они чувствуют пальцы и не сходят с ума. Они нормальные. У них есть семьи. А что есть у меня? Девушка, которую я не заслуживаю? Друзья, которые слишком хороши для меня? Я того не стою, Чевонни. Если бы не Джинсоль, ты, Суён, Хиджин, я бы давно умерла. Без вас я пустое место. – Ты никогда не останешься без нас. – Хотелось бы верить, но до выпускного всего месяц. Чевон взяла её за руку, сжимая так крепко, как только могла. – Уезжай вместе с Хиджин, Джинсоль. Поехали с нами. Только не думай о том, чтобы умереть. – Я стараюсь, малышка. Клянусь тебе, я стараюсь, но иногда мне кажется, что этого недостаточно. Чевон хотела ответить, но Джинсоль вошла в комнату со стаканами кофе для них и чая для Хёнджин. Улыбка появилась на губах Ким, и Чевон почувствовала укол боли где-то под рёбрами. Она скучала по её искренней, широкой улыбки, счастливому блеску в глазах. Видеть её такой, – потерянной, грустной, – было отвратительно. – Джинсоль, – тихо позвала Чевон, когда Хёнджин вышла, чтобы принести немного закусок. – Ты можешь присмотреть за Хёнджин? – Что-то случилось? – Я слышала, что после первых сеансов с психотерапевтом может наступить апатия. Думаю, будет лучше, если кто-нибудь за ней присмотрит. Тем более, что недавно Кахэй видела её отца в городе. Он живёт у кого-то из своих друзей. – Что он тут делает? – Либо пьёт, либо встречается со своим адвокатом. Её мать подала на развод. – Почему ты знаешь об этом, а я нет? – Потому что я живу в доме полицейского. – Хёнджин мне не сказала… спасибо, Чевон, я не спущу с неё глаз. Даже спать со мной будет. Хотя Чевон всё равно приятнее.***
Ужин с мамой больше напоминал дипломатические переговоры, чем семейную встречу. Они сидели по разные стороны стола, смотря друг на друга с едва скрываемым напряжением. Предчувствие чего-то плохого давило на плечи с силой в тысячи тонн. Слёзы подступали к глазам, но Чевон сдерживалась изо всех сил. Она бы не оставила Хеджу. Никогда. – Ладно, я подумала над вашим с Хеджу предложением и готова тебя отпустить, но только, если вы пообещаете выполнить некоторые мои условия. Во-первых, ты будешь звонить мне каждый вечер. По видеосвязи. – Обещаю, – кивнула Чевон. – Ты будешь приезжать ко мне как минимум раз в две недели на выходные. Исключение – даты экзаменов. Билеты за мой счёт. – Ясно. – Ты познакомишься с моим новым парнем. – Когда буду сама к этому готова. – До конца лета. – Ладно. Хеджу держала её за руку, переплетя пальцы. Плечи Чевон дрожали, но она всё ещё могла себя контролировать. Они были всего в шаге от победы. Даже ближе, чем в шаге. – Тогда я разрешаю тебе остаться, но, если что-нибудь вдруг случится, помни, что ты всегда можешь приехать ко мне. – Конечно, мам. Спасибо, – улыбка сама по себе появилась губах Чевон. Хеджу притянула её к себе, сжимая рукой её талию. Губы прижались к щеке. – Люблю тебя. И тебя тоже, мам. – Да, я заметила, – саркастично ответила мама. – Останетесь на кофе? Хеджу обеспокоенно посмотрела на Чевон, но та только крепче сжала её руку. – Нет, прости, мы должны увидеться с Суён. У нас вечер кино. С тех пор, как Суён заявила, что не собирается менять решение насчёт контракта, Хеджу настояла на том, что они должны проводить вместе гораздо больше времени. Она устраивала для них вечера кино и игр, совместные ужины, и это трогало Суён настолько, что Чевон часто замечала на её глазах слёзы. Что ж, Хеджу умела быть трогательной, когда действительно этого хотела. Ха приехала через пятнадцать минут. Машина была идеально вымыта, салон вычищен почти до блеска. Даже любимые диски Суён в бардачке были расставлены в алфавитном порядке. Наверное, она занималась уборкой с того момента, как вернулась с тренировки. Последние пару недель она всё свободное время уделяла своему «Форду». – Ну? – Спросила она, когда девушки вышли. – Мне стоит устраивать скандал? – Нет, – отмахнулась Хеджу. – Тебя отпустили? Да, чёрт возьми! – Суён как раз собиралась нажать на газ, когда её мобильный подал признаки жизни. На экране появился номер Кахэй. – Привет. Да, я… нет, я у дома Пак. Чевон и Хеджу со мной. Что-то случилось? – Её лицо помрачнело. Она крепче сжала руль. – Что? Какого хера?! Кто это сделал?! Да… да, я сейчас буду, – бросив мобильный на заднее сидение, она открыла дверь. – Садитесь. Хёнджин в полицейском участке. Этот мудак снова её избил.